Бред. Рассказ. Продолжение

Продолжение. Начало - http://www.proza.ru/2019/10/16/1475


5

На самом деле программа адаптации была очень насыщенной всякими процедурами и тренировками, почти не оставляя свободного времени. По этой причине праздных посетителей не было, только по делу. Девушки приходили к Эвелине помогать наблюдать за растениями, а к Шуму чаще всех наведывался боцман Зелёный. Шла последняя неделя их пребывания в адаптационном отсеке, сила тяжести уже была на уровне двух третей от земной. Дим под наблюдением врача Бринёва делал пробежку на беговой дорожке, пока Эва в бассейне выполняла свою программу в гидроневесомости. Боцман сидел на банкетке у стенки, довольно наблюдая за поставленным перед беговой дорожкой полукруглым видеощитом, на котором навстречу Шуму бежала тропинка в земном березняке, то и дело кидая под ноги тени и солнечные блики. Щит боцман принёс ещё вчера, первой «пробежку на фоне природы» попробовала Эва, оставшись в полном восторге. Шум уже перешёл на «второе дыхание», подчинив всё своё тело мерному ритму бега, когда гравитация немного усилилась и внесла сбой.
- Помедленнее, Дим, следите за дыханием, – посоветовал врач, сидевший за диагностическим монитором. – Лучше закончите, вы и так опережаете график адаптации.
– Тише едешь – дальше будешь, – изрёк боцман. – Тропинка хороша, по такой бежать бы да бежать. Нет, Первую Звёздную на совесть продумывали, что говорить…    
- От неё кормимся, - согласился Дим Шум, переводя дыхание и присаживаясь рядом. Врач ушёл к бассейну к Эвелине. Шум покосился на боцмана:
- Кен, просто так ты не приходишь. Выкладывай.
- Наши девчонки просят собрать карусель.
- Какую карусель? А, ту самую, на которой их захватил патруль? А говорят, зачем?
- Говорят.  Дим, у меня язык так умно не ворочается, чтобы слово в слово пересказать, но смысл в том, что синий кристалл на оси карусели – это усилитель их «марсианских» возможностей. Но они хотят другое. Они хотят, чтобы собранную карусель раскрутили, как гироскоп, и посадили на равнину Спутник в том месте, где пытался сесть «Гибралтар».
- Кен, мне осталось адаптироваться всего ничего, стану полноправным членом экипажа, тогда и решим, хорошо? А карусель собери, у инженеров вроде был зал подходящих размеров, или ты с Иржи теперь не в контакте?
- Помирились уже, - улыбнулся Зелёный. – Только он не поможет. Девушки потеряли инструкцию по контакту.  И в зале станции  собирать нельзя, надо на Плутоне… Адаптируйся быстрее, Дим!
Боцман ободряюще пожал плечо друга и ушел. Шум проводил его долгим взглядом. Марьяна Маринкина проснулась, проспав два дня, надиктовала свои приключения, но так, что никто не мог понять, что всё-таки было в ледяной пещере. Она просто перечислила то, что её передал тогда он, Дим Шум: войти в ледяную пещеру, найти грань, поставить зеркала, встать перед ними. О том, что с ней был какой-то контакт, не было сказано ни слова. В адаптационном отсеке она не появлялась, но по видеосвязи они разговаривали, и Шум попросил Маринкину согласиться на сеанс гипноза. Она не сказала ни «да», ни «нет», но пару суток назад Ласло Бринёв принёс протокол проведённого им опроса под гипнозом. Маринкина уверяла, что видела море «из моря», и к ней от берега «по волнам» шла юная девушка. Больше ничего. Когда ей показали полученный с Земли портрет её визави, то она девушку не признала, заявив, что видела сама себя.
- Мне в данном случае трудно отличить правду от вымысла, - признался медик. – Похоже на бред, но что его вызвало? У меня диагностика не фиксирует никаких отклонений, Маринкина совершенно здорова.   
