Случайно стал я генералом

   Небезызвестному деду Щукарю пророчили генеральское будущее. Пузцо у него в младенческие времена было точь в точь генеральское. Какое пузцо было у меня в его лета, я, понятно, не помню. И никто уже не скажет, какое оно у меня тогда было. Некому. Да и не обращали на него мои предки особого внимания. Пузцо, как пузцо, никакого особого впечатления.
   Зато я, в отличие этого Шолоховского деда, стал-таки генералом. История об этом и смешная,и грустная, как часто одновременно бывает в нашей грешной жизни. Вообще-то я уволился в своё время в запас из армии старшим сержантом срочной службы(капрал, короче говоря). Генеральские погоны никогда в карманах не носил. Но всё-таки побывал как бы в чине генерала. Как говорится, из капралов сразу в генералы.
   Началось с того, что мою семнадцатилетнюю внучку Настю  укусила собака. И не какая-нибудь бездомная дворняга, а старонемецкая овчарка, кобель  шести лет от роду(это потом выяснили кинологи - специалисты по собакам)живым весом килограммов 70. При том, что она сама (внучка), в тот момент выгуливала свою собаку – тоже шестилетнего кобеля, только ризеншнауцера. Если кто не знает, то это – чудище, черное, как смоль, с головой, как у лощади, с длинной бородой и бровями, как у покойного генсека, только длиной пять сантиметров, полностью скрывающих черные маслины глаз. Хвост им обрубают, потому что от радости они могут своим хвостом перебить ногу любимому хозяину.  В общем, «собака Сталина».
   Они с внучкой летним вечером проходили по многолюдной улице рядом с рынком в окружении сидящих на ящичках и стульчиках бабушек, торговавших нехитрым урожаем своих огородных грядок, мимо людей, спешащих  на остановку троллейбуса и маршруток. "Ризен", очень дисциплинированный пёс высокой выучки и с родословной, шел рядом с Настей на поводке и в наморднике – чтобы не пугать встречных и поперечных, не испытывающих симпатии к собачьему племени.
   Именно намордник вынудил его опростоволоситься. Когда на него внезапно бросилась здоровенная овчарка, он одним прыжком спрятался за Настю, а Бич, такая кличка тогда была у этого пса,на ходу цапнул её,как препятствие, в икру.  Двумя клыками нанёс ей две раны. Все вокруг заголосили, а овчарка сразу же была взята на поводок мужиком, который был с ней.
   Настя сразу же бросилась домой, а мужик с овчаркой в суматохе исчез в неизвестном направлении. Дома девушке оказали первую помощь, обработали раны перекисью, намазали зеленкой и забинтовали. В травматологию решили ехать  завтра утром.

    На другой день все разбрелись по своим делам, Настю свозили к травматологу, там провели все нужные процедуры и порекомендовали во что бы то  ни стало найти напавшую  собаку для ветеринарного обследования, чтобы определить ход дальнейшего лечения Насти.А саму Настю -  сводитьна прием к психологу и обследовать на предмет психологической травмы. Мода сейчас такая: чуть что – к психологу.
   Этим и занялась моя дочка, мама Насти. Съездила в райотдел полиции, подала заявление, которое, кстати, приняли  после некоторых дебатов. Бравый дежурный ей даже высоким тоном посоветовал не учить полицию, что ей делать. Хотя сам этого не знал по молодости лет, впервые столкнувшись с такой ситуацией.
   Дочка,не заходя домой, решила сама провести поиск собаки и провела его, надо сказать, довольно успешно. Ни разу не участвуя в розыскной работе, она начала с поиска и опроса свидетелей. И бабушки-торговки всё ей рассказали, даже подсказали направление, куда ушел со своим псом его хозяин. И она быстро нашла. И дом, где обитали мужик с собакой, и саму собаку, даже выяснила её кличку – Бич. А мне об этом  рассказала позже.
