***

ПО ВОЛНАМ ПАМЯТИ

На Патриарших прудах от старинного дуба оторвался желтый осенний листок. Его подхватил такой же старик-проказник, осенний ветер, и они вместе помчались по волнам своей памяти о былой Москве.
Тут же, на Патриарших, они чуть не наскочили на кота, который фыркнул и презрительно цитировал: «Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта.»
Ветер подкинул лист повыше, и вот, они уже летят по Солянке… Впереди – знаменитая Хитровка, и конечно силуэт дяди Гиляя, и, как сказал товарищ Акунин: «На Сухаревке, конечно, тоже фармазонщиков и щипачей полно, только куда им до хитровских!»
Вот где, рассказывали, жуть-то! Кто чужой сунься – враз догола разденут, и еще скажи спасибо, если живой ноги унесешь!
И вот, неразлучные друзья, Ветер и Листок, уже в Борисоглебском переулке номер 6. Ветер кинул Лист в окно дома… Лист прильнул к окну, увидел женский силуэт, и…. чуть слышное через окно:

Облака – вокруг
Купола-вокруг
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук!
Возношу тебя,
Бремя лучшее,
Деревцо мое,
Невесомое…

- Цветаева… Мариночка…, - улыбнулся Лист, вздохнул и полетел дальше… А потом, Лист как-то вдруг закружился, завертелся, как легавая, потерявшая след, и опустился… огляделся…

Где-то здесь, на пересечении Малой Почтовой и Госпитального переулка, стоял дом, в котором появился на свет Александр Сергеевич Пушкин. Самого дома давно нет – деревянная постройка сгорела в пожаре 1812 года, зато в веках:

Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы….

Даже не сговариваясь, Лист и Ветер в унисон полетели в Переделкино, на дачу к Корнею Чуковскому послушать:

Муха, Муха — Цокотуха,
Позолоченное брюхо!
Муха по полю пошла,
Муха денежку нашла.
Пошла Муха на базар
И купила самовар…

Замозжил нудный московский дождик… Капли дождя падали на Лист, стекали с него, и капали большими каплями, будто слезы, слезы грусти по былому. А где-то вдалеке тихо-тихо слышалось:

Ты течешь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода.
Ах, Арбат, мой Арбат, ты — мое призвание.
Ты — и радость моя, и моя беда.