Повестка

 (Притча, приготовленная в фантасмагорическом бульоне)


Часть первая

Дверь открылась и меня пригласили. Точнее, это было так:
Дверь с номером 17 не была единственной на этом этаже. Но она была единственной, которую зачем-то , выкрасили в белый цвет. В остальном это была обычная деревянная дверь. Правда, местами краска нанесена была не аккуратно и виднелись от кисти разводы. Как только я подошел, дверь приоткрылась и прозвучал тихий голос:
- Войдите.
В коридоре кроме меня никого не было. Поправив рюкзачок, я вошел.
Комната выглядела по казенному серенько. Она была похожа на кишку – неприятно Узкая и длинная. В дальнем  конце высокое окно, на подоконнике в горшке фикус. Это все что я успел разглядеть.
- Присаживайтесь. – раздался непонятно откуда голос.
От неожиданности я вздрогнул. Но всмотревшись разглядел  в глубине комнаты  узенький столик. Столик находился у левой стены и был настолько мал, что фигура, сидевшая за ним  выглядела гигантской глыбой!
- Сквозит? Произнесла–фигура.
- Что? - переспросил я.
-! Плохо закрыли дверь. Вернитесь и закройте ее лучше.
 -я обернулся, взялся за ручку и  потянул дверь на себя. Дверь оказалось закрыта плотно.
- Она закрыта.
- Неужели вы не чувствуете сквозняка? – с раздражением повторила фигура.
- Не знаю… Кажется все в порядке.
- Вы не знаете, а я знаю. Пожалуйста вернитесь и плотно прикройте дверь.
- Хорошо.
 Я вернулся, надавил на ручку и сделал показное усилие.
- Порядок. Теперь она закрыта плотно.
- Спасибо. Так лучше. Присядьте.
 Я подошел к стулу сел, опустил рюкзачок на пол и внимательно пригляделся. Широкие  плечи; бритая чуть склоненная вперед голова; сплетенные в замок пальцы и оба локтя на столе.
- Пожалуйста сидите спокойно и  не вертитесь.
- Я спокоен.
-Зачем же вы вертитесь.
- Я не верчусь.
 - Такое впечатление что в жопе у вас шило. Предупреждаю, стул очень старый и ножка у него сломана. Я ее изолентой вчера прикрутил. Пока держится, но, бог ее знает! Надо быть осторожным.
- Так бы сразу и говорили.
Я протянул руку и ощупал стул. Одна ножка действительно была перевязана изолентой.
- Успокоились?
-Все нормально.
- Ну и славненько. Поверьте, так всем будет лучше.
- Кому именно - всем?
- Вы что-то спросили? – подняла голову фигура.
- Я спросил– кому будет лучше?
- Знаете что, прекратите вашу интеллигентскую демагогию! – тут пальцы фигуры разомкнулись и образовавшийся кулак с силой шарахнул по столу. - Всем это значит всем.   -  вслед за кулаком на всю комнату громыхнул голос. Извините. – после минутной паузы миролюбиво продолжила фигура. Всю ночь работал. Устал. Я вас слушаю.
- Меня? –снова вздрогнул я.
- Вас, товарищ Коробанов. Ведь ваша фамилия Коробанов?
-Так точно. –ответив, я поднял с пола свой рюкзак.
- Вот видите. Ваша фамилия Коробанов и вы этого не отрицаете.  Кстати, котомочку  с коленок можно опустить на пол. Чего вещь понапрасну теребить. Рассказывайте.
- Хорошо. –кивнул и опять бросил рюкзак под ноги я. – А что надо рассказывать?
- Рассказывайте все, что считаете нужным.
***
Странно, но именно после этих слов мне припомнился утренний разговор с моей соседкой. Я сидел на кухне у окошка и пил чай. В коридоре скрипнула дверь, послышались шаркающие шаги  и в кухню вошла с заспанным и злым лицом Валентина. Вообще, соседка женщина неплохая, но по утрам лицо у нее всегда почему-то злое. А вот белые в мелких волосиках жирненькие ножки выглядели горазда привлекательнее. Итак, без десяти семь соседка со злым лицом и голыми ногами появилась на кухне. В складках легкого  халатика колыхались титьки.
- Привет! – не размыкая губ и метнув на окружающий мир подозрительный взгляд, поздоровалась Валентина.
- Привет. –ответил я.
Валентина, расставив  ноги, задрала вверх руки. И хотя цветочный халатик весело пополз верх, я позу достойно оценить не успел. Мое внимание перехватили открывшиеся подмышки. Зрелище было не из прекрасных. Будто разверзлись  две беззубые пасти!, Обе дыры выглядели белесо и Из каждой торчал клок смятой пожухлой травы. Тут руки сделали неуловимый мах  и с бельевой веревки сорвались пара черных носок, такой же черный бюстгальтер и неизвестного происхождения желтые трусы. Мало того, что трусы были необъятного размера, на фоне нашей черно-белой коммунальной кухни они выпячивались неприлично веселым пятном. Я отвернулся, сосредоточившись на плавающей в бокале чаинке. Мысли вернулись к вчера полученному письму. Валентина, оправив халатик  , сгребла под него тряпки и принялась греметь посудой. Встревоженная шумом, под лампочкой загудела муха.
- Куда это ты, Вася,  в такую рань намылился?- обернувшись, спросила меня соседка.
С Валентиной я бок о бок трусь уже второй год. Родственниками еще не стали, но какие она носит носки и лифчики я знаю.
- Есть дела…  - ответил и сплюнул на пол чаинку я.
- Дела, Васечка, как говорит один мой знакомый,  только у прокурора! А мы люди маленькие и у нас делишки! Это тебя по вчерашнему письму дергают?
Отпираться было бессмысленно. Письмо мне сама Валентина накануне вечером принесла.
-Ага. – неопределенно кивнул я.
- Ну, рассказывай  чего еще там натворил?
- Где это там? – многозначительно поглядел на соседку я.
- Там это значит там!! – ответила и пальцем указала в окно Валентина.
 На подоконник Сел прилетевший голубь. Птица поглядела на нас и цокнула клювом в стекло.
- Птичка –сказал я.
- Какая еще птичка?
- Голубок.
- Ну и что?
- Птичка хочет кушать.
-Много хочет твоя птичка!   А ты, голубок, смотри - допрыгаешься!
- В каком смысле?
- А в том– что  нарвешься! –вздохнула поправила вздутый тряпками халатик и снова принялась греметь посудой  соседка.
- Валь!
- Чего тебе?
 У тебя из под халата что-то упало.
- Упало , значит упало! - Валентина, нагнувшись, острым ноготком подцепила  носок. –Фу, как же душно! – выпрямившись, отерла ладонью вспотевший лоб она. Радиаторы  кочегарят, как раскаленная  печка! Всю ночь спала голой и с открытой форточкой!
-У меня тоже душно. Сказал я  и пощупал кухонную гармошку.
***
И вот эта  наша утренняя болтовня почему-то вдруг теперь всплыла в моей башке. Я по-прежнему  в кабинете № 17 сижу на стуле и моя нога нервно дергаясь, тыкается в полупустой рюкзак.
- Что же вы молчите, товарищ Коробанов? – выдернула меня из задумчивости фигура. - Вы же тратите свое и мое время. А у меня много дел! Кстати, вы себя со стороны не видите, но лицо у вас стало каким-то глупым и мечтательным? Небось прошлую знойную ночь вспомнили?
