Ч. 2, глава 5

               
Андрей оказался прав. После перепрыга они материализовались на самой окраине огромного, мощного и старейшего мусульманского мира Зарушан, мира Десяти Великих Мечетей, где уже шла война. Зарушан принадлежал той же цепочке Экологического содружества, и на свою беду оказался вблизи линии фронта. Собственно, войной назвать это было сложно – невозможно воевать с теми, против кого ещё не придумано средств. Чистое небо над Зарушаном затянули дымные тучи пожарищ, пронизываемых резкими полукружиями разноцветных сполохов. Словно там, на небе, в чёрном мареве, шла дуговая сварка. По земле тянулся смрад. Людей не было видно – кто успел, тот эвакуировался, остальные пытались вести партизанские бои из подземных складских бункеров.

- Пожалуй, придётся надевать осмотические маски, - поморщившись, сказал Андрей. – Нам предстоит нырнуть в самое пекло. Увы, кинжал уводит меня именно туда, и никуда более.

- Но как же мы подберёмся к месту перехода?

- Пока не знаю, но надеюсь на Дар Рачи и собственный Дар. Я слышу и вижу такую кутерьму, такой хаос в энергетическом рисунке, что впору отключиться от поисков. Огаи-Кыру не нужно даже громить, крушить и убивать – его кортеж рождает помехи, которые увеличивают энтропию и сводят на нет всю гармонию мира. Боюсь, что Союзникам не хватит расплавленного металла для того, чтобы как следует залить граничные рвы, и, разумеется, не хватит энергии, чтобы поддерживать металл кипящим. Эти муравьи хлынут в первую же слабину.

- Зачем Огаи-Кыру уничтожать миры? Я не понимаю такого варварства. В отличие от действий Суггера, здесь нет никакой логики и резона.

- Огаи-Кыру не нужны аграрии, он ищет индустриалов – именно на них должна будет зиждиться его империя. Поэтому Аграрное Кольцо он сметёт с лица Инмира. Ему плевать и на союзников – использовав, он их также уничтожит. Союзу же, напротив, никак нельзя допустить гибели аграрной составляющей – иначе во многих мирах наступит голод задолго до того, как война докатится до них.
 
Андрей принялся шарить глазами в поисках хотя бы какого-нибудь уцелевшего средства передвижения. Но не увидел ни единого целого предмета – то, что было улицей, по которой они передвигались, усеивали вперемежку обломки машин, глыбы камня от полуразрушенных домов, оплавленные осколки, обугленные деревья и предметы обихода. Но вот перстень подал сигнал, и Андрей осторожно заглянул в пустое окно чудом уцелевшего первого этажа широкого приземистого здания.

- Это бывший гараж. Жди здесь, я мигом. – Андрей нырнул в пролом и минут через пять выглянул: - Потерпи немного, - пробормотал он. – Я кое-что нашел, кажется, сохранное.

Он принялся разгребать дымящий, горячий завал, затем выкатил небольшой мотоцикл, низкий и с широкими сиденьями: - Ну вот, мы и при транспорте. Придётся двигаться немедленно, нельзя задерживаться, я чувствую, что наш проводник трепещет. Сейчас я прикрою тебя, и мы рванем, держись.

Андрей обернул мотоцикл и Анну защитным полем, задал программу. Но «рвануть» не получилось: новый мотоцикл тихо снялся с места. Выбирать дорогу оказалось безумно сложно, да и единственный целый экоб оказался тихоходом какого-то инвалида. Андрей ругался сквозь зубы, пытаясь отменить программу, ибо навигатор не желал форсировать преграды, а старательно пытался их объезжать, что в данной обстановке было абсурдом. Наконец Андрей просто выломал транспортную панель, и экоб, подпитываемый Даром Первостранника, помчался – через чадящие обломки, через догорающую мебель и ковры, по грудам вставших на дыбы машин, по проломленным крышам, через обрушенные стены и выкипающие озерки, сквозь горы пепла и обугленных тел животных и людей…

Вокруг путешественников кипела преисподняя. Огненные вспышки, пучки молний то и дело ударяли совсем близко, заставляя силовой защитный «плащ» Первостранника и Бога Рачи трещать и искрить. Так, на мягко амортизирующем инвалидном экобе, лишившемся запретов, они и въехали в зону продвижения вражеской армии. Анна практически ничего не видела вокруг себя, она только крепче и крепче вжималась в спину Андрея – чем сильнее было соприкосновение, тем надежнее защита, и Андрей был рад этому – ибо окружающего лучше было не видеть.