Марьяна стала первой, с кем встретился Дим Шум, получив долгожданную свободу передвижения по станции.   Эвелина задержалась. Не все растения смогли выдержать длительный импульсный период роста силы тяжести, многие пришлось сразу переносить в «земные» условия. Они болели, сбрасывали листья, но почти все выжили. А те, которые остались, вели себя очень странно, они словно замерли. Синий малыш на адаптацию никак не отрегировал, но покидать отсек отказался – гас на пороге.  Сам Шум, миновав тамбур и очутившись в полукруглом коридоре, тоже почувствовал разницу – на станции дышать казалось тяжелее. Раньше никогда такого не замечалось. Старший помощник нашёл на стене панельку с параметрами температуры, давления и состава воздуха – всё было в норме.  Решив, что это что-то субъективное, он не стал тревожить врача.
Они заранее договорились, и Маринкина ждала его за столиком в маленьком автокафе, устроенном «научниками» в большом холле.  Тут была всего пара столиков, потому что научный персонал предпочитал забирать подносы с едой на рабочие места и не отрываться от дел. Перед Марьяной уже стоял кофе с выпечкой. Шум поздоровался и сел напротив.
- Выпустили вас из клетки? -   улыбнулась Маринкина.
- Свобода превыше всего, - отозвался Дим Шум, делая свой заказ.- Вам не кажется, что на станции душно?
- А свобода вообще душная вещь, - с иронией ответила Маринкина. – Как в старину говорили – осознанная необходимость. Но чувство духоты есть и у меня. Дим, я прошу совета.
- Слушаю, - поднял на неё глаза старший помощник. Маринкина выглядела постаревшей и помятой.
- Дим, скажите, если я ещё раз повторю все, как было, в пещере, оно… ну, воздействие, повторится?
- Не уверен, - ответил Дим Шум, вспомнив слова генерала о «разовой акции Вебсика». – А что на самом деле тревожит, Марьяна?
- Дим, откуда вы знали, что мне надо было там сделать? – спросила она, явно уклоняясь от ответа.
- Я только недавно узнал сам, откуда, - честно ответил старший помощник. – Тогда я просто получил мысленный контакт. Спасать мальчика помогало существо внеземного происхождения. Помогало спасать, потому что мальчик на Земле стал его контактёром. Подробностей не знаю, но контакт Земли и Плутона создало то существо.  Мальчика удалось спасти.
- Правда?! – вдруг заплакала Марьяна. – Это же мой сын… Дим, простите, не сдержалась…
Она отвернулась, вытерла слёзы и некоторое время неподвижно сидела, изредка шмыгая носом. Потом залпом выпила свой кофе, заказала новый и посмотрела на своего визави.
- Дим, то, что вы мне сказали, сильно поменяло картину событий, которую я представляла. Я была уверена, что это – синие кристаллы и марсиане. Вы сразу сказали, что на станции душно. У меня есть основания предполагать, что размещение и хранение марсианской биомассы на Бульваре Пришельцев до добра не довело. Они через воздух осуществили микрокристаллизацию всего экипажа. Грант уже давно – синий кристалл в пиджаке. Вы с Эвелиной – единственные, кто этого избежал.
- Марьяна, вы… вы серьёзно говорите? У вас были основания заявлять такое? А почему вы не заявили? Смею напомнить, что мы все общались с синими кристаллами и в оранжерейной, и на Плутоне, до сих пор общение только помогало…
- Верно, Дим, мы первопроходцы на светлом пути к всеобщей синей кристаллизации, - усмехнулась Марьяна. – Именно самоанализ и даёт мне основание такое утверждать. Марсиане всем нам уготовили участь бессменного экипажа станции «Плутон-Орбитальный». Нам уже воздух станции кажется душным, через десяток лет вообще дышать перестанем и будем благостно сиять синим светом. Пока мы –  люди, но только – пока…
- А почему же тогда мы с Эвой избежали такого будущего?
