Азиатский Шершень. Глава 29

Степь, пока что, заканчиваться не собиралась, не самое приятное зрелище, сказать по чести, унылое даже. Пустыня так же не предел мечтаний, но там другое. Всё же евреи, изначально, кочевниками были, считай, почти как на исторической родине, предки сорок лет «гуляли» по пескам, а тут… Вот если бы теория о том, что все российские евреи являются хазарами, на самом деле, принявшими иудаизм, истиной являлась, тогда другое дело. Любил бы степи, ковыль, редкую сухую траву и всё в том же духе. И главное, никого на километры вокруг. А если и появятся, не радоваться надо, а уносить ноги, пища от страха. Постоянно сверялся с картой, а до следующего бойца ещё идти и идти. Вот бы телепортирующий, какой артефакт раздобыть, раз-раз и на месте! Но, чего нет, того нет. Если только из соратницы сделать ездовую собаку и кататься на тележке благополучно, но жалко, я теперь довольно крупное создание и весьма тяжёлое.


- По-моему, сюда кто-то спешит, - произнесла вдруг союзница.


- Стоит пожелать что-то и сразу сбывается, - я поднял глаза к небу, - когда научусь сдерживаться и мечтать о вещах простых и безопасных, вроде вкусного обеда и беседа с милым пушистиком?


Вдали показалось пыльное облако, которое быстро приближалось, скачет кто-то. Вот приблизились, на вид типичные татара – монголы прямо как в учебниках истории, тетивы натянуты, стрелы на нас смотрят, некоторые уже арканы над головами раскручивают. Явно не обниматься мечтают. Одно радует, убить, вроде как, не должны.


- До чего здесь у вас народ агрессивный, - я вытащил чёрный кружок, - хоть бы кто прибыл с хлебом – солью, песнями и плясками, а не встречали проклятьями и острыми копьями. А ведь мы пока ещё никого и пальцем не тронули.


- Не жалуйся, жену свою Вик-тори дома оставил, монаха – телохранителя прогнал, кентаврину полицейским отдал, придётся самому отбиваться, - фыркнула соратница, - может, запомнишь, что соратниками разбрасываться не стоит.


Меж тем, один из нападающих собственный кружок метнул, создал большую арену, на которой поместилась вся мини-орда. Я сразу же облако ядовитое и выпустил, которое заполнило пространство полностью. Недруги взвыли от боли. Обнажил свой клинок, кинулся к врагам. Они-то ничего не видели почти от боли и ярости. Ещё громче заорали, когда начал их рубить. Азиатский Шершень опять не послушалась, атаковала лошадей, прекращая их мучения. Пришлось изрядно повозиться, а тут ещё какой-то ловкач на меня аркан накинул. Рванулся, с грохотом завалилась израненная лошадь со всадников, поволок обоих, сапоги помогали, добавляли один процент силы, коей и так хватало. Только злодеев оказалось слишком много, удар по затылку заставил рухнуть на колени, чуть сознание не потерял. Второй тычок точно отправил в мир снов, но мимо пронеслась подруга, прыгнула ко мне на спину, с неё атаковала обидчика. Клацнули стальные зубы. Когда я немного оклемался, обнаружил весьма знакомую и не слишком приятную картину – горы трупов вокруг и лающую на поверженных собака и большой кошель с монетами на песке. 


- Знаешь, начинаю уже тебя бояться, - я поднялся, не без труда скинул петлю аркана, - точно являешься четвероногой любимицей, а не демоном кровожадным?


- Для тебя – «четвероногая любимица» и разве важно, кем предстаю перед недругами? – воительница вздохнула, - прошу, отринь лишние мысли. Сейчас нам второй тур предстоит, и битва лёгкой не будет.


- Ох, уж это странное правило, - я выругался, - кто придумал вообще? Тут разок выжить проблематично, чудом головы не пооткручивали, а приходится повторять подвиг раз за разом. Тьфу. Компьютерные игры куда интереснее, когда сидишь на стуле и дерёшься на экране, а не собственную кровушку проливаешь!


Но, сколько не рыдай, всё одно от работы не уйдёшь. Арена исчезла, татары начали в себя приходить, немного подрастеряли жажду битвы. Хотя оружие в ножны и колчаны не убирали, к сожалению.


