- Пойдём?
- Пошли!
- Ты даже не спросила, куда?!
- Мне всё равно. Главное, чтобы
с тобой…
Поздно вечером молодые супруги Герман и Светлана Шаховцовы возвращались домой из ресторана, где провели этот вечер вдвоем. Сегодня они отмечали там скромный юбилей – пять лет своей непростой семейной жизни.
В ресторане Герман позволил себе выпить несколько бокалов вина, и поэтому не решился сесть за руль своего автомобиля. Супруги взяли такси, и теперь сидели на заднем сидении автомобиля, крепко обнявшись.
Время было довольно позднее, где-то около одиннадцати часов вечера, и, несмотря на то, что на дворе стояла середина лета, а дни стали нескончаемо долгими, ночь всё-таки вступила в свои права – кругом было темно, и только ярко горящие фонари немного разгоняли густую темноту на пустынных улицах.
Через несколько минут автомобиль выехал из Москвы за кольцевую автодорогу, и помчался по шоссе к тому небольшому подмосковному поселку, где в доме отца Германа жили молодые супруги. Тут фонарей стало значительно меньше, чем в Москве, и только на автобусных остановках их яркий свет выхватывал фигуры припозднившихся людей, ожидающих хоть какого-нибудь транспорта, чтобы добраться до дома. Но автобусы уже не ходили, и уехать было практически невозможно. Разве что, какой-нибудь частник остановится, и согласится подкинуть счастливчика, если сам не очень торопится домой, и непрочь срубить сотню-другую деревянных на бензин для своего «железного коня».
Прогноз погоды на этот день вполне определенно утверждал, что ближе к ночи будет дождь, причем сильный, и возможно, с грозой. Судя по той ужасающей духоте, которая с утра повисла в городе, гроза, и в самом деле, была где-то совсем рядом.
И вот, темное ночное небо за несколько минут стало совсем черным от наползающей на него огромной грозовой тучи, лёгкий ветерок, иногда освежавший лица людей, неожиданно стих, а духота стала такой густой, что казалось, будто вокруг не воздух, а липкий кисель, который можно потрогать и даже взять в руки.
До того подмосковного поселка, где жили супруги Шаховцовы, оставалось ещё минут пятнадцать езды, когда вокруг их автомобиля засверкали молнии и загрохотал гром. Так как гром гремел сразу же за всполохом молнии, как будто разрывая небо на части, было ясно, эпицентр грозы находился совсем рядом с ними.
Уже через минуту, как бы в дополнение к молниям и грому, по земле загрохотали первые капли дождя, быстро переросшего в сильнейший летний ливень, сплошной стеной стоящий впереди них.
- Ой, как страшно! – прошептала Светлана, и потуже прижалась к своему супругу, как будто ища у него защиты.
- Не бойся, дорогая! Вокруг достаточно высоких деревьев, которые для разряда молнии намного предпочтительнее. Так что, вряд ли она выберет для нападения наш автомобиль!
Но слова мужа нисколько не успокоили молодую женщину. При каждом всполохе молнии она крепко зажмуривала глаза и втягивала голову в плечи, а, услышав раскат грома, вздрагивала всем телом.
В это время Герман спокойно смотрел в окно, крепко обнимая вздрагивающее тело жены. В некотором роде он был фаталистом, и считал, что от судьбы не уйдешь. И уж если суждено тебе умереть именно сегодня, то какая разница, кто будет виноват в твоей смерти – случайный разряд молнии, или пьяный водитель, выехавший на полосу встречного движения, и превративший твою машину и тебя самого в кровавую кашу, или отскочившее у твоего же автомобиля колесо, которое тоже привело к весьма печальному исходу, заставив тебя врезаться в стоящее на обочине дерево.
В это время водитель их автомобиля заметно сбавил скорость – езда по такой мокрой, скользкой дороге стала слишком опасной, чтобы сэкономить несколько минут в пути. К тому же стена дождя сильно ухудшала видимость, и разглядеть что-нибудь в нескольких метрах впереди было почти невозможно. Тем более, как заметил водитель, его клиенты никуда не торопились, и были заняты только собой.
Впереди показалась очередная автобусная остановка. Над ней, как и над всеми остальными остановками, ярко горел фонарь, который был здесь единственным на всю округу.
