Мудацкий фильм - девять. Капиталистицки

                Подарок для моей любимой британской поджигательницы Ребекки Кроу
     - На хлеб - цена, на овес - цена, пармезан - сыр, - пытался донести свою глубокую, но мудрую мысль до кандидатов Съезда Ленин, квадратной глыбой гранитного памятника на любой площади русского города размахивая железобетонными руками на шалнирах, очень хитроумно воткнутых роботизированными коленвалами законов конкуренции прямо посередке конечностей, там, где у двуногих обычно располагаются локтевые суставы, весьма пренеприятные штуки, ежели доверять поговористым пословицам любых народов мира, - Мерил Стрип, паскуда, - выругался вождь, пренебрежительно сплюнув на базальтовый постамент, на коем с видом ( уж, конечно ) гордым и богохульным восседала ведьма Надька, тайно превозвышаясь отсутствующим мимолетным интересом автора этой частично идеологицкой сказочки к подельнице Машке, - переоцененная сучка ...
    - Да ! - закричал в густую бороду Плеханов, зажевав суффиксы мимоходом. - Всю дорогу сымается в говнокине про отчаянных домохозяек феминизмы, то страдающих памятью холокоста, то обуреваемых жаждой наживы и чистогана.
    - Экое слово, - не одобрил Ленин, спуская уши у кепки - их приспособили в мастерских при Усмолпогасе еще в восемнадцатом, когда обнаружились недостачи космодрома, а санкционные списки оглашались вгул, но часто, - обуреваемых. Так и видится теплая компания старозаветных студентов в брючках со штрипками, волосатые, гадкие, прикрыты пледами клетчатыми в ирландскую полосочку, вид развратный и благосостояние республики унижено одним только их помыслом гадать буримэ у вечорошнего самовара.
    - Как завернул, - перешептывались промасленные тужурками памфиловцы, демобилизованные с фронтов в паровозный цех нэпмана Губонина, летящего мимо сходняка нечестивцев на пролетке с дутышами из каучука и актерками варьете, - Ленин - то, никак, чует приход Сталина.
    - Ыыы, - стекал биомассой шинели и сапог товарищ Сталин, окукливаясь на приходе. Алеша Сванидзе надыбал редкостный вид стимулятора, изъяв по рецепту Рауля Дюка коленные мениски у своих правнуков, сморщиненными младенческими телами лежащих в люльках зыбок Вифлеемовских яслей, укрученных бессмыслицей музыканта Юры Шевгека, что ужо, ужо вылезет оркестрой после истории и сбацает за всю х...ню.
    Алеша Сванидзе криво усмехнулся и нащупал в глыби кармана детонатор, вживленный борнобойцами под тонкую ткань трикотинового костюма с буффами и шапо. Раздался призывный шаг. Чуть позже по всем понятиям эйнштейновской теории донесся марш, бодрящий по осенней поре.
    - Мы маляры и путь наш на х...й, как вклад России в ВТО ...
    - Жми, Алеша Сванидзе, - устало говорил Сталин, блестя сапогами, - взрывай на х...й весь мир.
    Алеша Сванидзе послушно нажал и пригнулся, гортанно вскрикнув, ибо вспомнил он свое происхождение видов в самый неподобающий момент истории. Мать - отец - обезьяны, бабушка по матери из гражданок евреёв проникла в генеалогию, дедушек отродясь не было, сдали дедушек на мыло проезжавшим мимо кошкодавам лихие люди, оставив на рассаду служивших в НКВД фронтовиков, вот теперь они последние сто лет и разъясняют Махмуду Гарееву смысл маневра мокроступами маршала победы. Дело было так.
    В самом начале сорокового производились полковые учения в городе Н. Ротмистр Фалько, метая ночью банк в парусиновой палатке изюмцев, странно глядя полупрозрачными остзейскими зрачками на мерцающее пламя свечи, неожиданно заявил о фаталистическом развитии спиральной летописи минувших лет.
    - Какой же вы негодяй, - выкрикнул юный корнет Миссисипин, покручивая усы гусарским ножом в доломане, - ротмистр. Сатисфакции, - потребовал он, бросая на ломберный столик пару дуэльных пистолетов с гранеными стволами, что всегда отличало фабрикацию уэстерширских стальных гигантов Фэфферсона и сыновья.
    - Так и было, - ставил резюме Махмуд Гареев, звеня броней, ибо был он на самом деле, как и генералы Плиев и Бат, броненосцем, этим редким видом утконосых на службе Сатаны.
    Проходили столетия. Рождались Марк Солонин и Владимир Мединский, вскипала говнецом общественная дискуссия, хотя всем было реально насрать, чо там и как, главное : чтобы сейчас воевали охочекомонные мудаки контрактом, суки - автоматчики закозлиные, те же мусора, только форма стремнее.
   - Вот, - казал бронзовым пальцем гранитный Ленин, наглядно демонстрируя умаление идеалов, водивших в сабельные походы,  и на кроншлотский лед в стакане бурбона медленно осыпались хлопья хлорки, реактивно - химицки возникая из, казалось бы, мгновение назад чистой воды, - смотри ниже, курсив мой.
   - Весь закон, все люди, - вторили вождю памфиловцы и путиловцы, сами себе уже и не веря, неужели было такое поганое время, когда вся эта фуфельная хевра неумолимо диктовала свою волю Стасовой ?
   - Пыши, - грохал указательным пальцем по столу путиловец Магомадушка, надиктовывая мемуары листвечной престолонаследности рода Дюбуа из Кармандини, что может оказаться очень запросто где - нибудь в Сицилии. Или по украинской грамоте нужно говорить : на Сицилии ? Магомадушка запутался. Стасова умерла от старости. А Солонин и Мединский до сих пор буррагозят.
   И называется сие - эссе.