Собачья чашка

Я играла на песке, строила окопы, мосты, дзоты, аэродром. Рассыпала солдатиков. К бою все готово. Тут услышала голос бабушки:
-Обедать.
 Мне не хотелось оставлять свою армию. Отец говорил: «Война войной, а обед по расписанию». Кухня манила запахом борща. Вся «внуковская» орава бежала наперегонки, чуть не давя куриц и те в ужасе разлетались в разные стороны, ругая природу, что не научила их летать. Орава успокоилась, едва сев за стол и уплетая за обе щеки, стуча ложками вкусный борщ.
-Кушайте, а на дне тарелки вас ждет сюрприз, - говорила бабушка. Я уселась на свое место взяла ложку и удивилась, что вместо моей любимой глиняной тарелки стояла, пыхтя паром, знакомая и эмалированная синяя тарелка.
- Доню, ты шо не кушаешь?  - спросила бабуля. Я посмотрела на нее:
- Тарелка не моя.
-Какая тебе разница! Лишь бы борща было много,- сказал брат и потянулся за моей тарелкой.
-Кушай, Света. Твоя разбилась. С батькой сходите, дядько Микола другую сделает.
Дядько Микола наш хуторский гончар. Я любила смотреть, как из-под его рук словно по взмаху волшебной палочки появлялись то тарелки, то кувшины.  Я стала кушать, и когда ложка стала скрести по дну, я увидела знакомый цветочек. Чувство удивления стало терзать мою детскую душу. Я закашлялась. Вспомнила, где видела этот цветок. Это тарелка Полкана – нашей собаки.
-Доню, Доню, ты шо?- бабушка стала хлопать меня по спине. Слезы как две большие градины, похоже на те, что выпали позавчера и напугали бабушку за урожай на огороде и в саду, покатились из глаз. Но привели в восторг всю «внуковскую» ораву. Капли звонко упали на дно тарелки.
-Это же чашка Полкана, - с трудом, тихим голосом промолвила я. Несколько минут за столом было тихо. Слышно как осы поют свою «хачатурянскую» - танец с саблями над ведром с абрикосовым вареньем. Бабушка, уронив половник, стала спешно креститься, и смешно причитая:
-Да як же, да як же Полкана?
 -Доню, ты шо так говоришь?
 Брат Сашка казалось, лопнет от смеха:
-Ха-ха-ха, Светка сейчас щенком станет, из чашки собаки ест, сейчас гавкать будет.. Слезы предательским ливнем хлынули из глаз. Выбежала из –  за стола, вихрем промчалась мимо удивленного отца, который косил траву.
-Доню, шо ратуйте?» - улыбаясь, спросил отец. Я не ответила. Пробежав мимо козы Зойки, которая обрадовалась, что будут с ней играть, стала бегать по кругу. Обида обняла меня за щеки и давила грудь. Я бежала мимо кукурузы, которая в недоумении, выставив свои початки и листья, пыталась меня остановить. Но они попадали мне по лицу, добавляя еще больше слез. Споткнувшись, я упала, подсолнухи склонили ко мне свои короны и с удивлением качали головами наполненными черными, как угольки семечками смотрели на меня.
-Ну, что смотрите, тоже смешно, что я из собачьей чашки ела? Божьи коровки, которые ползли по стволам подсолнухов, вдруг раскинув руки-крылышки, опустились мне на лицо, словно хотели обнять меня.
-Ну, и что? Полкан хороший, добрый, и я его люблю, - и слезы опять стали водить хоровод вокруг глаз. Я вытерла их и взглянула на небо. Там на молочных тучах, словно, собирая пенку с молока, летел самолет. Мое воображение уже было за его штурвалом. «Первым делом, первым делом самолеты» Лучики солнца, словно тряпочкой вытерли мои слезы. Вдруг я услышала лай.
-Полкаааан! - почему – то испуганно крикнула я. Хотелось бежать, но ноги меня не слушались. Я снова упала на горячую от солнца землю. Подбежал Полкан. С веселым лаем кинулся на меня, стал облизывать.
-Ты что подлизываешься?! Ты думаешь, что я стану щенком? Нееееет, Я ДЕВОЧКА, ДЕВОЧКА!» И слезы хотели опять спрыгнуть. Но вдруг увидела как над кукурузным полем, показалась выцветшая от солнца, соломенная шляпа отца;
 -Света, пойдем до хаты, - ничего не говоря, взял меня на руки. Полкан весело виляя хвостом, и лаял, забегая то вперед, то назад. Поставил меня на крыльцо отец пошел на кухню. А мой взгляд упал на будку Полкана. Возле будки стояла тарелка с красным цветком на дне, с отколотой в двух местах эмалью, и помеченной помётом нашего задиристого петуха Петьки. Из кухни вышел отец, держа в руках тарелку-двойняшку с цветком на дне, из которой я полчаса назад уплетала борщ. Звонкий мой смех заставил улыбнуться даже аистов на крыше. И они стрекача клювами отбивали мой любимый украинский напев:
«Матуся навчила нас писню спивати.
У поли ранкову стричати зарю.
Матуся навчила людей шановати
И вирно любити Украину свою!»