Неведомые глубины Кода жизни Гл. 2 и 3
Глава № 2
Тамара уже и не помнила, сколько раз в детстве лечилась в санаториях города Евпатории. Помнила, как скучала, потому что каждый курс был не меньше двух месяцев. Проходя лечение, там же приходилось осваивать и школьную программу.
Помнила, как её укладывали на топчан, а ножку обильно обмазывали густой серо-синей тёплой грязью, от которой исходил стойкий запах болота. Сверху накладывали простыни в несколько сложений, а потом всю девочку, до самого подбородка, укутывали сухими тёплыми простынями, буро-коричневыми, со стойким, въевшимся навсегда, от постоянного соприкосновения с грязями, запахом болота. Помнила, как усердно, до боли, массажировали её размякшие от тёплой лечебной грязи, податливые косточки. Помнила неудобные, тяжёлые, уродливые ортопедические ботинки, в них постоянно ходила в санаториях и дома, зимой и летом, терпя боли и неудобства. Но они вынуждали костные ткани формироваться правильно.
Сейчас ей уже девятнадцать лет, и никто не замечает последствий перенесённой в детстве страшной болезни. Ходит ровно, не хромая, ноги одинаковой толщины. И только стопа правой ноги чуть-чуть искривлена, из-за чего на пол-размера меньше левой. Да ещё обувь подбирать трудно, приходится покупать не лёгкие, изящные модные «лодочки» на высоком каблучке, а что-нибудь попроще, попросторнее, и без всяких там высоких каблуков. Тем не менее, и такая обувь после нескольких дней мучительного привыкания, «притирания», деформировалась: носок и пятка правой туфли заметно искривлялись, приспособившись к стопе. Но это, конечно же, было не так существенно по сравнению с тем, что могло произойти, если бы мама вовремя не заметила начало болезни и не начала лечить ребёнка всеми доступными методами.
С раннего детства Тамара чувствовала, что мама жалеет её больше,чем старшую сестру Ларису и младшую Юлю. Их мама больше нагружала домашними работами, с них больше требовала. Если же Тамара что-либо ленилась сделать, предпочитая в это время читать увлекательную книжку, то на замечания мамы достаточно было, болезненно морщась, тихим жалобным голосом объяснить: - «Я не могла сделать, у меня ножка разболелась», - как мама смягчалась и перепоручала работу кому-то из дочерей, или делала её сама. Иногда, если задание было нетрудным, Тома прибегала к другой хитрости. Ещё с детства, пытаясь хоть чем-то облегчить страдания от болези и от одиночества во время пребывания в больницах и санаториях, мама покупала ей много конфет. И девочка их невзлюбила. Возможно это была психологическая реакция: конфеты ассоциировались с болью. Поэтому, когда теперь всех сестёр угощали, Тамара свои прятала. И когда не хотелось выполнять мамины поручения, обращалась к младшей сестре:
- Юля, помой посуду.
- Но ведь мама тебе поручила!
- Если помоешь, я тебе вот что дам, - раскрывала ладошку с лежащей в ней конфеткой.
- Ладно, - соглашалась сладкоежка Юля, - так и быть, помою.
Способная от природы, Тамара хорошо закончила школу и попыталась поступить в пединститут, куда, как и в медицинский, в те времена были самые большие конкурсы. Но не прошла, вернулась в Пятихатки.
Надо было устраиваться на работу. Найти подходящую непросто, хотя в семидесятые годы ХХ столетия все доски объявлений во всех городах и сёлах СССР были увешаны предложениями работы: «Требуются, требуются, требуются...».
Требовались работники по оргнабору на стройки и уже работающие новые предприятия общесоюзной значимости, требовались рабочие строительных специальностей, токари, слесари, путейные рабочие, требовались инженера, бухгалтера, дворники, уборщицы, швеи и прочие, прочие, прочие. Но по состоянию здоровья Тамара не могла пойти работать на стройку, а инженером, бухгалтером и даже швеей — без диплома или соответствующей квалификации, тоже перспективы никакой!
