20. Не happy and

Лида не верила в лучшее. Не то, чтобы унывала, но не рассчитывала на счастливый конец. Может он и будет… с вечной любовью и миллионом на счету. Ну а если нет? Как тогда мириться с реальностью?

Чайник закипал. Лида думала о том, что скоро заявятся бывшие дружки брата. Один будет дёргаться, как заведённый – вприпрыжку бегать по квартире, хватая руками всё, что плохо лежит и наверняка что-то упрёт. Другой нависнет над душой, закурит и будет смотреть на неё так липко, что захочется отмыться. Ну а третий хуже всех – даже не скрывает, что приходит разжиться деньгами. Брат им прилично задолжал и вряд ли теперь отдаст. Вот и вытягивают долг с неё по копейкам, которые удаётся отобрать. Только много ли возьмёшь со школьницы?
Её удалось устроиться только в местную забегаловку… посудомойкой. Да и то лишь потому, что её хозяин, Михаил Андреевич, был однокурсником её матери. Работать выходит по пять-шесть часов - сразу после школы и до закрытия. За месяц набегает неплохо, но почти всё уходит на лекарства для матери.

Сегодня ей повезло! Андреевич выдал зарплату на день раньше и дал выходной! Она успела скупить половину аптеки, забежать на рынок и даже смогла отложить пять сотен для «гостей», которые скоро притащатся. Не хотелось отдавать им последние деньги, но придётся. Иначе взбесятся и разнесут весь дом. Мама перенервничает, поднимется давление, снова придётся вызывать скорую… Нет, Лида этого не допустит!

Хорошо, что сейчас зима. Можно наготовить на пару дней вперёд и выставить на балкон. Главное глубже спрятать среди хлама и надеяться, что ни одна сволочь до еды не доберётся. Одно время «гости», не найдя денег, выбрасывали все продукты из холодильника, размазывали их берцами по полу и смеялись. Лида улыбнулась. У них уже третий месяц нет света, холодильник пуст, а значит ей не придётся выбирать из затоптанного остатки, ещё пригодные в пищу.
Девочка достала из авоськи мешок с крупой и высыпала в кастрюлю. Переставила чайник на свободную конфорку, залила пшеничку кипятком, присыпала солью и поставила вариться на медленном огне. Затем достала тощие куриные ножки. Сняла с них кожу, чтобы сварить из неё суп на следующей неделе. Курицу закинула в большую кастрюлю и залила кипятком. Мясо потом вытащит, а бульон пойдёт на борщ.

Свечи нужно беречь, поэтому Лида делала всё быстро. Нашинковать подмёрзшую капусту – сделано! Натереть на крупной тёрке морковь и свеклу, порезать луковицу и обжарить всё на чугунной сковородке – выполнено. Снова поставить чайник, вымыть всю посуду, разложить по двум тарелкам пшеничную кашу и добавить в неё немного зажарки… Ужин готов!

Чайник снова свистел. Лида плакала, ставя тарелки на поднос. В авоське оставался килограмм яблок (по одному в день), пару кило картошки, две морковки, луковица, чёрный хлеб и самый дешёвый чай. На яйца и сладкое денег не хватило. Девочка порезала яблоко на мелкие дольки и красиво разложила его на блюдце. Затем заварила чай прямо в чашках, насыпав в каждую по столовой ложке заварки. Выйдет слишком крепко, но так заварка приобретёт хоть какой-то вкус. А чёрный хлеб, присыпанный солью, заменит печенье.

Переставив свечу на поднос, Лида заставила себя улыбнуться. Вышло кривовато. Умылась, сделала глубокий вдох. Все ещё криво. Девочка ударила себя по щекам, снова умылась и наконец смогла изобразить радость правдоподобно. Теперь можно идти к маме.
- Я совсем не голодна – пролепетала мама, когда Лида поставила поднос возле кровати. Девочка знала, что мама не ела со вчерашнего вечера. Нечего было. А теперь притворяется, что не хочет, чтобы дочери больше досталось.

- Андреевич мне зарплату выдал, так что вот! – Лида кивнула в сторону заставленного подноса, на котором толком-то ничего и не было, кроме каши, яблока и пары кусков хлеба.

Посреди подноса горела свеча. Лида сказала: «Помнишь, мы как-то все вместе были в ресторане, где я сейчас работаю? Всюду горели свечи». Анна Михайловна улыбнулась. Эту забегаловку и тогда нельзя было назвать рестораном, ну да ладно! На счастье, она была из тех людей, которые верят в лучшее. Выцветшие глаза мигом ожили, став почти голубыми. Лида помогла ей приподняться и положила под спину ещё одну подушку.
- Точно, тогда ещё Славка испугался вареного рака! – вспомнила мама. Лида воспользовалась моментом и протянула ей тарелку с кашей. Слабые руки еле держали ложку, но Анна Михайловна пока справлялась сама. Девочке было страшно думать о том, что будет, когда перестанет. Поэтому она затараторила: - Он тогда сразу залез под стол и ревел на весь ресторан, а отец сидел…

- Красный, как рак! – договорила за неё мать и засмеялась. Лида выдохнула – мама подхватила их игру. Каждый вечер они вспоминали что-то хорошее из далёкого прошлого. Иногда ей казалось, будто они всё выдумывают. Такого счастья просто не могло быть в их жизни. Пустой холодильник, обрезанный свет, мать после инсульта – всё кричало о безысходности. И только память подсовывала цветные моменты.