   А я в свою очередь вышел на разведку. Стал медленной прогулочной походкой писать круги по округе в надежде наткнуться на собаку. И мне тоже повезло. 
   Проходя мимо ворот храмовой ограды, на противоположной стороне улицы я увидел старонемецкую овчарку. Она медленно брела по тротуару, сама по себе, в ошейнике и без намордника. Останавливалась,о чем-то задумывалась,и брела дальше. Дойдя  до перехода («зебры») на мою сторону улицы, остановилась, оглянулась, немного постояла, и пошла...назад. А мне смутно вспомнилась точно такая картинка. где-то я уже видел что-то подобное, только не припомнил, где.
   Я продолжал наблюдение. Пройдя метров тридцать, она свернула к подъезду многоэтажки и снова остановилась. А через минут пять появилась компания из трех человек – двое мужиков и с ними женщина. Компания двигалась к перекрестку с «зеброй», и собака присоединилась к ним.   
   Подойдя к «зебре», один из мужиков взял собаку за ошейник,  и все они организованно перешли на мою сторону улицы. А дальше пошли по тропке через большую поляну к троллейбусной остановке. Мужик освободил собаку, и она шла cама по себе, но в компании с ними.  На поляне метрах в пятидесяти гуляла собачонка неизвестной породы (я издали не рассмотрел). Овчарка подбежала к ней, они попрыгали, как это бывает, когда собаки знакомятся, а потом собачонка ускакала по поляне в совершенно другую сторону, а моя «подопечная» медленно направилась к своим. А те, пройдя поляну, остановились   и о чем-то беседовали. Я медленно проследовал за ними и остановился метрах в двадцати, приняв вид скучающего бездельника. Я уже чувствовал себя «топтуном», только обязательной в этих случаях газетки у меня не было.
   Через пару минут один мужик из этой троицы попрощался и перешел проезжую часть  в неположенном месте, а те двое остались. Собака приближалась к ним, я тоже. Я остановился метрах в десяти, а собака уселась на асфальт рядом с ними. Они продолжали беседовать, не обращая внимания на собаку.
   И тут меня заметили. Мужик прервал беседу с дамой и обратился ко мне. Я немного глуховат, а ветер отбрасывал слова мужика обратно к нему. Поэтому, я подошел к ним,  и сразу, чтобы не отвечать на разные вопросы не по делу, изобразил улыбку и произнёс:
   - Красивая у вас собачка. Овчарка?
   Видимо, польщенный моим комплиментом, мужик ответил:
   - Овчарка, волкодав.
   - А как его зовут? – наивным тоном  спросил я.
   - Собак не зовут, у них кликухи. У этого-Бич.
   Интересная кличка, подумал я, с бичами мне доводилось встречаться.
Мужик протянул мне руку для пожатия, представился Михаилом и продолжил:
   - Здравствуйте, гуляем? Поздравляю с наступающим праздником.это было накануне Дня Города.
   Я протянул ему свою, ответил обычное в таких случаях «спасибо, и вас также», цепким взглядом детектива (я уже выступал именно в этой роли) окинул их всех троих, и отметил про себя:
 - у Михаила на руке от запястья и почти до локтя татуировка, как огромный свежий синяк, в лучшем случае – вчерашний, что там изображено, не увидеть быстрым взглядом (особая примета, отметил детектив): сам он – крепкий мужик лет 35, бритоголовый, смуглый; да ещё и эта "кликуха";
 - пока мы с Михаилом обменивались приветствиями, дама порылась у себя в сумке, достала намордник из коричневой кожи с круглыми металлическими блестящими заклёпками (новый, подумал я),и надела на собаку. Та не возражала, в отличие от нашего «ризена» – того приходится долго «уговаривать». На даму я второпях не обратил внимания (маленький «прокол» детектива);
 - старонемецкая овчарка какая-то не такая. Тяжелая,по-старинному-«брюхатая», если бы это был не кобель; взгляд угрюмый и не то, чтобы тоскливый, а какой-то усталый и обреченно-отрешенный. В нём читалось: «как мне всё это  надоело...».
