О, Фарсис! Книга 3

                О, Фарсис! Книга 3

Глава 1 часть 1

Ковчег отвалил от пристани на веслах. Финик приказал поднять райну и  заплатанный парус в ожидании ветра дрогнул от нетерпения.
   Погода радовала. Но час отплытия несколько омрачился для Финика слезами Берии. Он до конца надеялся, что Финик возьмет его с собой.
   Умолял словами и глазами отца и Финика. И хотя получил отказ, все же надеялся. А, потеряв окончательно надежду, расплакался и убежал, почувствовав себя обманутым.

   Потом и остальные на берегу рассеялись.
Взволнованный предстоящим плаванием, Финик не сразу заметил перемену в настроении своей небольшой команды.
   На их лицах и в поведении появилось неуловимое отчуждение, словно что то их тяготило и не находило выхода.

   В ответ на его распоряжения мореходы бурчали и отводили глаза.

    Селим и Езер стояли, привалившись к борту, молча провожали взглядом «Обломок скалы», думая о чем-то своем.

   Мореходы разошлись по своим местам. Берег удалялся, как вдруг, Селим, решительно сбросив верхнюю одежду, подаренную господином Асой, и оставшись в набедренной повязке, прыгнул за борт, окатив Езера брызгами воды.

   От неожиданности Езер вскрикнул, отскочил и стал отфыркиваться, протирая ладонями мокрое лицо. Потом, поискав глазами Финика, громко позвал его.                -1-

   Мореходы оторопело смотрели, как черная курчавая голова Селима то скрывается под водой, то появляется и все движения его были умелыми и решительными.
   Никто не позвал его.

- Что это он надумал? – спросил Финик у Езера, - Ты с ним рядом стоял. О чем вы говорили? Он что-нибудь сказал? – допытывался Финик.

Но Езеру сказать было нечего.
В разговор вмешался мореход:

 - О чем можно разговаривать с Селимом? Из него двух слов не выжмешь. Что он за человек! Я так и не понял. Вроде хороший, а дать ему нечего.
- Мне он никогда не нравился – отозвался другой, - Молчит и посмеивается…Как будто знает что то такое, чего мы не знаем. Себе на уме.
- Мне всё равно, какой он – сказал Езер – Жалко, если не доплывет.
- Одним глупцом меньше – отрезал мореход, - Истинно говорю. Вылитый истукан. Как Цербер при своей госпоже.

…А голова Селима уже превратилась в точку.

Финик вернулся на свое место.

  Воцарившееся молчание было недобрым. Как будто что то назревало.





                -2-
    Глава 1 часть 2

Настало время принимать пищу. Езер, которому вменили заниматься приготовлением, вынес на палубу чашу с едой.

  Мореходы всегда ели из общей чаши руками, собираясь в кружок.

   Финик, закрепив кормило веревками, подошел последним.

Он сел в круг к мореходам и тоже запустил руку в чашу.

   Неожиданно один из мореходов зло проворчал:
- Доколе мы будем есть из одной чаши с язычником?...Наша вера запрещает нам принимать пищу вместе с нечестивцами.

  Езер чуть ни поперхнулся.
Неловкое молчание нарушил Финик:
- Какая муха тебя укусила? Дай спокойно поесть.

- Успеешь…Сначала послушай сынов Бога единого. Как бы тебе еда не стала поперек горла.
- Ну, говори. Да не заговаривайся – буркнул Финик.

- Твои соплеменники- финикийцы отреклись от своего Бога как там его…Ну, который по горам скачет…как ненормальный.

У Финика похолодело в груди.
А мореход продолжал:
- Наши пророки не зря говорили: Ухватится язычник за полу иудея и скажет – « я слышал что у вас есть Бог, я пойду с вами »

 Мореходы одобрительно закивали.
- Сдается мне, что Финик сын дьявола, - предположил кто то и все замолчали, ожидая ответа на такое страшное обвинение.            -3-
Финик, облизав неторопливо пальцы, сказал коротко: Приплыли…

Он обвел всех глазами и ни у кого не увидел сочувствия.
- Вы все так думаете? Что я – сын дьявола, - спросил он.

…Так думали все и только Езер умолял Финика глазами не затевать скандал.

   А Финик и не собирался скандалить. Он был удивлен.

- Второй год ходим в море…Товарищами были…- в голосе Финика чувствовалось разочарование и горечь, - Чем я вам не угодил?

Сидевший рядом мореход с набитым ртом поднялся на ноги и, подойдя к борту, выплюнул еду в воду. Вытерев рот полой одежды, пояснил:
- Не могу есть оскверненную пищу, - и зло добавил – Будешь есть отдельно от нас или отправишься кормить рыб.

- А кто поведет корабль? – встрепенулся Езер.
- Сами справимся…Бог поможет…Он вывел евреев из пустыни и нас не оставит, - сказал мореход

- Истину говоришь, - не промолчал Езер – Бог водил евреев по пустыне сорок лет…а чтобы он водил их долго по воде, я не слышал.

- Заткнись! – рявкнул сидевший рядом с Езером мореход и дал ему затрещину, – Если ты не с нами, значит ты против нас.

- Я не против вас, но вы делаете ошибку, - тихо сказал Езер.
- Ты надоел уже со своими бреднями. Заткнись уже!

И Езер благоразумно замолчал. Ясно было, что Финику он ничем не сможет помочь, даже если бы захотел. Все против него!            -4-

  Он хлопал черными как уголь ресницами и думал про себя:
 Богу богово, но от человеческого как отказаться…А ведь на Финика всегда можно положиться. А теперь его гонят как паршивую овцу из стада. Ну, погодите, «черепки», и с вами Бог разберется.

  Обескураженный Финик ушел на корму, встав за кормило.

Мореходы с неохотой закончили еду и разошлись по своим местам.

   Езер, забросив за борт ведро на веревке, достал воды, помыл глиняную чашу с остатками пищи.

   Неосознанно он хотел угодить мореходам, от  которых зависело его возвращение.




 













                -5-

       Глава 1 часть 3


 « Ковчег » был в нескольких стадиях от Фарсиса.
 Недалеко от корабля дрейфовали рыбацкие лодки.
   Рыбаки вытаскивали сети с уловом, громко переругиваясь.

Финик окликнул рыбаков, оказавшихся в ближайшей лодке, и попросил разрешения перейти к ним.
  И получив согласие, он схватил свой мешок и ни с кем не прощаясь, прыгнул в рыбацкую лодку.

    Обычно добродушный и улыбчивый, а теперь бесстрастный, он покинул «Ковчег» без всякого сожаления. Был уверен: все делает правильно и один не пропадет. Адонис не оставит.
  «Не бойся, я с тобой» - не раз слышал Финик бодрый голос своего кумира…А чужим пусть помогают их кумиры. Он то не против других.
   …Сойдя на берег, Финик с облегчением и любопытством стал оглядываться по сторонам.
    Однажды он бывал здесь. Но теперь все было так и не так.

Кое- где виднелись следы разрушения. А на пристани вместо сгоревших брёвен, были положены новые.
   На месте прежнего постоялого двора для мореходов, возводилась добротная постройка.
   На пригорке как всегда шумел рынок. Из трубы кузницы шёл дым и слышалось звонкое перестукивание молотков.

    К воде спускались перекупщики рыбы. Солнце слепило глаза.
В конце причала Финик увидел, как из греческого грузового корабля выводили группы рабов, скованных одной цепью. Они предназначались для рудников.                -6-

   Слышалось хлопанье бича, звон цепей, стоны несчастных.
Сновавшие по берегу люди не обращали внимания. Это было обычным делом.

   Финик направился к рынку, где он надеялся скорее освоиться.
Восточный рынок всегда центр местной жизни.
     Он побродил среди людей. Купил смолы, которую любил жевать.

   Оглядел стоящий на холме дворец правителя с многочисленными постройками из белого камня в тени пальм.
  И задумался: где ему найти временное жильё.

   Посреди рынка, на огороженном квадрате земли солнечные часы показывали полдень.

     Ветерок с моря освежал разгоряченные лица.
Покупатели яростно торговались, настаивая на своем. Торговцы не менее яростно сопротивлялись. Но в итоге приходили к соглашению.

   Финик затесался в рыночную толпу и внимание его привлек человек несуразного вида, на голову выше остальных.
    В грязных лохмотьях, обросший бородой, нечесаный и с беспокойными глазами.
   Тем не менее он вёл себя по-хозяйски. Подходил к торгующим, что то брал с лотков и совал в рот, жадно чавкая и плюясь.
  Никто не делал ему замечаний, не выражал недовольства.