Ибо этот ад, видимый не на телеэкране, а воочию и живьём, выжигал нервные окончания и нити связи даже у такого закалённого человека, как Андрей. Войско Огаи-Кыра составляло несколько сотен сконов - чудовищных порождений чьей-то больной фантазии, которые он сумел материализовать на мёртвых заводах Дыгобасыры. Оживлённые силой Огаи-Кыра монстры почти беспрепятственно продвигались по когда-то цветущему и ухоженному Зарушану.

Скон представлял собою кибернетический механизм, имеющий форму рака и скорпиона одновременно. Хвост выпускал тысячи отравленных микро-стрел, а клешни могли вытягиваться на длину в сто метров и хватать, разрушать, давить, одновременно производя наблюдения и замеры, если этого требовала новая, неизведанная территория.

 Сконы виделись Шаману куда более перспективными существами, чем замкнутые, несговорчивые ферроптеры, шедшие по пути перерождений, и потому Огаи-Кыр частью оставлял ферроптеров в тылах, частью подкреплял разномастную армию Гидры, которую презрительно называл «шарагой».

Андрей понимал, что Зарушану уже нельзя помочь, он был наполовину выжжен с карты Инмира, и только фанатичное упрямство последних обитателей, организовавших сопротивление, его немного подпитывало.

Зато можно было попытаться защитить его соседей. К Зарушану были подтянуты Союзные войска и объединённые войска сопряжённых миров, но насколько действенным окажется сопротивление, не знал никто. Даже штатные Оракулы, Ясновидящие и Пифии давали весьма противоречивые прогнозы.

Партизанская война коренного населения велась следующим образом.

Зарушанцы-смертники, вооружённые импульсниками, дожидались подхода скона, и выпускали в него полную обойму. Короткое замыкание – и металлопластиковая тварь валилась на землю, дрыгая псевдолапами, и только едкий дымок струился откуда-то из области брюха. Это в лучшем случае. В худшем повреждённой оказывалась только лапа или клешня, и скон успевал выжечь место с укрывшимися сопротивленцами задолго до момента подхода Отца-Ремонтника. К сожалению, подзаряжать импульсники зарушанцам было негде. Пустое оружие бросалось на месте, в ход пускалось новое. Но сколько бы импульсников ни имел в запасе каждый сопротивленец, его ждал один конец, и чем больше оружия, тем позднее этот конец наступал, только и всего.

«Если бы у Союза было чуть больше терпения на изучение противника и его вооружения, чуть больше времени на эксперименты», - с горечью подумала Анна. – «Можно было бы избежать больших потерь. Увы, агенты на этот раз сработали не слишком оперативно».

«Согласен», - ответил Андрей. – «Но в такой обстановке ни один наблюдатель не выдержит, и ни один канал связи не сработает. Не говоря уже о штатных Переходах. Держись, Ани, мне придётся расчищать коридор меж этих тварей, будет горячо».
Андрей на ходу подхватил такой разрядившийся импульсник и подключил его напрямую к Стилету Рачи. Стилет качал энергию непосредственно из Пространства, перенасыщенного разрядами, и импульсник выпускал струю объёмных разрядов беспрерывно, уничтожая и калеча сконов их собственной разрушительной энергией.

«Ерунда, Ворон, с тобою мне легко как никогда. Подхвати и для меня орудие, я не желаю кататься пустым грузом».

Так они пронеслись почти по самой границе «энтропийного колеса», сопровождающего победное шествие Огаи-Кыра, поливая кошмарное войско по левому флангу смертельными импульсами, и перескочили в Nord, прямиком в объятия Огаи-Кыра.
Шаман неспешно двигался в окружении своего войска. Даже такой закалённый человек, как Андрей, с содроганием наблюдал в свой мощный бинокль, встроенный в маску, как вокруг чудовищного танка-слона ползут в качестве почётного эскорта разнокалиберные сконы.
 
Такое же окружение сопровождало шествие громоздкого, ленивого и медлительного «материнского скона», или Матки-скона, сокращенно Маскона, чьё чрево представляло собою завод по выпуску сконов. Гигантское, раздутое чудище, рождающее каждые полчаса нового маленького скона, которому предстояло самостоятельно обучаться добыче ресурсов для своего роста. Лавировать не было возможности, искать объезд - не было времени. Андрею пришлось резко притормозить, проклиная ригидность путеводителя Рачи, который вел их по мирам, когда-то недавно мирным и гостеприимным.