- Для меня – загадка. Возможно, тут сыграл роль ваш синий малыш. Вы – его «родители», в том смысле, что ваше желание, ваши энергии его создали.  Он – ваш оберег.
- Ну, хорошо, а девушки?
- Дим, вы что, не видите? Сбросьте шоры с глаз. Это – ходячие кристаллы. Я бы очень хотела собрать и увидеть воочию ту «карусель», на которой они крутились.
Шум сразу вспомнил разговор с боцманом. Девушки у него никак не вязались с образом «ходячих кристаллов», но они просили собрать карусель и опустить её на Плутон… Мда, ситуация…
- Вы предполагаете, что она и есть «кристаллизатор человека»?
- Не всякого, Дим, а только такого, который прошёл отбор «Марсианским фестивалем».
Шум сразу вспомнил о памятном кристалле с фильмом, найденном на базе. Когда он рассказал про находку Маринкиной, та оживилась:
- Дим, дайте его мне на время. Потерять могли только девушки. Я очень предполагаю, что там не одна запись, а много слоёв. На станции есть мощный лингвистический процессор для анализа звёздного шума. Вместо внеземных цивилизаций он может поискать скрытые слои. Это займёт пару суток, а вас с Эвелиной, очень прошу, проведите их в адапте. Потерпите ещё пару дней.

6

Честно говоря, Дим Шум не ожидал, что Эва легко согласится задержаться в адаптационном отсеке, но она согласилась сразу. Когда он пересказал ей беседу с Маринкиной, никакой особенной реакции не последовало, она только пожала плечами, мол, «надо, так надо». Но вечером она долго сидела с синим малышом на ладони и была очень молчалива. Причина выяснилась на следующий день за завтраком.
- Дим, – тихо спросила она, – все эти разговоры о кристаллизации…  А ребёнка мы сможем иметь? Мне снится наш малыш, Дим…
Шум начал что-то говорить про Землю, но она его остановила нежным поцелуем.
- Нам не нужна Земля, Дим. Я уже разобралась. Адаптационный отсек – из оснастки Первой Звёздной, в нём должно было в полёте появляться на свет новое поколение астронавтов. Его мы не совсем по назначению используем. На Земле такие отсеки давно помогают женщинам из Внеземелья, которые хотят иметь здоровое потомство, я просто забыла про это, - она улыбнулась. – Нам не нужна Земля, Дим. Я хочу ребёнка от тебя, но хочу стать матерью без помощи Генофонда. И – я беременна. Это совершенно точно. Наш доктор вчера тоже это подтвердил.
- Все всё знают, кроме меня, - только и смог пробормотать на это взволнованный Дим Шум. О детях он думал, но связывал их рождение с возвращением на Землю. В союзе с Викторией у него было несколько детей, все они родились без него, под контролем Генофонда из оставленных им обязательных проб. Он был в космосе, он видел их на экране, ликовал, смеялся – и тут же возвращался к своим занятиям, ставшим для него образом жизни. Правильно ли это? Дим впервые начал сомневаться. В его представлении роды на станции без Генофонда казались страшным риском. Но… Нет, он сделает всё возможное и невозможное, чтобы защитить Эву и их малыша от всего, что им может угрожать. С великой нежностью он прижал к себе любимую.
Успокоившись и обсудив с Эвелиной ближайшую перспективу, Дим Шум хотел было отправиться искать доктора, но вспомнил, что обещал Маринкиной двое суток не покидать адаптационный отсек. Известив об этом Централь, старший помощник стал подыскивать альтернативу вынужденному безделью и быстро её нашёл. «Гибралтар» всё ещё был состыкован с шлюзом адаптационного отсека, и старший помощник без труда наладил диалог с его супермозгом.  Очень скоро он обнаружил, что информация о странном посещении плато Спутник и паническом бегстве с него не стёрта, она перекодирована.  Почему инженеры станции это не обнаружили – не понятно. Они вроде сообщили, что информации нет.
