Cuca kababi по канадски. В подражание Наргиз Б

- Ну что, господа хорошие, - бодро сказала я, оглядывая приготовленные на столе пищевые ингредиенты, - сегодня мы с вами изобразим традиционное ленкоранское блюдо «Cuca kababi».

  К слову, давать русскую транскрипцию данного названия у меня не поворачивается рука. Пусть будет как в оригинале - Cuca kababi. Знающие поймут.

- Короче, - продолжила я, хмуря брови и не обращая внимание на оторопевший вид продуктов, - я старый солдат и не знаю слов любви. Рассулсоливаться перед вами и петь серенады не намерена. Каждый должен действовать с максимальной отдачей. Бодро и крупно сливаемся в экстазе и создаём знаковое блюдо национальной кухни. Вопросы есть?

- Простите великодушно, - откашлялись орехи, - а что нам, собственно, предстоит изображать? Во имя чего мы будем, так сказать, сливаться в экстазе?

- Упрощаю для непонятливых канадцев, - вздохнула я, - мы будем готовить курицу, фаршированную лявянги. Кто знает, что такое лявянги, шаг вперёд.

  - Я знаю! - гаркнул сумах, - слышал от родственников!

- Ха-ха-ха, - залилась смехом куриная тушка, - фаршированная курица! Делов-то! Чем меня только не фаршировали, так пусть будет этот ваш... как его...

- Цыц! - гаркнула я, - разговорчики! Разбежались по углам и приготовились к таинству!

  Ингредиенты притихли, зато в разговор вступила мама, угощавшаяся неподалёку чашечкой чая с домашним айвовым вареньем канадского розлива.

   Мама всем существом источала сарказм, закамуфлированный приторно- вежливой улыбкой.

   - Хорошая идея,- сказала мама, - помню как моя бабушка толкла орехи для лявянги в большой медной ступке.

- Маман, - сказала я, стараясь казаться спокойной, - при всем моем уважении к прабабушке и ее ступке, позволь  заметить, что ступка во время нашего отбытия в Канаду перекочевала к другой прабабушкиной правнучке Марьям. Но даже если она бы и не перекочевала, представить, что я - в самом сердце Канады - буду издавать равномерный медный стук... никогда. Блендер, ко мне!

- И опять я, - завёлся извлекаемый из шкафа блендер, - овощи протирать я, зелень рубить я, куриное филе молоть тоже я.  Доколе, господи.

  Орехи, жеманясь, полезли в блендер с видом институток, решивших дать господам гусарам поцелуй без любви, чисто из любви к искусству.

- Вот только не надо делать мне одолжение,- сказала я, нажимая на кнопку. Блендер обреченно зажужжал. Орехи завертелись в вальсе. Мама хмыкнула и налила себе вторую чашку чая.

- Лук для лявянги, - сказала она как бы между прочим, в воздух, - должен быть исключительно ленкоранским. Иначе это, разумеется, не лявянги.

- Вот он, пожалуйста, - я раздраженно помахала в воздухе сеткой с сизыми продолговатыми луковицами, - красный лук, чем тебе не ленкоранский?! И вообще, где я тебе здесь в Канаде найду ленкоранский лук?

- Я тебя не виню, - вздохнула мама, - чем богаты, тем и рады. В этом-то захолустье...

- Экскюзи муа , - недовольно подал голос лук, - что за фамильярность. У меня есть благородное имя - шалот. Извольте запомнить. Что же вы, мадам, трясете сеткой, ведите себя прилично.

   Я постаралась доходчиво объяснить шалоту, что ни один Чиполлино, пусть даже и с французским прононсом, не будет указывать мне в моем собственном доме, после чего переместила ореховую пасту в стеклянную миску и велела луку собираться в блендер. Шалот повёл себя на удивление достойно, перетерся в кашицу и дал отжать себя через бумажное полотенце.

- Вообще-то лук отжимают через два слоя марли,- горестно сообщила мама сахарнице, - но я стара и бессильна. Меня никто не принимает в расчёт. Кстати, лук и орехи желательно смешивать деревянной ложкой.

