4. Голотвина Татьяна Номинант литературной премии

Номинанты литературной премии
«Золотое перо Алтая –2018»,
«Проза»
4. Голотвина Татьяна (Бийский район)



Голотвина Татьяна

( Бийский район )

http://www.proza.ru/avtor/yjdbrjdj1957
 
   
Голотвина Татьяна Николаевна. Родилась в 1957 году в с. Новиково Бийского района.
Работала контролёром-кассиром, страховщиком. Работала хорошо – награждали, хвалили в газетах.
  Стихи писала с детства, а выйдя на пенсию, начала работать в ветеранской организации села. Попросили написать книгу о земляках – детях войны. Собирая воспоминания пристрастилась к творчеству- стало интересно.  Пишу прозу- рассказы только два года. Нравится. Сначала «прокручиваю» в голове сюжет-тщательно обдумываю его…Быстро сажусь за компьютер и…мне кажется, что через двадцать минут мой рассказ на пять страниц готов. Пишу с ошибками, пишу не правлю. Откладываю его в сторонку и через какое-то время-неделя-две возвращаюсь к нему и «довожу» до того состояния, чтобы не стыдно было показать людям.
      В литературных чтениях, посвящённых 80-летию поэта Нколая Рубцова стала Дипломантом третьей степени в номинации «Авторское исполнение», на поэтическом фестивале «Пушкинские строки» г. Бийске награждена дипломом «За патриотизм в поэзии».      
      Печаталась в Альманахах: «Три реки», «Земляки» «Скиф». В сборнике содружества писателей «Сверстнику» и в районной газете «Моя земля».
    В 2018 году вышла моя книга «Разные судьбы».

 