   Это заинтриговало Финика. Кто он? Почему так себя ведет и почему никто его не одёрнет?
   Финик не сводил с него глаз. И этим, кажется, рассердил человека в лохмотьях.
   Он ухватил Финика за одежду и сильным, не терпящим возражения голосом потребовал:                -7-
- Дай драхму.
     Финик попятился и попытался освободиться. Буркнул недовольно:
   - Да на тебе пахать можно! А ты попрошайничаешь.
     Если ты нищий, то и проси со смирением.

Нищий снова ухватил его за одежду, требуя милостыню и, вдруг, свирепое выражение его лица сменилось на плаксивое.
   Он начал причитать жалобно, призывая окружающих в свидетели:
 - Не хочет дать мне драхму! Не хочет помочь убогому и сирому, - говорил нищий, рыдая и захлебываясь.
  - Когда я был богат, все знают, я никому не отказывал в помощи – продолжал нищий, - Но я потерял всё. Никому не стал нужен. О! О! Где справедливость?!

   Но Финик не верил в такое быстрое превращение.
Вдруг он услышал женский голос:
- Дай ты ему хоть лепту, - сказала стоящая рядом женщина с корзиной на голове. И сунула в руку Финику монетку.

  Финик отдал лепту нищему. Тот сразу успокоился и пошел, разглядывая монету.
  Из толпы кто то крикнул дурным голосом: Эллины, эллины!

  Нищий вздрогнул, испуганно огляделся и тяжело побежал, загребая ногами, словно от кого то спасаясь.
   Послышался смех. Женщина покачала головой, осуждающе.
И пошла своей дорогой.






                -8-

         Глава 1 часть 4


  Не теряя её из вида, Финик пошел за ней.
Она обернулась.
 - Что тебе надо?
- Я хочу вернуть тебе долг.
- Не нужно. Рука дающего не оскудеет, - отрывисто сказала она.
- Согласен. Но долг прежде всего. Ты ведь подумала, что я скупой.
  Что у меня ничего нет.
- Тебе не все равно, что я подумала? Ты не знаешь меня. Я не знаю тебя. Иди своей дорогой, незнакомец.
- Да я и сам себя плохо знаю, - примирительно сказал Финик, - Истинно говорю: последнее могу отдать. А иной раз с ерундой не расстанусь. Как упрямый осёл. Но этот нищий мне не понравился. Наглый какой то, за горло берёт. Кто он?

   Женщина смягчилась.
- Сразу видно, что ты не местный? Откуда тебе знать? Наш равви запретил его обижать. Этот бедный человек безумец.
- А он говорил, что был богат.
- Он не выдумал, - сказала женщина – Всё было у него. Дом, семья, хозяйство. Был уважаемым в нашей общине. А теперь у него ничего нет. Всё потерял в одночасье, и разум потерял с прошлого лета.
 Какие то проходимцы пытались устроить здесь на острове смуту. Здесь такое творилось…врагу не пожелаешь.
   - Сдается мне, он еще и притвора, - упрямился Финик.
  - Почему ты так решил?
  - Руки-ноги целы, что то делать нужно, работа всегда спасает человека. Я бы не стал просить. Стыдно, - добавил он.

  Женщина сдвинула брови:
 - Горя ты не знал, коли так говоришь.                -9-
Помолчав, спросила:
- Сам то ты откуда?
- Из Иоппии.
- Иудей?
- Финикиец.
- И что тебя сюда привело?
- Долго рассказывать.
Финик огляделся:
- Эх, хороший здесь был постоялый двор. Когда теперь построят.

Женщина промолчала.
А Финик продолжал:
  -  Пока надо куда то приткнуться. Потом буду искать работу на корабле. У меня есть чем расплатиться за постой.

   Подумав, женщина сказала:
- Иди за мной. Может, я сумею тебе помочь.
- С мужем будешь советоваться? - осторожно спросил Финик.
- Я вдова – коротко ответила она.

  Финик хотел добавить « И такая красивая, и молодая »  Но удержался, боясь спугнуть счастливый случай.

   Вскоре они подошли к жилищу. Женщина открыла ворота и, оглядевшись по сторонам, пригласила войти.
« Живет одна, - отметил про себя Финик, - Может, поладим…»

    В доме было чисто и прохладно. Женщина накрыла стол.
Когда Финик перекусил, они долго беседовали. Она оказалась дотошной. О себе сказала, что у нее осталась после смерти мужа кузница, в которой теперь работает его ученик. Парень толковый, честный, копит на свадьбу с обрученной девушкой.
                -10-
  Потом заставила Финика вытащить во двор широкую лавку и принесла постель.
- Отдохни с дороги – сказала она.
- Ой! – спохватился Финик – Ты не назвала своего имени.
- Цыпи – ответила она.
- А меня Финик. Знаешь, Цыпи, я умею платить добром за добро. Можешь на меня надеяться.

  Она усмехнулась:

- На корабль не спеши наниматься. Как бы тебе в рабство ни попасть. Здесь такое случается. А если захочешь подработать, я тебя отведу в кузницу.
- Цыпи! – воскликнул Финик – Тебя мне послал сам Адонис. А он разбирается в добрых людях.


















                -11-
   Глава 1 часть 5

    Ночью Финик спал плохо. Под утро поднялся и тихо постучался в дом.
  - Кто? – не сразу ответила женщина.
  - Это я…Финик…Я замерз. Истинно говорю.
  - Побегай. Согреешься. И больше не стучи. Не открою.

  На утро Цыпи проводила Финика в кузницу, не пускаясь в разговоры, и только насмешливо поблёскивала черными как ночь глазами.

    Когда она ушла, Финик сказал ученику:
 - Хозяйка у тебя красавица…Но…неласковая.
 - С чего ей быть ласковой? – удивился ученик – У нее отец равви и четыре брата. Чего ей мести подолом перед каждым? Она хоть вдова, но цену себе знает. Хозяин был очень вспыльчивый, но ее не обижал. И она ему никогда не перечила. А по мне: давать большую волю жене не стоит. А то она верх возьмет.
Но как бы там ни было, прожили они хорошо три года.  А детей не нажили.
  Хлопнув себя по коленям, ученик поднялся со скамьи и сказал:
- Ну, давай работать. Дел невпроворот. Ты, верно, не знаком с кузнечной работой, так приглядывайся и старайся. Наш товар ценится. И заказов много. Платят хорошо. Будешь стараться, хозяйка тебя не обидит – добавил наставительно.
  И бросил Финику фартук и пару рукавиц.

   Прошел месяц.
Каждое утро перед работой в кузнице Финик ходил на пристань.
Подходящий корабль не находился.
    …Незаметно прошло два месяца. Цыпи отвела Финика к своему отцу, чтобы он починил лавки в молельном доме.
                -12-
  И вскоре Финик вошёл в такое доверие к равви, что тот пообещал ему свое содействие в устройстве на корабль, на котором иудейская община собирается посылать десятину в Иерусалим.

     Равви сказал Финику:
- Прошлым летом у нас ничего не вышло. Бог не попустил. Каждая семья испытала великую нужду. Но теперь мы решили больше не откладывать. Наши женщины принесли все свои украшения. А мужчины закупили масло и пшеницу. И ты, Финик, вместе с ними уедешь в свою Иоппию. Но, истинно говорю, мне жаль с тобой расставаться. Вот был бы ты иудей, я выдал бы за тебя свою дочь. Хотя…она у меня такая упёртая и против своих желаний не пойдет. Мы не знаем, что ей вообще надо. Как она собирается дальше жить? Женщине одной жить нельзя, поэтому мечтаю выдать ее замуж второй раз. И было бы мне спокойнее.
 - Да. Женщине одной трудно – поддакнул Финик.
  - Вот то-то и оно, - вздохнул равви, - Я же отец. Никого из пятерых детей не обижу. Всё наследство поровну разделю. И Цыпи имеет право на свою долю. Я сыновьям сказал: Обидите Цыпи, я вас с того света достану. Они меня знают.
   
    В это время пришёл нищий, которого Финик видел на рынке.
  Высыпал в ящик монеты и подошёл к равви под благословение.

Он был тихим и смиренным.

   Финик не хотел с ним встречаться и предпочел незаметно уйти, не желая быть узнанным.




                -13-

               Глава 2 часть 1

  Солнце нещадно палило. Скалистый берег острова облепили птицы. Они гнездились, откладывали яйца.
  Крики птиц, неумолчный шум моря были привычными для слуха.

   Берия прибегал сюда с пастбища, посмотреть в синюю даль и, может быть, увидеть проходящий корабль. А еще заглянуть вниз с замиранием сердца, на прибрежные камни, о которые в пене бились волны.
    Берия сидел на камнях, подставляя легкому бризу дочерна загорелое лицо, шею и грудь.
   Он готов был сидеть так вечно, но надо было возвращаться на пастбище, где его ждал Иона.