«Самовосстановление», прозвучало в голове. Дим покосился на синий кристалл, который Эвелина поставила на консоль, как только он за неё сел.
- Возможно, - согласился старший помощник.  Информация с носителя исчезает безвозвратно только при перезаписи, когда старое заменяется новым. Но памятная система бортовых регистраторов и журналов не допускает перезапись, это особенность конструкции. Запись могла быть произведена таким слабым импульсом, что не читалась, но структура памятных кристаллов иногда, спустя некоторое время, усиливала слабый след. На курсограмме планетолёта маршрут над ледяным плато Спутник был отмечен без факта посадки.
«Время», прозвучала мысленная подсказка. В синем свете кристалла Дим Шум, как ему показалось, заметил ехидство. Эвелина говорила, что синий свет приводит к слабоумию, может он уже привёл и теперь подсмеивается? Дим взял кристалл на ладонь.
- Говори, что знаешь, приятель. У меня такие сногсшибательные новости, что могу не соображать, - попросил он.
 «Время», снова  подсказал синий малыш.
- Ты что, намекаешь, что был провал времени? Гипотетически возможно, если был провал, то курсограмма его не отметит. Да, вроде ты прав, сиятель, - задумался Дим.
- Дим, о посадке говорили внешние наблюдатели со станции, - напомнила Эвелина, следившая за всем с дивана с каким-то планшетом в руках. – Они же дали координаты точки посадки, куда вы с Кеном пытались закинуть зонды.
- Я сейчас пытаюсь сделать реконструкцию без данных извне, - обернулся к ней Дим. – «Гибралтар» там был и сбежал оттуда. Следы должны оставаться.
- А если вообще не он там был? – спросила Эва.
- Как – не он?! А кто же тогда? Это вообще полный бред получается…
- А вот сейчас я тебе покажу полный бред! – воскликнула Эва.
Свет погас, и Дим Шум неожиданно осознал себя среди земного осеннего леса, сидящим на каком-то пеньке. Неподалёку на поваленном стволе дерева устроилась счастливо улыбающаяся Эва. Дим нагнулся и поднял с земли политый золотом резной лист. Он открыл рот, но всё опять пропало в полной темноте.   
- Побредил? – поинтересовалась Эва. – А это всего-навсего один из штатных режимов психологической адаптации. Виртуальная реальность с прямой проекцией на нервные окончания. Скажи, ты сейчас был на Земле?
Дим Шум поскрёб за ухом.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать, дорогая. Я на земле не был, но я же и был. Для тебя, как внешнего наблюдателя с дивана, я никуда не делся. Слушай, а я наклонялся?
- Да, ты наклонился и потрогал носок обуви.
- Вот, а «там» я взял в руки осенний листок.
- А теперь скажи, какие следы твоего пребывания «там» и где могли остаться? Кстати, точно такую же картину я вижу у Марьяны. Наложенные воспоминания. Она в пещере не могла никого видеть, но ей наложили воспоминания о море, девушке. Их она выдаёт под гипнозом.
- Хм, ты предлагаешь загипнотизировать «Гибралтар»?
Эвелина рассмеялась.
- Он слишком толстокож для такого. Не получится, Дим. Я просто хотела тебе показать, насколько условно мы можем судить о ситуации. Он был под внешним управлением тех шестерых, о которых мы так ничего и не знаем. «Мозг» работал сам по себе, совершая облёт. Он записал курсограмму без посадки. А те шестеро взяли и посадили...
- Эва, выясним с инженерами, насколько такое возможно, - ответил Дим Шум. – Только, если придерживаться твоей версии, в виртуальную реальность впал «мозг». Посадку видели со станции. Но точно так же электронный мозг без всякой виртуальной реальности мог пропустить записать факт посадки, если остановилось время. Марьяну в пещере, кстати, ни один регистратор не записал в момент контакта с Землёй. Записали до и после. Вспомни, как там исчезала куколка?