Марина

Жили в конце села, почти у самого берега, Прасковья с дочерью. Женщина с виду русская, а вот дочь Марина была на неё совсем не похожа: худенькая, шустрая, с длинными косами и чёрными как уголь глазами. Жили они бедно, скотину не держали. Мать нанималась на работу  к  богатым, тем и жили.
Каждый раз, как только выпадет снег и дорога установится, едут обозы с пшеницей на базар: деревенские мужики торопятся до Рождества продать свой урожай и нанимают возниц. Прасковья тоже нанималась. Ещё ночь, а в деревне уже слышны голоса, лай собак и целая вереница гружёных мешками подвод выезжает из села, торопится к утру успеть на привоз.
В этот раз Прасковья заболела и вместо себя послала Марину: платили хорошо, и упустить такой случай было нельзя.
Выехали ранним утром, тёмным и морозным, а в небе ещё ярко светили луна. Сын хозяина Павел перебегал от саней к саням, заигрывая с девушками. Шутки, смех. Тут Павел вдруг вспомнил:
  –  А Маринка-то где?
Марина правила последней подводой, закутавшись в большую клетчатую шаль, вся побелевшая от инея.
– Живая?
Марина открыла глаза. Павел завалился к ней в сани и, расстегнув свой тулуп, накрыл  её полой, прижав к себе. Ехали молча. Пашка как-то оробел: если с другими девчатами не церемонился, мог и поцеловать, то тут всё было иначе.
Он вдруг представил Анну, которую отец пророчил ему в жёны: Анна – высокая, полногрудая, широкая в бёдрах. Марина по сравнению с ней как пушинка, на руке не чувствуется. А глаза – как ночное небо, чёрные-чёрные.
Приехали в город к обеду. Отец Павла уже три дня жил у брата в городе, продавал зерно.
Распрягли и покормили лошадей, мешки с саней перетащили в амбар. Чаю попили и пошли всей гурьбой на базар.
Павел купил мятных пряников и леденцов – монпансье, или, как в народе их называли,  – «лампасейки». Это маленькие разного цвета леденцы, упакованные в красивые коробочки.  Ценились именно эти коробочки – девушки складывали туда свои штучки: бусы, кольца и шпильки.
Тут Павел увидел Марину: она стояла и смотрела на кашемировую шаль кремового цвета с голубым орнаментом и такими же голубыми цветами. Длинные шёлковые кисти переливались на солнце.
– Нравится?
Марина вздрогнула.
– Хочешь, я тебе куплю эту шаль?
  – Нет, не надо, – Марина быстро отошла.
Павел задержался. У него были деньги, он копил себе на новую гармонь, но этих денег не хватило. Тогда он вытащил из мешка две лисьи шкурки. Продавец долго их вертел и ощупывал мех:
– Хороши! Ладно, бери.
Павел положил шаль за пазуху и уже собрался уходить, но тут к нему подошла  женщина:
– Купите своей невесте ботиночки.
Пашка взял в руки ботинки и залюбовался: красные, на высоком каблуке и с такими же красными шнурками.
– Они ещё совсем новые, раза три всего дочка в церковь одевала.
–  Нет, – он с неохотой отдал женщине ботинки, – у меня нет больше денег.
– Можно муки или мяса.
  – Хорошо, подождите! Не уходите! Я сейчас приду.
   Пашка вернулся быстро. За спиной нёс полмешка муки. Выпросил у крёстного, взяв с него слово, что он не расскажет отцу.
– Так много? Как же я донесу? – женщина растерялась. Пашке пришлось помочь ей  донести мешок.
Когда он пришёл, то отец заворчал:
– Где тебя только носит? Давно пора домой ехать…
Павел помог отцу запрячь лошадей и подводы, гружёные сахаром, солью, керосином и всякой мелочью, отправились домой.
Пашка с той поры Марину не видел до самого покоса. Увидел её на покосе, да так и замер. Она была в белом с розовыми цветочками платье и в такой же косынке. Стройная, с длинными косами, хрупкая и такая милая. Весь день он ходил как чумной.
Вечером, помывшись в бане, Павел надел новую малинового цвета рубаху, взял на плечо гармонь, и пошёл к дому Марины. Долго сидел на камнях, которые нависали над  рекой, и играл на гармошке, но девушка не пришла.
Он приходил к дому Марины каждый вечер, но так её и не увидел.
Началась уборка – гороха, а потом овса. Павел работал на поле и домой не приезжал. Отец съездил в деревню за продуктами, а когда вернулся, то рассказал новость:
  – Прасковья умерла, вчера уже похоронили. Жалко Маринку, одна осталась теперь.
     Павел вечером взял коня и помчался в село.
     Подъехал к дому, где жила Марина, привязал коня и вошёл в комнату, плотно притворив  дверь. Девушка увидела Павла, вскрикнула и закрыла лицо руками. Он подошёл к ней и, обняв, осыпал поцелуями. Марина, не сопротивлялась, только тихо заплакала.
Прошло незаметно лето. Днём ещё ярко светило солнце, но к вечеру становилось прохладно.
Отец в очередной раз заговорил о женитьбе. Павел молчал.
– Да у него уже есть невеста, Маринка, – раздался голосок сестры.
– Кто? – отец встал и грозно посмотрел на сына: – Маринка, эта басурманка? И чтобы она нашим добром распоряжалась? Не бывать этому. Сегодня же свататься едем! За Анну – и точка!
Пашка выскочил из дома, достал с самого низа ящика, который стоял в сенях, свёрток и пошёл к Марине. Увидев радостное лицо своей любимой, он вначале не хотел ей ничего говорить.
Но девичье сердце не обманешь. Она сразу всё поняла.
– Пашенька, что-то случилось?
– Отец сватать за меня Анну хочет.
Марина заплакала:
– Как же я? Пашенька, ведь у нас ребёночек будет.
Пашка прижал её к себе и, целуя мокрое от слёз лицо, не знал, что говорить и как успокоить любимую:
– Сейчас пойду и скажу отцу, что не хочу жениться на Анне, что люблю только тебя. Ведь не зверь же он, неужели не поймёт? А если не даст согласие на наш с тобой брак, то уйдём в город. Вначале к крёстному, а потом решим, что делать дальше. Вот на, примерь, совсем забыл. Он вытащил из-за пазухи шаль и красные ботиночки.
– Это мне? – Марина бросилась его целовать.
Она надела ботинки, а на плечи накинула шаль. Павел залюбовался, глядя, как она, улыбаясь сквозь слёзы, крутится перед зеркалом и радуется, словно ребёнок.
– Вот теперь можно и под венец, – грустно сказал он.
– Ты же меня не бросишь? – Марина заглянула ему в глаза.
– Я вечером обязательно приду, жди.
Пашка ещё издали увидел отца, который сидел на чурке и починял невод. Заметив сына, тот поднялся и направился в амбар
– Иди-ка, сынок, сюда, помоги.
Павел зашёл и увидел, как отец пытается взвалить себе на спину мешок с мукой. Он ловко перехватил ношу, а тот вдруг толкнул сына. Павел упал вместе с мешком, а когда поднялся, отец уже закрыл амбар на замок:
  – Посиди покедова тут, охладись.
Пашка стучал в дверь, умоляя отца выпустить его – но в ответ тишина.
Марина прождала своего любимого до утра, но он так и не пришёл. Она вышла из дома, долго стояла, прислушиваясь к предрассветной тишине. У неё ещё теплилась надежда, что увидит любимого.
Потом она долго стояла на берегу и смотрела на воду. Затем, сняла ботинки, шаль и вошла в реку. Холодная вода обожгла её ноги. Она сделала шаг, ещё шаг и окунулась в воду с головой: сразу же у берега начиналась глубина. Вдруг она вспомнила о ребёнке –
вправе ли она решать за него, жить ему или умирать? Одумавшись, Марина попыталась выбраться на берег, но ледяная вода окутывала и омут тянул в бездонную черноту. Последнее, что она увидела, – это заря, которая окрасила в алый цвет кромку воды.
– Как кровь, – успела подумать она.
   
