Кормилица, глава 50

   Уезжая в Германию, Шульц просил Валентину присмотреть за домом:
   
   - Поживите там эту неделю. Внутри уже всё отремонтировано. Вам понравится.
   
   - Вилли, не надо меня упрашивать, вы же знаете, что я не могу вам отказать, - ответила Валентина. - Езжайте спокойно и делайте свои дела.    
 
   Войдя в дом Валентина придирчиво осмотрела все комнаты, которые должны являть собой то, что все стали называть новым, непривычным словом – евроремонт. А, собственно, что здесь особенного? Ровные стены и потолки, вымощены плиткой полы, пластиковые окна. Но в общем Валентине не понравилось. Комнаты больше напоминают офисы, а ей по душе уют с коврами и абажурами. Просторные и высокие комнаты не для одинокого человека. Она включила телевизор, но ощущение пустоты не ушло, и она выключила свет. Вскоре увлеклась зарубежной мелодрамой и не заметила, как подступила дремота.
   
   Утром она проснулась от стука в дверь, когда в окно уже весело глядело теплое солнце. Быстро надела халат, спустилась со второго этажа и открыла дверь. Перед ней стояла Милка. Увидеть здесь Валентину она никак не ожидала.
   
   - А где этот… гер Шульц? – спросила не поздоровавшись.
   
   - Зачем он вам?
   
   - Он обещал дать мне денег.
   
   Валентина насторожилась. Зная немецкую прижимистость Шульца, она засомневалась, что он так запросто отдаст деньги. Поэтому спросила:
   
   - Он вам должен?
   
   - Да нет, моя голубушка, он по доброте души своей сказал: «Зайти ко мне, и я тебе дам денег на хлебушко».
   
   Валентина вернулась, нашарила в сумке ассигнацию и отнесла Милке.
   
   - Спаси тебя Бог, голубка моя, я здесь рядом живу. Мы с гером дружно живем.
   
   - Я знаю, - сказала Валентина.
   
   Милке уже за пятьдесят. На сером морщинистом лице прилепились огромные бесцветные выпученные глаза.  Только эти глаза и остаются в памяти, именно в них, видимо, таится вся её ведьмовская сила.
После она еще два раза навещала Валентину, получала свои гроши и обе расставались, расточая любезности. Милка – в надежде, что еще раз удастся поживиться, а Валентина, - что откупилась от нечистой силы.
   
   Шульц, как и обещал, вернулся через неделю. Валентина обрадовано встретила его серый «Вольво». С удовлетворением узнала, что все документы он оформил, рассказала, как она здесь жила, а потом, несмотря на вечер, попросила отвезти её в город.
   
   - Вы спешите? – огорчился Шульц. – А я надеялся вместе поужинать. Торт купил.
   
   - Правду сказать, спешу. Но, коль торт…
   
   Она вытащила из сумки все привезенные Шульцем продукты, поджарила картошку, вытащила с холодильника тефтели и подогрела.
   
   Они выпили по рюмке коньяка и Валентина, между прочим, спросила, как дела дома.
   
   - Жена моя, Лаура, считает меня авантюристом, - нехотя ответил Вилли. - Она не приветствовала моих начинаний в Австралии. А когда я поехал сюда - вовсе потребовала развода.
 
   - Не обижайтесь, Вилли, но вы действительно авантюрист, - больше посочувствовала ему Валентина, чем осудила. – Вы надеетесь стать у нас великим фермером?
   
   - Я буду всё для этого делать. А не получится – горевать не стану. Главное, что я здесь. Завтра полезу на крышу дома и прикреплю там колесо. Весной прилетит аист и построит гнездо. Здесь снова поселятся аисты.
   
   Они проговорили до сумерек. После чая с тортом Валентина поблагодарила Шульца и начала собираться домой. Шульц придержал её за руку, посмотрел в глаза и тихо попросил:
   
   - Валентина, останьтесь. Я очень скучал…
   
   Он взял её ладонь и приложил к своим губам. Затем попытался обнять, но Валентина закрыла лицо руками.
   
   - Извините, Вилли, я не могу…
   
   Она схватила свою сумку и пошла к выходу. У порога остановилась и, потупив взор в пол, проговорила:
   
   - Еще раз простите, но я действительно не могу. Когда мы завтра встретимся?
   
   - Погодите, - окликнул её Шульц.
   
   Он надел туфли, вышел во двор, завел машину и открыл дверку:
   
   - Садитесь, я вас отвезу.
   
   - Но вы же выпили.
   
   - Инспектор этого не заметит, если я ему покажу десять марок.
   
   …Валентина поднялась на третий этаж и остановилась перед дверью своей квартиры. Постояла несколько минут, потом резко развернулась и направилась к дому, в котором живет Моравский.
   
   Светлый и тёплый июльский вечер успокоил суетный город. В тишине и уюте задремавших улиц она внезапно почувствовала себя совсем одинокой. В свои сорок три…
   
   Она остановилась у знакомой калитки, подняла глаза и увидела свет в правом угловом окне. Он дома… Тихая радость разлилась по её телу. Она нашла камушек, чтобы бросить в окно. А потом раздумала.
   
   - Всё хорошо. Всё хорошо, прекрасная маркиза, - твердила она по дороге домой. - Всё хорошо!

   Продолжение следует.