Сержант

Это был не Ирак и не Ливия, это была уже Латвия. За шесть лет службы сержант армии США Михаил Дуров перевидал многое и многих. Он жарился в песках, ходил в разведку по маковым полям Афганистана и вот теперь оказался в маленькой и солёной Латвии,  где ещё во времена СССР здесь служил его покойный отец. Может здесь он и стоял, где сейчас стоит Михаил. Странное было ощущение, вроде не родина, а пахло именно ею. Через сто километров по прямой точно будет его Родина. Хотя, что ему от этого слова, вот уже пятнадцать лет он не видел ничего похожего на Россию. Даже Польша не вдохнула в него таких чувств, как это сделал балтийский берег. А всё-таки хотелось вернуться, хотя бы на денёк, хотя бы на чуть-чуть и вновь послушать со всех сторон родную до боли русскую речь. Закрыв глаза, он представил сидящих с пивом пацанов у подъезда, ворчание бабы Мани из окна и песни пьяного дяди Коли. Дуров никогда не думал, что ностальгия его когда-нибудь настигнет. Когда Михаил уезжал из России он проклинал в ней всё, и никаких особых чувств к ней не испытывал, только отвращение из-за того, что она совершенно не заботится о своих гражданах. Даже поступив в армию США, Дуров чётко отдавал себе отчёт, что в случае войны с Россией, он безжалостно будет убивать своих бывших соотечественников. Он был к этому готов,  и ему было вообще без разницы, с какой страной воевать, хоть с русскими, хоть не с русскими. К тому же воевать с американским комфортом было куда проще, чем в российской армии. А там он тоже отслужил. Но вот теперь, пройдя Ирак и Афганистан, в нём что-то переменилось. Были совсем не те мысли и чувства, которые занимали его раньше. А ведь он проходил специальные тесты для этого. Один из таких тестов как раз был на собранность. Боец должен был хранить спокойствие и невозмутимость, пока ему в глаза заглядывает смешная, детская, резиновая утка и вокруг все над тобой ржут. В ответ ты должен не только не улыбнуться, а всем своим видом излучать  серьёзность и непоколебимость. Но куда делась вся эта невозмутимость и собранность, когда он оказался в Латвии?

- Будьте внимательны, - проводил инструктаж лейтенант Роберт Мур, - российские агенты мужского и женского пола планируют провокации в местных барах, чтобы превратить нас в хулиганов и сформировать негативное отношение к США и НАТО со стороны местного населения. Помните, что мы и наши союзники тратим миллионы долларов на создание благоприятного образа американского солдата, ведь в последнее время в европейских странах начинают задаваться вопросом, а нужно ли им вообще НАТО? Не забывайте и о том, что Россия может использовать и так называемые «медовые ловушки» - когда разведслужбы России подсылают к нам красивых женщин и мужчин для вербовки и получения доступа к аккаунтам иностранных военных в социальных сетях с целью дальнейшего шантажа. В этой бывшей советской республике рука Москвы может дотянуться к тебе даже в кабинете программиста, или в салон респектабельного фотомастера, «стрелочником» может оказаться любой, вплоть до обыкновенного железнодорожного путейца. Будьте начеку.

Рядовые и сержанты по началу исправно блюли наказ лейтенанта Мура, но через неделю пребывания в Латвии доблестные воины НАТО воочию убедились в бесхребетности местного населения. Американские военные сообразили, что Латвия обычная третьесортная страна и поэтому совершенно не заботились о «чести мундира». К тому же было приятно показать этим бывшим коммунистам, кто тут хозяин. Они распивали спиртное на улицах, мочились на витрины магазинов, рвали цветы для проституток с клумб и храбро дрались с местными жителями. Дуров смотрел на это сквозь пальцы и в знак солидарности даже улыбался и хохотал. В принципе, на все эти залихватские и победоносные увеселения, негласно и одобрительно смотрел и высший руководящий состав. Во-первых, потому, что латыши были русскими, а во-вторых: армия США постоянно испытывала острую нехватку личного состава в своих вечно не прекращающихся войнах. Из-за этого верховному командованию пришлось обращать внимание и на преступников. И, судя по количеству зверств и разрушений, которые американские бойцы оставили после себя в разных странах, рекрутеры закрывали глаза даже на самые мрачные страницы в биографиях своих подчиненных. Дуров ничего удивительного в таком поведении американских солдат тоже не видел, мясо оно и в Африке мясо. Ведь молодых людей с хорошим образованием и крепким здоровьем в США никакими благами не заманишь в призывные пункты. А оставшиеся три четверти граждан подходящего возраста просто неспособны проходить службу в современной армии из-за психических отклонений, ожирения, пристрастия к алкоголю и наркотикам! Вот и приходится рекрутерам набирать кадры по принципу «лучшее из худшего». Ради этого Пентагону даже пришлось упростить тесты на интеллект для новобранцев сухопутных сил.