- Откуда вы знаете про ночь?
- Неужели угадал?
- Ночь действительно была жаркой.
-!?- Очень горячей?
Очень! – ответил и снова стал ерзать на стуле я.
- Спокойнее, товарищ Коробанов! Призываю вас к сдержанности! Ради бога, не распаляйтесь! А то и я распалюсь! Чего тогда делать будем! – хихикнула фигура.
- Горячая гармошка! – вздохнул и повторил я.
-Какая еще гармошка? – в недоумении отпрянула фигура.
-Я не в том смысле..,  то есть в смысле что гармошка то есть радиаторы у нас в квартире очень горячие! Топят  невозможно. Я звонил, звонил, а им хоть бы хны! Угля, сволочи,  не жалеют. Хочу сделать заявление! Можно? – Все это разом выпалив, подскочил со стула и двинулся на фигуру я.
- Заявление сделать можно. – твердым жестом остановила меня фигура. - Только сядьте и спокойно говорите.
- Хорошо. – отступив, я плюхнулся на стул и продолжил:
 - Во-первых, - как сознательный гражданин  , я расцениваю их действия , как саботаж и злонамеренное вредительство!
-Так, так. –задумалась фигура. – Выходит я ошибся. Ни печки, ни булочки, ни дурочки не было?
- Вы, извините, в каком это смысле?
- У меня, товарищ Коробанов,  в детстве отчим был.., - Как бы в задумчивости стала говорить фигура. Человек неплохой…, даже добрый.., По командировкам много ездил, подарочки мне всякие привозил. А когда возвращался, они с мамкой на кухню уходили и там  дня на три запирались. На холодильнике магнитофон, то-се, выпивали, болтали. Отчим анекдотов  много знал. Целыми днями рассказывал, а мамуля смеялась. Они значит там, а я в комнате. Одному скучно, вот я из комнаты на карачках чтобы не услышали в коридор и под их дверь. Подкрадусь и слушаю. Кстати, с тех пор анекдоты я не люблю. Дядя Коля сперва пляшет, бухает,  анекдоты травит. А как  напьется, то пододвигает к мамке стул  и начинает руки распускать. Сам значит руками орудует, а свои мокрые губы ей в ухо сует и шепчет. Шептал хоть и тихо, но я все слышал. Мамку мою звали Татьяна. А он ее называл Танюха.  : «, Танюха,  выпью я еще одну рюмочку закушу булочкой! И можно полезать на печку кувыркаться с дурочкой»!
Вот такая, товарищ Коробанов,  у моего отчима прелюдия имелась. Кухня у нас была большая. И диванчик помещался, и холодильник с магнитофоном имелся, и была дверь на балкон. Извините. , продолжайте.
- Я собственно все... – ответил и вдруг смутился я.
- Как это все? – вскочила и топнула кованным сапогом в пол фигура. -  Немедленно отвечайте кто конкретно занимается вредительством?
- Водопроводчик!
-Так, водопроводчик.  … - чиркнула пером по бумаге фигура. – А имя у водопроводчика есть?
- Федя.
-Хорошо. –другой раз чиркнула фигура. –! Фамилия Феди?
Я задумался.
Ну чего замолчали?
- А вот фамилии я не знаю.
- Не порядок. –посуровел голос. – Имя знаете, а фамилии не знаете?
- Если между нами.., - шепотом забормотал я. То и  Имя   я не знаю. То есть знаю, но  от соседки. Водопроводчик иногда к ней заходит.
- В каком смысле?
- Ну там, то.., се… Радиаторы ведь не всегда бывают горячими…  Сами понимаете…
 - Понимаю, понимаю, товарищ Коробанов! Вы даже не представляете, как хорошо я все понимаю! И знаете откуда?
- Откуда?
- Отвечаю. Про дядю Колю помните?
- Помню.
Так вот отчим, когда  меня жизни учил, то говорил:
- Запомни парень –В жизни каждого из людей царствует лишь его природа! Поэтому я самец, и ты тоже будешь самцом. А те у кого юбки и сиськи это самки.
- А моя мама? –, спросил я отчима. – она кто?
- Она добрая, но такая же  дурочка.
- Нет!- крикнул и схватил вилку я. – Ты старый козел, а моя мама хорошая!
Отчим рассмеялся а я заплакал и ткнул ему в ногу вилку.
- И правильно сделали.
-  Ладно. Идем дальше. - Наш предварительный вывод, товарищ Коробанов, будет  следующим – вредителем  народного хозяйства вы считаете водопроводчика по имени Федор? Так?
- Так. То есть не так. – запнулся я. – Он не то чтобы вредитель, но только когда выпьет. Когда он выпьет, то начинает громко песни орать и анекдоты, как ваш отчим,  рассказывает. У него все песни какие-то французские, а  анекдоты Неприличные.
- Да, товарищ   , Коробанов,  Коробанов… - несколько раз нараспев повторила  фигура.
 Я прикусил язык, выпрямил спину и напрягся.
- Кстати, откуда у вас такая фамилия?
- Не знаю… Наверное от родителей?
-Значит от родителей! Так, так… А кто были ваши родители?
- Отец инженер Павел Коробанов, мать учительница Юлия Петровна.
-Ах, вот оно что! – вскрикнув, в явном удовольствии потерла ладони фигура. - Кое что начинает проясняться. Рассказывайте, что было дальше?
- Дальше? –сморщил лоб я. – Дальше появился я. Точнее, сперва моя сестра Катерина, а после нее я.
- Ладно. Довольно ходить вокруг да около. - рубанула воздух ладонью фигура. – Спрашиваю прямо - человек по фамилии Зельман вам известен?
-Как..?
- Зельман, зельман! – нагнувшись дважды прокричала прямо мне в ухо фигура.
- Да не орите! Я же оглохнуть могу! Я спрашиваю - кто это?
- Значит не знаете. Хорошо. – кивнула и, вернувшись к столу, пометила в бумагах фигура. – Так и запишем – товарищ Коробанов Зальмана не знает.
- Не знаю.
- А как вы объясните факт, что  товарищ Зельман вас, товарищ Коробанов, знает.
- Не понимаю о чем вы? Какой к черту Гельман?
-Не Гельман , а  Зельман.
- Да мне наплевать– Гельман там у вас или Зельман!  Никого я не знаю и знать не желаю.!
-А ведь это любопытно! – задумалась фигура. – Зельман Гельман!  Зельман плюс Гельман что получается?
- Идите к черту с вашими евреями! У меня от этих загадок уже голова болит!
- Зельман плюс Гельман получается рифма!, Товарищ Коробанов!   А теперь пожалуйста вы придумайте рифму к своей фамилии.
- Чего придумать? – выпучил глаза я.
- Прошу вас придумать рифму.
- Это еще зачем?
-Да вы сядьте и не волнуйтесь! Вот смотрите! Коробанов Барабанов. А, как? Есть рифма?
- Ну и что?
- А ведь это уже не просто рифма! Чувствуете, куда смыслы смещаются? Был Коробанов и вдруг стал Барабанов. Может скажите, что и гражданку Барабанову не знаете?
- Вальку что ли? Конечно Знаю! Валька Барабанова моя соседка!
- Ну вот. Уже лучше. Рассказывайте дальше.