Павел всю ночь не спал, метался по амбару, как загнанный зверь. Наконец забрезжил рассвет. Мать вышла доить корову:
– Мама, принеси мне что-нибудь поесть.
Мать поставила пустое ведро и поспешила в дом. Через несколько минут она вышла и, открыв амбар, просунула Павлу хлеб и кружку вчерашнего молока. Павел с силой, распахнув дверь, оттолкнул мать и побежал к дому Марины.
Мать заохала, запричитала.
Павел ещё издали увидел раскрытую настежь дверь, и сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
– Марина! Ма…рина…аа!
В доме её не было, он бросился к реке. Бегал по берегу, кричал, звал свою любимую, пока не заметил на иве, почти над самой водой, подаренную накануне шаль. И следы… Они вели в воду, а вот назад следов не было.
      Не раздеваясь, только сняв сапоги, Павел бросился в реку. Вода была тёмной, ничего не было видно, но он нырял и нырял. Вдруг, когда он очередной раз вынырнул из воды, чтобы глотнуть воздуха, то на берегу увидел белый силуэт:
– Марина! – подумал Павел и быстро поплыл к берегу.
Сильные руки отца вытянули его на берег. Он сопротивлялся, кричал, пытался опять броситься в воду. Прибежали мать и старший брат и под руки увели его домой.
Павел в беспамятстве метался на постели, звал Марину и пытался встать. Отец с матерью по очереди дежурили возле сына. К вечеру приехал врач, который пустил кровь и  Павел уснул.
Проболел он больше месяца. Впервые встал с постели, когда уже выпал снег. Мать, посмотрев на сына, вдруг тихо ахнула: на его чёрной и кудрявой голове белела прядь седых волос.
Она сказала мужу:
– Знаешь что, старый, ты бы поспрашивал, в городе – может, видел кто Маринку-то,   возможно, жива она, ведь в воде утопленницу так и не нашли.
– Не мели что не надо. Всё делается к лучшему. К Рождеству и свадьбу сыграем: вон Анна в девках уж засиделась.
Павел понемногу отходил от болезни и сердечной боли. Жизнь текла своим чередом. Однажды приехал крёстный и, отозвав Павла в сторонку, сказал:
– Ты не переживай, девку, похожую на твою Маринку, видели в городе.
С тех пор Павел стал часто ездить в город. Он искал Марину, спрашивал у всех, но никто её не видел. Однажды к нему подошли две цыганки:
– Невесту пропавшую ты ищешь? Не ищи, нет её здесь. Её нигде нет.
– Ты говоришь неправду! Зачем? – Павел схватил цыганку за руку и сильно сжал, а та с усмешкой сказала:
– Встретишь её по дороге домой.
Павел заторопился, крёстный уговаривал не ехать в ночь, но он его не послушал. Даже не попив чаю, отправился в путь. Его какая-то сила тянула ехать, сегодня и сейчас же.
Он уже проехал половину пути, когда началась метель. Дорогу быстро замело.  Лошадь пошла с трудом, утопая по брюхо в снегу, а через некоторое время и вовсе встала. Павел ещё несколько метров шёл, ведя коня под уздцы, пока совсем не выбился из сил. Тогда он   утоптал возле лошади снег и положил сена, а на спину накинул ей попону. Сам лёг в сани и, закрывшись шубой, задремал.
Приснился ему сон: он, совсем маленький, катается с горки. Вдруг санки перевернулись, и Павел упал в холодный и колючий снег. Ему холодно и страшно. Подошла бабушка, взяла его на руки и, смеясь, понесла в дом.
А потом он увидел Марину, она тянула к нему руки и говорила: «Пашенька, не спи. Проснись. Паша…»
Он открыл глаза и увидел свою любимую, которая была в одном платье, а вокруг мела холодная и непроглядная метель.
Павел улыбнулся: «Не обманула, значит, меня цыганка – вот мы с тобой и встретились…»
Он распахнул полушубок и привлёк к себе Марину, крепко прижав к себе. И заснул счастливым сном, чтобы больше никогда не проснуться на этом свете.
А вокруг снег и метель кружились в весёлом, диком танце.