Дуров смотрел на своих товарищей и как-то невольно вспомнил Норвегию. Он улыбнулся и залпом выпил стакан водки. Тогда для сдерживания России туда отправили 50 тысяч военнослужащих из 31 страны. Пресса не переставала трубить о бравых бойцах НАТО, прибывших в Арктический регион для маневров. Однако, как оказалось, солдаты альянса только и делали, что браво испражнялись в общественных местах, недалеко от детских садиков, парков и площадок для спортивных мероприятий. Холодно им было, вот и мочились, где попало. Особенно смешным было то, что вояки из Нидерландов прибыли в морозную Норвегию без зимней униформы. Их военное ведомство тупо не предусмотрело, что в это время года в Норвегии будут такие низкие температуры. Они логично посчитали, что в прошлом году в это же время года на учениях в Грузии, теплая одежда не потребовалась. А раз так, то зачем нужна лишняя статья расходов? Голландские солдатики носились по Норвегии, как ошпаренные и скупали за свои деньги необходимое обмундирование.
- Эй, Майк! – обратился к Дурову капрал Дуфи. – Пошли с нами!
- Куда? – спросил Дуров.
- К шлюхам! Клянусь богом эти коммунистки раздвинут ноги всего за пару долларов!
- А как же инструкция про шпионов в юбках? – Дуров улыбнулся.
- К чёрту инструкции! Я трахну всех этих шпионов в задницу! – капрал с гордостью хлебнул виски из горла.
Дуфи стащил со стены латвийский флаг и показал всем, как он будет «трахать» проклятых шпионов. Потом расстегнул штаны и помочился на государственный флаг Латвии. Бойцы ржали и хлопали в ладоши, выкрикивая Дуфи слова поддержки и одобрения. Дуров отвернулся. Но Дуфи не успокоился, он схватил официанта и стал его пытать на предмет шпионства:
- Ты шпион? Я тебя спрашиваю! Ты русский шпион?!
- Нет! Как можно, - трясся официант. – Я простой человек. Я не шпион.
- Дуфи, не верь ему! – смеясь, прокричал рядовой Пыржевски. – Он явно что-то замышляет.
- Да? Ты замышляешь? – Дуфи сжал официанту губы в трубочку. – А ну говори, что ты замыслил.
- Нитифо, - продудел горемыка.
- Врёшь! Я по глазам вижу, что ты врёшь! – но глаза официанта выдавали в нём только дикий страх и панику.
Солдатня хохотала до неприличия бессовестно. Дуров тоже засмеялся и ему понравился захваченный в плен официант. Особенно это его «Нитифо». Дуфи в свою очередь потребовал от латыша спеть в качестве доказательства своей невиновности американский гимн. Официант не знал слов, и он застыл в леденящем от ожидания ужасе. Люди, которые всё это видели, сидели в каком-то овечьем отупении, пока кто-то из них не встал и не запел требуемый гимн. Кто знал, тот подхватил, и вот уже через минуту хор латышей, под руководством Дуфи, исполнял американский гимн.
- Браво, маэстро! – кричали сослуживцы, а Дуфи отпустив пинка официанту, вежливо поклонился.

Утром, ещё до полудня, поступила жалоба, что американские солдаты устроили кощунство в общественном месте и надругались над государственным символом Латвии. В письме говорилось, что поскольку подвергать «защитников» из интернациональных батальонов Североатлантического альянса преследованию властям Латвии запрещено, то латышский народ настоятельно требует справедливо наказать виновников безобразия.
- Они ещё смеют требовать?! – возмутился полковник Абрахам Крекер. – Да как они смеют сметь!
- Сэр, - сказал капитан Фред Поллак. – Думаю, меры стоит принять во избежание международного скандала.
- Какой ещё скандал? Эти недоноски недостойны никакого упоминания в новейшей истории. К тому же действия американских войск близ границ нашего стратегического врага строго засекречены. А посему никаких скандалов быть не может! – Крекер стукнул по столу. – Просто моим парням нужно время от времени выпустить пар.
- Всё-таки капрала Дуфи, на всякий случай, лучше перевести в Эстонию или Литву, - благосклонно заметил Поллак.
- А где это? – спросил полковник.
- Здесь же, в нескольких километрах от нас. Совсем рядом.
- Что ж, отправьте его туда. И чтобы я больше не слышал про местных штатских!
- Есть, сэр! – Поллак развернулся и ушёл.