    А Иона в это время сидел под кустом. От земли и трав тянуло сухим теплом. Хорошо было жить и дышать. И хотелось верить, что такая жизнь должна продолжаться бесконечно долго.
   Все вокруг будут потихоньку стареть и умирать. Он тоже будет стариться, но при этом жить как библейские старцы.

    Пока Берия отсутствовал, приходила женщина с просьбой поворожить. Она принесла сотовый мёд.

    Иона не занимался ворожбой. Получив отказ, женщина спросила разрешения прикоснуться к его одежде. 

    Запыхавшийся Берия спросил:
- Зачем она приходила?
- Пришла поворожить. Я не стал. Вот, мёд оставила – сказал Иона.
  Берия облизнулся:
- Эх, не знаешь ты своей выгоды. Тебе всегда что-нибудь принесут.
  А вот ты скажи мне, Иона, вспоминает ли меня Финик, мой друг?
- Настоящие друзья не забывают – ответил Иона.                -14-
 Берия был удовлетворен ответом.
  - А вот прореки на ту овцу, чёрную – не унимался Берия.
  - Овца, она и есть овца, - лениво произнес Иона. – Придет ее время, зарежут и съедят.

  Но Берия не мог не спросить о главном.
- А я увижу Мелькартовы Столбы?
- Увидишь…если сильно захочешь.
- Когда?!
- Всему своё время.

  По лицу Берии не понятно было, доволен ли он ответом.
- Ты не виляй. Говори прямо.
- А я и говорю. Имеющий уши да услышит.
- Скорей бы – нетерпеливо вздохнул Берия.
- А куда тебе спешить? – удивился Иона, - Мой отец молодым ушёл на войну и его убили. А мог бы и не ходить. Вот и спрашивается, зачем он так торопился? Нет…Я бы не пошёл. Убивать я не могу. И свою голову под меч подставлять тоже нет желания.
- Ты трус! – воскликнул Берия. В его голосе почувствовалось презрение.
 - Ничего ты не знаешь – сказал Иона, - Даже самые смелые не хотят погибать и в молитвах просят Бога не лишать их жизни. Ибо «кто тогда будет славить тебя, Господи»… Лукавят, конечно. Все хотят жить. Я не слышал, чтобы хоть кто-то вышел из гробницы. А если и были кто, то это мошенники.   
 Но Берия уже слушал его в пол-уха.
Внимание его привлекла одна из коз.

  Она с шумом пробиралась через кусты. Потом поднялась на задние ноги, пытаясь добраться до веток. Козлёнок, путаясь у нее в ногах, пытался дотянуться до ее вымени.
   Когда ему это удалось, коза на секунду замерла. Но он ей явно мешал.                -15-
     Берия огляделся вокруг, овцы и козы разбрелись кто куда.
 Он вскочил на ноги. Выломал ветку и стал сгонять их в кучу.

   Он орал на них, выкрикивая непотребные слова, которые были в обиходе у местных мальчишек и,  которые его мать Рахиль не разрешала произносить, называя их неугодными Богу.
 
   Но здесь на пастбище Берия вполне чувствовал свою безнаказанность и ругался с большим удовольствием.

   Собрав непослушное стадо в кучу, и не зная чем ещё заняться, он стал искать в сухой траве маленьких юрких ящериц.
   Говорили, что если у ящерицы оторвать хвост, то он отрастает снова.
   А, поймав их, отрывать все же не решился.

  Иногда в него прямо выстреливали из травы кузнечики с розовыми и голубыми подкрыльями.

 « Тоже интересные, твари лупоглазые « – думал он   

И вдруг вскрикнул:
- Иона! Овца, на которую ты предрекал, захромала. Твое пророчество сбылось!





 



                -16-
            Глава 2   часть 2

     Пригнав свое маленькое стадо с пастбища, Иона и Берия загнали животных в закут, налили воды в каменный желоб и пошли в жилище, откуда слышался звонкий гневный голос Рахили.

   Ей что-то отвечал Аса. Овид плакал безутешно.
Войдя в дом, они выяснили: Нунэ от них ушла.
    Далеко она уйти не могла. Ушла к племяннику распорядителя общественных работ на острове.
   Наверное, он высмотрел её у источника. Ханца была уверена: Нунэ польстилась на подаренные ей бусы из красного коралла.

   И, вот, теперь она ушла. Рахиль была сильно расстроена.
На последних днях беременности, с измученным, потемневшим лицом, она требовала у Асы, чтобы он вернул её рабыню.
    - Нунэ подарила мне мать – возмущалась она – Она не может сама решать, где ей быть и с кем. Иди и верни её.

     Ханца осторожно поддержала Рахиль:
- Я хотела обручить их с Ионой. Как же она так поступила? Могла и объявить о своём решении. 

   Селим с тревогой поглядывал на Рахиль, то поднимая, то опуская глаза. Аса был обескуражен, но твёрд:
- Боюсь, ничего не выйдет. Мы не можем ссориться с жителями острова. Мы здесь пришельцы.

- Но это моя рабыня! Мне будет нужна её помощь. Да как она посмела ослушаться меня! Негодная!
- Успокойся – увещевал Аса Рахиль, - Отпусти её, как птиц отпускают. Ведь сказано же: Да прилепится жена к мужу. Вот она и прилепилась.
                -17-
Рахиль не желала понимать его решение.
- Я ничего чужого не беру, но и своего не отдам, - резко сказала она.
И вдруг посмотрела на Селима. Овид снова заплакал. Но, получив затрещину от Берии, притих.
   Для Берии все эти разговоры были не интересны.
« И долго они будут спорить » - думал он нетерпеливо.
Нунэ ему было не жалко. Он принюхивался к запаху вечерней пищи и ждал, когда их всех пригласят к столу.

  - Селим – сказала Рахиль – Иди и верни Нунэ.
Наступило молчание, которое нарушил Аса:
- Женщина – возвысил он голос, - Войди в разум и смирись. Селим никуда не пойдет. Я сказал.

  Рахиль не  могла остановиться:
- Нунэ нарушила закон.
- Мы все что-то нарушаем – махнул рукой Аса, - Есть такие законы, которые связывают людей по рукам и ногам. Мы своей то жизнью не можем распорядиться. А хотим распоряжаться чужими. 
    Я один закон признаю – продолжал он – Любите друг друга, не делайте зла. На зло отвечайте добром и будете живы. Ты согласен со мной, Селим?
- Да, господин Аса – сказал Селим, ерзая на скамье, - Вернуть Нунэ можно, но…зачем. Это будет уже не та Нунэ, которую мы привыкли видеть и всё будет по-другому. Не нужно её возвращать.

   Рахиль была поражена его словами. Ни Аса, ни Селим не поддержали ее. Вся в слезах, она ушла на свою половину.

Иону никто ни о чём не спросил. А спросили бы, он сказал: Не моё это дело.
Он был на стороне Асы.
                -18-
     Сотворив молитву, сели за стол. Ханца вернулась от Рахили с нетронутой едой.
- Обиделась она на тебя, Шемер –сказала она.
 - На обиженных воду возят – ответил, нахмурившись, Аса. – Такой уж у нее характер. Всегда уверена, что я не прав. А всё дело в том, что ни правых, ни виноватых нет. Расскажу вам одну притчу.

  « Двое пришли к мудрецу, чтобы он рассудил их по какой то тяжбе. Выслушав одного из них, мудрец сказал : Ты прав. Второй стал рассказывать, как было дело. И мудрец, выслушав его, сказал: Ты прав. Но третий, который проходил мимо и остановился, чтобы узнать, как рассудит мудрец эту тяжбу, очень удивился таким решением и воскликнул: Как это? И ты прав, и ты прав? Так не бывает! И ты прав – сказал мудрец и удалился в свои покои.

  Иона не удержался и тихо рассмеялся.
- Ну и мудрец, - покачала головой Ханца – Тот еще хитрец. А деньги с них содрал. Если бы меня так судили за овец, которых я тогда припрятала, может, я и не попала бы в рабство.
Иона покрутил головой:  - А как же судить, если все правы и никто не виноват?
- Ищи правду в себе…и в других – сказал Аса, - Не каждому это дано: искать в других правду.  Но нужно пытаться. Без этого не добиться справедливости.  И довольно об этом, Ханца, - обратился он, - Завтра мы уходим на общественные работы с Селимом. Приготовь нам с собой еду. Если не успеем к вечеру, то заночуем.

    Ханца убирала посуду и протирала стол. Иона сидел на лавке и прислушивался к разговору Селима и Асы во дворе.