- Позвольте, - заволновались деструктурированные и несколько деморализованные кручением в блендере орехи, - не хотите ли вы сказать... нет, мы, разумеется, высоко ценим ваш кулинарный талант и полностью доверяем вам, но... грецкие орехи, принцы кулинарии, украшающие собой изысканнейшие блюда лучших кухонь мира - и вступать интимную связь с отжатым луком? Нет, это невозможно!
 
Потом они ещё долго шуршали про мезальянс, моветон и «у нас в Квебеке».

- Не знаю, право, как у вас в Квебеке, - сказала я, - не доводилось. Но наши габалинские орехи прекрасно женятся с ленкоранским луком и всем довольны. Попробуйте, может и вам понравится.

- Понравится, понравится, - с неожиданными игриво- плебейскими интонациями встрял шалот, - ну идите же сюда, мои цыпочки!

    Подгоняемые моей деревянной ложкой, орехи со вздохом устремились в объятья развратного шалота. И не скажу, чтобы это было им неприятно; красный лук явно знал своё дело.

   - И что же дальше? - проявила живой интерес мама, наблюдая, как я орудую сумахом, солью и перцем, - где туршу? Кислота где, я спрашиваю? Чем ты собираешься заправлять свой - не побоюсь этого слова - лявянги? У тебя нет даже самой примитивной лавашаны.

- Зато у меня есть бакинская албухара, - с достоинством отпарировала я, - замечательная мясистая сушеная алыча. Сейчас я размочу ее в кипятке, отделю от костей и вуаля!

- Дели олмусан?! - взвизгнула албухара, - для этого я летела через весь свет, чтобы с меня живьём сдирали кожу?!  Не можешь найти мне достойное применение, не готовь!
   
  Мама тяжело вздохнула и сказала, что народ измельчал, и что прабабушка без приличного туршу  запрещала даже произносить название cuca kababi; всуе. Я проигнорировала мамин выпад, очистила албухару, размочила ее в небольшом количестве кипятка и, превратив в густую жижу, добавила в лявянги. 

   Попробовала на язык. В меру кисло, солоно и остро.

- И долго я буду тут валяться? - подала голос куриная тушка.

- Иду, красавица! - отозвалась я и понесла курицу мыться под проточной водой. Мыла долго и тщательно, как невесту перед свадьбой. Выдергивала несуществующие волоски. Сушила бумажными полотенцами. Курица, войдя во вкус, просила ещё опрыскать ее моими любимыми духами «Клои» от Coty, но я посчитала это лишним.

  Наблюдая за моими манипуляциями, мама  заметила, что в самом названии блюда кроется слово «цыплёнок», а моя птица - дама тучная, в летах, и к тому же явно страдает целлюлитом. В Ленкорани саму мысль об использовании этой солидной тетеньки в качестве основы для вышеупомянутого блюда сочли бы кровным оскорблением.

- Это у меня-то целлюлит? - возмутилась кура, - что вы себе позволяете? Я выросла на приличной канадской ферме и питалась исключительно органическими кормами!

   Я велела птице замолчать и начала натирать ее специями. Та зашлась смехом от щекотки. Я раздвинула окорочка и полезла внутрь со своей размоченной алычой.

- Ну прям чувствую себя на приеме у гинеколога, - кокетливо сказала курица.

- Вы что, всерьёз думаете, что и я туда полезу?! - заорала на меня ореховая смесь-лявянги, - всему есть предел, милочка!

  Я, сардонически ухмыляясь, запихала скандальное лявянги в куриное нутро. Кура возлежала на противне, подобно роженице на сносях.

- Прикройся, бесстыжая, - буркнул замоченный рис. Рис был из Пакистана и разбирался в вопросах девичьей чести и женской стыдливости.

- Для Cuba kababi нужен не плов, а рис-дашма, - крикнула мама из соседней комнаты, - это я на всякий случай тебе напоминаю. Впрочем, делай что хочешь.

  Курица томно покачнулась и поехала в разверзнутое жерло духовки. Я перевела дух и вынула рисоварку...

- Тьфу! - плюнул в сердцах пакистанец.

- Таки мы в Канаде, - пожала плечами я и налила себе кленового сиропа в чай.

Курица жарилась и источала дивный аромат.