Mauvais ton и бутсы

Однажды где-то во второй четверти 80х, в школе, где я тогда учился, случилась ситуация с одной девочкой-турчанкой. На волне популярности спортивной обуви ADIDAS в ранние 80е, и длившимся вслед за этим шлейфом до середины того десятилетия, она пришла в школу в новеньких футбольных бутсах. В коричневом типичном школьном платье с серным фартуком и в бутсах.
Это было навеяно тотальным стремлением всех заполучить вожделенную обувь - тот самый ленинградский Адидас.
Те, появившиеся тогда бутсы, они, если не обращать внимание на шипы на подошве, да и саму не гнущуюся пластиковую подошву с впаянным металическим супинатором, выглядели конечно внушительно и имели все атрибуты марки - эмблему и полоски.
Но это было - mauvais ton ходить в них в школе по деревяному полу даже в том 1984м или 1985м. Не помню точно.
К тому же, несколько классов той школы были закреплены за СКА-12 - алматинское филиал общесоюзного спортивного клуба армии, где активно культивировалась футболофилия.
Представьте себе ту бедную девочку, которая, полагая, что это модно и фантастически передовой посыл/веяние/тренд, убедила своих пожилых родителей, посвятивших всю свою жизнь нелегкому колллективному труду в яблоневых садах, что бутсы с адидасовскими лепестками на пятке и лампасами с зигзаговыми краями - то, что поднимет ее статусное реноме на качественно новый уровень не только в ее классе, но и во всей школе! Это, вероятно, по ее мнению, в ситуации тотального дефицита было то же самое, что носить ленинградский Адидас из голубой кожи! Ибо, достать его можно было в превеликим трудом только по великому блату даже работникам торгового объединения "Заря", т.к. в Казахскую ССР прямых поставок этого вида обуви не было.
В первое же утро, пройдя она сквозь строй слоняющихся школьников у пионерской комнаты, в сторону кабинета истории и, получив свою порцию насмешливых взглядов от футболистов на пару-тройку классов старше, она столкнулась с культурным шоком.
Представьте себе потрясение какой-нибудь юной доморощенной Алисы Селезневой из гипотетичнского тагильского дома пионеров, дочку какого-нибудь народного депутата сталевара, которая впервые поняла, что пионерский галстук и пионерский значок совсем не то, что нужно дарить какой-нибудь звезде чарлидинга Sheila Smith при первой поездке по обмену в Бостон. Да к тому же, ее кудряшки, по которым сходят с ума все мальчики тагильской школы совсем не то, чем можно конкурировать на танцполе с Sheila.
А с той турецкой девочкой случилось намного хуже. Она, чувствуя насмешливые взгляды первые пару уроков не могла понять что происходит. Сверстники открыто насмехались, но не говоря и не тыкая пальцами, как это бывало с другими "сюрпризами", т.к. над девочкой всегда плыла ремарка, что за ней стоят ее сташние братья. Даже возмещая насмешниками по хребту портфелем девочка все больше и больше становилась центральным событием и объектом буллинга за ее спиной. Перфарированные на несколько раз шариковой ручкой из бумаги рожки и затем приложенные той девочке на голову, кем-то, из числа заточившихся на нее за портфели анонимных балбесов, довершили картину. С ними она ходила всю первую десятиминутную перемену. И, если не бегать, то такие рожки вполне себе держатся на голове.
До тех пор пока кто-то не объяснил ее старшим братьям суть моветона, она ходила в этой среде буллинга, утопая в своей беспомощности еще и следующую перемену, выстукивая шипами бутс и не понимая, что происходит и почему весь мир отвернулся от нее.
Нарисовашиеся не в свою смену братья, пытались перекинуться с ней, не устраивая шоу. Но, девочка была закаленная и, вероятно, любимицей в семье, с большими карими глазами и каштановыми кудрями в хвостике с бантиком, упитанная, вероятно, на непокупном молоке. Сломить ее намерение щеголять в бутсах не удалось, но их участие еще более усугубило ее протест ко всей окружающей действительности.
Потом ее, по всей вероятности, отправили домой уже сами учителя.
Фриков советское низовое общество, гнездом которого была школа, не любило больше, чем их не любили пропагандисты советского образа жизни. Даже если фриками становились по незнанию, гнобили их безжалостно по любому мало-мальски предоставляющемуся поводу. Тон, тренды и fashion складывались и распространялись стихийно, но под невидимой рукой контекста. Среда была вязкой массой и любой фрик по природе или недоразумению тонул в ней безвозвратно, обрастая полипами сУда и разборками в кровавые сопли, если находились протестующие фрики из числа мальчишеской среды.
На следующий день все ждали ее, чтобы посмотреть в чем она пришла в очередной раз. Но, пришла она в другой уже заурядной школьной обуви и фрика не стало.
Тогда порой можно было встретить переделки тех бутс в кросовки. Но, даже по тем убогим временам это смотрелось тоскливо и печально. Обнять и плакать.
Иллюстрация: современные trail shoes (не бутсы)  из одного обувного магазина в Алматы. Сейчас это один из трендов. В прежние годы такой изыск сразу не был бы понят.