      Ханца произнесла с досадой:
- Ну и негодяйка эта Нунэ. Внесла раздор в семью. Что теперь будет?
                -19-
- А, ничего не будет – отозвался Иона, ковыряя в зубах соломинкой - Как поругались, так и помирятся. А ты не встревай между ними, не поджигай Рахиль. Мужчина лучше знает, что делать. И…не нам судить Нунэ.
- Еще недавно ты осуждал грех, бегал по городу, призывал покаяться.
- Ну и что? Было такое. А чем закончилось? Еле ноги унёс.
- Тебя Бог спас – наставительно сказала Ханца.
- Ой…Сама хорошо знаешь кто нас спас. Нафанаил…И я это помню.
- И я помню – сказала Ханца, - Но без Бога и волос не упадет с головы нашей.
- Это ещё надо доказать, - неожиданно сказал Иона.
   Ханца опешила.
- Язык у тебя, Иона, без костей. Кары небесной не боишься.
- Я уже ничего не боюсь, - ответил Иона. – Пусть он меня достанет.
   А если и попросит о чем, то я уши не развешу. Я на него очень сердит.
- Да кто ты такой, чтобы судить Бога! – понизила голос Ханца, поглядывая на окно, – Не велика птица! Ни жены, ни детей, ни забот, ни хлопот. Я умру – один останешься на всем белом свете.
 
   Иона помолчал и сказал:
- А человек приходит один и уходит один.
-  Нет! – возмутилась Ханца, - Я не должна это слушать.
- Ну, так и не начинай первая, и не услышишь, что не хочется, – поднявшись с лавки, Иона вышел на улицу, где Аса и Селим готовились к завтрашнему дню, затачивая ножи и топорики, оставив свою мать в полной растерянности и тревоге.

  Ханца опустилась на лавку.
  Такого она от Ионы не ожидала. Хотелось его отходить кухонной тряпкой как раньше, когда он был мал и непослушен, но Иона давно не ребенок. И если он стал безумен, то с этим придётся жить и дальше…
  Потом её мысли снова переключились на Нунэ.                -20-               
 « Нунэ будет наказана Богом – думала Ханца – Так будет с каждым, кто предает семью и установленный порядок.
 Но…пусть, если Бог ее накажет, то не очень сильно. А так…для острастки. Все-таки она не чужая. Молодая еще…»

    
 
 

   
   






















                -21-
     Глава 2 часть 3

По мнению жителей, их остров был когда-то частью большого острова, который после землетрясения, разрушился и затонул.

   И оставшуюся часть они называли «Обломок скалы».
  С востока берег «Обломка скалы» был скалистый и неприступный. А с запада он был пологий, песчаный и во время отлива здесь можно было побродить и найти что-нибудь интересное и даже полезное, применяемое в обиходе.

    С самого утра Аса, Селим и еще двое финикийцев занимались выжиганием древесного угля на морском берегу, так необходимого в зимнее время для обогрева жилища и приготовления пищи.
  Собирали сухие водоросли, деревянные обломки, которые приносили волны, сухую лозу с виноградника, очищали часть острова от сухостоя, всё это перетаскивая на морской берег выше отметки прилива, складывали в костровище и плотно обмазывали глиной.

   Вверху и внизу оставляли дыры для тяги, поджигали и тогда глиняные кучи курились как маленькие вулканы.

   В этот раз работы было много. На берег море вынесло обломки нескольких лодок. Работали до первой звезды.
  Не успев закончить работу, решили переночевать.




                -22-

Глава 2 часть 4

    Ханца проводила Иону и Берию на пастбище. Заглянула к Рахили, которая мрачно расчесывала волосы и не хотела даже разговаривать.
   Овид бесцельно болтался под ногами, не находя себе занятия.
   Помянув Нунэ недобрым словом, Ханца поняла, что ей теперь нужно больше времени, чтобы успевать и следить, как бы Овид не ушёл со двора.

   Она налила воды в котёл, вмазанный в очаг и занялась приготовлением пищи.
  Хотела присесть, но её позвала Рахиль.
Начались роды.
  Обычно в таком деле помогали опытные соседки. Ханца побежала за одной из них, которая проживала довольно далеко.
 Та обещала помочь.
   Вернувшись, заходила к Рахили, успокаивала её:
- Всем женщинам уготовано рожать в болях и с муками. Не мы первые, не мы последние – причитала она.

   Соседка всё не шла.
И это было простительно, потому что у самой была куча детей.
  «Ах, как сейчас нужна Нунэ» – думала Ханца.
Волнение охватило её и уже не оставляло. И тут она услышала крик младенца. Свершилось…

  Ханца обрезала пуповину. Обтерла новорожденную и завернула в чистую тряпку.
                -23-
  - Девочка – сообщила она Рахили и приложила ее к материнской груди.   
  Рахиль слабо улыбнулась и утомленно прикрыла глаза.
   И тут Ханца неожиданно обнаружила забившегося в угол Овида.
Он был напуган и не смог вымолвить ни слова.
- Иди на улицу. Мужчины не должны видеть таинство рождения. Иди на пастбище, скажи Берии: сестра родилась.
- А как зовут? – спросил одними губами Овид.
- Мать с отцом назовут. Иди, иди. Не путайся под ногами,- выпроводила его Ханца.
 От пережитого волнения Ханца словно обессилила и села рядом с постелью Рахили.
   Села и задремала.
 А, может, не задремала. Только слышит в окошке под кровлей шорох какой то. А это птичка. Маленькая, детеныш еще. Белая, видно летать учится. Смотрит глазками-бусинками, не моргнет.
   Ханца замерла, боясь спугнуть. Прошептала:
- К худу или к добру?
А белый птенчик головку наклонил и улетел.
 Вот только здесь был, и нет его.
А что это было и к чему – непонятно. Может, знамение? А как разгадать.
   Рахиль попросила воды, но Ханца знала, что воду роженицам пить нельзя.
  Она смочила сухие губы Рахили и почти успокоилась.

   Прибежал Берия.
- Хочу на сестру посмотреть.
- Потом, потом – проворчала Ханца, - Еще насмотришься.
- Я одним глазом – настаивал Берия.
  Он заглянул в комнату, постоял на пороге и, услышав детский писк, скорчил рожицу.                -24-
               
  Убегая из дома, открыл крышку на большой сковороде, что- то выхватил оттуда и убежал.

  Ханца бросила в котел куски отмоченной, промытой баранины.
   Когда варево закипело, стала снимать ложкой бурую пену.
Прикрыв котел крышкой, снова пошла к Рахили.
  Низко склонилась над ней. Глаза Рахили были закрыты. Губы на смуглом лице побелели. Ногти на тонких пальцах рук посинели.
 Рахиль приоткрыла глаза и сказала:
- Ноги холодеют.
  Переложив дитя на соседнюю постель, Ханца откинула покрывало, чтобы растереть, согреть ноги Рахили и охнула.
Но тихо, скорее про себя, чтобы не испугать Рахиль.
  А губы Ханцы шептали: Господи, помоги.

Постель под Рахилью была в крови. Руки Ханцы задрожали, но не опустились.
Она знала, что кровотечение можно заговорить или выпить настой крапивы.

…Она рвала крапиву спасительницу, которой зарос весь задний двор и не чувствовала как та жгла и сопротивлялась.
- Господь, дорогой – шептала Ханца, - Оглянись, не допусти, не оставляй дитя без матери. Дитя без матери не выживет. Все грешны, но чем дитя провинилось?! Какие грехи на нем? Не молчи, господь дорогой. Ответь по жалобе моей.

   Она обещала Богу никогда не жаловаться, не докучать ему, но пусть в этот раз он поможет, ибо Рахиль ей как дочь.

   Заварив крапиву, она со страхом подошла к Рахили.     -25-
               
 Опять склонилась к самому лицу. Глаза Рахили были открыты, и Ханца успела уловить миг, когда ясные, они стали тускнеть.
    Господь не оглянулся…

 Сдвинув платок, она приложила ухо к груди Рахили. Тишина холодеющего сердца оглушила.
  Ханца упала на колени, хотела закричать и не смогла.

- Дитя живо? – послышалось за спиной. Это была соседка, сама кормящая мать.

  А во дворе уже слышалось блеяние коз, крики Берии, скрип загородки.

















                -26-

      Глава 2 часть 5

  Рахиль ушла дорогой, которой рано или поздно уходят все.
Ее смерть была неожиданной, непоправимой.
   Все были в горе. Шемер ходил как потерянный. Потом слёг и лежал на постели, отвернувшись к стене, ни с кем не разговаривая.

   Дети притихли и, если Овид начинал скулить, Берия уже не давал ему подзатыльников и незаметно вытирал набежавшую слезу.
   Иона отмалчивался. Ханца, как и прежде, справлялась с домашними делами, которых стало больше, но ей казалось, что и солнце светит не так ярко, и звуки повседневности глуше, и еда потеряла вкус. Всё время хотелось прилечь хоть ненадолго. Было странно, что она уже никогда не услышит голос Рахили, ее легкие шаги за спиной. А Селим, казалось, быстрее всех справился с горем.
   Договорился с кормилицей.
Пригнал ей во двор овцу и каждый день навещал новорожденную.
  А что было в его душе, ведал только он сам.