Неизвестно, о чем думает архитектор, разрабатывая очередной проект этих малых архитектурных форм, именуемых «павильонами для ожидания транспорта», но почему-то ни одно из этих сооружений не скрывает людей ни от яркого солнца, ни от дождя, ни от порывов ветра. Вот и сейчас, на две женские фигурки, сжавшиеся на лавочке под проливным дождем, было просто жалко смотреть.
- Вот, бедолаги! – покачал головой водитель, и громко вздохнул.
Пожилой дядька, сидевший за рулем такси, был суров и неразговорчив, и за всю дорогу произнес лишь эти два слова, поэтому они прозвучали очень весомо. Даже этот водила, казалось бы, привычный ко всему, и то пожалел двух несчастных женщин, оказавшихся на улице в такое ненастье.
- Притормози-ка вон там, у остановки, шеф! – вдруг попросил Герман, который за секунду до этого даже не подумал бы помочь кому-нибудь на дороге. А тут вдруг, как будто толкнул кто…
- Ты что, Гера? – сразу заволновалась жена. – Хочешь взять их с собой? Ты сошёл с ума, да?
- Да, можешь считать, что я ненормальный, - сказал Герман, и выскочил под дождь из сухого и теплого салона автомобиля, сразу открыв над собой зонтик, кстати, совершенно бесполезный при таком сильном дожде.
Теперь, подойдя чуть ближе к прозрачному пластиковому павильону, в ярком свете фонаря он хорошо видел, что две женщины сидят на лавке, тесно прижавшись друг к другу, и лица их очень похожи. Скорее всего, это были мать и дочь – женщина чуть за тридцать и молоденькая девушка лет четырнадцати-пятнадцати. Было совершенно очевидно, что обе они насквозь промокли под этим дождем, несмотря на открытый зонтик, который женщина постарше держала в руке, и очень замерзли. У девушки от озноба чуть слышно постукивали зубы.
- Вам нужна помощь, милые дамы? – спросил мужчина, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более дружелюбно. – Может быть, вас подвезти?
- Нет-нет, спасибо, нам ничего не нужно, - ответила дама постарше, и ещё крепче прижала к себе дочь.
- Но вряд ли кто-то ещё остановится тут, и предложит подвести вас. А оставшись здесь на всю ночь, вы рискуете получить воспаление легких. И если вы не жалеете себя, мадам, то подумайте хотя бы о ребенке!
- Вы можете мне не верить, но лишь о дочери я сейчас и думаю. Только идти нам некуда. К сожалению…
- Как это некуда идти? – опешил Герман. - Вы что, живете в другом городе, и оказались здесь по чистой случайности? Или как?
- Нет. Мы живем здесь, неподалёку. Жили… Только мой муж сегодня выгнал нас из дома… И, к сожалению, на свете нет такого места, где бы нас ждали. Ничего не поделаешь. Так уж получилось…
Герман кинул взгляд на вещи, которые стояли на лавке рядом с женщинами – чемодан на колёсах и две вместительные дорожные сумки. Насколько мог судить Герман, и чемодан, и сумки были куплены за границей, и стоили немалых денег. Значит, эта дама не обманывала его. Наверняка, богатый супруг нашёл себе новую пассию, помоложе, и жена стала лишней, так же, как и дочь. Такое сейчас случается сплошь и рядом. Эти стареющие богатеи как будто хотят вернуть ускользающую молодость, женившись на женщине, втрое моложе себя. Что ж! Это их личное дело. Но… Вот так, выгнать под дождь свою дочь, и жену, с которой, вероятно, прожил не один год! Уму непостижимо! Впрочем, чему тут удивляться? В наше-то время вседозволенности и полнейшего бардака возможно и не такое…
- Давайте, решим так, милые дамы. Сейчас я отвезу свою жену домой, и минут через двадцать вернусь за вами. Идет?
- Я же сказала, что нам некуда ехать, - всхлипнула женщина. – Хотя, нет! Ну, конечно! Мы можем провести эту ночь на вокзале. Отвезите нас на вокзал, пожалуйста! Там, по крайней мере, мы сможем спрятаться от дождя.
- Думаю, что эту ночь вы проведёте в нашем доме. По крайней мере, у нас вы сможете высушить одежду и согреться. Да и выпить по чашке горячего чая вам, кажется, тоже не помешает.