Гигантский протяжённый радужный пузырь, который тащил за собой слон, тянулся по воздуху, облепленный понизу гравитопами. В центральной части пузыря горело квазиокно, в котором сияла бронированная кабина управления, где на троне восседал Огаи-Кыр. Нынче всё человеческое тело Огаи-Кыра, с головы до пят, покрывали искусные объёмные татуировки с дополнениями из металлических штырей, вживлённых в кожу на кистях рук и щеках. Что долженствовало изобразить из него существо кибернетическое, и это выглядело впечатляюще. Но не свойственные роботу амбиции и горящие в глазах жадность и самодовольство начисто перечеркивали недоступное шаману перерождение в духе своих созданий. И лихорадочные попытки шамана хоть на миллиметр приблизиться к своим созданиям, пусть с помощью наивных ухищрений, казались Андрею забавными, не более. Но совсем не казались таковыми его жертвам.

Вот Огаи-Кыр довольно осклабился и послал мысленный приказ воинам. Сконы перегруппировались, окружая вторженцев.

А дальше случилось неизбежное. К безрассудным беглецам с десятка направлений протянулись щупальца сконов. Андрей подхватил Анну на руки и прижал к себе, но случай оказался слишком экстремальным. Андрей мог ворваться в новый мир вместе со своим спутником сквозь стену отравленных стрел, мог спасти его, прыгнув следом в бушующий бурунами водоворот, мог закрыть собой от нападения железных пираний или пламени ритуального костра пещерных людей Кланки, или… да мало ли опасностей в Иномирье может подстерегать незащищенного новичка.

Но от неотвратимой смертельной опасности на войне, в том случае, если спасение двоих было для Дара проблематичным, спастись мог только он один. И когда вокруг Андрея уже сконцентрировался спасительный смерч, чтобы оторвать его от Анны, он, невероятным усилием воли, переступая через себя, отключил его. Сила прошла по его позвоночнику сверху вниз и снизу вверх и застыла невидимым глазу огненным иероглифом, а затем втянулась туда, откуда явилась, и застыла, съёжившись и ожидая своего часа. А сконы, вытянув щупальца, обернули импульсники и вырвали их из рук, затем почтительно препроводили прямо в подобие пасти Матки. Андрей с досадой запахнул куртку, прикрывая кинжал Рачи, и крепче сжал его – нет, так просто он с ним не распрощается. Но такое несерьезное оружие никого не заинтересовало, ни как оружие, ни как пища.

- Привет, Андрей, - раздался с высоты гулкий и насмешливый голос Огаи-Кыра. – Весьма неожиданно встретить тебя, летящего против течения. Ты явился ко мне в гости?

- Разумеется, нет, Великий Шаман. Наша встреча – чистая случайность.

- Тем не менее, я рад. Возможно, ты ошибся – это не случайность, а судьба. В Иномирье ничто не бывает случайным. Будь гостем, Андрей, – проскрипел Огаи-Кыр.
– Я тебя уважаю за прошлые заслуги. И не перестану уважать, даже если ты не пожелаешь присоединиться к моему победному маршу.

- Быть твоим гостем – великая честь, - Андрей усмехнулся и чуть склонил голову. – Но недолго стать и пленником, я верно улавливаю твое настроение?

Огаи-Кыр раздвинул узкие губы в широкой ухмылке: - Какие вы чувствительные. Твое право. Но все в твоих руках – стать гостем или пленником.

Анна услышала скрежет и обернулась, и вскрикнула от ужаса. Скон-малютка, подобравшись сзади к мотоциклу, пожирал его, с хрустом и чавканьем, выкатывая шары глаз от удовольствия. В этот момент он напоминал, скорее всего, голодного поросёнка, который раздувался на глазах. Анна соскочила на землю. Андрей покачал головой, слез следом за ней и подхватил багаж – и вовремя: скон подбирался к сиденью, металлопластик и стеклопластик буквально таяли в его пасти, точно плитки шоколада.

Войско Огаи-Кыра было не слишком многочисленно, однако непрерывно росло именно за счёт возможности питаться техногенными отходами и промышленными товарами. У Андрея промелькнула мысль, что укрощённый и цивилизованный скон мог бы быть незаменим в промышленных мирах – впрочем, так оно, наверное, и будет, когда все закончится.

- Огаи-Кыр, что же ты так обходишься со своими гостями? – укоризненно произнёс Андрей. – Лишаешь их средства передвижения.