Я невольно сравнил его с нашим «ризеном» – поджарым, мускулистым, любопытным,  и каждую минуту готовым, в случае чего, к активным действиям.
 
   Добыв эти сведения, ещё не зная,пригодятся ли они мне,я решил «делать ноги». Показное восхищение Бичем (или Бичом, не знаю), дало мне возможность внимательно его разглядеть и составить некую краткую характеристику, я запомнил его проводника (так называют партнёра служебной собаки), и нутром почувствовал, что пора уходить – мне как-то не очень показалась дама. Сделав улыбку до ушей, я пожелал им всего хорошего и намеренно медленно прогулочной походкой удалился – совсем не в ту сторону, куда мне нужно было идти – для конспирации.
   Они меня не удерживали, ответно пожелали добра и остались беседовать дальше.
   По дороге домой я,с одной стороны, чувствовал, что этот Бич – исполнитель укуса моей внучки; это подсказывали какие-то неуловимые черточки в поведении этой  парочки; может быть, тревожно - недовольные взгляды дамы на Михаила и в мою сторону, и её запоздалое желание надеть на пса намордник, а с другой – если бы мой «ризен» кого-нибудь укусил,а я ушел вместе с ним- со страху или по другой причине, я месяц не снимал бы с него намордника, тем более, не гулял бы с ним  рядом с местом происшествия. Эти мысли одолевали меня и дома, пока не пришла моя дочь,  и мы не провели совещание.
   Всё,  что она «нарыла», выложила мне: адрес, где обитает собака с хозяином, кличка  собаки – Бич (!). Хозяин собаки – некий Алексей (в обиходе Лёха), а гулять собаку водит  «амбал с придурью»  Мишка, по приметам – мой, теперь уже знакомый, Михаил.
   Ещё свидетельницы поведали, что Настя не первая пострадавшая от этой собаки. Несколько человек попали, как говорится, ей на зубы.  Всё сошлось. Оперативное расследование закончено, дело пора передавать по инстанции.
   Это и  взяла на себя  следующим  утром моя вышеупомянутая дочь.
   Я давно заметил: когда начинает везти, то везёт до упора - только успевай принимать.
   В тот же вечер мне позвонила моя сестра и сообщила, что   домом, где обитает собака Бич, владеет директор (а может - хозяйка) трех городских рынков. Когда  сестре рассказали про  историю с Настей, она – ещё недавно частный  предприниматель на одном из этих трёх рынков, хорошо знающий эту директрису,  по своим предпринимательским каналам дополнила свои знания кое-какими сведениями (они, рыночные частные предпринимательницы, знают всегда о своих директорах и директоршах гораздо больше, чем сами директора) и сочла нужным сообщить мне.
   И я понял: Лёха обитает во флигеле во дворе директрисы,исполняя роль сторожа и, может быть, управдома. Миха, любитель гулять с собакой, заходит к дружбану позабутыльничать.
 
   Придя вечером с работы, дочь сразу, почти с порога,  объявила:
   - Папа, а ты, оказывается, генерал!
   - С какого перепугу? – поинтересовался я.
   - Вот именно с перепугу.
Я предложил перейти к делу, и она вывалила ворох новостей.
   Когда в полиции ей предложили (не очень вежливо) не учить полицейских чинов розыскным действиям, она вспомнила, что в городской прокуратуре работает её хорошо знакомая женщина, и решила позвонить ей и проконсультироваться. Хорошо  знакомая отозвалась, и дочка рассказала всю историю с собакой и Настей от  самого начала и до конца. Дома нам она об этом звонке ничего не говорила.