- А чего рассказывать! Моя соседка. Живем значит вместе. Ну то есть не вместе. Она в своей комнате, я в своей. Туалет и кухня у нас общая. И еще есть ванная!
- Ванная тоже общая? – уточнила фигура.
- Конечно. Так всегда в коммуналках.
- Соседка наседка! - задумчиво промычала фигура. Чувствуете, и тут рифма и смысл просматривается?
Отстаньте! – едва не завопил я. - - Ничего я не чувствую.
 Ладно. Зайдем с другой стороны. Расскажите, как на ваш взгляд соседка?
- Если вы насчет женских там прелестей,то сказать ничего не могу. Не знаю и как говорится свечку не держал.
- Ага! с едва скрываемой радостью почти пропела фигура. -  Вот вам еще одна рифма - свечка овечка! Скажу вам по секрету, товарищ Коробанов, все вокруг нас  зарифмовано! Подчеркиваю – именно зарифмовано, а не зашифровано.В этом зерно  моей теории.
- Какой еще теории?
- концепция всеобщей вины и ответственности. Так вот, по этой теории – все мы то есть люди обречены быть несчастными.  То есть люди конечно желают быть счастливыми, но остаются несчастными. Чувствуете, какое здесь громадное противоречие! И знаете почему все так? Потому  , что мы все и во всем виноваты. Как думаете перед кем вы виноваты?
- А я разве уже виноват?
- Не «уже» виноваты, а просто и навсегда виноваты.
 Ума не приложу перед кем я могу быть виноватым. - пожал плечами я. – Может перед прокурором?
- Есть еще варианты?
- Возможно Перед бывшей женой?
- еще.
 - Может перед родителями?
- Еще варианты  имеются?
- Последнее что приходит на ум… - задумался я, - перед Богом?
- Не угадали! Вернее, угадали, но только на одну тысячную процента! А где остальные 99, 99999%? Не знаете. А я знаю.  Мы прежде всего виноваты друг перед другом. Не ясно? Смотрите, , вы вот сейчас выйдите из этой комнаты, а там в коридоре, к примеру, сидит какая-нибудь старушенция. Она просто сидит, вас не знает. Вы тоже ее не знаете.  Не знаете, а уже виноваты. И она перед вами тоже виновата. вы перед ней – она перед вами.   Такая вот всеобщая связь. Если эту связь перевести  в эстетическую плоскость – то можно говорить о тотальной зарифмованности. Понимаете?
- Не очень.
- Ну это  вроде Вселенской Поэмы.
- Библия что-ли?
 Да, но во вселенском масштабе. И авторы не какие-то там возомнившие евреи, а сам Бог! Лишь Творец космоса, неба и земли способен сочинить такую гигантскую поэму! Представьте, есть Вселенская Поэма а мы все в ней   персонажи. Там и только там все со всем связано и Творцом зарифмовано. Но не будем так глубоко забираться в дебри и вернемся к нашей гипотетической старушке. Допустим  она вас поджидает за этой дверью. Вот вы определенный человек. Во всяком случае, я могу подтвердить, что ваша фамилия Коробанов. А кто она?  она пока безвестная старуха! Вы спросите – какая тут связь и Где рифма? Да, на поверхностный взгляд нам кажется, что мы все или личности или на худой конец индивиды. Поэтому  никакие старушки-пердушки нам не указ. Но в Поэме Творца все иначе! Там старушка  запросто может обернуться к примеру молодушкой, а вы из интеллигентного хлюпика вдруг превратитесь в богатыря! Хотите быть богатырем? Ладно, не отвечайте. Слушайте, какая из этой случайности может получиться неслучайная рифма:
Молодая вот овца
На коленках молодца!
Ну и так далее. Тут что важно понять? Это не просто стихи. Точнее это вовсе не стихи. Это сила, это Дух и если угодно, - закон.    Здесь рифма  овцу прочно притягивает к молодцу! Связь, как говорится,  на лицо. А где сознание? Сознание отстает или вовсе отсутствует.  ни у овцы, ни у молодца нет сознания произошедшего. Другими словами связь запечатлена на лицах, а лица персонажей глупые! Ну вот, к примеру,  как сейчас у вас. Понимаете?
- Не понимаю и понимать не желаю! – подскочив со стула, заорал я. – Когда же наконец Оставите вы меня в покое!
- Пожалуйста, товарищ Коробанов, не надо истерик! – невозмутимо ответила фигура. - Ведете себя как последняя баба. Вы нервничаете и кричать на меня пытаетесь! Хорошо. Старуха вам не нравится. Давайте оставим ее в покое. Поверьте, даже у нас с вами есть много общего!
- Неужели! – рассмеялся я. -  И что же это такое – наше общее?
- Пожалуйста не иронизируйте. Напоминаю – мы беседуем о различном и общем. Так вот, по моей теории - общее для всех людей - их детство. Что касается нас с вами Я имею ввиду наше золотое советское детство. Вы можете протестовать, но я утверждаю - именно советское детство Это наш с вами общий корень.
последние два или три слова фигура с пафосом даже выкрикнула. При этом фигурой был сделан рукой выразительный жест. Охваченная восторгом пафоса и закованная в жест величия, фигура с минуту оставалась неподвижной.
-Ей Богу, не человек, а какой-то мираж! – зачарованно, будто кролик на удава,    глядел я на улыбающуюся застывшую фигуру.
- Вижу, – сняв с лица дьявольскую улыбочку, стала снова говорить фигура, – Все вижу. Вы, хоть и репенетесь,  но по сути въехали в тему. Ладно. - теорию пока в сторону. Давайте вернемся к нашим свечкам-овечкам.  Я вам уже рассказывал, чем Мамку развлекал отчим. Так вот, помимо песенок, и анекдотов  Он глушил ее стихами. А дядя Коля знал их очень много. Я подозреваю – он их сам сочинял! Вы, товарищ Коробанов, стихов часом не сочиняете?
- Не имею такого таланта.
- Вот и меня Бог обидел.  Музыки не понимаю, голоса нет и к стихам глух. Только на рифмы таланта хватает! А отчим был настоящим поэтом! Вот послушайте:
Вышел заяц  на крыльцо
Почесать свое яйцо
Сунул руку – нет яйца!
Так и брякнулся с крыльца!
 - Ха-ха-ха! Смешно?
- Не очень.
 -  Мне тоже. Всегда Зайчика почему-то было жалко. А мамка ничего. Даже смеялась! А вы, товарищ Коробанов,  свое детство помните?
- Кое что.
- Отлично! Тогда вспоминайте-  улица Павла Зарубина, дом 13, восьмой этаж, балкон  разделен фанерной перегородкой. Припоминаете?
- Откуда вам это известно?- опешил я.
 - Неважно. Идем по порядку.   С этой стороны балкона вы.
- Да.
- Отвечайте, что происходило с другой стороны?
- Дайте вспомнить. Ну да, за перегородкой жила семья  Смирновых - бабка, Мама и дочь. Господи, какое же У дочки было красивое имя!
- Какое же?
 - Звали ее Светлана!
- Обычное имя.
- Ну какое же оно обычное! –возмутился я. – Обычное это Света, Светик, Светкаили наконец – Светлик. А она Светлана то есть – Светлая Лана! Так я в тайне своей души величал ее.  !! Неужели не чувствуете разницы?
- Не очень. Ладно. Продолжайте. – ответила фигура.