- А зачем тебе это тупое изобретение? – удивился Огаи-Кыр. – На моём путешествовать куда надежнее и интереснее. Мой транспорт – живой.

- С чего ты взял, что я захочу путешествовать с тобой?

- Затем, что деваться тебе больше некуда. Разумнее примкнуть к победителю.

- Ты ещё не победитель.

- Буду, Андрей, буду.

- Где же твои союзники?

- Ты имеешь в виду Гидру? Она идёт в обход, мы соединимся через два мира, усиленными и сытыми.

Вот мотоцикла не стало, словно и не было никогда. Потом скон резво подполз к ногам Анны и ткнулся жёстким хоботком в её сапог. Анна вздрогнула и подскочила, передёрнувшись от отвращения и страха. Андрей хотел пнуть тварь ногой, но получил удар током и с трудом сдержал крик и ругательства. Огаи-Кыр с усмешкой наблюдал за ними.

- Он не тронет, - наконец сказал он. – Биологическая субстанция ему не интересна. Пока неинтересна. Но лучше не раздражать его понапрасну.

Скон и впрямь потерял к пленникам интерес и попятился прочь.

- Итак, вы познакомились с моими созданиями. Они нравятся вам?

- Прелестными детишками не назову, но сделано мастерски, - ответил Андрей.

- Обижаешь, Воронов. Они просто великолепны. Советую вам забраться в мою повозку и устроиться поудобнее. Вам посчастливится наблюдать уникальные сцены – пожирание миров моими детьми и зарождение новой цивилизации в Иномирье. А мне не повредит присутствие консультантов-людей. Если проявите себя лояльными, станете наместниками в покоренных мирах, и даже выберете себе понравившиеся.

- Ты щедр, шаман. Благодарю тебя.

К ногам пленников подполз, разворачиваясь, силовой трап-тоннель, Андрей первым взошёл на него и подал руку Анне. Трап плавно и беспрепятственно втянулся внутрь мерцающего пузыря, при пересечении вертикальной силовой защиты они ощутили только лёгкую дурноту и онемение в кончиках пальцев. «Повозка» Огаи-Кыра, скрытая маскирующей завесой, внутри оной оказалась обширным и комфортабельным домом, довольно уютным и человеческим, без обилия металла, зато с терминалом управления как всем войском в целом, так и каждым его звеном в отдельности.

- Я не доверяю ему, - сказала Анна, содрогаясь.

- Я тоже, - отозвался Андрей. – Но придётся побыть гостями. Не дрейфь, справились с Суггером – справимся и с шаманом.

Итак, Андрей и Анна направились в обратном направлении, без мотоцикла и оружия, почётными пленниками. Они сидели за прозрачным столом, уставленным яствами.
Огаи-Кыр оказался в превосходном расположении духа. Он отстегнул крылья, заменил помпезные одежды простым походным комбезом и, если не учитывать объёмные татуировки, выглядел обычным, трезвым, заурядным человеком, куда более обычным, чем Суггер с лихорадочным блеском в глазах.

Андрей подумал мимоходом, что Суггер сейчас бы радовался войне в Инмире, могущей привести к его уничтожению. Но кто знает, что было на уме Шамана? Не захочет ли он получить возможность отключить защиту и проникнуть на Землю? Вот поразвлечется он там! Но недолго. Ядерный заряд на Тоннель – и Шамана нет.

- Удивлены? – хмыкнул Шаман. – Ничего особенного. Походная кухня. Пара поваров с Суматры. Будет возможность – отдам их деткам и заменю новыми.

Обед в компании с Шаманом оказался мучительно долгим. Им приходилось выслушивать его откровения, которых Шаман не стеснялся – ведь он уже чувствовал себя верховным владыкой.

- В Иномирье слишком много миров, - говорил Огаи-Кыр, неспешно жуя куриное филе, добытое бог знает где, и запивая вином. – Многие из них никчемные и никудышные, некоторые забавные, некоторые откровенно глупые. Государственная система должна быть едина для всех – военная диктатура: я – император, остальные – рабы. Это очень просто. Сконы-наместники следят за порядком. А я путешествую, придумывая себе развлечения. С рабами поступают просто. Что хотят, то с ними и делают. Ещё один аспект. Если в мирах вдруг станет плохо с ресурсами, сконов можно будет научить питаться животным белком. Однажды, конечно, с рабами может стать скучно – тогда их нужно будет подтолкнуть к сопротивлению, дать наиграться в героев, а потом тихонько прижать к ногтю. Опять же, наследники. Я сделаю их достаточное количество – и удовольствие, и польза - и воспитаю по-своему. У меня имеется грандиозный замысел – объединить скона и человека, я вложу мозг наследника в скона-малютку, иначе – перелью в него человеческий разум, создав новую расу, расу моих детей, преданных абсолютно.