   А работник прокуратуры отреагировала мгновенно и взяла инициативу в свои руки. Дочке она перечислила все документы, которые ей, как доверенному лицу потерпевшей, обязаны выдать в полиции, в больнице и в ветеринарной клинике после обследования собаки. Успокоив дочку, она её выпроводила,  и тут же реализовала взятую в руки инициативу.
   Она позвонила начальнику районного отдела полиции и официальным тоном, но очень вежливо, поинтересовалась, как движется расследование по случаю нападения собаки на девушку по имени... и фамилии.... Начальник пробормотал какое-то «му-му», и спросил, почему прокуратура интересуется этим делом. На что действительно хорошая знакомая моей дочки скучным тоном сообщила, что это дело прокуратура берет под свой контроль и будет следить за ходом его разработки  до полного завершения. И на этом, попрощавшись, закончила беседу и отключила телефон.
   И когда «доверенное лицо» моей внучки появилось в то утро в райотделе, ей был оказан великолепный прием с проявлением самой изысканной галантности со стороны полицейских чинов. «Доверенное лицо» даже пригласили поучаствовать в оперативном  совещании по «данному делу». Конечно, дочка не возражала, совещание прошло в конструктивном ключе, а когда закончилось, она спросила у того, с кем ей предложили держать связь, почему вдруг возник такой ажиотаж. На что у неё спросили:
   - Ваша дочь действительно генеральская внучка?
   - А какое это имеет значение для расследования? – в свою очередь догадалось ответить «доверенное лицо», удивленное этим вопросом,  и, сделав вид, что торопится, покинула райотдел, пожелав своему собеседнику удачи и всего хорошего.
   Уже по дороге она предположила, что по райотделу пролетел неизвестно кем запущенный слух, что собака укусила внучку генерала. Потому и такой азарт, и такая галантность. «Ну и пусть, пригодится», подытожила она. Главное, как говорил последний генсек КПСС, консенсус достигнут,и процесс пошел.
   Ещё дочка рассказала, что в ближайших планах – установление личностей владельца собаки и Михаила, вызов их в полицию на допрос, изъятие собаки и помещение её в ветеринарную клинику для обследования.

   Вот так я и стал генералом. Домашние мой генеральский чин сразу восприняли каждый по-своему, как говорится, в меру своей распущенности. Укушенная внучка Настя сразу подошла ко мне и, взяв обеими  руками "под козырек" на манер Артема Дзюбы, при этом перепутав руки, с серьезным видом проскандировала:
   - Товарищ генерал, разрешите обратиться.
   - Отставить, обращайтесь, как положено по Уставу внутренней службы. Если  не знаете, приказываю изучить Устав и правила отдания воинской чести. Выполняйте.
   Не знаю, просмотрела она уставы, или проконсультировалась со знакомыми кадетами, но потом, когда ей нужно было выцыганить что-нибудь у деда, она старалась обращаться «по форме», только для некоего шарма, начинала: «дедушка товарищ генерал», а дальше уже по существу.
   Моя благоверная–в просторечии супруга, особа вполне добродушная, но местами очень ядовитая. За ядом, простите - за словом, в карман, как говорится, не полезет. Так вот, она взяла привычку выдавать такие перлы:
   - Мон женераль, соблаговолите мусор вынести, еще немного, и вы, ваше высокопревосходительство, не допрёте пакет до контейнера.
   Причем, обращение произносила с великолепным французским прононсом, где она его усвоила, понятия не имею.
   А зять – муж младшей дочки, тот вообще  как-то («под настроение») предложил сделать из меня свадебного генерала. Он, не сказать, что прожженный(обидится), скажем - заматеревший бизнесмен, предложил тут же свои спонсорские услуги – антураж (мундир с орденами и медалями, фуражку с кокардой и джинсы с лампасами) и рекламу. И поехали по свадьбам – за приварком к пенсии.