--Так вот, помимо имени , Светлана была Самой красивой девочкой в нашей школе. Да что там школа! Она блистала на весь город! Я был перед ней конечно последним сопляком. Но поверьте, даже самый последний сопляк способен чувствовать красоту!
- Все ясно. - усмехнулась фигура. -   Влюбленный Ромео! Только я запрещаю пускать здесь сладенькие пузыри и размазывать сопли!
- Ничего я не размазываю. – Вы сами спрашиваете.
- Послушайте, вы. –тихо, сжав челюсти,  зарычала фигура. - Я вас не спрашиваю кто за перегородкой жил. Я спрашиваю что конкретно происходило за перегородкой?
- Откуда я знаю что там происходило! Я же был ребенком!
- Хорош ребеночек! Четырнадцатилетняя дылда! Небось уже во всю тогда дрочил?
- Заткнитесь! Как вы смеете такое говорить! подрезанным поросенком взвизгнул  я.
- А дырочка?
- Какая дырочка?
Неужели дырочку забыл? Кто ее в перегородке проковырял? Ну, чего молчишь?
- Я.
- Зачем?
- Я же говорил -  там жила Светлана.
-Хорошо. Давай подробнее поговорим о Светлане. Только прошу без соплей. Одни факты.  Кто такая Светлана?
- Пожалуйста не надо! – взвыл я. – Светлана это  святое! По крайней мере для меня!
- Ладно, я  не буду возражать против твоего святого. Но хотелось бы конкретики.
- Господи, ну какой вам надо конкретики! Хорошо. Только прошу без насмешек. Я уже говорил – мы учились в одной школе. Если вы думаете, что я  был влюбленным Ромео , то ошибаетесь. Ну вот пример. Когда Светлана только переступала порог школы  , мне казалось вместе с ней в школу  заходит солнце! Я даже мог ее не видеть. Мне было достаточно знать, что она где-то рядом. Точнее не так. Я знал что она рядом и поэтому чувствовал себя абсолютно счастливым! Этакий цыпленочек  которому уже хорошо потому, что он знает - мама курица близко. Я не то говорю. Конечно, Светлана не была курицей. Я может и был цыпленком, но она курицей не была.
- Кем же тогда она была?
Может Богиней? – задумался я. - Да, я воспринимал ее именно сошедшим    с небес божеством. У нас была разница в три года. Для меня  это была космическая пропасть. Вы представить не можете, насколько она была прекрасна! Прекрасным казалось в ней все. Я про имя уже говорил. Повторю - даже имя ее было каким-то сияющим! В К двенадцати годам мне были известны все маршруты ее прогулок. Помню, спрячусь за кусты и наблюдаю, как она гуляет в парке. Просто казалось бы идет. по тротуарам  мы все ходим. Но ей как-то удавалось ходить мимо  и насквозь всех. Порой мне казалось, Светлана не ходила, а парила! Немножко, чуть-чуть, на один сантиметр над асфальтом.
- А Сейчас?
- Что сейчас?
 - Сейчас тоже так думаете?
- Какая разница что я сейчас думаю. Прошло больше тридцати лет. Может я ее сейчас и не узнал бы! Впрочем, все не так. Когда я брожу по улицам и заглядываю в лица встречным женщинам, до сих пор ловлю себя на том, - невольно отыскиваю во всех  этих лицах ее черты! Многое впрочем изменилось когда мне шарахнуло четырнадцать.  Светлане было семнадцать и она заканчивала школу. Да, это была весна.  До выпускных оставалось пару месяцев когда появился этот Алик.
- А это еще кто?
- О,Это  был наш дворовый Джон Леннон! Красавец, американские джинсы, фирменные темные  очки, волосы длинные, вечная сигарета в красных губах и на гитаре ловко брынькал! Он был старше Светланы на десять лет и работал в нашем кооперативе сантехником. Алик жил далеко. Говорили- где-то у озера. К нам  приезжал на красном мопеде. Мопед значит у подъезда, а сам Джон Леннон в подвале дымит и битловские песни поет. У него в шестом подъезде в подвале была специальная камора.
- Что у них было?
- Ничего. Вернее может что-то и было, но я ничего не знаю.
- Врешь! Рассказывай!
 - Хорошо. Я уже говорил – у Светланы, как и у нас,  была однокомнатная квартира. В комнате лежала больная бабка. Поэтому Светлана летом много время проводила на балконе. Там стоял столик и узенький топчанчик. Я не знаю, как она на нем помещалась. На балконе она делала уроки. Потом, когда стала встречаться с Аликом  начала курить. Алик приходил, когда мама была на работе. Светлана возвращалась из школы и сразу приходил он.  Иногда они приходили вместе.
-. - Теперь рассказывай  чего в дырочку видел?
- Ничего не видел.
- Опять, сволочь,   Врешь.
- Зачем вы меня оскорбляете?
- Потому что ты сволочь! Говори правду.
- Дырочка была очень маленькой и я ничего не мог разглядеть. Я сперва хотел ее сделать больше, но потом побоялся. Подумал, что заметят. Раз мелькнула жопа Алика.
- Что еще.
- Раз мелькнула грудь. И это все. Честное слово – все.
- Хорошо. Теперь рассказывай что слышал?
- ничего.
- Снова врешь.
 они ни о чем не говорили.
- Но какие-то звуки ты все же слышал?
-Только стоны.
 - Повторить можешь?
- Как повторить?
- Как можно ближе к реальности. Иначе я твои слова могу расценить как преднамеренную ложь.
-неужели , вы хотите чтобы я начал стонать?
- Может я и не хочу, но надо, Вася,очень надо. Если мы, конечно, хотим добиться правды? А мы ведь хотим ее добиться?
- Наверное…… - неуверенно ответил я. Как же повторять? Их же было двое…
- Ну и что?
- То есть Светлана и сантехник.
- Понимаю.
 - Стонали они оба.
- Логично. Давай начнем с сантехника.
-Значит сантехник… – задумался я. – понимаете, прошло  тридцать два года! Я уже и не очень помню …
- Вспоминай.
- Он кажется не стонал. Ну точно! Стонала только Светлана!
- Послушайте, товарищ Коробанов, вы что тут намерены весь день мне яйца морочить? Стонал не стонал! Я протокол  веду! Это не просто бумажка! Это документ!
- Вспомнил! Алик не стонал. Он сопел! Вот так: Хар-хар-хар! –, напрягшись и от чрезмерного усилия выпучив глаза, как смог стал изображать стоны сантехника я.
- Так, так! Неплохо! Дальше.
- Потом он делал вот так- хр, фр. Бр!  И уже в конце - Хо-хо-хо!
 - Отлично!- захлопала в ладоши фигура. - С Аликом можно закончить. Теперь давай ее!
- Даю!
 Секунду помолчав, я сделал глубокий  вдох и начал: Ох, ох, ах, ах, а, а, ой, ой, да, да, ха, ха…
- Стоп! - На третьем «Ха» остановила меня фигура. – Что это за «ха-ха»? Тут что-то одно - или «ой-ай», или «ха-ха».
- Ошибся. - смутился я. – Последнее «ха-ха» это был Алик. Там в конце у них все слилось.
- Хорошо. Можешь продолжать.
- Значит - она - «ой»; он - «Ха»; она - «ай», он - «хр»; она - «да», он – «да»; она – «еще», он – «фу».