    Первое время он приходил к пещере, где положили Рахиль. Посидит на камне недолго и уйдет, сумрачно поблескивая жёлтыми глазами.
   Ханца еще раз убедилась: на Селима можно положиться в трудную минуту. Но в долгие разговоры с ним не пускалась, не жаловалась. А он говорил коротко и по делу.
  Шемер устранился от всех домашних забот.
Она подходила к нему с едой, но он ел мало и неохотно. И отрешенный вид его расстраивал Ханцу.

   - Поплачь, Шемер – говорила она – Легче станет.            -27-
На что он отвечал нехотя.
- Наши пророки говорили: беда приходит, вздыхай в безмолвии. Плача по умершим не совершай…Но, если я заплачу по Рахили, это будут злые слёзы. Я любил её, а она оставила меня одного с детьми. Словно всадила мне нож в спину…Как предала меня.
- Бог с тобой – вздыхала Ханца. -  Такое говоришь! Ты бы сходил, навестил дитя. Время идет, а ты ей имя не дал, не записал в Книгу судеб. Селим смотрит за ней хорошо, но он ей не отец.

   Шемер не отвечал, прикрыв глаза. Слышал он или нет, а Ханца продолжала, стараясь пробудить в нем отцовские чувства:
- Селим говорит: здоровенькая, крепкая как бубен. Красавица будет. Вылитая Рахиль. Смеется: наклонился к ней, за нос пытается ухватить.
   Шемер простонал, но Ханца не могла на этом закончить разговор.
- Шемер, Шемер, таких отцов как ты поискать. Возьмешь ее на руки, вдохнешь ее запах и сердцем прикипишь. Я знаю, что говорю.
  Спохватившись, неожиданно перевела разговор:
- А камни блестящие, которые были зашиты в одежде Рахили, я выпорола и положила в твой короб.
- Иди – только и сказал Шемер.
- Ухожу, ухожу – заторопилась Ханца, не добившись никакого вразумительного ответа.
    С тяжелым вздохом она вышла во двор и увидела Овида.
Он сидел на земле и что-то увлеченно разглядывал в руках.
- Ханца – сказал он – Бог забрал мою маму на небо?
- Да.
- Разве он не знает, что она мне нужнее? Она видит меня?
                -28-
   Глаза Ханцы увлажнились:
- Видит и радуется…Там хорошо. Ангелы поют. Все ее там любят.
- Я хочу к ней.
- Тебе к ней нельзя.

Овид рассердился.
- Моя мама была молодая. Не то, что ты. Значит, Бог не любит старых?
 - Бог любит всех. И молодых, и старых…Хотя старое дерево порой скрипит, но не валится.
- А-а! Понятно. Ты скрипишь, потому что некому будет делать домашнюю работу?
- Нужда заставит, и ты научишься – она подошла поближе – Что у тебя в руках? Где ты это взял?
- У отца в коробе.
- Положи на место. Не своевольничай. Отец будет недоволен.

    И так как он не хотел отдавать, она силой отняла у Овида камни, завязала их в угол платка, но один оставался у него в кулачке и он прятал руку за спину.
  С трудом Ханца забрала и этот камень, и чтобы не потерялся, завязала в другой угол платка.
- Отстань – заплакал Овид и стал толкать Ханцу – Ты плохая. Ты не родная мне. Я тебя не люблю. Ты хромая.

   Появился Берия, таща кувшин молока с пастбища, напустился на Овида:
- Опять ноешь? Надоел уже.
- Я только хотел отдать Нунэ подарок, чтобы она вернулась к нам, а Ханца отняла.
- Вот…Нужна она тебе, эта Нунэ. Она нас бросила.
   И так как Овид не успокаивался, Берия стал его передразнивать, закатывая глаза и гримасничая:                -29-
- Нунэ! О, Нунэ! Вернись! Возьми меня на ручки. Вытри мне сопли, Нунэ.

   Ханца не выдержала.
- Хватит, Берия. Не раздражай ребенка. Он еще мал. Ему не хватает материнской любви. Ой! Да что ж это?! Никакого покоя от вас. Разбаловал вас Шемер.

    Берия неожиданно смягчился и обратился к Овиду:
- Пойдем, плакса, на пристань. Все туда побежали. Корабль пришел. Посмотрим, что за корабль.

   Овид сразу успокоился и протянул брату руку.
Ханца предупредила:
- Не задерживайтесь. Не оставляйте Иону одного на пастбище.

  Но они уже побежали, не слушая её.

   Она не рассказала Шемеру, что Овид залез к нему в короб. Положила камни на прежнее место, но сначала подивилась, как они сверкают и переливаются на свету.
Она даже не представляла, сколько они могут стоить и какая от них польза здесь, на Обломке скалы.
Ни продать, ни обменять, ни нарядиться, ни похвалиться…А найдутся и такие, что захотят отнять и душу свою за них погубят.
 Лучше спрятать от греха подальше.   





                -30-
   Глава 2 часть 6


   Причаливший корабль к «Обломку скалы» произвел переполох среди обитателей острова.
  Это был военный корабль.

      Вооруженные мореходы называли себя римлянами.
Сначала к ним отнеслись настороженно. На головах у них были шлемы, короткие туники с медными пластинами на спине, груди и плечах. На поясе короткие мечи.
   Грубые сандалии с ремнями до колен.
  На лицах, заросших волосом, жесткие глаза.
 Но вскоре в их взглядах появилась снисходительность. Ни убивать, ни грабить они не собирались.
  На переговорах между ними и равви острова выяснилось, что им нужна помощь: треснуло деревянное кормило. А так же нужно пополнить запасы еды и пресной воды.
  Расплатиться предложили «серебряными дельфинчиками».

  Договорившись, сошли на берег. Резали пригнанных овец, разводили на берегу костры.
   Берия с другими мальчишками охотно приносили сучья для костров, воду и во все глаза смотрели на бородатых незнакомцев.
   Для жителей острова римляне устроили настоящее представление.
   Жарили на вертелах туши, готовясь к пиршеству. Не снимая с вертелов, ножами отрезали куски мяса и запивали вином, разбавленным водой.
    Молодые римляне вина не пили и с почтением относились к старшим.
  И всё это действо проходило под любопытными взглядами обитателей острова.                -31-
   Насытившись, римляне образовали круг и, положив руки на плечи друг другу, стали петь и танцевать.
   Один, самый молодой, извлекал из большой раковины странные звуки, похожие на дыхание морской пучины. Другой перебирал струны небольшой арфы.
    Это был ритуал, необходимый для завершения пира. Потом все ушли на корабль, оставив разбросанные кости и затушенные кострища.
   Молодой римлянин повесил раковину на пояс и, окруженный мальчишками, пытался изъясняться с ними и что- то рисовал палочкой на мокром песке.
   Наконец удалось понять, что они возвращаются домой в Рим. И Рим этот далеко на западе. А дальше Рима Мелькартовы столбы. 
     Услышав про Мелькартовы столбы, Берия затрепетал. Ведь увидеть их - стало его заветной мечтой.
- Возьми меня с собой – осмелев, обратился он к молодому римлянину.

  Римлянин рассмеялся, потрепал Берию по голове, вряд ли что-то поняв, но Берия уже строил планы.
     Так проходили эти несколько дней, пока римляне чинили кормило.

     Берия убегал с пастбища, оставляя Иону одного, крутился среди римлян, желая им понравиться и исполняя их мелкие поручения.
    Раскрыв рот, слушал их непонятные речи. И мысленно примерял на себя их вооружение и одежду.
  Молодой римлянин подарил Берии «серебряного дельфинчика».
   Берия повесил его на шею на тонком ремешке как талисман.
   Но, возвращаясь домой, он прятал его под камень у забора.
                -32-
  Берия был как в тумане. Ему хотелось находиться с римлянами всё время.
А день, когда они уплывут в свой Рим, неминуемо наступал.

  Они уплывут, а он, Берия, останется на острове, чтобы пасти коз, бестолковых тварей, которые только и знают, что жевать и жалобно блеять.
   Да и что они знают! О чем можно с ними говорить! Да и с кем здесь вообще можно говорить: отец болеет, Ханца ворчит, Иона себе на уме, а Селима не поймешь, что он за человек.






















                -33-
          Глава 2 часть 7

 Берия продолжал убегать на берег с пастбища, оставляя Иону одного.
    И в этот день он не мог удержаться.
    Селим вырос перед ним как из под земли.
Сказал сурово:
- Пойдем, дело есть.