   На что мне благоверная, а ему – теща, ехидно ответила:
   - А с кем ты, спонсор, будешь под сто грамм беседы беседовать? Он же на свадебных тостах сопьется до срока, и поминай, как звали и приварок и пенсию. Одна фуражка останется. С кокардой. На память. потому что её внутрь не кладут рядом с покойным генералом.
   Мне и самому такое амплуа не глянулось, и я выдал  встречное:
   - А что, я согласен. Давай на пару. Я генералом по свадьбам, а ты барабанщиком на похоронах. Мой бывший одноклассник похоронную фирму держит, «Реквием» называется. По блату устрою. Тоже будет «золотой парашют» на случай банкротства, не приведи Господи.
   - Не поминай Господа, генерал. От инфантерии. Всё, прекратили! – закончила конференцию мне – благоверная, а ему, зятю -  тёща. «Инфантерию» придумала на ходу, раньше эту пехоту не вспоминала.
   Шутки шутками, а я стал со временем замечать, что как будто растет у меня некое генеральское «пузцо». В переносном смысле. Обычного, пивного,  и  даже автомобильного пузца у меня ни в юности, ни в зрелых летах, не было. Вот уж  истинно – как назовешь шаланду, так она и поплывёт. Но об этом позже.

    А сейчас пора вернуться  к нашим, так сказать, собакам.
   Капитан из райотдела, на которого начальство возложило всю ответственность и полномочия, счел держать упомянутое «доверенное лицо» в курсе всех действий, намерений и планов касательно расследования. И звонил моей дочке по нескольку раз на дню. А она уже докладывала мне. Поэтому я излагаю здесь всё по её рассказам.
   Вызванному на допрос владельцу овчарки Бича(на самом деле, он им не являлся, как установили потом) после нескольких вопросов капитан предложил, чтобы быстро и без особых потерь разрулить и закрыть дело, усыпить Бича. Эта мысль пришла капитану в голову, когда Лёха сказал ему, что собака иногда ведёт себя по каким-то неведомым причинам неадекватно. Всегда тихая и смирная, вдруг ни с того, ни с сего бросается на встречного человека.Как на это ответил Лёха, никто не знает.
   А капитан  предложил этот вариант  с усыплением собаки моей дочке. Только не на ту они напали. У неё был большой опыт общения с разными «бобиками» – от пуделей и шотландских колли до ротвейлеров и лабрадоров. Не считая такс, мопсов болонок и прочих терьеров. Со всеми она находила общий язык и взаимопонимание.
   Не долго думая, она предложила альтернативу – усыпить вначале обоих – Лёху и его дружбана-поводыря Миху. А собаку – только после ветеринарной и кинологической экспертизы, на основании их заключений. Капитан быстро сориентировался, и не стал настаивать. А когда наряд полиции во главе с этим капитаном поехали изымать Бича, на подворье у рыночной директорши-хозяйки их встретили Лёха с Михой, и  Бич опять повёл себя неадекватно- напал на капитана.
   Капитан был всё-таки бывалым "ментом", увернулся от собаки и выставил перед собой защиту – Миху, облапив его сзади обеими руками. Леха тоже не стал зевать, взял Бича за ошейник и по приглашению младшего полицейского состава завел в машину. Туда же капитан впихнул Миху. В райотделе Бича оставили в машине, а Лёху с Михой препроводили в камеру на пятнадцать суток. За нападение на полицейского при исполнении служебных обязанностей.

   Пока сидельцы "мотали" свой срок, Бича осмотрели ветеринары, никаких серьезных пороков у него не обнаружили (на предмет бешенства и ещё каких-то опасных для человека заболеваний), кроме опухоли величиной с голубиное яйцо на голове за ухом, и отправили в приёмник к кинологам. Дальше с ним уже занимались опытные военные кинологи и выяснили: пёс когда-то прошел полный курс служебных наук, все существующие команды выполняет беспрекословно и грамотно, имеет навыки задержаний, отлично берёт след, вполне социализирован, не обращает никакого внимания на остальных животных.