- Что такое «фу»?
- Фу это значит все. –выдохнул и Устало рухнул я на стул. - кончил!
- Молодец, Вася! – Ведь можешь, когда хочешь! – крепко пожала фигура мне руку. – А теперь выйди и подожди. Я позову.
***
- Что за хрень произошла там за дверью со мной? – выйдя в коридор и отдышавшись, начал соображать я. – Хорош гусь! Пришел и разом все про себя выложил.?
-  Да, все правильно. - Достав из кармана конверт, я  извлек повестку и снова прочел единственную в ней фразу. - Ну да, сделал как Все здесь написано. Явился 17 марта в кабинет № 17.
- С утра было шестнадцатое. –раздался из угла хриплый голос.
- Чего? – обернулся я.
- Говорю – с утра было шестнадцатое.  вздохнув, повторила старушка.
- Откуда вы это знаете? –еще ничего не понимая, спросил женщину я.
- Так ведь в газетах об этом еще вчера написали.
- А вы сами откуда здесь взялись?
- Вот пришла, сижу, жду. – ответила бабуся. - Как он? – кивнула она на белую дверь. Не лютует?
- Что вы! Еще как лютует! Зверюга настоящий!
- Понимаю, понимаю… - заохала бабка. – другого от него не дождешься!
- Подождите! – перебил я старуху. – Что вы сказали про газеты?
- В газете вчера написали, что сегодня будет шестнадцатое марта. Я сама читала.     –ответила бабушка. –
- Как это шестнадцатое! Нет! Этого не может быть! Я сейчас все выясню! Не желая верить ни словам старухи, ни всему тому кошмару который произошел со мной за последний час, я, поднялся, решительно подошел к двери и что было силы рванул на себя ручку.
Раздался треск, ручка отскочив, осталась в моей руке.
- Что за черт! – поглядел я на оторванную ручку и затем на дверь. – она же закрыта!
- Эта дверь всегда закрыта. – странно улыбнулась из угла бабушка.
- То есть как это  всегда? – в недоумении оглянулся я на бабку. – Я же только оттуда!
- Ох, Боже мой, Боже мой! –застонала и принялась креститься старушка. – Значит лютует!
- Дверь закрыта, , а вы чего тогда ждете? – дрожащим голосом спросил я бабку.
- Сюда, миленький, сюда пришла… - будто курица закудахтала старая женщина. – Куда же мне еще идти!
- А завтра?
- Чего завтра ? – не поняла бабушка.
- Завтра вы тоже сюда придете?
- Зачем мне завтра приходить? - Завтра учреждение будет закрыто.
- Как закрыто? – вскочил я. -  Но у меня же на завтра повестка!
Говорят, - нагнулась ко мне бабка. - он совсем хочет уйти.
- Куда?
- Кто же его знает! Может на повышение, а может и вообще!
- Чего вообще? – продолжал пялиться я на явно сумасшедшую старуху.
- Птицы они все тут важные!. – Долго на одном месте не сидят! Это я  всю жизнь в гнезде просидела, а у них! – обернувшись, указала пальцем на дверь старуха . – У них все по другому!
- Как это по другому?
- А вот так! Зернышек поклевали, песенок своих попели, перышки почистили и дальше улетели!
- Вы это серьезно?
- Я про них все знаю. – ответила и бодренько поднявшись, подтянула сползшие ритузы  бабуська. – Все у них показное! И лютуют они так, для форсу! Хотят, чтобы их боялись. Ну хотят и ладно. А на самом деле знаешь кто они?
- Кто?
Ты сказал что он зверь?
- Сказал.
- Ну так и ошибся. Никакой он не зверь. Он голубь.
- Какой к черту голубь! – хмыкнул я.
- Есть такая божья птичка. - ответила и закрыв глаза, вдруг начала размахивать руками и кружиться в коридоре бабушка.
- Бабуля, ты чего..? – попятился от старухи я.
- Я ничего! Я вот кружусь и пою!
- Все мы птички!
Зяблики,  синички!
Даже кто-то попугай!
Ты, милок, об этом знай!
Щебечем, Летаем!
И знать ничего не знаем!
Я чирикаю, пою
Про   смешную жизнь свою.–

- А-а-а-а-а-а-а! - будто раненный буйвол, застонал и бросился вон бежать я!


  Часть вторая

Вернувшись домой я два часа ходил из кухни в комнату и обратно из комнаты в кухню. Ходил и чувствовал, как мутный осадок бултыхается в моей голове. Дважды заглядывал в туалет, совал два пальца в рот и склонялся над унитазом.   Ничего не помогало. Тогда я решил прибегнуть к радикальному средству. Чтобы разом покончить со всей этой гнетущей чертовщиной и успокоиться, я  вышел в коридор, оделся, сбросил цепочку, открыл дверь и  выбрался на лестничную клетку. Еще несколько секунд в нерешительности потоптавшись на резиновом коврике , я нажал кнопку лифта. Скрипя и нервно дергаясь  снизу приплыл красный ящик. Спустившись на первый этаж, я вышел на улицу. Просачиваясь сквозь листву лип и каштанов, вечерние сумерки мягко оседали на плечи прохожих и на асфальт. Не останавливаясь, я быстро прошел в третий подъезд, отпер железную дверь  и не дожидаясь лифта, взбежал на второй этаж.
- Да, кажется это здесь! – оглядевшись, свернул в левую нишу  я.
Мне не часто доводилось сюда  приходить. Поэтому я ничего здесь не помнил. Лампочка в потолке всегда была то ли перегоревшая, то ли выкручена. Но сейчас она сияла и мои глаза уперлись в пластмассовый прямоугольничек. Это был номер квартиры. Цифра  на нем была семнадцать!
- Как? Опять семнадцать? – вздрогнув, матонул головой я.
 Внутри организма что-то булькнула и качнувшийся в мозгах номер, будто камень брошенный  в воду, разом всколыхнул всю сегодняшнюю муть.
- Все! Баста! Только не рассуждать! - что было силы, вдавил палец в кнопку я.
С минуту  ничего не происходило.
- Чего надо ? – вдруг из-за двери раздался негромкий голос.
- За продуктом –наклонившись, шепнул я в замочную скважину.
 Это был пароль. Здесь жила кривая Нинка. У нее в любой час дня и особенно ночи  можно было перехватить бутлик горючки. На мои слова реакции никакой не последовало.
- Все правильно. – припомнил я что и как тут надо делать.
Опустившись на корточки, я осторожно просунул в щель под дверями купюру. Купюра исчезла.
- Отлично! Теперь надо подождать.
 Через пять минут дверь чуть приоткрылась и ко мне просунулась завернутая в газетку бутылка.
- Спасибо. – кивнул я цифре семнадцать, сунул продукт под куртку и двинулся обратно.
 Вечером я сидел на кухне, грыз плавленый сырок «Дружба» и запивал водку чаем. Хлопнула входная дверь и через минуту в кухне нарисовалась соседка.
- Ну что, Вася, бухаешь? – глянув на бутлик, сказала она.
- Ага! – ответил я и сунув пальцы в остывший чай, выловил  лимончик.
- Пьянство в одиночестве путь в алкоголизм!- чеканно, будто лозунг из передовицы, протараторила Валентина.
- Могу и тебе налить.