- Доброго вам времени суток, господа, - я помахал рукой, - простите сердечно, вопросик можно? Какого демона напали-то, идём, никого не трогаем. Да и что здесь красть у вас, кроме шакалов и ящериц и разведывать нечего?


- Ты ведь Амбисинистр? – выдал один из вояк.


- А что похож, – возмутился я, - может, на лбу нарисована буква «А», или следом едет Вик-тори и отряд телохранителей? Или у вас тут мало шастает воинов второго уровня?


- Пришёл приказ от нашего правителя, великого Амбидекстра, хватать всех бойцов, что не смогут доказать свою верность ему и доставлять к местному кади Бульби Ди на суд, - пояснил всё тот же собеседник.


- Перед вами, ослоухими, помощник кади Мумбаху Али Бен Аслана, - я поднял указательный палец вверх, - охочусь за напыщенным павлином Амбисинистром, а параллельно, дабы одолеть его, прокачиваюсь потихоньку. Стоило бы сначала задавать вопросы, а после в драку лезть. Идёмте к вашему кади, посмотрим, что за тип такой, но вначале, обязан второй раз победить. Опять толпой полезете или ограничимся  схваткой с предводителем?


- Лучше второе, - татарин сглотнул, - наш кади ждать не любит.


Я метнул чёрный кружок, недруг выхватил саблю, атаковал, мой сапог впечатался ему в лицо, несчастный отлетел к барьеру, врезался в него, стёк на землю и затих. На песок упал мешочек с монетами, маленький. Другие солдаты вздохнули с облегчением, их тела останутся целыми. Две трёпки подряд, многовато. Поехали в обратный путь, уже медленно, поглядывали на нас, двоих, монголоиды с робостью и почтением, не смели ни о чём спрашивать. И вот показались шатры расписные (или юрты, яранги, пёс их разберёт). Выстроены кругом, в центре, самый большой, как, оказалось, принадлежал кади. Даже местный хан относился к судье с большим уважением, и было отчего. У жилища его стоял большой каменный трон, явно привезённый из иных краёв, украшенный тонкой резьбой, накрытый тёплой шкурой неведомого зверя, на нём восседал очередной боец, среднего роста, но с невероятно широкими плечами. Очень странный тип, всё тело от макушки до пят «украшено» пирсингом, всевозможными кольцами, в ушах – серьги. Из одежды только короткая юбочка из кожаных цветных полос. Через спинку кресла плащ перекинут красный. На самом затылке пучок чёрных волос, заплетённых в косу, с большим кольцом на конце. Нормальные люди так ножички закрепляют или шарики, чтобы ими бить.


- Почему этот боец не связан и не обезоружен? – возопил  Бульби Ди, вскочил, маленькими свинячьими глазками сверкает.


- А ты сам попробуй повязать, рискни здоровьицем, - хмыкнул я, - только оденься по-человечески, мы не на пляже. Похож не на судью, но какого-то нудиста – танцовщицу. Даже бить противно. Не люблю больных извращенцев.


- Ты пытаешься меня оскорбить? – пискнул кади.


- Нет, выражаю свою искреннюю любовь и уважение, - я скрестил руки на груди, - родители не рассказывали, что мужик должен выглядеть мужиком? А тебе осталось только бантик к косе привязать, губки подкрасить и тарелочки к рукам привязать. Не воин, а девица с низкой социальной ответственностью, работающая в портовом кабаке, за медные монетки. Может, приватным танцем порадуешь, крошка?
Я думал, Ди взорвётся, как консервная банка на слишком жарком солнце, подскочил метра на два в воздух, заверещал, будто я ему колокольчики дверью прищемил, завопил на ультразвуке: - «Убить – убить – убить этого злослова немедленно, кто не исполнит, сам угодит в тюрьму на всю жизнь»!!!


- Какая ты робкая девица, оказывается, - я всплеснул руками, - легко другим приказы отдавать, а сам попробовать не желаешь? А то так и останешься, на всю жизнь, недоразумением второго уровня, над которым не смеется разве что ленивый. И как в кади взяли только? Небось, немало пришлось золота заплатить. Или местных совсем никто не уважает, ставят кого не попадя, лишь бы умел рот открывать и языком шлёпать?