- Это вообще фантастика, – протянула Эвелина.  – Ладно, мой капитан, я свободна и готова помогать. И куколка там только на зеркалах исчезала.
– Хорошо, – согласился Дим Шум. – Садись рядом и смотри вместе со мной…
- Рядом – завсегда пожалуйста, - улыбнулась Эва, перебираясь к нему за консоль.
Марьяна напомнила о себе уже вечером. Она рассказала, что на памятном кристалле  под записью фильма обнаружен ещё один слой, но он не читается а  сам фильм не простой –   замедленный.
- Да? – удивился Шум. – Я, помнится, посмотрел начало, но ничего не заметил.
- Замедление проявляется не сразу, Дим, - пояснила она и опять завела разговор про сборку карусели.
- Что им далась эта карусель? – спросила Эвелина, когда беседа с Маринкиной кончилась. – Девушки тоже про неё мне говорили.
- А что именно, не припомнишь?
Эвелина забавно наморщила лоб. 
- Это у марсиан что-то вроде обучения, только вместо гипноза, как у нас, вращение вокруг синего кристалла. Они говорили, что в какой-то момент вращение переставало ощущаться, и шла информация, но их начинало тошнить, и скорость сразу падала.
- Когда голова закружится,  до тошноты недалеко, - согласился Дим Шум. – А вот про информацию – интересно. Надо будет попросить Кена, чтобы он разговорил на эту тему Мирту.
- Не торопись, Дим. Вполне возможно, что через вращение и головокружение специально ослаблялся контроль рассудка над организмом для того, чтобы его взял кто-то другой…
– Например, синий кристалл?
- Не любой, Дим. Наш малыш не сможет. И кристалл в оранжерейной тоже. Они выращены в других условиях, их гладили другие руки. Знаешь это похоже на дикую природу и зоопарки на Земле. Зверь в условиях дикой природы – это одно, в условиях зоопарка – совсем другое.
- Тебя послушать, так придёшь к мысли, что мы – дикие с точки зрения кристалла, - заявил Дим Шум. – Получается, что малыш нас дрессирует?
– А ты что, не знал? – лукаво улыбнулась Эва. – Может, у нас с ним заговор, и ты станешь нашим дрессированным капитаном?
– Согласен, – махнул рукой Дим Шум, – только теперь и у меня возникло желание собрать карусель…
– Дим, моя интуиция подсказывает, что этого делать не нужно. Карусель – часть какого-то плана.
Шум встал и прошёлся по помещениям. Заглянул к бассейну, постоял над водой. Да, карусель – часть плана. Исполнение плана было прервано. Что, девушки хотят завершить начатое? Как их странно назвала Марьяна – «ходячие кристаллы». Почему? Он вернулся к Эвелине.
– Доверимся твоей интуиции, - кивнул он. -   Не всё просто с девушками. Я поговорю с Кеном.

7

Боцман Зелёный с довольным видом осмотрел результаты своих трудов. Завтра можно начинать выполнение поставленной директором задачи – очистки Бульвара Пришельцев от марсианского «артефакта». Труху, в которую превратилось желе из биомассы, роботы отделят от кристаллов и сожгут в утилизаторе отходов. Марсиане на это согласились при условии, что кристаллы будут сохранены и переданы следующей миссии.
- Тут всегда было очень симпатично, - сказал Кен дочери, стоявшей рядом с ним. – Может, вам подумать и перебраться в свои комнаты из оранжереи?
По прибытии на станцию девушки продолжили жить на матрасиках в палатке в оранжерейной. Они много времени уделяли растениям и держались замкнуто. Исключением была Мирта – она старалась чаще бывать рядом с отцом, особенно после случая с Марьяной.  Но разговорить её на предмет интереса к карусели Кену не удалось. Она повторила то, что девушки сказали ранее. Сейчас она задумчиво рассматривала рассыпанные тонкой дорожкой кристаллики и словно не слышала вопрос отца.