   Они шли молча. Берия недовольно спросил с явным вызовом:
- Ну и какое дело?
- А то ты не знаешь? Убегаешь с пастбища. Оставляешь Иону одного. Мы так не договаривались.
- Я ему не сторож – фыркнул Берия, - И вообще всё надоело.
- Я тебя понимаю – сказал Селим – Но мы не можем делать только то, что нам нравится.
   Он посмотрел искоса на сердитого
Берию.
 - Скажи мне: чем тебя так очаровали эти незваные гости?
- Они свободны. Делают, что хотят – в голосе Берии слышались восхищение и зависть.
   Селим усмехнулся:
- Свободные, говоришь? У них есть начальники, они решают,
 что делать воинам.
- Да, - упрямо сказал Берия – Они свободные, сильные, смелые. Кто их обидит? Сразу мечами разрубят на куски.
- Зачем же на куски? На куски можно разрубить овцу, чтобы приготовить пищу. А человек же не людоед.
- Ничего ты не понимаешь – вспыхнул Берия.
И неожиданно добавил:
- Если бы они меня взяли, я бы с ними уплыл.
- Ага. Вот, что ты задумал. Пора тебе объяснить кое-что.   
  Селим присел на корточки. Берия присел перед ним.        -34-
- Ты еще не знаешь, что таким воинственным мужчинам вместо женщин и мальчики сгодятся. Египтяне и греки, когда берут воинов в плен, используют мужчин и те становятся послушнее собаки. И из плена не бегут.
- Всё ты врешь – недоверчиво сказал Берия – Почему я должен тебе верить? Ты был в плену?
- Нет. В плену у мужчин я никогда не был. Скажу тебе: жизнь мужчины трудна. Он должен отвечать и за себя и за других, кто рядом с ним. Я всегда благодарю Бога, что он родил меня мужчиной. Ибо женщинам не дано принимать важные решения и смотреть опасности в лицо.

  - Ой! – Берия вскочил на ноги – Надоели твои поучения. Ты мне не отец и не мать.
- А ты не делай свои глаза сонными и узкими. И уши прочисти. Я тебе зла не желаю. Мой учитель говорил: Собака на привязи не потеряется, но и никуда не придет.
- Потому ты и вернулся на «Обломок скалы»? – ехидно заметил Берия и помчался на пастбище, оставив Селима в досаде, не будучи услышанным. 













                -35-

  Глава 2 часть 8

   Вернувшись в жилище, Селим плеснул воды из глиняного чана на лицо и грудь.
Вошел в дом. Ханца мыла стол и лавки, готовясь к вечерней пище.
- Как господин Аса? – спросил Селим
- Всё так же. Ничего не ест. Силы его тают. Что делать, Селим?
  Не отвечая, Селим заглянул на мужскую половину, постоял на пороге и вернулся.
- Что скажешь, Селим? – спросила Ханца, заглядывая ему в лицо.
   Он пожал плечами:
-  Будем надеяться.
   И тут же спросил:
- У нас остался еще сыр?
  Ханца кивнула.
- Отрежь кусок. Кормилице отнесу.

   Ханца недовольно проворчала:
- Ты, Селим, скоро туда всё перетаскаешь.
- Ханца…Нам еще таскать, не перетаскать. У них нищета непролазная. Хорошо, что еще согласились нам помочь.
- Ладно. Как скажешь, Селим – вздохнула Ханца – Ты сейчас за хозяина. Вот Иона жалуется, что Берия всё время на пристань убегает.
- Знаю. Я говорил с Берией. Но ему, по-моему, что в лоб, что по лбу. Если бы господин Аса не был болен, всё было бы по-другому. Берии что не скажешь: он сразу на дыбы.

   Он взял кусок сыра, завернутый в чистую тряпку, и ушел легко и скоро.                -36-

    Глава 2 часть 9

       Селим проснулся, словно кто-то шепнул: Вставай.
  Из окна под кровлей пробивался слабый рассвет. В жилище было тихо. Все спали как убитые.
   Опустив ноги с постели, Селим присмотрелся и, не увидев Берию на его месте, решил, что тот вышел по нужде во двор.
   Но, вспомнив свой разговор с ним, всё же решил проверить, во дворе ли он.
   Поднялся и вышел. Не увидев во дворе Берию, позвал того по имени.
  Не получив ответа, он обошел двор, заглянул в закут с овцами и козами. Берии нигде не было.
   Почувствовав неладное, Селим вернулся в жилище и растолкал Иону. Прошептал ему на ухо:
- Берии нет нигде. Куда он мог уйти?
   Иона не сразу сообразил, что от него требуется.
- А что, его нет? С вечера был.
- Тихо - сказал Селим – Говори, что знаешь.
- Может, на пристань удрал? – предположил Иона, -  Говорил, что римы сегодня уплывают. Ни о чем больше думать не мог. Наверное, он там.
Ну, придет. Куда он денется.
   Аса шевельнулся. Спросил как в пустоту:
- Что случилось?
   Селим ответил спокойно:
- Ничего не случилось, господин Аса, это наши дела.

  Он взял под постелью свой нож на поясе и быстро вышел из жилища.

   Окончательно проснувшись, Иона поразмыслив, тоже поднялся. Шаря руками перед собой, вышел за порог.       -37-    
     Наткнувшись на кучу хвороста, остановился в нерешительности. Сел на порог и стал ждать. 
  Он тоже когда-то убегал из дома. И всё это было как вчера.
Но особо вспоминать ему этого не хотелось.

…Шагая торопливо, Селим издали увидел: костры на берегу потушены. Корабль римлян стоял у пристани как призрак. Но кто-то возился у причальных канатов.
   Припустив ходу, Селим выскочил на причал.

При виде Селима, римлянин разогнулся, положив руку на рукоятку меча:
- …qио vadis?
- Где мальчишка? – спросил Селим, добавив жестами, кто ему нужен.
  Римлянин, мотнув головой, снова склонился над причальным канатом, развязывая узел.
  Селим набрал воздух в грудь и закричал:
- Берия, Берия! Если ты на корабле, отзовись!

  На помост, с корабля спрыгнул второй римлянин:
- …jovi ! Persona non qrata! Jstus! Ad Patres!

 Выхватив меч, человек, которого назвали Юстусом, сделал шаг навстречу Селиму. 
  Силы были неравны. Селим юркнул под помост. И еще раз громко позвал Берию, стоя по грудь в воде.


    Он слышал короткие фразы, тяжелое дыхание римлян.
Развязав первый канат, второй они разрубили мечом.
   Сердце Селима бешено стучало. Что он мог противопоставить вооруженным людям?
                -38-
     Теперь он был уверен, что Берия на корабле и уже неважно: по доброй воле он оказался там или его украли, используя  его доверчивость.

  Корабль уплывал в утренний туман и над ухом Селима просвистела стрела. Потом вторая.

   А на берегу уже появились люди.
Селим, подтянувшись на руках, вскарабкался на помост.

…Возвращаясь домой, Селим обнаружил на тропинке к жилищу кошелёк. Он открыл его. Там были камни Рахили.

 « Хотел взять –подумал Селим – Но в последний момент испугался »
 
   Иона поджидал его на пороге.
 
 - Всё – сказал ему Селим – С концами. Берия уплыл с римами. Не углядели мы за ним.













                -39-
          Глава 2 часть 10

    Исчезновение Берии еще больше нарушило привычную жизнь в доме Шемера (Асы).
   Сам Шемер этого не знал. А как ему об этом сообщить, никто не мог решиться. Это могло его убить окончательно.

  - Что будем делать с овцами? – спросила Ханца Селима, -Пасти некому. 
- Резать будем – ответил Селим.
- И девчонку пора забирать. Имя ей давать – продолжала Ханца.
- Вот и заплатим мясом и кормилице, и равви.

   Тут Ханца вспомнила, почему с утра у нее было хорошее настроение. Она видела у источника Нунэ.
- Я думала – говорила она Селиму – Что не посмотрю в её сторону, а так обрадовалась. И она мне радовалась непритворно. Селим! Подарим ей овечку. Вышла замуж без приданого. Совсем как голытьба.
   Селим подумал и сказал:
- Увидишь Нунэ, скажи пусть сама придет или пришлет кого- нибудь за овцой.
  И вдруг сказал ободряюще:
- А ты, Ханца, не унывай. Всё наладится. Нам нельзя унывать.

   Ханца слабо улыбнулась:
 - Моя жизнь прожита, Селим. Как будто вчера я шла в толпе паломников маленькой и испуганной девочкой. Мир казался чужим, но в нем нашлось мне место. А как жила…Ожидала многого. А вышло мало. Что приносила домой, то развеивалось. Спрашивала: За что? А ответа не получала. Но…и за такую жизнь благодарна Богу…А Шемер, может, отлежится. Вчера съел две ложки похлёбки.                -40-               
               
    Вошел Иона. Ему было непривычно оставаться дома. И он чувствовал себя неуютно, не знал чем заняться. Спросил осторожно:
       - Шемер не знает, что Берия удрал с римами. Кто ему скажет об этом? У меня язык не повернётся.