При воспоминании о чае девочка судорожно сглотнула слюну, из чего Герман заключил, что к тому же она ещё и голодна.
- Так как? Мы договорились?
- Не понимаю, зачем вам нужны лишние заботы, - вздохнула женщина, которая после того, что с ней случилось, вероятно, не очень доверяла мужчинам.
- А вот об этом мы поговорим потом. У нас ещё будет на это время, - улыбнулся Герман. – Я постараюсь вернуться сюда как можно быстрее!
Мужчина сел в автомобиль, и уже через десять минут, проводив жену до дома и распахнув перед ней входную дверь, садился в свой автомобиль, чтобы вернуться на ту остановку, где его ожидали продрогшие под проливным дождём женщины. Единственно, что он сделал, оказавшись дома, это захватил с собой теплый плед, чтобы дамы могли завернуться в него, и хоть немного согреться по дороге…
…Светлана вошла в дом, и, услышав, как за мужем захлопнулась входная дверь, поднялась на второй этаж, где находилась их спальня и спальня свёкра, отца Германа.
Петр Сергеевич в это время выглянул из своей комнаты. Очевидно, он не ложился спать, ожидая их возвращения из ресторана.
- Вы уже вернулись? – спросил он, и облегченно вздохнул. - Ну, слава Богу. Я очень волновался – такая гроза разыгралась. А где же Герман? Я хотел поговорить с ним!
- Ваш Герман… Вы, конечно, извините, Пётр Сергеевич, но иногда он производит впечатление ненормального!
- И что же сегодня произошло такого, что заставило тебя думать так о моём сыне? – спросил мужчина, и в его голосе явно зазвучали стальные нотки.
Если сказать честно, Петр Сергеевич недолюбливал жену сына. Он считал, что его Герман – очень талантливый адвокат, сделавший к своим тридцати двум годам блестящую карьеру - достоин лучшей женщины. Нет, конечно, он не мог отрицать того, что Светлана имела в своем арсенале много достоинств. Но в основном это были её внешние данные. Девица была молода, довольна смазлива, имела хорошую фигуру, голубые, широко распахнутые глаза, и волосы цвета лунного серебра. Именно на это и повелся его сын пять лет назад. Двадцатитрехлетняя Светочка была чудо как хороша и свежа, как бутон цветка. Только Петр Сергеевич предпочитал в дамах умную головку. Эх, если бы его невестке ещё капельку ума! Цены бы ей не было! Вот и сейчас. Ну, надо же сказать отцу, который обожает своего сына, что тот производит впечатление ненормального! Другая женщина, поумнее, даже если всё обстоит именно так, промолчала бы. А эта…
- Вы представляете, Петр Сергеевич, Гера увидел на автобусной остановке двух женщин, которые промокли под дождем, и теперь поехал туда, чтобы привезти их к нам в дом! Как вам такая новость? Впечатляет, не правда ли?
- Не вижу в таком поступке ничего особенного. Может быть, этим женщинам нужна помощь!
- Да у нас в стране помощь нужна каждому второму! Что же, тащить всех бездомных бродяг в свой дом, и превратить его в ночлежку?! Так, по-вашему?!
Может быть, если бы отец узнал эту новость непосредственно из уст своего сына, то он семь раз подумал бы, прежде чем пускать в дом незнакомых женщин, которые могут в результате оказаться кем угодно, вплоть до террористок-шахидок, засланных сюда, чтобы взорвать себя, прихватив на тот свет несколько ни в чем не повинных людей. Но услышав эту новость от своей невестки, он только тихонько крякнул, и сказал:
- Значит, на двух несчастных, замерзших баб сегодня будет меньше, только и всего…
…Герман явился домой уже через двадцать минут. В руках он нёс две тяжелые дорожные сумки. Следом за ним, катя за собой объемистый чемодан, шли две женщины. Вернее, женщина и молоденькая девушка, почти девочка.
- Ну, вот. Думаю, мы не будем будить горничную – время-то позднее! Как-нибудь справимся и сами, - сказал Герман. – Сейчас я покажу вам вашу комнату, там вы сможете быстренько принять теплый душ, переодеться и немного прийти в себя. Ну, а через полчаса я жду вас на кухне. Надеюсь, в холодильнике найдется, чем перекусить, а уж чашку горячего чая я вам гарантирую! Кстати, неплохо бы познакомиться. В суете мы совсем забыли об этом. Меня зовут Герман. Герман Шаховцов. А вас?