- Чуть не забыла – ойкнула Лида, когда они доели – Слава же прислал лекарства из Москвы! Все-все, что у нас не найти! Представляешь? - на миг ей показалось, что мама не верит. Анна Михайловна опустила ложку и какое-то время смотрела в пустоту. Лида забеспокоилась, но напрасно:
- Давненько он не приезжал - сказала мама и посмотрела на дочь с надеждой: - А письмо прислал? Что пишет?

- Ещё не читала, сейчас принесу! Но сначала таблетки! – Лида побежала на кухню. Анна Михайловна смотрела ей вслед. Губы дрожали. Усилием воли она перевела взгляд на горящую свечу. «Только не раскисай» - мысленно приказала она себе: «Ты же мать, не смей!». Быть обузой для несовершеннолетней дочери – само по себе мука. Но ещё и притворяться, что верит в письмо от блудного сына... просто ад. «Ты заслужила всё это», - напомнила она себе: «Мужа не удержала, сына воспитать не сумела. Вот и терпи!».

Раньше Анна Михайловна жалела себя. Убеждала, что не заслуживает измен, своих болезней и сына-наркомана. А жизнь словно смеялась над ней, подсовывая новые и новые беды. Инсульт разделил всё на «до» и «после». В прошлом ничего уже не исправить, будущего у неё нет. Но она приложит все силы хотя бы не отравлять настоящее своей дочери. Единственному человеку, который её любит! Пусть хотя бы дочь верит в лучшее!

Лида принесла горсть таблеток и стакан воды.

- Ты мне почитаешь? – спросила Анна Михайловна. Тень беспокойства ушла с лица девочки, ведь никакого письма у неё не было…
– Слава всегда пишет как курица лапой. А глаза уже не те… сама и слова не разберу - договорила мама.

- Конечно! – ответила Лида: - Сейчас принесу! - Девочка сбегала на кухню и вырвала пару листов из тетради по литературе, исписанных мелким почерком.

«Здравствуй мама. Извини, что давно не писал. Зимняя сессия просто ужас! Зачёты-то получил без проблем, а вот экзамены…», - Лида смутно представляла себе жизнь студентов, но бойко выдумывала на ходу: «Один профессор меня невзлюбил, сдавал ему экзамен восемь раз! Представляешь? Но сдал на пять! И со следующего месяца буду получать повышенную стипендию!»

Анна Михайловна не вникала в то, что «читает» дочь. Кивала невпопад и невпопад переспрашивала, делая вид, что не расслышала. Ей нравилось смотреть, как меняется лицо Лиды. Глаза блестят, на щеках появляется румянец. Она обожала момент, когда девочка настолько увлекалась, что почти верила в то, что сочиняла. В её историях брат учился в МГУ, был окружён верными друзьями и обожаем всеми студентками. В этой выдуманной жизни у него было всё хорошо. И казалось, что этого «хорошо», хватит и на них с Лидой.

«Соскучился ужасно, но приехать пока не могу. Куратор замолвил за меня словечко на стройке, так что теперь работаю. Не хворайте там! Лиде привет! Люблю, целую. Вечно ваш, Слава!» – в конце «письма» у Лиды дрогнул голос, но мама дремала и ничего не заметила. Из тюрьмы брат вернётся не скоро - год уже отсидел, осталось три. Но маме об этом знать не нужно, пусть думает, что он учится на инженера.
Лида собрала посуду на поднос, осторожно вытащила из-за спины матери лишнюю подушку. Анна Михайловна не проснулась. Лида убрала от лица выбившийся седой локон и подоткнула одеяло. Унося свечу, она заметила, что мама улыбалась во сне. Значит, у неё получилось придумать хорошее письмо!

Стараясь не шуметь, Лида вышла из комнаты. На кухне она вытащила куриные ножки на тарелку, закинула в бульон капусту, картошку, зажарку и томатную пасту. Перемешала. Затем поставила чайник и задула свечу. Пить чай можно и в темноте – мерцания горящего газа вполне достаточно.

Лида залила кипяток в ту же заварку и села на пол, прислонившись спиной к стене. Со всех сторон наступала тьма. Ей казалось, что тело хочет раствориться в этой тьме, но воспоминания о маме мешали. Словно были дровами, не дающими замёрзнуть изнутри. Слёзы катились по щекам, отражая мерцание горящего газа. Обжигали щёки и губы. И чем дольше она плакала, тем горячее становилось в груди. От фальшивых улыбок сердце каменеет, а слёзы – это живая вода…
Лида не верила в счастливый конец… ну и что?!

8-17 октября 2019 г.
С любовью, Ева Истр.
Рассказ из цикла "Каждому нужен Дом". Комната № 18 «Не happy end»
#ева_истр #eva_istr #каждому_нужен_дом #каждомунужендом #рассказы #новеллы #сборникрассказов