    Все промолчали.
- Вчера господин Аса взял с меня клятву, чтобы я не оставил его детей. К чему бы это? – неожиданно сказал Селим. -…Я дал обет. Еще сказал он, чтобы я сохранил камни и воспользовался ими, когда будет нужно.
- Сдается мне – произнесла Ханца, - Что эти камни приносят только беду. 
   - Ладно – поднялся Селим. И кликнул Овида: - Пойдем, Овид, сестру навестим. 

- Ох, ноженьки мои, ноженьки – тяжело поднялась с лавки Ханца – Хоть отруби и в угол поставь.

   - Женщина! Такое скажешь, хоть на пальму лезь – покачал головой  Иона.
- А ты, Иона, - попросила Ханца - Иди к Шемеру. Поговори с ним, если он не спит. Да про Берию ни слова. А если он спросит…Сейчас и соврать не грех. А я пойду на источник. Нунэ обещала к вечеру подойти.
    И она пошла, опираясь на посох. 
 
Иона с опаской подошел к постели, на которой, отвернувшись к стене, лежал Шемер.
     Положил руку ему на плечо.
« Жив» - подумал с облегчением.
Опустился рядом на лавку. Сказал неуверенно:
                -41-
- Посижу с тобой. Если тебе, что нужно, я мигом…Ну вот. Всё у нас хорошо. Дочка твоя жива-здорова. Ханца помирилась с Нунэ, как ты и говорил. И все оказались правы.
Да и чего делить-то? Селим исполняет твои поручения как надо. Про себя особо рассказать нечего.
  Он подумал. Почесал щёку.
- Если хочешь, расскажу, как я стал пророком. Вот, мне уже 30 лет. И только здесь я понял, что не жил еще своей жизнью. Хотел поделиться своими мыслями, но никто и слушать не хочет. Все своими делами заняты. Послушай хоть ты меня. Но, если ты не захочешь слушать, то так и скажи, я не обижусь.
   Молчание Шемера, он расценил как согласие. И продолжал.

- Когда я был мал, меня называли Мухой. Я бегал за сыновьями соседа, Ровоавеля, унижался, лишь бы они меня приняли в свои игры. Хотелось быть с людьми, нравиться им. А потом Нафанаил отвел меня в школу при синагоге, где он пел псалмы.
   Там всё и началось. Учитель, как только узнал, что меня зовут Иона, поставил на стол и стал рассказывать про пророка Иону, которого упоминают наши первые Писания.
   Бог возлюбил Иону. А Иона упрямился и бегал от него, не желая исполнять его поручения. Он ссылался на свою молодость, на своё невежество. Но всё-таки Бог сумел его убедить. И он стал славить Бога и призывать людей покаяться. И люди ему поверили. Вот какой был Иона…Только это было давно. Все стали забывать про Иону.
А чтобы они не забывали время от времени каяться, должен появляться новый Иона и другие пророки. А еще учитель сказал, что я должен оправдать своё имя и назначение, которое мне уготовано. Я учился читать, писать и узнал много нового. А потом мой наставник умер, и я остался один с Богом.                -42-
Бог призывал любить людей, но я не очень любил их. Я уже
столкнулся с тем, что от них можно ждать любого подвоха. И на меня нашло временное затмение, я стал жить не своей жизнью. Иногда я думал: что я говорю, что я делаю? Ведь это обман. Узнают и побьют. Но остановиться не мог. Я обманывал и обманывался сам. А две буквы в названии нашего города, которые отличали его от той, древней, настоящей Ниневии, мало кто заметил. Вот так все и было.
  Та, прежняя моя, жизнь теперь кажется опасной. И если я теперь жив, то потому что убежал…И новая жизнь мне нравится больше.
  Ну, ладно. Заговорил я тебя. Ты поспи. А я пойду, пожалуй.

  Иона взял руку Шемера, чтобы пожать. Она была холодна как лёд. Он отпрянул.

   Тихо поднявшись, вышел из жилища.

Навстречу шла посветлевшая лицом Ханца.

- Женщина – сказал Иона, чуть ни плача – Твой брат не спит, он умер.











                -43-

              Глава 3 часть 1

    Наступала осень. Финик продолжал работать в кузнице и по утрам часто ходил на пристань в поисках нужного корабля, на который он мог бы устроиться и вернуться домой.

    И каждый раз советовался с Цыпи, всем своим видом показывая решительность уехать, но в тайне надеясь, что Цыпи остановит его.
   Она говорила:
- Не спеши. Всё устроится. Отец слово сдержит.

    Приходили греческие корабли, привозившие в трюмах рабов на рудники. Довозили половину. Мёртвых сжигали на кострах, живых уводили в глубь острова, где рабы добывали руду кирками в норах.
      Труд их был тяжел и опасен.
  Финик видел это своими глазами, потому что они ездили с учеником на рудники за металлом.
   Но многие жители побережья и не ведали об этих страданиях. Всё это происходило в глубине острова.
  Однажды кормчий греческого корабля предложил Финику работу, и он даже поднялся на корабль посмотреть.
  Но, почувствовав резкий запах мертвечины, бежал с него.

   Поэтому работа в кузнице казалась ему счастьем.
  В один прекрасный день он встретил финикийцев, прибывших с «Обломка скалы».
   Они ввалились в кузницу, желая посмотреть ножи и оружие.    
 
   Финик так обрадовался, как будто встретил родных людей.
Но, к сожалению, они принесли плохие вести о несчастьях, которые поразили семью Шемера.                -44-

   Он привычно рассказал об этом Цыпи.
       Она слушала Финика молча. Её прекрасные черные глаза становились всё печальней.   
   И на другой день она пришла с утра пораньше в кузницу, где Финик и ученик разжигали кузнечный горн.

  Отведя Финика в сторону, сказала ему:
- Всю ночь я думала об этой несчастной семье. Почему им так не повезло? Думала-думала, и вот что я решила.
  Я заберу этих сирот. Придется мне нанять самую большую лодку, а ты мне поможешь.

   Финик опешил. Не знал, что сказать.
- Что скажет твой отец? – наконец спросил неуверенно.
- Отец не выше Бога. Он это знает сам. Я с ним уже говорила, и он согласился. В этих детях течет иудейская кровь. Мы их не оставим.
  И снова спросила:
- Ты готов мне помочь? Но если тебе как язычнику это не понять, то я найду другого.
- Обижаешь, Цыпи. Как будто язычник не человек…конечно я тебе помогу. Сколько стоит нанять посудину? Я заплачу половину. Господин Аса был мне другом. Но я бы не хотел, чтобы ты рисковала собой. Я и один управлюсь, – сказал Финик, испытывающе глядя на Цыпи.
   Она выглядела  такой маленькой, слабой по сравнению с ним.
Ее решение пуститься в плавание, казалось Финику безумием.

  Ученик, слышавший этот разговор, сказал:
- Ты должна остаться, Цыпи. Не женское это дело. Опасное. А если вы утонете? Твои братья меня вышвырнут из кузницы.
                -45-
- Не будем думать о плохом, - сказала Цыпи, - Исполняй задуманное и будь что будет, говорил мой покойный муж. А из кузницы тебя не выкинут, у нас же договор.
- Тогда по рукам – заключил Финик, - Лишь бы погода не подвела.

     Через два дня Финик и Цыпи подняли парус на лодке, которую наняли у богатого торговца, и вышли в море.

   Финик был в своей стихии. А Цыпи сильно укачивало. Она не могла ни есть, ни пить. И лежала пластом на дне лодки. Но жалоб Финик от неё не слышал.
   Когда он все же пытался грубовато позаботиться о ней,
  она гневно сверкала глазами:
  - Не обращай на меня внимания.
 
   Он удивлялся:
- Ты, Цыпи, умная, но дура. Ты как упрямая ослица. Я же предложил тебе обвязаться пустыми бурдюками на тот случай, если волна перевернет лодку.

- И на кого я буду похожа? – отвечала Цыпи.
- Да кто здесь на тебя смотрит?! Да не на поясе завязывай, а подмышками. Чтобы голова была над водой.

   Цыпи нехотя соглашалась. 




 

 
                -46-
  Глава 3 часть 2

На третий день, под вечер лодка причалила к пристани «Обломка скалы».
      Финик вылез из лодки и стал привязывать её особыми узлами.
   Пока он возился, стемнело. На небе высыпали звёзды. А на берегу в темных жилищах кое-где мелькали зажженные светильники.
  Солнце зашло.  И люди, благословляя ушедший день, готовились ко сну.
 