- Как же я Устала от такой жизни! Собакой каждый день бегаю с языком на плече! Надоело к черту! – хлопнув шкафчиком, поставила на стол стакан соседка. – наливай!
Я налил и мы  выпили.
- Ну и где  твоя закуска? – оглядела подоконник Валентина.
- Вот. – указал на остывший чай, на плавленый сырок  и на шкурку лимона я.
- Ну Вася, так дело не пойдет! Подожди. - Поднялась и убежала в комнату соседка.  Через минуту она притащила банку соленых огурцов, хлеб и нарезку финского сервелата.
- Закуска мировая! Особенно огурчики! – цокнул в банку щелбаном и снова плеснул по стаканчикам горючку я.
Мы кивнули друг другу, Валентина улыбнулась  и  мы выпили. Пожевали колбаски и накатили снова.
- Хочу тебя спросить. - дохрустев огурцом, обратился я к Валентине.
- Попробуй! – будто кошка, не ответила, а мяукнула соседка.
-  Ты детство свое помнишь? –
- Конечно помню. А ты разве не помнишь?
- Валя, нахмурился и через паузу сказал я. –Неприлично на вопрос отвечать вопросом.
- Ой, смотрите, какой приличный мальчик! – хихикнула соседка.  Аж плюнуть хочется! Я вот что тебе скажу! Неприлично  спать на потолке! Знаешь почему?
-Не знаю?
- Одеяло постоянно падает! – рассмеялась,, порозовевшими щечками Валька. – Эх ты, умник! Не умничать, а жениться тебе надо.
- Ты так считаешь?
- Считать тебе. Я свое уже посчитала. Не увиливай, отвечай.
- Ха! На тебе что ли жениться? -тоже рассмеялся я.
- А хоть бы и на мне! Я невеста хоть куда! Хоть сюда, хоть туда! И молодая, и опытная, и зарабатываю неплохо, жилплощадь имею, вот на права сдам и тачку куплю! Не нашу   Жугулюху, а иномарочку! Тебе, Вася, сколько лет?
- Тридцать восемь.
-Ну а мне тридцать два. Чем мы не пара! Поженимся вся квартира будет нашей! Сделаем евро ремонтик! У меня связи есть. Финский кафель и сантехнику по дешевки  могут притащить. А еще знаешь о чем я мечтаю?
- О чем?
- наливай, расскажу. Мечтаю я , Васечка, О громадных пластиковых окнах, о белых и широких подоконниках  и на всю квартиру моющихся обоях!  Сам видишь в какой срачи мы живем! Разве может быть приятной такая жизнь?
- Никак не может! –ответил и неосторожно икнул я.
- Теперь я вижу - ты настоящая умница! Остальные Мужики все козлы. Им кажется что они самые умные и все знают! А чего вы знаете? Только сунуть да вынуть можете.  Ничего другого в башках ваших нет! Надо слушать женщин. наливай!
- Больше нет. – тряханул пустым бутликом я. – Все! Горючее кончилось!
- Не кончилось! – подскочила и убежала в комнату соседка.
- А ведь она ничего! Может и вправду жениться? Жизнь бестолковая штука! Вот взять хотя бы сегодняшний день! Ну где я был?  Расскажи кому так ведь засмеют!
- Ну и где ты сегодня был? – вернулась с бутылкой Валька.
- Коньяк! – взял в руки бутылку я. - Дагестан, Кизляр, пять звездочек. Неплохо!
- Так где же ты был? – повторила соседка.
- Меня сегодня пригласили в кабинет № 17. Случайно не знаешь такой?
-Откуда мне знать! И что же там?
- Там порядок полный  и все про нас знают. Кстати, мы, между прочем, разговаривали про детство.
- Значит ты был у психолога.
- Погоди, Не трещи. Не знаю, - кто он там – психолог или змей горыныч! Я вообще не уверен – там ли я был.  Впрочем, это теперь не важно. Мы там не просто говорили про детство. Разговор был про золотое советское детство! Знаешь что это такое?
-   У меня, Васечка,  ни золотого, ни  даже медного детства не было. До седьмого класса мамка меня как сидорову козу лупила! У нее была специальная плетка.
- Какая еще плетка?
- Такая тоненькая, шелковая и на конце толстая  ручка. Мамашка лупила регулярно и Синяков от нее никогда не было. Но каждый удар я чувствовала, будто меня режет острый нож!  Может со мной так и надо было поступать? Не знаю.   Я же шальной росла. В пятом классе закурила, в шестом влюбилась и поцеловалась, а в седьмом на дне рождение у подруги рюмочку ликера выпила. Сам понимаешь, о чем могла думать мамашка. Она когда меня секла то приговаривала – лучше я тебя убью чем ****ью вырастешь! А я, не поверишь,  до двадцати пяти, пока замуж не вышла, целкой оставалась. Вот так мамашка воспитывала  меня до седьмого класса. А потом воспитание закончилось. Помню, я после Нового Года приперлась домой. Ну и мамашка не разговаривая, сразу за плетку. Я схватила на кухне нож и говорю – если тронешь – порежу себе вены и глаза выколю. Что,  не веришь? Вот гляди! –засучило свой рукав Валентина.
Выше запястья  я разглядел едва заметную полоску.
-Видишь. – указала она на шрамик. - Все жилки под кожей продольные и красноватого цвета, а эта белая и поперек. Когда я на нее смотрю, то мне кажется- и жизнь моя вся какая-то невстречная, а  поперечная! Ладно, не будем о грустном. Ну чего пристыл? Наливай!
- Ты, Валентина,  красивая! –глотнув коньячку, сказал я.
- ну да! – рассмеялась соседка. - Еще пару рюмах махнешь и вообще королевой стану!
- Нет, правда. Я давно к тебе приглядываюсь!
-– Знаю, знаю! Не бывает некрасивых женщин; бывает мало водки! - продолжала смеяться соседка.
- Не правда.
 Нет, Васечка, правда. Все вы мужики кобели сраные! Не ко мне, а к титькам  ты моим приглядываешься!- - выкрикнула и заплакала Валентина.
- Ну да, и к титькам тоже!- второй раз икнул я.- И ноги у тебя хорошие!
- Ноги у меня вот тут в бедрах жирные! – похлопала  себя по коленкам Валентина.
- Послушай, чего я сказать хочу. У меня  в детстве была история. Я с родителями тогда жил в другом городе. Квартира наша была  на восьмом этаже. Нашими соседями по балкону была семья Смирновых. Мама, дочка и больная бабушка. Дочку звали Светланой. Училась она в десятом классе, когда к ней стал приходить парень. Приходил он тайно, когда мать была на работе.,. Так вот эта Светлана мне очень нравилась. Я был на целых три года младше и она мне казалась недоступной красавицей! Когда я про их встречи узнал, то сперва не мог выходить на балкон. А когда смог, то  взял гвоздик и проковырял в балконной перегородке дырочку. Дырочка была маленькой и я ничего толком в нее не мог разглядеть. Раз мелькнула волосатая задница. Меня чуть не стошнило. Но в другой раз  я увидел Светлану!
- Голую – скривила бровь Валентина.
? нет, не голую. Только грудь!!  Но это было потрясно! Показалось, будто разверзлись небеса, открылись последние истины и вышедший из тучи Бог, размахнувшись, шарахнул меня в темя молотом! Наверное за то, что я увидел, чего видеть нельзя!