- Не боишься, что в один прекрасный момент они взбунтуются против Отца-основателя? – отстраненно спросил Андрей. – Такое частенько случалось в истории. Ведь ты передашь им собственную жажду власти, агрессивность, свою ненасытность, целеустремлённость и имперские амбиции, не так ли?

- Раса детей, ослабленных материнской рабской сущностью, - снисходительно пояснил Шаман. – То есть, они будут всего лишь рабами.

- В любом рабе всегда тлеет ненависть и желание дождаться своего часа.

- Они скорее передерутся между собой за власть – я постараюсь сделать из них непримиримых одиночек. Это будет забавно.

- Но если найдётся один разумный, и они все же объединятся?

- Исключено. Ты не в курсе новейших методик обработки.

«Ещё как в курсе», - подумал Андрей. – «Иначе не был бы резидентом Сыска».

- Как это скучно, великий Огаи-Кыр, любые игры рано или поздно приедаются.

- Отнюдь, если умело устраивать время от времени «час неповиновения».

Анна тосковала и едва терпела монотонный, скрипучий голос хозяина.

- Моя спутница устала и перенервничала, - сказал Андрей. – Позволь нам уединиться для отдыха.

- Разумеется, - Огаи-Кыр вздохнул и утёр салфеткой рот. – Я заговорился. Мне порою не хватает человеческого общения. По правде говоря, мои творения бывают слишком кровожадны, холодны, негибки. Попросту тупы. И временами назойливы, поскольку всегда бодрствуют.  – Огаи-Кыр неожиданно зевнул во весь рот. Он давно не говорил так много – сконам не нужны были его рассуждения о будущем мироустройстве империи, им хватало краткого мысленного приказа. – Отдохнуть… Наверное, и я сосну часок. Это будет полезно для организма. Планида завоевателя нелегка, утомительна и откровенно уныла, быстрые победы порой навевают сонливость. Отдыхайте, чувствуйте себя как дома – пока не дойдём до границы, неожиданностей не предвидится.

Огаи-Кыр встал, прожег пленников пронзительным взглядом и вышел.

Андрей и Анна откинулись в креслах, принявших полугоризонтальное положение, и взялись за руки. Андрей убедил Анну расслабиться и хотя бы немного подремать
«А как же ты?» - «Я тоже расслаблюсь и отдохну, но не засыпая. Мне необходимо сориентироваться. Это сложно. Слишком высока энтропия. Вся беда в том, что деяния Шамана не нарушают целостность Инмира, ибо являются его порождениями, а сам Шаман – плоть и кровь Иномирья. В этом отношении собственный тиран-император куда легче переносится Вселенной Иномирья, чем агрессия извне. Вторая приносит тотальное уничтожение, полную аннигиляцию, первая – всего лишь передел миров и новое политическое мироустройство. А теперь закрой глаза, мы ещё успеем наговориться».

Однако расслабление и тем более – сон – не пришли. Слишком велики были напряжение и гнёт неизвестности. Анна перебрала все методики самоуспокоения, пытаясь лежать с закрытыми глазами, и даже Андрей выдержал час, не более, далее выжидать не имело смысла.

«Итак, пришло время», - передал Андрей. – «Я накопил достаточно силы для бегства. Сейчас я отправлю сведения Наблюдателям Союза, а затем рванем дальше».

«А как же шаман?»

«Он всего лишь человек с манией величия и зачатками паранойи. Но сейчас он угомонился и спит. Ненадолго – такие маниакально-депрессивные личности спят не больше 2-3 часов в день. Но однажды сваливаются на пару-тройку суток. Я помогу ему уснуть ещё глубже. Кортеж будет по инерции продолжать путь, а потом остановится за неимением директив. Вот тогда и пустимся».

И впрямь, кортеж скоро замедлился и встал. Несмотря на успехи Огаи-Кыра, его создания оставались всего лишь искусственными кибероподобными существами, лишенными эмоций. Однако предпосылки к развитию имелись и у них. Андрей ощутил стену враждебности и настороженности, окружившую их плотно и непроницаемо. Он знал, что сконы оцепили  походное жилище Шамана, и следят за каждым их движением. Что же, значит, они не станут делать лишних движений.