   - А что это -  навыки задержания? – спросила дочь у женщины-кинолога.
   - Навыки нападения и обезвреживания преступника или нарушителя границы в конце  преследования. Сама в дрескостюме побывала в его лапах. Вырваться невозможно,- ответила кинолог.
   Только физически он доведен до состояния почти деградации организма.
   Дочка тоже побывала в питомнике и рассказала, как он просился на свободу из клетки, жалобно скуля. Тогда я понял, почему у него было в глазах угрюмое выражение собачьей тоски и обреченной отрешенности от окружающего мира. Он был очень болен, и никто ему не собирался помочь.

   Между тем, им заинтересовался начальник областного УВД. Озвучил, пока ещё не твердое, намерение взять собаку себе. Не знаю, как там они решали этот вопрос, но Бич оказался в хороших руках пары военных кинологов. Пары, потому что они были мужем и женой. Они его тщательно искупали, повынимали десятки клещей на голове, холке, боках и брюхе, отвезли к ветеринарам и прооперировали – вырезали эту опухоль за ухом, подобие жировика. Напоследок переменили кличку – теперь он стал Фоксом (возможно, кинологам понравился персонаж из известного фильма, которого так здорово сыграл актёр Белявский). Собака буквально ожила.
   И кинологи пригласили мою дочку  посмотреть на Фокса (он теперь обитал у них в квартире),а она предложила мне поехать с ней. Я,конечно, согласился,и не узнал Бича. Зато узнал его, каким он был в те времена, когда ещё не стал Бичем (или Бичом, не знаю). На нём всё зажило, как на собаке, он стал, что называется, настоящим   красавцем. Я вдруг вспомнил: это его я увидел однажды на улице года два назад, одинокого, без поводка и в кожаном ошейнике. Он брёл задумчиво, но внимательно оглядывал окрестности. Я тогда долго смотрел на него, не зная, как быть, куда звонить. Встречные бездомные дворняги относились к нему с вполне оправданным уважением, а он их просто не замечал, но, как говорится, имел в виду.
   Действительно, думалось мне, то был теперешний Фокс, утерянный хозяином, но не настолько потерявшим надежду, что тот его найдёт. А в руки Лёхи с Михой он попал позже, когда потерял эту надежду, но не потерял веру в людей. И мы с дочкой вспомнили фильм «Белый Бим Черное Ухо».Бичу,который стал Фоксом, повезло гораздо больше, чем Биму.
   Но это уже сантименты, не к лицу генералу. А бывший капрал уже сам стал замечать, что у него появляются генеральские привычки. Он стал давать руководящие указания "доверенному лицу", стал даже записывать ход дальнейших действий по ходу расследования, галочками отмечать выполненные и минусами - не выполненные. Даже вальяжную  осанку принимал иногда, для строгости.
   -Напрасно ты косишь под генерала, - иногда бросал мимолётное замечание бывший капрал.
   
   Досудебные действия были почти закончены, судьба старонемецкой овчарки была решена, в отличие от судеб Лёхи и Михи. Они свою судьбу выбрали сами, когда отмотали пятнадцать суток и вышли на свободу. Об этом моей дочке доложил капитан полиции во время  очередного  телефонного звонка (дозвона, как сейчас начинают говорить народные массы).
   А случилось следующее. Когда Лёха пришел из  полицейской каталажки на подворье к рыночной  директрисе, она,  на его беду, была дома,  и с места в карьер предложила ему покинуть насовсем подворье. Мол, пятнадцатисуточники без собаки ни в каком качестве ей не нужны. Блюла репутацию директриса.
   Оправданий и обещаний она не принимала, и Лёха задумался. Работы нет, жилья тоже, как быть, что делать? Но беда не приходит одна. За ней следом приходят, как говорят, победки. Он и пришел – Миха, узнать, как дела. Лёха и выложил ему, как дела, да в таких выражениях, что Миха двумя ударами уложил его на землю во дворе директрисы, да ещё и ногами наподдавал со всей, как говорится, дури.