Злодей вскочил, окончательно выведенный из терпения, трясущейся рукой вытащил из-за пояса жёлтый кружок, метнул, создав арену. Вот такой разговор мне уже по душе!
Честно говоря, вынужден признаться, пирсинга не люблю, отчего-то вызывает у меня чувство брезгливости, походит на бородавки, даже и у женщин. А о мужчинах и говорить нечего. Тем более, уверен, тело мужика настоящего должны украшать лишь мускулы, татуировки брутальные и шрамы, остальное от лукавого. Иудаизм вовсе приписывает скромность и одежду чёрных, белых и тёмно синих цветов. А тут просто воплощение всего вульгарного и мерзкого перед глазами. Вся моя гомофобная натура требовала произвести расправу, дабы и другим урок был. Что удивило и насторожило сразу, противник оружия не вытаскивал, да и не похоже, что имел при себе, встал, руки в стороны развёл, не будь сейчас ночь, решил, что на солнышке греется или молится. Ждать, пока нечто придумает или выкинет фокус, смысла не имело, подошёл к злодею и, не без удовольствия, в челюсть кулаком приложил, вложив всю свою силу. Только боль пронзила собственную голову, аж перед глазами всё поплыло.


- Ты уже почувствовал мою мощь? – прошипел кади, - кто бы и что со мной не делал, боль испытывать будет сам обидчик!


- А повреждения так же он заработает или ты? – уточнил я.


- К несчастью, я, - вынужден был признаться Ди.


- Так вот, недоделанный ты мой, имеешь какие возможности, так молчи о них громче, - хмыкнул я, - кто боится боли, тому на арене вообще делать нечего. И сейчас в этом убедишься, в полной мере. Уж больно у тебя шея длинная, как будто специально создана для моих ладоней!


Ухватил я хитреца за глотку, кольчужные рукавицы активировал, бедняжку аж затрясло, когда током начало бить. Боль оказалась невыносимой, только пальцы свело, не оторвёшь, ещё крепче сжимали жертву. Бедняжечка за мои кисти схватился, пытался разжать, пустое, лишь ладони себе обжёг. Повалил вонючий дым, запахло горелым мясом. Шершень расчихалась и отбежала подальше, остальные зрители, кто мог смотреть, стояли бледные и холодный пот утирали. Особенно плохо было тем, с кем прежде сражался. Поняли, что уж их-то пожалели и лишь немного отшлёпали и покусали. Недруг медленно угасал, привык быть хозяином на поле брани, а тут такое. Обе наши шкалы жизни быстро уменьшались, но у врага куда как живее. Наконец, обнулилась полностью. Когда я отпустил, оказалось, что у побеждённого уже и обугленный позвоночник обнажился. На песок шлёпнулся мешочек с монетами.


Нам обоим понадобилось несколько минут, чтобы в себя прийти после пережитого. Наконец, кади поднялся, вытащил жёлтый круг и метнул, создал арену.


- Если думаешь, что и второй раз сможешь повторить свой приём, не надейся, - Бульби погрозил кулаком, - не дамся.


- Обижа-а-аешь, недоделанный ты мой, - фыркнул я, - повторяться это просто не комильфо. Тем более, в прошлый раз, помер как-то слишком быстро и легко, придумаю кое-что ещё более жестокое. Буду искать, какой из твоих предметов – волшебный.


Я вытащил из сумки клещи, которыми извлекал кристаллы из артефактов, обнажил живой хопеш и пошёл на недруга. Тот разулыбался хищно, представлял, что начнётся и надеялся на победу скорую. Я, для отвлечения внимания, ухватил инструментом одно из колец на теле негодяя, оторвал. Боль обожгла кожу, злодей расхохотался. Стоило пошевелить мозгами. Из крупных предметов одежды лишь упомянутая юбка и пояс. Второй вещицы мечом и коснулся, пряжки. После оторвал вторую серёжку. Ди вскрикнул от боли изумлённо, ага-а-а-а!!! Попался в мои сети нечестивец! Прежде всего, обрушил клещи на челюсть врага, только зубы полетели, теперь удар ногой в живот. Бедняжка охнул, отступил на несколько шагов, на колени рухнул, из глаз слёзы текут. Я жертву обогнул по периметру, инструмент в сумку кинул, ухватил кади за косу, на руку намотал, заставил голову поднять и просто, медленно, наслаждаясь процессом, клинком перерезал глотку проигравшему, продолжил, пока полностью не обезглавил, показал окружающим и отшвырнул. О труп вытер лезвие хопеша.


- Фу, нельзя было для такой работы, другой меч взять? – простонал стальной зануда, - будь у меня желудок, точно стошнило!


