Размышления о будущей жизни

«В целом мире нельзя найти никакого примера, никакого признака, никакого доказательства уничтожения какой бы то ни было ничтожной вещи; нет прошедшего, которое бы не приготовляло к будущему; нет конца, который бы не вел к началу; всякая особенная жизнь, когда сходит в свойственный ей гроб, оставляет в нем прежнюю, обветшавшую одежду телесности, а сама выходит в великую, невидимую область жизни, дабы паки явиться в новой, иногда лучшей и совершеннейшей одежде».
Филарет, митрополит московский

***
За окном осень и пора жизни моей наступила осенняя: не то чтобы старость, но далеко уже не молодость и даже пора зрелости уже прошла, хотя душою определить эти периоды трудно – душой ты молод всегда.
Деревья за окном сбрасывают с себя листья, готовятся к зиме; и человек в моём возрасте выбрасывает из себя какие-то сознательно определённые или подчиняясь духовной интуиции – негодные желания.
Опыт жизни может уже внятно говорить:
-Эти хотения пора выбросить из себя вон, а эти ещё можно применять к своему бытию, но очень осторожно и осмотрительно; а вот эти – вообще нужно развивать и усиливать, потому что они необходимы в предстоящей Жизни.
И я вспоминаю, пытаясь очистить свой сосуд от удержавшихся страстей и заполнить освободившееся пространство в нём чем-то полезным для вечности…

За два года срочной службы в армии полгода из них были деятельными: я бегал марш-бросками, стрелял по мишеням, бросал гранаты, учился тактике боя…
Ещё полгода занимался самой разнообразной художнической деятельность: писал и рисовал плакаты, сделал огромный макет 10 на 4 метра под открытым небом в «караульном городке»; подписывал топографические карты…
Позже под руководством офицеров рисовал на секретных картах бои и условными знаками показывал укрепления и перемещения войск – всё это причислялось к учебным занятиям офицерского состава.
И, наконец, был выхвачен из всей этой суеты армейской службы под начало прапорщика секретной службы. Здесь наступил относительный покой, не считая времени тех или иных учений и всегдашнего чувства ответственности.
В этом относительном покое моим любимым занятием было чтение русских и советских классиков. То, что я когда-то проскользил в школе глазами, а где-то и сознанием, теперь можно было спокойно перечесть и даже вникнуть умом и сердцем. Это был год, в котором, несмотря на окружающую суетность, я нашёл в нашей довольно большой армейской библиотеке так много друзей и единомышленников среди давно или не очень давно умерших писателей, впрочем, такие как Шолохов, Константин Симонов, Владимир Федорович Тендряков были ещё живы и причислялись мною к любимым литераторам.
Жаль, но тогда я ещё не знал, а вернее и понятия не имел о святых отцах – с ними ещё предстояло познакомиться через много лет.

И вот, я уже лет двадцать пять, как знакомлюсь с ними; а из этих двадцати пяти лет – десять мои любимые, ибо это годы моей половинчатой нейтрализации тела. То есть в результате инсульта я был парализован на правую половину тела и с тех пор нахожусь в относительном покое. Хотя, конечно, и в них была пора подвижнических работ, но последние четыре года я даже не схожу с пятого этажа и делаю это умышленно и не потому, что не имею физической возможности к этому, но сознательно ограждаю себя излишними искушениями.

Итак, деревья сбрасывают с себя листья, а я выбрасываю из себя всё лишнее и приобретаю взамен всё необходимое для будущей Жизни.
Когда-то я спросил у отца Тихона (Жилякова):
-Батюшка, а жизнь души человека – там за гробом имеет дальнейшее развитие?
-Конечно,- ответил он,- там у нас будет целая вечность, чтобы развиваться и узнавать себя, а значит постигать Бога.

Наверное, это будут мои самые любимые… хм, хотелось сказать – годы, но скажу иначе:
-Это будет любимейшая пора вневременности, когда, находясь в тесном единении с Господом, я буду осознавать ВСЁ творение Божие, от начала совершённое Им и до сей поры творимое.

Октябрь, 2019.