Удалось устроиться временно рассыльной в контору депо. Но вскоре основная работница вышла из декретного отпуска, и Тамара снова сидела дома.
Вопрос трудоустройства немного прояснился с приездом старшей сестры, которая жила и работала в Донецке.
- Поехали со мной, - предложила она, - устрою тебя на завод. Жить будешь у нас. Недавно получили двухкомнатную квартиру со всеми удобствами. С газовой колонкой, с ванной! И тебе перспектива, и нам с Володей помощь. Я ведь учусь на вечернем факультете университета, а мужу другой раз приходится на работе задержаться, то и ребёнка из детсада забрать некому. Решайся, Тамара.
- Ой, даже не знаю, что делать. Донецк ведь такой большой город!
- Ну и что? Там живут и работают такие же люди, как мы с тобой. Кстати, многие, особенно не в центре, а в промышленных районах, тоже совсем недавно приехали из сёл и небольших городков работать на шахтах, заводах, фабриках. Поработаешь до лета, а там, думаю, попробуешь поступить в институт. У нас там много разных учебных заведений, выбирай любое! Захочешь, перейдёшь потом жить в общежитие, чтобы поближе к учёбе. Решайся! В Донецке — перспектива, а что здесь, в Пятихатках? Одна железная дорога, там полный комплект. А всё остальное — сфера обслуживания — торговля, да всякие парикмахерские, службы ремонта и бани.
- Ладно, я подумаю, - пообещала Тамара.
Глава № 3
Внезапно, словно от толчка, проснулась. Плотная темнота давила на глаза, казалось, что они уже где-то в глубине, внутри, аж в затылке. И какая-то назойливая, страшная мысль бьётся в голове, трепещет, настойчиво пробивается наружу. Юля интуитивно пытается отогнать её, но мысль упорно пробивается в сознание, пока, наконец не начинает звенеть, резко и страшно.
- Не может быть! Это неправда! Это сон! Это всего лишь ужасный, жуткий сон! Не может быть! - шепчет девушка, окончательно просыпаясь и осознавая весь ужас случившегося.
- Саша! Саша! Как же так?! Неужели это правда?! Неужели...?
А память правдиво и чётко высвечивает в сознании вчерашний день. Обычный день середины каникул.
В этот день Саша с отцом поехал в село проведать бабушку. Обещал вернуться часам к пяти, потому что отцу на работу в ночную смену. А они с Юлей договорились на шесть пойти в кино.
Убирала в доме и всё время поглядывала на часы. Пять, пол-шестого, без десяти шесть... Почему его нет? Ясно, в кино не успеют.
Почему-то странная тревога заставляла то и дело выходить к калитке и всматриваться в даль пустынной поселковой улицы. Наконец, там замаячила чья-то фигура. Но кажется, это не Саша, это женщина. Да, действительно, это была соседка, продавщица из деповского магазина. Юля уже хотела было уйти со своего «наблюдательного пункта», но женщина, заметив её, прокричала:
- Подожди! - и подойдя к калитке, остановилась, взволнованно спросила: - Слышала новость?
- Нет, - произнесла испуганно, чувствуя, как холодеют руки, а тело наполняется тяжёлой ватной усталостью.
- Люди с депо рассказывали. На переезде машина столкнулась с поездом. Говорят, отец с сыном ехали. Оба насмерть. Отец у нас в депо машинистом электровоза работал, а сын десятый класс закончил. Какой ужас! Говорят, семья хорошая, дружная. И вот, осталась мать с младшим сыном. Представляешь? Как им всё это перенести, пережить? Даже подумать страшно!
- А фамилию не знаешь? - спросила хрипло, ещё не осознав происшедшего и надеясь, что оно не касается Саши. Ожидала и боялась услышать ответ соседки.
- Нет, не знаю. Говорят, что жили они на улице Зелёной, недалеко от депо.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2019/10/23/590
Свидетельство о публикации №219102201254
Но в третьей главе трагедия. Чья? Иду читать.
С симпатией.
Владимир Чугай 17.05.2020 19:20 Заявить о нарушении
Людмила Киреева-Силенко 18.05.2020 18:42 Заявить о нарушении