- Жанна Яновская, - сказала женщина постарше. – А это моя дочь, Алиса. Спасибо вам за заботу, Герман! В наше время нечасто можно встретить человека, который распахнёт перед незнакомыми людьми двери своего дома.
- Так мы же только что познакомились! – усмехнулся мужчина, и стал подниматься на второй этаж, где находились спальни хозяев и несколько комнат для гостей.
Уже через полчаса все трое сидели за столом, где дамы отдали должное жаркому и овощному салату, оставшимся от ужина, а потом все вместе пили горячий чай с лимоном и шоколадными конфетами.
- Ну, а теперь, пожалуй, пора и в постель. Сегодня вы устали и понервничали, вам необходимо как следует отдохнуть. К счастью, завтра суббота, на работу ехать не надо, так что мы сумеем поговорить о ваших проблемах и, может быть, найдем способ их решения.
- Хотелось бы надеяться, только я не очень обольщаюсь. Нам вряд ли кто-нибудь сможет помочь, - тяжело вздохнула Жанна. – И ещё. Позвольте спросить…
- Конечно, спрашивайте, Жанна. Я охотно отвечу на любой ваш вопрос.
- Как к нашему появлению здесь отнеслась ваша жена?
- Мнение моей жены в данном вопросе не имеет особого значения. Всё дело в том, что дом, где мы с вами находимся, принадлежит не мне, и уж, тем более, не ей. Этим особняком владеет мой отец. А он, наверняка, войдёт в ваше положение. Он у меня замечательный! Так что, не волнуйтесь, всё будет хорошо.
- Но если что-то станет вас смущать, вы скажите, и мы в ту же минуту исчезнем! Договорились?
- Договорились. А сейчас – спать. Всё остальное потом…
…Жена, действительно, обиделась на Германа. Когда он вошёл в спальню, молодая женщина демонстративно отвернулась от него, и чуть ли не с головой накрылась одеялом. Вся она была наполнена раздражением, и это раздражение жгло её изнутри. Конечно, она могла выплеснуть его на мужа, устроить ему небольшой скандальчик и даже разрыдаться напоследок. Вот ведь, не стал её слушать, привел каких-то бездомных бродяжек в свой дом, и теперь она не сможет уснуть всю ночь от страха быть задушенной ими во сне. А Герка вполне доволен жизнью, совершенно спокоен, и, кажется, даже что-то тихонько напевает себе под нос. Вот это номер! Она тут вся извелась, понимаешь… К тому же этот разговор со свёкром… Его высокомерие по отношению к ней… Да и сам Герка тоже ни в грош её не ставит! А ведь должен быть счастлив, что такая красавица, как она, обратила на него внимание, и согласилась стать его женой. Сам же он далеко не Ален Делон – слишком худощав, совершенно не спортивен, лицо самое заурядное, да и волосы на макушке, несмотря на возраст, сильно поредели – на затылке вот-вот проклюнется плешь. Хотя пословица и говорит, что «умная голова волос не держит», но Светлана не любила лысых мужиков. Единственно, чего было у Германа в достатке, так это ума. Тут уж ничего не скажешь – что есть, то есть! Кажется, он мог убедить человека в чем угодно! А это в его адвокатской специальности одно из главных достоинств – убедить присяжных и судью в том, что его подзащитный невиновен, даже если это или не совсем так, или совсем не так.
Думая обо всём этом, Светлана незаметно для себя уснула.
- Вот и славно, - подумал Герман, осторожно опускаясь на постель рядом с женой, чтобы случайно не разбудить её. – Молодец, девочка! Так хотела поскандалить, но смогла сдержать свой порыв. Значит, мои усилия не прошли даром – она научилась управлять своими эмоциями. А в семейной жизни это совсем немаловажно.
…Утром Герман проснулся рано. Он встал, и широко распахнул окно. Из сада сразу повеяло приятной прохладой, и донеслись запахи влажной земли, зелени, умытой вчерашним дождем, и благоухание цветов. Он выключил кондиционер, который был сегодня не нужен, потому что жара, кажется, спала, и пошел в ванну, чтобы привести себя в порядок. Быстро побрившись и ополоснувшись в душе, он спустился вниз, где на кухне уже вовсю хлопотала повариха, а горничная в столовой сноровисто накрывала стол к завтраку. Обычно по субботам они завтракали в девять часов.
