Старые фотографии

                СТАРЫЕ  ФОТОГРАФИИ.
Человек живёт в своём времени. Судьба, природа не предоставила возможности выбора века, эпохи, места рождения. А заглянуть нам в далёкое – далеко так хочется. Ушедшие в мир иной не могут вернуться из прошумевших веков. Только фантасты легко и просто перемещаются из седой старины, уносятся за далёкие горизонты будущего. Нам же время оставляет совсем редкие следы : курган среди чистого поля, поросшие чахлым кустарником стены былых дворцов, покосившиеся забытые надгробья. К счастью, есть книги, есть летописи. И всё таки, мне думается, самым ярким, чётким отпечатком времени представляется фотография.
Что может ярче её передать далёкое время? На фотографии лица, одежда, даже сама манера застыть перед объективом говорят о характере ушедшего человека…
Не знаю, откуда у меня появилась старая фотография моих родственников, земляков. По молодости лет без волнения откладывал в сторону. Как бы хотелось услышать этих, несомненно добрых, трудолюбивых людей. Ушло время и некого спросить – расспросить.
Не так уж стара фотография, нет ей и 80 лет. Для истории – мгновение, сгоревшая спичка…
Неведомый фотограф остановил это мгновение, такое дорогое теперь. Хлебная страда. Весь посёлок, и стар и мал на току.Всем есть дело. Остановили работу, сгрудились около забытой теперь нехитрой машины – веялки.
Как будто бы в глаза они мне смотрят. Как будто бы хотят что – то сказать, о чём – то предупредить, от чего – то предостеречь. Некоторых из них помню. Вот на переднем плане полулежит мой отец, положив кепку на колено. На сколько же лет он моложе меня? Как мало его помню. Память моя, как изорванная, небрежно склеенная кинолента. Вот он в своей столярке мастерит нам с братом санки. Какие были чудесные санки! Как здорово было мчаться с крутой горы: перехватывает дыхание свежий морозный воздух встречного потока.
Ждём весну, прилёта птиц. И он мастерит скворечник, обязательно с какими – то придумками. Помню, лежит на печке, оперев голову с тёмными волосами на столбик. И тихо напевает:» Ты не вейся. Чёрный ворон…». До сих пор не могу спокойно, без волнения слышать эту песню…
На заднем плане в тёмном платке ( в светлом её никогда не видел!) – моя бабушка. Как заботилась она о нас! С какой радостью вручала нам гостинцы, купленные на редкий рубль.
Сидит на соломе старичок с усами. Он пчеловод, Однажды оставил нас. ребятишек. Ночевать в лесу на пасеке. Открыл улей, вынул рамку, осторожно стряхнул пугающих нас пчёл, разрезал ножом солнечный янтарный воск и по огромному куску оделил каждого. Что – нибудь вкуснее может быть? Не знаю!
Сквозь сон слышали крики каких то птиц, какие то пугающие звуки: то ли зверь, то ли деревья скрипят. А рано утром разбудил и проводил домой.
Обильная, холодная роса, утренняя свежесть. Притихшие деревья и застрявшее в их сучьях огромное багровое солнце и редкие облачка. Как всё впечатывается в детскую душу! Не с тех ли пор так люблю рассвет, раннее утро?
Мои дяди на фотографии. Один из них в тёмной рубашке с частым рядом пуговиц. При всей бедности он умел с шиком одеться. И эту деталь запечатлела детская память. А второй – в фуражке пограничника. « Я с польской границы!» - иногда он говорил. Много лет спустя понял смысл этих слов. Польская граница была тогда одна из самых тревожных…
Из молодых мужчин никого не знаю. Расспросить теперь некого. Смотрят они на меня и не знают, какая жестокая и кровавая война их ожидает…
Все эти люди разные, у каждого свой характер, своя судьба, каждый оставил свой след на земле. У многих он несправедливо короткий. Но было у них и общее: непередаваемая, исключительная, даже непонятная по теперешним временам, жажда труда. Теперь, когда размышляю о их жизни, думается мне, кроме труда, у них ничего и не было в жизни. Конечно это не так… Теперь, когда слушаю суждения – рассуждения о кровавой войне, мне так хочется, что бы говорящий о тех годах перед собой имел мою старую фотографию и смотрел в глаза невернувшихся на родную землю, к родному очагу…
У пожилых людей особое. Исключительное, какое – то трепетное отношение к старой фотографии. Попробуйте «разбудить» память какой – нибудь старушки, древнего старичка. Они как – то засуетятся, заспешат, как будто бы опасаются, что вы откажетесь рассматривать их поблекшие фотки. Откуда – то из шкафа или редкого теперь сундука извлекут пачку старых документов, трясущимися руками найдут самую дорогую для них:» Вот какая я была молодая!»…
А на второй фотографии стоит мой дедушка, бравый солдат ещё царской армии, с лихо закрученными усами. Рядом бабушка и опять в тёмном платке. Куда – то далеко (спросить теперь не у кого) пешком ходила к мужу – солдату.
Вот какие были наши бабушки! А деда я и не видел, совсем молодым умер…
Мы в нашей истории многое безвозвратно потеряли, бездумно разрушили, глупо перестроили, варварски погрузили в запустение.
Одним словом, не берегли, не ценили, не дорожили… Старый резной шкаф или старое потускневшее зеркало нам не нужны. Им нет места в новом доме…Небрежны и к старым фотографиям. А они бесценные, они – страницы жизни перевёрнутой, но не забытой и не ушедшей.
Как бы нам убедить в этом всечеловеческом законе жизни наших внуков. Придёт и их время с гулко бьющемся сердцем рассматривать наши поблекшие фотографии.
            Январь 2008 г.