Сначала Андрей выявил из окружения Шамана самую протяжённую, напряжённую и прочную силовую линию – нетерпение и голод растущих сконов и их концентрированную мысль о новых пищевых ресурсах. Потом отбросил: слишком рискованно, он не знал, как быстро взрослый скон способен уловить вмешательство в собственную ауру. Выбрал из неё менее заметную, но не менее целенаправленную составляющую – желание двигаться вперёд (сконы, по наблюдению Андрея, были несколько ленивы, ими руководил в большей степени голод, сытые замедляли скорость). И он вложил в желание свою шифрованную информ-мысль. Если Центральный Терминал Главного Перекрёстка, святая святых Союзного Кольца, цел и невредим, он сумеет уловить и вычленить в общем хаосе упорядоченный информационный поток Андрея и дешифровать его – уж Таушен постарается.

Убедившись, что его депеша ушла на острие стрелы и набрала нужную скорость, Андрей распахнул свое биополе и объял им Анну, включая в свою систему. «Ну, давай же, действуй!» - подбадривал и подгонял Андрей свой персональный телепортатор.

Андрей знал из сводок, что Линия Защиты, построенная на последних достижениях Инмирной науки, проходила по касательной к его собственному маршруту. И хотя Стилет Рачи указывал на северо-запад, туда им не было хода: они могли оказаться зажатыми между двумя армиями. Оставалось сделать небольшой крюк и нырнуть вглубь оккупированных территорий, туда, где уже установилась диктатура генералов Гидры и Дыгобасыры, пронизать их с максимальной скоростью. Выйти наружу за её пределами, в глубоком тылу, в таких захолустных дырах, которые и нового Императора не привлекали ни людскими, ни материальными ресурсами.

«Переход будет долгим, Ани, мы помчимся по тоннелю сквозь добрый десяток миров, соберись с силами, для тебя это может быть тяжело. Если ты отключишься, я не смогу тебя поддержать. Выдержишь?»

«Выдержу, Ворон, будь уверен, я все же не хлюпик. А союзный рейнджер».

«Ты – самая сильная и прекрасная женщина Иномирья. Поехали».

Но прежде чем проломить ткань Пространства экстренным прорывом, Андрей послал мощный кумулятивный заряд в Маскону. Маскона вздрогнула и завалилась набок, выплюнув несколько недоразвитых заготовок, подле неё тут же засуетились сконы-санитары, вокруг дерзких смельчаков взвился шар, представляющий собой мощный электрошокер. Но Андрей уже активировался и ворвался в следующий мир, представляющий собою сплошные дымящиеся развалины. Там им посчастливилось подобрать импульсники, несколько покореженные, но действующие, и не менее покореженный одноместный спортивный экоб-прыгун, на ремонт которого пришлось потратить два часа, отсиживаясь в бункере из оплавленных пластиковых плит.

Так они и проскочили четыре мира, поливая пространство вокруг себя из импульсников, расчищая путь и калеча сконов.

На пятом перепрыге Анна потеряла сознание, и Андрею ничего другого не оставалось, как на краткой остановке надежно закрепить её на пассажирском ложе и усыпить.

Они прорывались на прыгуне, чей ныряющий ход скорее напоминал ход катера по неспокойным волнам. Летели, окружённые защитой Первостранника, против течения силовых линий войска Огаи-Кыра, прокладывая экстренный тоннель и оставляя за собою завихрения аннигиляционного шлейфа, отбрасывая в стороны все, что попадалось на пути. Погибшим и завоёванным мирам это уже не могло повредить, а пускаться за ними вдогонку Огаи-Кыру дороже бы встало. Да этот самоуверенный и высокомерный человек никогда не оглядывался: рано или поздно он отыщет беглецов и накажет, где бы они ни находились, а преемник Андрея на Изнанке, бывший монах Ордена Космических Братьев, Артамон Гескин-Грецкис, поможет ему, иначе Шаман вынет и раздавит его душу...

…Но любой дороге рано или поздно приходит конец. И Андрей вынужден был остановиться для отдыха. Он рухнул рядом с Анной и уснул без сновидений. А проснулся оттого, что с задымленного неба пролился едкий, бурый, ржавый дождь. Что знаменовало приближение Гидры. Андрей разбудил Анну и привел в чувство в достаточной степени, чтобы она сумела удержаться рядом.

А дальше им осталось лишь проломить аварийную дверцу и оказаться в очередной ячейке Инмира. И Анна молила Творца, чтобы это наконец-то оказался мир за пределами зоны разрушений и военных действий…