Пожелав всем доброго утра, Герман снова поднялся наверх, чтобы разбудить жену. Та очень любила поспать, и, если не разбудить её, могла провести в постели полдня, а то и весь день. Ну, а после этого пригласить к столу гостей.
- Доброе утро, сынок! – услышал он голос отца, который вышел из своей спальни.
- Доброе утро, пап! Светка вчера сообщила тебе, что у нас гости?
- Ну, можно сказать, что так. По крайней мере, я знаю, что в доме есть посторонние люди.
- Сейчас ты их увидишь. Думаю, тогда ты сразу поймешь, что я просто не мог оставить бедняжек мокнуть под дождем!
- Я больше чем уверен в этом, Гера, - улыбнулся сыну отец, и потрепал его по плечу.
Через пять минут все собрались в столовой. Последними в комнату вошли смущенные гостьи, и следом за ними появился сын хозяина дома.
- Доброе утро, - сказала Жанна, и девочка тихим эхом повторила её слова.
- Доброе утро, - ответили мужчины, а жена Германа только чуть прищурила глаза и кивнула головой.
- Присаживайтесь, милые дамы, - сказал Петр Сергеевич. – И давайте знакомиться. Я отец Германа, Петр Сергеевич Шаховцов.
- Жанна Яновская, - сказала женщина. - А это моя дочь Алиса.
- Яновская… Кажется, я уже где-то слышал эту фамилию. Впрочем, мы можем поговорить и после завтрака, иначе наш кофе остынет!
Все принялись за еду. Петр Сергеевич изредка вскидывал глаза на сидящих напротив него женщин. Судя по тому, как сразу теплели его глаза, мужчине нравилось то, что он видел перед собой.
Жанна, действительно, была хороша. Её муж, Станислав Яновский, довольно известный в деловых кругах бизнесмен, и женился на ней шестнадцать лет назад именно потому, что не встречал женщины красивее. К тому же тогда ей было всего девятнадцать, а он уже давно разменял пятый десяток, и его брак с Жанной был для него не первым, и даже не вторым.
Кроме изысканной, утонченной красоты, Жанна обладала и другими достоинствами. Она была хорошо воспитана, довольно умна и училась на филфаке университета. Конечно, филология у нас сейчас не в чести, как и всё то, что не может помочь зарабатывать деньги. Но для бизнесмена его уровня иметь жену с университетским дипломом совсем неплохо, поэтому господин Яновский всячески поощрял её занятия, и она смогла закончить своё образование, хотя сразу после свадьбы сразу забеременела, и родила ему дочку Алису…
…Когда с завтраком было покончено, и горничная принялась убирать со стола посуду, хозяин дома предложил всем перейти в гостиную. Светлана сказала, что ей необходимо срочно позвонить, и ушла, а остальные прошли в просторную гостиную, и сели в кресла и на диван, стоящие вокруг небольшого стола.
- А знаете, Жанна, я вспомнил, где слышал вашу фамилию. Бизнесмен Станислав Григорьевич Яновский – это не ваш отец?
- Станислав Яновский – это мой муж, отец Алисы, - ответила та.
- Вот как?! Извините, не мог даже предположить, - смутился мужчина. – Вы так молодо выглядите, а ему, кажется, под шестьдесят… Вот поэтому я и решил, что вы с Алисой вполне могли бы быть сёстрами.
- Да, мужу в этом году исполнится шестьдесят лет. Но и я, прямо скажем, не девочка – мне уже исполнилось тридцать пять.
Жанна, и в самом деле, выглядела несколько моложе своих лет, хотя сегодня на её лице лежала печать усталости и какой-то обреченности.
- Так что же случилось у вас с мужем? Впрочем, можете не отвечать. Готов поспорить, что Станислав Григорьевич увлекся молоденькой девочкой, скорее всего, собственной секретаршей, которые сейчас страсть какие боевые, и готовы для своего босса на всё.
- Да, вы абсолютно правы. Их бурный роман тянется уже несколько месяцев, а теперь вошел в завершающую стадию – девица потребовала печати в паспорте, и может быть, пообещала родить ему сына.