Только что убрали защитную сетку и стеклянный колпак. От «трухи» чем-то пахло и щекотало в носу.  Кен вытащил из кармана носовые фильтры, предложил дочери, но она отмахнулась. Боцман обратил внимание, что ей словно нравился этот запах, она дышала глубоко, явно наслаждаясь им.
- Чем это пахнет? – спросил он.
- Логовом, - отозвалась Мирта. – Логовом синих кристаллов. На Марсе это считается изысканным запахом.
- Хм, не знал, - отозвался боцман. – А откуда тебе известны такие подробности?
Мирта не ответила и потянула его за рукав: к ним приближалась широкая плоская дуга голографического сканера. За нею медленно шли два сотрудника сервисной службы. Поравнявшись с Кеном, один из них, очень молодой и симпатичный, подмигнул Мирте. Та неожиданно смутилась. Кен это заметил, но не подал вида.
- Зачем решили её трогать? – неожиданно спросил молодой человек. – Мы все уже привыкли, лежит что-то такое экзотическое, уникальное. А так нам только голограмма останется.
- А куда бы вы предложили её перенести, Илья Горин? – спросил Кен, бросив взгляд на именную нашивку собеседника.
- Да что, у нас места мало? Целый грузовоз пустой. Разрешите, мы с ребятами за одну ночь всё перетащим туда. Она никому не мешает, только напротив директорской находится. Мы всё передвинем, разрешите, боцман.
- Грузовоз законсервирован, - мрачно отозвался Кен. Честно говоря, он не одобрял решения директора. Отправить на Землю – это да, понятно, вещь интересная для науки, другое дело, что отправить сложно.
- Отец, – вдруг поддержала  молодого Горина Мирта. – Посмотри, как кристаллы светятся под сканером. Они живые, безжизненные так не бликуют. И запах – жизни, а не тлена.
- Про запах ничего сказать не могу, - отозвался Горин, - но я бы сохранил для научных целей. Они сейчас вполне транспортабельны, не то, что раньше – желе в статическом поле. Подсунуть ленту, примотать плёнкой, и хоть в рулон скатывай, да неси.  Труха практически ничего не весит, кристаллы тоже.
Вызванный боцманом старший помощник внимательно выслушал «заинтересованные стороны» и, не сказав ни слова, повернулся и исчез в директорской.
- Старший помощник Шум к директору, - сказал он секретарю.
Было слышно бормотание  –  Маринкин в кабинете диктовал какую-то служебную переписку. Но к Шуму он вышел и жестом пригласил войти.
- Директор, я поддерживаю Вашу идею о переносе марсианского груза с Бульвара, но просил бы дать отсрочку её реализации, - заявил Дим Шум. – Мы до конца не разобрались с тем, кто всё-таки захватил «Гибралтар». Обнаруженные мною следы кристаллов на охладителе бортового компьютера указывают на связь между посадкой планетолёта на леднике  Спутник и изменением состояния груза. Это вопрос безопасности станции, директор, я прошу санкции на его тщательное исследование.
- Поддержу вашу инициативу, - медленно ответил Маринкин, пристально смотря на собеседника. -  Марс мне ответил, что не против ликвидации части груза при условии сохранения кристаллов. Это скажется на вашем исследовании?
- Думаю, что да, - не моргнув ответил Дим Шум. – Но груз находится в более транспортабельном состоянии и можно попытаться перебазировать его, скажем, в оранжерейную, не нарушая целостности. У нас есть резервная оранжерейная в научной части, растения могут быть перемещены в неё. Думаю, что биолог Седа меня поддержит: резервная оранжерейная находится рядом с адаптационным отсеком, который ей в настоящее время надолго покидать не рекомендуется. Медицина не рекомендует, директор.
- Да, да, мне известно, - кивнул головой Маринкин. – Риск огромный, но природа есть природа… Хорошо, Шум. Вы можете сами распорядиться? Я сейчас очень занят и был бы признателен, если бы  текущие дела…
- Не вопрос, директор, текущие дела – не ваш уровень принятия решений. Разрешите действовать?