   Финик помог подняться Цыпи на помост. Бросил к её ногам мешок с припасами. Вытащил из «гнезда» мачту.
     Отвязал парус.

Взвалил два весла и свернутый парус на плечи и сказал:
- Иди за мной и смотри под ноги. Здесь недалеко.

  Уставшая и измученная качкой Цыпи покорно последовала за ним, неся в руке мешок. 
  Хотя Финик и сказал «здесь недалеко», но они всё шли и шли, спотыкаясь о камни, пока не подошли к жилищу.
  Оно показалось Цыпи нежилым и заброшенным.
 
  Финик стал насвистывать.
Дверь скрипнул, и на пороге появился обнаженный до пояса человек.
- Селим, брат! – позвал громко Финик – Встречай гостей.
      И бросив на землю свой груз, подошел к человеку.
- Каким ветром тебя занесло? – удивился и обрадовался Селим.
  Мужчины обнялись.
                -47-
  На их разговор вышла Ханца, разохалась и стала зажигать светильник.
- Чудны дела твои, господи – бормотала она. – Иона, Иона, вставай! Радость в доме.
     Светильник разгорелся, слабо осветив присутствующих.
- Кто это с тобой? – спросил Селим Финика, указывая глазами на незнакомую женщину.
- Цыпи – ответил Финик и замялся – Она бы хотела забрать детей на Фарсис.
- А кто ей их отдаст? – удивился Селим.
Он взял светильник и поднес к её лицу.

Финик торопливо объяснял:
- Она вдова. Своих детей  у нее нет.
- А как же она будет их кормить? На что жить? Побираться?
     - строго сказал Селим.

- Она не бедствует. Истинно говорю. Покойный муж ей кузницу оставил. У нее отец равви. Начальник всей иудейской общины.

   Селим помолчал.
- Твоя женщина? – спросил Финика.
Финик на мгновение запнулся.
 - Мои женщины дожидаются меня на пристанях – наконец  сказал он. В голосе его почувствовалось сожаление, –
А Цыпи моя хозяйка. Я у нее в кузнице работаю.

  Но Селим глядел недоверчиво.       
- Известно как это бывает. Молодая вдова найдет себе другого мужа, и чужие дети станут не нужны.

  В черных глазах Цыпи мелькнула досада. Послышался её звонкий как колокольчик голос:                -48-
- Я знаю, когда говорят мужчины, женщины должны молчать.
   Но я не ожидала, что мне будет уготована такая встреча. Ты ни о чем меня не спросил и решил, что знаешь всё – обратилась она к Селиму, - А кто ты будешь такой? И почему ты так печешься о чужих детях?

- Я дал господину обет, что не оставлю этих детей без присмотра.
- А я дала обет Богу, - сказала Цыпи, - Но теперь как ты решишь, так и будет.

 Вмешался Иона:
- Зря ты, Селим, на неё напустился. Она же от чистого сердца. И что ты сделаешь в одиночку? Детям нужна мать.
- Ой, верно говоришь, сын – обрадовалась Ханца его словам,-  Но такие дела не решаются на пороге. Селим! Войди в разум. Эта добрая женщина хочет помочь. Я растила Иону одна. Но это неправильно. Детей должны растить мать и отец. Вот и помогите друг другу. И заветы свои выполните. И совесть будет чиста.
- Идем, голубка моя, в дом – обратилась она к Цыпи.
- А где дети? – встрепенулась Цыпи.
- Спят. МалАя спит у Селима на постели. Он на нее не надышится – сказала Ханца.
- Значит, не отдаст – поникла Цыпи.

- Да зачем же отдавать? Идите к равви, примите закон. И вместе будете растить.
- Не знаю, что он за человек, - пожала плечами Цыпи, - Даже по имени меня не назвал. Всё «женщина, женщина».
- А мы и есть женщины. Что обижаться? –  сказала Ханца.


                -49-
      Глава 3 часть 3

      Стоял тихий предрассветный час. В небе растаяли звёзды.
Солнце вот-вот должно подняться над краем земли. Над морем плыл молочный туман…

     Прощались на пороге.
Иона, сложив руки на груди, улыбался своим мыслям.
Овид, уворачиваясь от Ханцы, которая хотела его приласкать напоследок, нетерпеливо дергал за руку Цыпи.

   Финик пристроил на плечи вёсла и свернутый парус.
У Селима в завязанном через шею платке попискивала малышка.
Цыпи придерживала правой рукой небольшую корзину на голове.
   

  Наконец, все слова были сказаны и после некоторого молчания, Финик произнес:
- Ну, мы пошли.
И повернувшись, стал спускаться первым по тропинке. За ним остальные. Цыпи свободной рукой держала за руку Овида.

   Вскоре они скрылись из глаз.

   Ханца украдкой вытерла концом платка набежавшие слёзы и взглянула на сына.
  Опустившись на порог, Иона широко зевал и потягивался.
- Что ж так тебя корёжит?  - спросила Ханца - Иди, досыпай.
   Но сначала помолись, чтобы дорога им была благоприятная.
   В море опасно – поёжилась Ханца                -50-
- Ничего страшного – отстраненно отозвался Иона – Островные финикийцы всю жизнь ходят на Фарсис. И Финик справится без наших молитв.
      Ханцу неприятно поразило бесчувствие Ионы, и она неодобрительно покачала головой.

   И добавила:
- Мы опять одни. Ни голосов, ни шагов. В доме было много людей. Куда все делись?               
- Каждому своё, – усмехнулся Иона.

А Ханца продолжала:
- Тишина смёртная. Только море шумит да птицы кричат.
   Как жить теперь будем?

- Женщина – сказал Иона, придерживая челюсть от напавшей на него зевоты – Ну, что ты раскудахталась? Разве ты не знаешь, что жизнь это суета сует и тщета?

- Знаю, что другой жизни не бывает – сказала Ханца. – Я, вот, ни одного дня не прожила без труда. Уставала, часто раздражалась и была несправедлива. И со мной поступали несправедливо. Но без любви нельзя. Я любила всех. Рахиль была мне как дочь. А такого брата как Шемер, еще поискать. И Селим чужих детей не бросил. Слово дал и сдержал.

    Иона молча кивал головой, вроде соглашаясь.
 
- А ты не хочешь за них всех помолиться – продолжала Ханца, глядя на него с укоризной, - Язык, небось, не отвалится.  А ведь мы все под Богом ходим, потому и говорим: Господи, твоя воля, но не моя. А ты? Кто ты такой перед Создателем? Я не видела среди евреев безбожников.
                -51-
- А я видел – сказал Иона – Я их осуждал. Думал, что они потеряли разум. И когда их побивали камнями, я считал, что так и надо. А теперь я думаю иначе.
- С чего бы это ты?
- Пришло время подумать.
- О чем?

    Иона стал чертить рукой перед собой в воздухе и ответил:
- Обо всём.

   Ханца сказала с досадой:               
- И о чем мне теперь с тобой говорить?...
               
    Потрясенная его речами, она ушла в дом. И опустилась на постель.
   Мысли как злые мухи осаждали её.
«Что-то Иона распоясался – думала она – Надо было его женить вовремя. Женатому человеку некогда думать «обо всём». Одна забота у него – о куске хлеба для семьи.  И что это он так разговорился? Может, выпил вина?
   
    Она не поленилась, встала и пошла проверить. И убедилась, что вино не тронуто.
   Хотя она и раньше не замечала за ним, что он мог напиться.

Тогда что же сделало его таким непримиримым?...Верно, это случилось не вчера…А она и не заметила…
     И Нунэ не пришла провожать…А обещала. Если не появится, придется самой идти на поклон. И пойдет. Отнесет ей кусок овечьего сыра.
    Нунэ любит сыр. Даже просила научить его готовить…И за овцой Нунэ не пришла, и хозяина своего не прислала…
                -52-                               
«Детей её буду нянчить, - думала Ханца, - Уступать буду, жалеть, помогать, чем могу. Молодые ведь бестолковые. Сама была молодая. Нуждалась в советах…Лишь бы она пришла»

     Лежать Ханца больше не могла. Она поднялась с постели, вышла из жилища и, присев на лавку, стала смотреть на тропинку, которая вела к их дому.
   
   Ионы не было. Видно, ушел досыпать.

   Вдруг она услышала звуки рога, доносившиеся из селения. Потом эти звуки стали отчетливее.
 « Что бы это могло быть? Наверное, празднуют люди » - подумала Ханца.

  И тут она увидела идущую по тропинке беременную Нунэ.

Сердце Ханцы  радостно забилось.

  На шее Нунэ алели коралловые бусы. Она улыбалась.

 

      

               

    





                -53-