В палаточной казарме прощались с Дуфи. Всем было жалко расставаться с боевым товарищем. Утешало лишь то, что мера была принята только до конца учений, а это ещё целая неделя.
- Ну, давай, бро, - сказал Дуров и обнял своего капрала.
- Давай, Майк. Ещё увидимся, - расчувствовался Дуфи.
Он обошёл так всех и с каждым обнялся, потом застыл на пороге с вещмешком, снова оглядел всех и тут же расплакался. Бойцы кинулись успокаивать друга и стали наперебой гладить его по бритой голове.
- Эй, Дуфи! – вскричал Блум. – А помнишь, как на Украине весело было?
- О, да! – оживился Пыржевски. – Дуфи тогда дал этим ублюдкам просраться!
- Точно! – сказал кто-то.
- Верно!
- Сколько им было, Дуфи? 15-16? – спросил Блюм.
- Одной 12 лет, а другой 13, - Дуфи заулыбался.
- Дуфи у нас секс-машина! – заорал Пыржевски. – Двух малолетних сучек завалил и отымел в долбанной Украине!
- Вау!
- Охренеть, Дуфи! – удивились некоторые.
- Да я ещё пьян был слегка, и травка была дерьмовой, - оправдывался Дуфи.
- Один хрен отымел, - засмеялся Блюм.
Все тоже засмеялись. Понемногу Дуфи успокоился и вышел счастливым из родимой палатки. Вечером к Дурову подошёл рядовой Стоун и спросил:
- Сержант, это правда, что Дуфи изнасиловал двух девочек?
- А тебе что за дело? – Дуров присмотрелся.
- Но ведь это преступление.
- В нашем случае это не преступление, а обычный солдатский быт. На войнах нет преступлений, - Дуров глотнул пиво.
- А как же совесть? – спросил Стоун.
- Забудь про неё, старик. Здесь она только мешает.
- Но так нельзя! Кто мы после этого! – Стоун не хотел понимать Дурова.
- Мы солдаты американской армии, - спокойно отвечал Дуров. – Ты что думаешь, что все государства Европы так и жаждут видеть нас на своей территории? Не жаждут. Никому мы здесь не нужны. Я тебе даже больше скажу Стоун: нас все ненавидят. Возьми любую точку планеты, где стоят войска США, ничего кроме ненависти к нам они не испытывают. В Японии наши доблестные бойцы насилуют и убивают, на Украине насилуют и убивают, в Польше, в Германии, везде насилуют и убивают. Мы живем в эпоху войны - между культурами, между ценностями, между верами. Мы живем в эпоху войны - невидимой, не объявленной и, несмотря на это, самой настоящей. Согласись, что изнасилование для этих ублюдков лучше, чем пуля.
- Но ведь это преступление! – не унимался Стоун.
- Преступление? Что ты знаешь о преступлении? Преступление – это когда политики легализуют усыновление детей однополыми извращенцами! Преступление – это когда США и Европа мило обсуждают легализацию инцеста. Наши политиканы уже открыто в прессе и на ТВ представляют инцест как общечеловеческую «гендерную норму».
- Я гей, сержант, - обиделся Стоун на «извращенцев».
- Вот ты и есть преступление. Ты в курсе, что ещё в декабре 2012 года Конгресс США приступил к предоставлению статуса юридической и федеральной защищённости таким «сексуальным ориентациям», как инцест, некрофилия, зоофилия, педофилия? Всего насчитали 30 таких сексуальных извращений. Педофилия уже фактически получила от федерального правительства статус защиты.
- У всех должны быть права и свободы, - заключил Стоун.
- Так чем тебе не нравится Дуфи? У него тоже есть право победителя.
- Но мы их не завоёвывали.
- Ошибаешься. В тот день, когда развалился СССР, они сдались на милость США, раздвинули перед нами ноги и подставили зад. Они сами захотели стать шлюхами США. Ты посмотри, как они радостно подкладывают своих детей в постель американского права.
- Просто у нас демократия и…
- Да заткнись ты уже со своей демократией, Стоун! – Дуров не выдержал. – Ну, о чём ты говоришь? Нет её, и никогда не было!  Процесс разложения и оболванивания людей развивается в Америке очень давно. И делается это под логотипом «демократии». Та же педерастия, инцест и педофилия. Сначала они подвели всё под «научную базу», потом исключили их из списка психических расстройств, а под конец доказали, что подавляющее большинство получали наслаждение от сексуального насилия в детстве. Вот как это работает! Понимаешь, Стоун? Твоя педерастия возникла не на пустом месте. Тебя научили быть педерастом!
- Но Дуфи снасильничал, это совсем другое!
- Да ладно. Уже сегодня военнослужащим силовых структур США официально разрешили секс с животными, приняв соответствующие поправки в Единый кодекс военной юстиции. Ты можешь трахать на завоёванных территориях хоть козу, хоть овцу, Стоун, и ничего тебе за это не будет. А теперь скажи мне, рядовой, чем украинцы или эти же латыши отличаются от скота?
- Они люди, - ответил Стоун.
- Да? С каких это пор? – Дуров заулыбался. – Они точно такое же мясо, как и все мы! Расходный материал! Ботва! Ничтожество, о которых и думать-то не хочется! Вся эта система американских ценностей основана на людоедстве и насилии. Сегодня тебя приводит в ужас факт насильственной педофилии, а завтра, когда всем объявят, что печень новорожденных мальчиков полезна для здоровья и Джордж Клуни сожрёт её по телевизору, ты первый начнёшь поедать детей.
- Ложь!
- Чёрта с два! Ты педерастом стал только потому, что содомию одобрила значительная часть раввинов и протестантских сект, а это лютеране, кальвинисты, евангелисты, епископальная церковь, унитарии, методисты… Ты просто педераст с лицензией на мерзость. А вот даст государство и церковь тебе такую же лицензию на печень ребёнка, ты станешь законопослушным людоедом.
- Что вы такое говорите, сержант? – Стоун зажал уши. – Этого не может быть!
- Это уже есть. И только и ждёт дальнейшей своей легализации, - Дуров допил пиво, выбросил банку и ушёл.