Вернувшись на Бульвар Пришельцев Дим Шум отдал новые распоряжения.
– В оранжерейную! – захлопала в ладоши Мирта.
– При одном условии, – охладил её отец, –  что вы там спать больше не будете.
- Кен, - попросил старший помощник, -  зайдите с Миртой вечером к нам с Эвой. И захватите с собой куколку, хорошо?

8

Части разобранной карусели занимали три контейнера. Дим Шум внимательно читал опись, пытаясь понять, в каком из них находится центральная опора с кристаллом, но не мог. Все упаковочные единицы по прихоти Лунопорта-отправителя  были названы только буквами алфавита. Старший помощник с унынием обвёл взглядом грузовой склад. Длинные ряды четырёхъярусных автоматических стеллажей ничего подсказать не могли. На консоли мигало приглашение ввести запрос на доставку груза к смотровой площадке.
Был вариант пропустить все три контейнера через сканер и попытаться визуально определить содержимое. Останавливало только одно: на всех сопроводиловках к контейнерам были особые пометки, что сканирование запрещено. Кантовать тоже было нельзя. Присмотревшись, старший помощник обнаружил, что по сумме всех наложенных запретов груз вообще не подлежал перемещению. В его статусе стояло: «Постоянное хранение». Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Но, должна же быть какая-то схема сборки этой карусели?
На смотровой площадке по соседству несколько сотрудников сервисной службы разгружали раскрытый контейнер с какими-то  бочками. Шум подождал, пока нагруженная роботележка поравняется с ним и поднял руку, надеясь сократить обратный путь. Тележка остановилась, он вскочил на подножку, но робот запротестовал:
- Перегрузка! – заявил он писклявым голосом и включил  мигалки.
- Ну и шут с тобой, - спрыгнул обратно старший помощник. Робот покатил дальше. Шум зашагал к лифту для персонала.
- Не подвезла? – окликнул вслед его женский голос от сборочной площадки.
- Не-а! – отшутился  Шум. – Решила, что молод ещё, ногами дойду!
- За углом – парковка сегвеев! – подсказали ему сервисники.
Да, сегвеи были. Прикинув, что проехаться «с ветерком»  по сервис-тоннелям и пандусам получится быстрее, чем на лифте с пересадками на палубах, Шум назвал конечную точку и встал на платформу. Шорох шин заглушал мягкий рокот колёсных моторов.  И, странное дело,  – помогал думать. К концу поездки Дим Шум пришёл к твёрдому убеждению, что карусель на Луне получили как россыпь деталей, поэтому её так странно и упаковали. А рассыпаться она могла, когда до неё добрался патруль, перехвативший девушек на пути к Марсу. Был ли в составе россыпи «ключ» – не известно. Ясно только одно: спешить с каруселью можно лишь тогда, когда выяснится полная уверенность в необходимости её сборки.   
Эвелина уже принимала гостей. Мирта слушала очередной увлекательный рассказ хозяйки про какой-то совершенно невзрачный кактус, стоявший перед ними в маленьком горшочке. Дим знал, что про каждое из своих растений Эва могла рассказать даже больше, чем энциклопедия «Мир растений» в информатории. Кен сидел в кресле и рассеянно поглядывал на настенный экран с каким-то видовым фильмом про Землю. Когда Дим вошёл, там показывали изумительной гармонии и тонкости красок закат в тропиках.
– А вот и я, – улыбнулся старший помощник, приветствуя друзей. – Прошу простить за опоздание, но быстрее не получилось.
– Куда занесло-то? – вполголоса спросил Зелёный, когда Шум опустился с соседнее кресло.
– На грузовую.
– Я так и понял. Смотрел карусель?
Дим Шум кивнул головой.