- Да чего там видеть нельзя! –перебила меня Валентина. -  какие истины? Голые титьки вот и все небеса!
- Нет, нет! Ты не то говоришь! – замахал руками я. -   Это было откровение! Прошло  более тридцати лет, а я все не могу забыть! Да, я видел ее грудь. Но это не совсем была грудь. Я глядел на обнаженное тело и чувствовал присутствие высокой божественности!
- Ой, не поняла, - хихикнула Валентина, -  чего ты там чувствовал?
 - Да пошла ты …
 – Не сердись, миленький. А если хочешь серьезно, то Вот что я тебе на эти бредни скажу: Кончай, пока в дурку  не загремел!
- Почему это..?
- А потому что ты  фантазер неисправимый! Поэтому ты такой задроченный и Несчастненький. Сиськи хоть были хорошие?
- Очень. –хлюпнул  носом и утерся я., - Круглые и сверху две ягодки! Будто две сочные малинки на пышном торте! До сих пор, когда глаза закрываю, вижу эти две ягодки! тихо улыбнулся и прикрыл веки я.
- А ну, открой свои глазки! – дернула через секунду меня за рукав Валентина.
Я поднял веки. Халата   на Валентине уже не было. Глаза уперлись в Черный лифчик и рыхлое тело.
- Хочешь я его сниму? – пододвинулась ближе Валентина. –, Помоги, пожалуйста. Что-то там заело.
Тяжело задышав, я обхватил ее белое тело, кое-как нащупал  замочек и стал его размыкать. Валентина, прижавшись ко мне, ждала. Наконец замочек разомкнулся, лифчик упал на пол, а  в моих ладонях очутились две большие тяжелые дыньки.
-Я тебе нравлюсь? – чуть отодвинувшись, заправила   за ухо выпавшую прядку и, спросив меня, робко улыбнулась Валентина.
- Что это..? – вздрогнул и от ужаса чуть не закричал я.
- Что такое? – глянула на меня и затем на свою грудь женщина.
Я, будто рыба вытащенная из воды,   хлопал губами  и не мог ничего ответить. Передо мной колыхались две шикарные мраморно симметричные сиськи и каждую сосал волосатый паук!
-Ты немножко перевозбудился!  Успокойся и поцелуй меня! – промолвила и стала все ближе и ближе наклоняться  ко мне Валентина.
 - Нет, нет! Это невозможно! – вскрикнул, вскочил, выбежал вон из кухни и заперся в туалете я.
- Что с тобой? – подошла и постучала ноготком в дверь Валентина. – Тебе плохо?
- Да..! - едва сдерживая рвоту, простонал я.
- Значит не понравилась!
- Не то… не то…
 Ну и чем же я не угодила? –обиженно через дверь продолжала говорить Валентина.
- Все нормально..!Все нормально…
 - Нет, ты уж давай скажи чего у меня такого нет, что ты сто лет назад видел у своей ненаглядной Светки?
Рвота отступила. Я поднялся с коленок, поправил рубаху, подтянул штаны и, щелкнув задвижкой,  вышел  из туалета. Голая Валентина с широко расставленными ногами стояла за дверью.
- Ну давай, пряник,  колись! – усмехалось ее покрасневшее лицо.
- - Я скажу. Только ты одень халат и не обижайся.
- Считай что я уже оделась. Говори.
 У Светланы на груди были сладкие малинки , а по тебе ползают страшные пауки!
- Придурок! –выкрикнув, наотмашь стеганула меня по щеке Валентина. – Твоя Светлана была самой обыкновенной ****ью!
- Пусть. – кивнул я.
 А ты алкаш несчастный!- снова выкрик и новый удар по лицу.
- Хорошо.
 – - Гляньте на него! Жених сраный! До чертей допился! Пауки уже мерещатся! – звучит третий выкрик и раздается третья затрещина.
Через час, когда на кухне все было прибрано  и я с примочкой на разбитом лице , пьяным храпел в своей комнате, в коридоре раздался телефонный звонок.
-Алло! – взяла трубку Валентина. – Это я…, ничего не делаю…, Звонил? Я не слышала… Была на кухне… С соседом ругалась… Да ничего! Придурок и больной человек! Хочеш Приходи.
Соседка повесила трубку, а через полчаса позвонили в дверь. Это Пожаловал Федя водопроводчик.
***
Проснулся я рано, с диким сушняком и очень больной головой. Натянув треники   и не найдя носок, я босяком проковылял на кухню. Тут все было чисто- плита вымыта, грязная посуда на столе и в мойке отсутствовала. Даже табуретки  стояли там, где им положено было стоять. 
- Удивительно! – с недоверием огляделся я. - И даже шторки на окошке аккуратно сомкнуты! Но как это возможно? Я хорошо помню - вчера был день кошмаров. Или мне все приснилось?
Минут десять  в нерешительности я стоял посреди кухни, чесал репу и щурился в мутное предрассветье.
 У меня есть железное правило. Если я вечером выпью лишнего  и на утро в голове   булькает прокисшее пиво и поэтому что-либо припомнить бывает трудно, я ставлю на плиту чайник и в большом бокале завариваю крепкий чай. В чай я выдавливаю толстый кругляш лимона и всыпаю пять ложек сахара.  Именно это я сделал и сейчас. Через пятнадцать минут я хлебал спасительный раствор:
Первой в пространстве трезвеющей памяти явилась Валентина. Соседка была голой и по ней ползали пауки. Зрелище было противным и я поспешил сменить картинку. За соседкой невнятным комом промелькнули мутные разговоры и я увидел знакомую , дверь.
- Ну да! Это дверь кривой Нинки. Значит я ходил за продуктом.  Кстати! – вспомнил я. - на ее двери был номер 17! раньше я никакого номера не замечал, а вчера будто прозрел.
 Свежий чай продолжал творить волшебное дело и память послушно отматывалась назад. Я сделал глоток, обжег небо и вспомнил танцующую старушку.
- Мы с вами не успели познакомиться. – улыбнувшись, обратился я к пожилой  женщине. – Меня зовут Вася Коробанов.
-Очень приятно! А я бабушка Кольраби.
- Как? – переспросил я.
-Кольраби. – повторила бабуля.
- Но Кольраби это кажется сорт капусты?
- Совершенно верно! – улыбнулась   женщина. – Есть капуста с таким именем и вот есть я.
- Понятно.
- Как он там? – вдруг остановившись и перестав размахивать руками, поправила съехавший набок чепчик и спросила меня бабушка со странным именем Кольраби.
- Вы о чем?
Лютует? – указала пальцем она на белую дверь. –
- Лютует. – ответил я.
- Ох, ох! – вздыхая, отошла в сторонку старушка. Тут же  из тени выступила фигура.
- ну как, говорить, товарищ Коробанов,  будем?
- Будем. Конечно будем! –согласно кивнул я. После этого фигура меня о чем-то стала спрашивать, а я на каждый вопрос, как дурной попугай, барабанил одно и тоже:
- Товарищ Зельман плюс товарищ Гельман…
Я помнил, что в этой связке что-то должно получиться? Но что именно ? Я вспомнить не мог.
- То ли рифма; то ли  шифр?- тер ладонью сухой лоб я.
-  - А может у товарища Гельмана и товарища Зельмана любовь? – наклонившись к моему уху, шепнула фигура.
- Любовь? – повторил я. –Но как это возможно?