Я почувствовал, что расту, и вправду стал крупнее сантиметров на пять и мускулы увеличились, к счастью, вместе с одеждой. В воздухе возникло свечение, и на землю упал широкий браслет, из тех, что надевают на руку между плечом и локтем.


- Сиюм (конец)! – провозгласил тот же невидимый судья. 


Я поднял предмет, приложил к кружку на карте, прочитал текст: «Браслет убийцы, прибавляет один процент к шансу нанести смертельный удар».


- Ой, дай мне эту вещь, пожалуйста, - взмолилась Шершень, - сам знаешь, не смотря на запрет, драться приходиться, периодически, пригодится.


- Женщины, не могут пройти мимо красивой цацки, - я покачал головой, но всё же надел подруге украшение, которое сразу приняло необходимую форму, не соскочит.
Меж тем, Ди пришёл в себя, поднялся, принялся ощупывать голову и шею, выдохнул с облегчением, после, схватился за пояс и понял, что тот умер навсегда.


- Ты что сделал? – зашипел кади.


- Отобрал твою, так называемую, мощь, - я пожал плечами, - теперь придётся тебе избавиться от всех «украшений», облачиться в нормальную одежду и вести себя по-человечески. Сомневаюсь, что остальные пожелают слушаться судью – извращенца.


- Точно, - поддержал меня тот татарин, с которым общались прежде, - изгнать этого уродца, хватит, сколько кровушки попил!


- Неужели вы забыли, на чём моя власть зиждется? – взвизгнул проигравший, - смотрите, умрёте в ужасных муках, и новый любимчик не спасёт и не поможет ничем!
Народ зашумел, кто-то поднял камень с земли, метнул, попал точно в лоб. Бульби отступал, после развернулся и бросился наутёк. Думаю, в это поселение больше не сунется. И Амбидекстр не станет вступаться за потерявшего силу неудачника, другого пришлёт.


- Ты точно не Амбисинистр? – уточнил у меня всё тот же собеседник.


- Нет, извини, - я вздохнул, - а что за «власть» такая, о которой говорил этот голосистый недомужик?


- Мы все пьём из одного колодца, - вздохнул татарин, - и вода в нём не простая, лечебная, потому ни мы, ни скот не болеем. Но, Ди забрал его себе, а чтобы никто не покушался, поставил сторожить гигантскую змею. А нам её не одолеть, сам видел, артефактов не имеем собственных, не настоящие бойцы.


- Хоть я и не спаситель, но со змеёй сражусь, - я потёр руки, - дабы увеличить собственную мощь, да и просто интересно. Обещать ничего не буду, но сделаю всё, что могу и даже чуть больше.


Развернул я карту и сразу обнаружил символ третьего задания, не заблудимся. Попрощался с новыми знакомыми, и поспешили в путь.


- Змей так же на арене надо убивать, – уточнил я у подруги, - или сойдёт за обычного зверя и не накажут?


- Если и можно было, ты, наверняка получишь такие серьёзные раны, что пришлось бы долго лечиться, - вздохнула собачка, - хоть здесь-то допустишь меня до схватки?


- Даже и не мечтай, - отрезал я, - змеи куда опаснее людей, а эта должна быть особо жуткой, иначе кочевники сами справились. Уж в чём – в чём, а в доблести и воинском мастерстве татар и монголов сомневаться не приходиться, некогда завоевали немалую территорию в моём родном мире, и несколько сотен лет удерживали, пока не стали слишком цивилизованными, лидеры за власть не передрались. Но это всё болезни любых народов. Есть лишь одно подходящее лекарство, да только о нём или не знают, или не хватает духу использовать долгое время. И вообще является слишком жестоким и мерзким.


- И что это за средство? – уточнила спутница.


- Полное истребление тех, на кого нападаешь, адский геноцид, причём, не только людей, но и их имущество, да скот. Восставать будет некому, ни партизан, ни баз и разведчиков для них, ни шпионов вражеских, охранять никого не надо, распылять орду, плюс страх, что лишает защитников сил и решимости, - я вздохнул, - тогда завоеватели и с местными не ассимилируются, разбавляя свои гены, вещами не обрастают, оставаясь нищими, злыми воинами, которым терять нечего. Чуть изменил закону и конец. Американцы так завоевали свою страну. Индейцев истребили, а остатки в резервации изгнали. Другие методы просто не работают.