– Можешь не рассказывать, видел, - сказал Кен. – Упаковщику бы голову оторвать за такое…
– Упаковщик тут ни при чём, друг мой, - вздохнул старший помощник. – Упаковать и роботы могли. На космоскладах так и делают. Дали кучку предметов, расчёт оптимальности, формовка упаковок, и в контейнер. Просто и сердито. Девочки не могли видеть, как она развалилась?
– Нет, они в трансе были. Я уже спрашивал Мирту.
– Кен, куколку принесли?
– Да, конечно. Мирта! Дай куколку, - попросил дочь боцман.
Дим Шум аккуратно развернул свёрток с игрушкой. От былых повреждений не осталось ни следа, оторванные руки вернулись на своё место и очаровательно выглядывали из рукавов новой одежды. Шум понял, что боцман сдержал слово и восстановил талисман дочери. Но его интересовало другое. Он дотянулся рукой до полки и достал складной голографический сканер, который заранее взял у инженеров. Поместив голову куколки между панельками аппарата, он показал боцману на изображение.
- Ты ей голову не менял при реставрации?
- Менял, - кивнул Кен. – Старую восстановить было сложно, пластик стал очень хрупким. На принтере напечатали по оригиналу. Руки тоже новые.
- А сам оригинал не выбросил?
- Кажется, нет, – заморгал боцман. – Принести?
– В этой игрушке изначально был не пластик, а биопластический материал, - пояснил старший помощник. – Я выяснил уже, на Земле из него делают «живые игрушки», биомехов, он даже способен взаимодействовать с энергетикой биополя ребёнка. Кен, куколка была с Миртой на карусели. Это знаю точно, она с ней не расставалась. На карусели куколка изменилась.
- Ё-моё, - пробормотал  Зелёный, поднимаясь с кресла. – Знал бы – не трогал. Тут рядом, я её в одной из лабораторий чинил…
- Мы ненадолго, - сказал Дим Шум Эвелине и Мирте, захватывая с собой сканер и куколку.
Из пустынного холла со столиками автокафе боковым проходом боцман вывел на параллельный коридор, с которого спустились на ярус ниже. Там было оживлённо – Шум только и успевал отвечать на приветствия попадающихся навстречу научных сотрудников. Перед аркой с табло «Лаборатория синтеза» боцман остановился.
- Пришли. Дим, персонал нам не помешает?
- Проходим, - лаконично отозвался старший помощник.
Старая голова куколки нашлась забытой на подставке голографического копира. Расположившись за свободным столом Дим Шум развернул свой сканер. Через минуту он показал изображение Кену.  Внутри кукольной головы чётко прорисовывалась пространственная структура, похожая на шестигранник. При смене ракурса появлялись очертания двух пирамид – шестигранной и трёхгранной, вырастающих  на общем основании. Всё исчезло, когда Дим Шум поместил в сканере новую голову игрушки.
Боцман нашёл на полочке пакет с другими частями кукольного тела, но на них сканер показал только места температурных деформаций и изломов: биопластики низкие температуры не выдерживали.
- Вопрос только в том, - произнёс Дим Шум, - получены ли данные чудеса в голове на карусели, или на морозе во время перевозки на транспортёре. Кен, у нас нет специалистов, способных провести экспертизу. Это надо отправлять на Землю. И девушек тоже. Боюсь, что карусель успела подвергнуть их головки… м-м-м… структуризации.
- Они могли и во время исчезновения куколки появиться, - напомнил Кен.
- И это тоже, - согласился Шум. – Давай вот что: никому пока не рассказываем ничего. Я поговорю с Бринёвым, под видом медосмотра проверим всех девушек на структуризацию, если что обнаружим – будем действовать.
Аккуратно положив все части игрушки в пакет, Дим Шум забрал их с собой. Вечер прошёл тепло и весело, но от Эвелины ничего утаить было невозможно.
- Я правильно понимаю, что мой капитан напал на след? – спросила она, когда Кен и Мирта ушли.
Дим Шум озадаченно посмотрел на неё и кивнул.

Окончание http://www.proza.ru/2019/10/30/1256