 – Возможно! – рассмеялась фигура. – Еще как возможно!
 Проговорив всю эту ахинею, Фигура прислонилась к серой стенке и исчезла. Она исчезла, а я  вспомнил, как кто-то совсем недавно в бане говорил, что косая Нинка в свое пойло для крепости добавляет сушеных клопов и льет дуст.
- Вот же сука! – шарахнул в стол кулаком я.
Я не услышал как в коридоре скрипнула дверь, поэтому был удивлен, что на мой выкрик появилась соседка.
- Это я что ли сука?! - Растрепанная и с сжатыми кулаками надвинулась на меня разъяренная Валентина. Она приближалась и что-то кричала. Я, воображая себя маленьким Буддой,  старался оставаться в состоянии отвлеченного созерцания. Но когда левый глаз  Валентины скосился на чугунный сковородник мне пришлось вскочить.
- Валя, остановись ! –сквозь прикрытое руками лицо прошептали мои губы. – Сука не ты. Ты не сука… бормоча, пытался сформулировать  убегающую мысль я. –Сука другая. Нинка сука!
- Какая Нинка?- замерла со сковородником  соседка.
- Кривая самогонщица. Ведь это у нее бутлик я вчера купил…
- Чего ты хочешь этим сказать?
- Мне очень плохо! У тебя коньячка не осталось?
- Хер тебе в сраку, а не коньячок! – рявкнула и отступила Валентина.
- Злая ты женщина!
- Да, я злая! Пусть тебя лечит твоя добренькая Светочка конфеточка!
- Никакой Светочки нет.
- Как же нет? Вчера была, а сегодня уже нет!
- Вчера тоже не было.
- Значит ты все врал?
- Извини, я не очень помню про вчера.
- Зато я все помню!  Я к нему, как к человеку  - со всей душой! – всплеснула руками  соседка. – а он..!
- Что он?
- Не он, а ты!
- Что я?
- Иди к черту! Он еще спрашивает!Обидел женщину и теперь продолжает издеваться!
Валя,, у тебя была когда-нибудь мечта? Не пластиковые окна и финская сантехника, а настоящая мечта?
- Ой, только не начинай мне снова мозги парить!
-! Значит ты не знаешь что такое, возвышающий обман?
- Про обман я хорошо знаю. Всю жизнь меня  кто-то дурит! А мечтать мне уже некогда! Мне  тридцать два и дороги обратной нет.
- Понимаю. – Ты женщина практичная. Это хорошо. может все же рюмочку нальешь?
- Перебьешься! Пей свой чай. – ответила и ушла соседка.
- Постой! – бросился вслед и остановил я Вальку у самых ее дверей.
- Ну, чего? – обернулась та.
-Он там?- шепнул и указал пальцем на дверь я.
- Кто? - тоже перешла на шепот Валентина.
- Сама знаешь кто. Водопроводчик.
- Не твое собачье дело!
- Трусы желтые его?
- Пусти придурок руку! Больно! – взвизгнула  Валентина.
- Не пущу.
 - Может хочешь чтобы Федор вышел и с тобой как следует поговорил?
- Да о чем нам говорить? Господи, Как же голова трещит. Значит желтые трусы его. Ты их значит утром с веревки сняла, а вечером мне жениться предлагала!
 - Иди к черту!
 Скажи мне только одно  и я отстану. - , какая фамилия   у твоего водопроводчика?
- Тебе какое дело?
- Зельман?
 - Ну и чего дальше? Я евреев уважаю. Они в отличии от вас водяру бутылками не глушат!
- ну да, исключительно коньячок под шашлычок! Ладно, Валя, я все понял.
– Отпустив руку соседки, я развернулся и вдоль стеночки пошлепал обратно на кухню. Прикольно было идти босячком по прохладному и гладкому линолеуму. Мне вдруг представилось, что я в коньках, а подо мной лед!
- Может я вовсе никакой ни Вася Коробанов – перед кухней остановился в очарованной задумчивости я. ? Что если я фигурист, Мастер по фигурному катанию! Но тогда Я должен это доказать!
- Я готов! Могу немедленно защитить титул чемпиона! - в восторге выкрикнул, подняв в приветствии правую руку, я.
 Оттолкнувшись от стенки и Ускоряясь, я послал свое тело на тройной тулуп!
В центре кухни мне удалось крутануться. На третьем прыжке голова закружилась, я потерял равновесие  и с грохотом повалился на пол.
- Браво, Вася! –раздались жиденькие хлопки.
Я сел на жопу и огляделся. Надо мной стояла Валентина. Позади мелькала лысина водопроводчика. Знакомые желтые трусы и на ногах мягкие тапочки
- Извините. Сегодня мой фирменный тройной тулуп был неудачным. – потирая ушибленный бок, поднялся с пола я.
- Если ты не успокоишься, я немедленно вызываю милицию! – сделав ко мне полшага угрожающе прицелилась указательным пальцем Валентина.
- Женщина, погоди. – отстранив  соседку, взглянул я на водопроводчика. –А ну, Федя, подойди. – поманил я мужичка.
- Что вам угодно?
  - Угодно, чтобы ты  Федя, придумал рифму к своему имени.
- Чего придумал? – подтянул трусы и вытаращился   на меня тот.
- Не можешь. Хорошо. Я помогу. Федя съел медведя! Как тебе такой вариант? Рифма кажется отличная?
- Я же говорила, - обернулась к обвисшим трусам Валентина, – Придурок он и есть придурок! Пошли от греха в комнату.
- Постой. – остановил ее водопроводчик. – Это вы про медведя в каком смысле?
- В самом прямом. – ласково улыбнулся я.
-  Запомните, Василий, никакой ворованной медвежатины я никогда не видел и никогда не употреблял. - четко проговорил и вслед за Валентиной гордо    прошествовал из кухни товарищ Зельман.
 -  Трусики желтенькие, ножки волосатенькие и тапочки мягенькие - ну разве это не счастье?! – Счастье! Самое настоящее счастье! вдруг начал тихо смеяться я. - Зельман Федя съел медведя! Хотел лося – не удалося!  Съел косолапого и  не подавился! Ха, ха! Не подавился! Ха-ха! – уже откровенно хохотал и колотил пятками в пол я.
 Над ухом зажужжала и принялась весело кружить разбуженная муха.
- Давай, муха, давай - зажигай! – поприветствовал и вслед за насекомым стал кружиться я.
Рассвело. Прилетел голубь. Птица, севшая на подоконник, не стала барабанить в стекло. Вместо этого она с интересом принялась наблюдать за жужжащей мухой и пляшущем под лампочкой человеком.

Эпилог

-  О чем могла думать птица?  И  вообще, возможно ли в миг очарованности, о чем-то сметь думать? – отодвигает клавиатуру компьютера и задумывается автор. - Вероятно ответов на подобные вопросы нет.
- Есть, есть, есть! – снова гудит веселая муха и, размахивая руками, появляется  бабушка Кольраби. - ответ у меня есть!
- И каков же он? – глядит с любопытством автор на веселую старушку.
 - Все ответы знает один мой знакомый поэт! – не задумываясь, отвечает старушка.
-Кто же он? – с долей ревности интересуется автор.
- О, это самый мудрый и самый великий поэт!
 Ну хорошо. А имя у него есть?
 Конечно есть. Имя его Бог. - просто отвечает бабушка Кольраби
2019 год Москва