Рядовой Стоун написал рапорт на имя полковника Абрахама Крекера, где во всех деталях передал разговор с сержантом Дуровым. Он обвинил его в гомофобии, нетолерантности и каннибализме. Стоун так же передал слова бойцов в казарме во время проводов капрала Дуфи. Сообщил об изнасиловании несовершеннолетних украинских девочек и сокрытии инцидента сержантом Дуровым. В рапорте Стоун так же высказал предположение, что подобные случаи во взводе Дурова были неоднократно. Затем пошёл к полковнику и уселся ждать его в приёмной. Вечером Стоун вернулся в казарму совершенно довольным, но Дурова на месте не оказалось. А ведь так хотелось посмотреть, как уводит сержанта военная полиция. Эти русские Стоуну никогда не нравились.

Между тем, в русском баре Дуров заказал бутылку водки и пельменей. Он сидел один, и никого из американских вояк рядом не было. Дуров прислушивался к русской речи и мрачно отдыхал. Когда бутылка наполовину закончилась, а пельмени были съедены, Дуров вышел покурить на улицу. Погода была чудесной, и было свежо.
- Ну что? Как тебе быть американцем? – спросил кто-то по-русски.
- Никак, - ответил Дуров тоже по-русски.
Из темноты вышло семеро латышей, тех самых, что вчера пели хором. Дуров узнал и того официанта.
- А я сразу понял, что ты русский по твоей фамилии на куртке, - сказал официант.
- Какая проницательность. Чего пришли? – сказал Дуров.
- Да вот. Резать тебя будем, - пробасил какой-то здоровяк.
- Один вопрос. Среди вас русские есть?
- Нет, - ответил официант. – Один ты.
- Что ж, тогда не жалко – и Дуров первым ударом в кадык вырубил здоровяка.
Но недолго отбивался он, кто-то сзади ударил чем-то тяжёлым по голове и Дуров упал. Латыши ещё попинали ногами сержанта и отошли. Обиженный официант достал из машины бензин и вылил его на Дурова. Здоровяк лежал рядом мёртвый.
- Это тебе за Нормунда, - сказал официант и поджёг Дурова.
Дуров вспыхнул как факел, но не очухался. По всей видимости, он был уже мёртв от удара по голове тяжёлым арматурным прутом. Латыши посмотрели немного и стали расходиться.
- Жаль, что того урода не поймали, - сказал официант, имея в виду Дуфи.