Аристарх и Блок

      Чуждый край незнакомого счастья
      Мне открыли объятия те,
      И звенели, спадая, запястья
      Громче, чем в моей нищей мечте.
         Александр Блок. Священная книга оборотня. Ой, СОЛОВЬИНЫЙ САД

Я погибаю, я мру, но я этого не чувствую, мне хорошо, всегда, ну или почти всегда, когда тревожно утром, можно выпить пару бокалов сухого вина. За большим окном огни большого города, это похоже на новогоднюю елку, на монпансье, на звезды. Я лечу черти куда в ночи, как звезда, что сорвалась и падает, в полете освобождаясь от жизненной чепухи, от контекстов, людей, забот и прочее и прочее. В живот нельзя положить больше еды, чем можно туда поместить. Пьяные голые тела жаждут любви. Взрывы эмоций. Но сколько это может длиться? А потом труд. Бессмысленный и бестолковый. Это все на одной чаше весов. Вместе с назойливыми и надоедливыми советами почти ниоткуда. На другой чаше весов - покой и воля. Это нечестно. Блок это давно уже открыл. Но какой ценой - снимал бордели целыми зданиями и жрал кокаин ложками. Покой и воля. За этим что-то стоит. Или “простые удовольствия - последнее прибежище сложных натур”? Контекст - надо выплачивать кредиты и брать другие. А бордель жизни позволяет забыться. Хоть на немного. Понятно, что счастья нет, есть только бордель и кредиты.