     Вызванная группа скорой помощи бессознательного Леху увезла в травматологию, а не успевшего сбежать Миху полиция, которая тоже приехала, забрала опять в райотдел. Травматологи констатировали у так и не пришедшего в сознание Лёхи тяжкие телесные повреждения черепной коробки и рёбер, и уложили в реанимацию. А Миху водворили в СИЗО (следственный изолятор). Дожидаться уже тюремного срока, который будет определен только после того, как,   и в какое состояние  удастся привести Лёху в больнице. Не знаю, объединят ли в одно дело укус человека собакой и нанесение тяжких телесных повреждений уже не хозяину этой собаки. Теперь он считается гораздо более  потерпевшим, чем укушенная как бы его собакой как бы генеральская внучка.

   Надо отдать им должное, никто из моих родственников, посвященных в эти дела, не сказал:«так им и надо». Все как-то угрюмо задумались. И задумались наверняка об одном и том же. Как и я. А когда моя благоверная через какое-то время обратилась ко мне:
   - Ну, что, товарищ генерал..., - я неожиданно для самого себя взорвался (что бывает со мной очень редко – в самых крайних случаях), не дослушав, что она хотела сказать, и устроил присутствующим такой разгон по поводу генеральского чина, что никто ничего и не возразил.
   Трагическая нелепость финала нашего расследования вызвала вопрос, который я задал сам себе: может быть, твое генеральство, в конце концов, стало той кнопкой, которая завела этот роковой часовой механизм? Сам себе я и ответил: ну так что, я должен был бежать к ним – этим Лёхе и Михе, и кричать, что Настя не генеральская внучка? Наверно, именно поэтому я и взорвался.   
   Тем и закончилась моя как бы генеральская карьера. И дальше все само слово «генерал» употребляли с опаской.
      
   А я и сейчас мучаюсь вопросом: то, что собака – друг человека, знают все с пелёнок. А мы, каждый из нас, кто мы собаке – в ответ друзья? Не думаю. Собака никогда не считала человека, например,холодным оружием. А мы её – нашего как бы друга, часто считаем таковым, более того, применяем в этом качестве. Я и сам знал, а женщина-кинолог сказала мне, что собаку натравить на кого угодно можно не только командой «взять», или «фас». Одним щелчком двух пальцев или языка можно это сделать незаметно для окружающих.Что-то в этом роде, наверно, и делал «амбал с придурью» Мишка, заставляя Бича, в последствии Фокса, вести себя «неадекватно». И я прихожу к выводу: да, собака – друг человека, а человек для неё – друг  к а к  б ы.  Потому,  что собака почти всегда несёт ответственность за своего как бы друга, а он – готов её усыпить на веки, спасая свою шкуру, извините за несвойственную мне грубость.
   И ещё мне не дает покоя вопрос: эти двое, пресловутые Леха и Миха, зачем тыняются по белу свету? Какая у них задача – противовес добру, или как? Неужели им  изначально назначена судьба встретиться, а потом одному закончить свои дни искореженным с тяжелой травмой головы, а второму – тюремные нары и дальше неизвестно что? И неужели это всё из-за обыкновенной собаки, хоть и овчарки старонемецкой?
   Мы часто для подчёркивания чего-то драматического или трагического, иногда с юмором или сарказмом употребляем слово "рок". А что в этом слове на самом деле заложено, может быть - проявление высшей справедливости, своего рода чей-то самосуд, если мы сами не можем или не хотим её, эту справедливость соблюсти?
    И сколько их - таких ещё,  непонятно,  зачем и для чего существует в нашей толпе. Или гены наших славных допотопных предков неандертальцев до сих пор напоминают  о себе ныне – в двадцать первом веке? Вопросы...вопросы...