- И… Что же, её слова заставили вашего мужа выгнать жену и дочь из дома, на ночь глядя?
- Да. Мой супруг решил, что шестидесятилетний юбилей он отметит, уже став мужем своей любовницы. А мы с Алисой должны исчезнуть как можно скорее.
- Но так дела не делаются! – возмутился хозяин дома. - Он должен знать, что вы и ваша дочь находитесь под защитой буквы закона.
- Ну, о чем вы говорите, Петр Сергеевич?! Какие законы? Для моего мужа никакие законы не писаны. Мне страшно вспомнить о том, что произошло вчера в нашем доме. Впрочем, почему в нашем? Конечно, в его доме! Моего там нет ничего – всё принадлежит ему. Хорошо ещё, что он разрешил нам забрать кое-что из вещей, дав на сборы пятнадцать минут. Иначе, сегодня нам не во что было бы переодеться.
- И вы позволяете этому человеку проделывать с вами такое?! – возмутился Петр Сергеевич.
- А что я могу? У него – деньги, адвокаты, и, если надо, многочисленные свидетели, которые подтвердят всё, что он скажет. А у меня – только моя девочка, и несколько тысяч рублей в кошельке.
- И что вы собираетесь делать дальше? Как будете жить?
- Я почти не спала в эту ночь. Но так и не смогла ничего придумать, кроме того, чтобы затеряться где-нибудь в Москве, снять там комнату подешевле, и найти себе место в каком-нибудь офисе. Хотя, устроиться на работу мне будет непросто. Ведь у меня даже трудовой книжки нет! Я всю жизнь была на полном обеспечении мужа. Он и слышать не хотел о том, чтобы я работала…
- Понятно.
Мужчина помолчал несколько секунд, и потом спросил у сына:
- Гера, кажется, нам в контору требуется офис-менеджер?
- Да, папа, ещё как требуется, - охотно кивнул головой Герман, хотя даже не слышал об этом. Секретарша отца вполне справлялась со своими многочисленными обязанностями, хотя иногда дождаться от неё чашки кофе было непросто.
- Ну, что? Вы согласны на такую работу?
- Господи, ну, конечно! Это как раз то, что мне нужно. Вы так добры, Петр Сергеевич! Спасибо вам!
- Надеюсь, вы умеете варить кофе? – улыбнулся мужчина.
- О, да! Именно это я делаю в совершенстве. Впрочем, я неплохо готовлю, хорошо управляюсь с пылесосом, и при необходимости могу сервировать банкетный стол для полусотни гостей всего за полчаса.
- Значит, будем считать, что одна проблема для вас решена. Теперь следующая проблема. Не знаю, говорил ли вам Герман, но и он, и я являемся довольно известными в Москве адвокатами. Как вы смотрите на то, что я съезжу к вашему мужу, и поговорю с ним? Вы доверите мне представлять ваши интересы в суде?
- Я бы не советовала вам ехать к нему, Пётр Сергеевич. Разговор с моим мужем вполне может закончиться вот этим, - сказала молодая женщина, и подняла рукав легкой летней блузки, оголив руку до локтя. Рука эта была густо покрыта синяками. Синяки были довольно свежими, потому что ещё не успели стать желто-зелеными, и имели густой тёмно-синий цвет.
- О, Господи! Это он вас так?
- Да. Вчера я пыталась поговорить с ним, а он не захотел слушать. Но я настаивала, потому что больше не могла так жить. Невозможно же постоянно чувствовать себя в неопределенности, как будто между небом и землёй. А он не стал мудрить, потому что не выносил никакого неповиновения себе, и просто избил меня, а потом выставил нас с дочерью на улицу. Впрочем, чему тут удивляться? Со своими прежними двумя женами он сделал то же самое, обвинив их в измене. Правда, узнала я об этом слишком поздно, когда ничего нельзя было исправить…
- Значит, разговор с господином Яновским пока откладывается. Сейчас для нас самое важное – зафиксировать в медицинском учреждении факт нанесения побоев. Всё остальное потом. Так что, прямо сейчас мы садимся в автомобиль, и едем в травмопункт.
- Вы всё-таки решили поехать к нему, несмотря ни на что? – ахнула Жанна. – Но это же опасно!
- Да. Думаю, ему не придет в голову поднимать руку на адвоката жены. А если всё-таки он рискнет, то вполне может получить сдачи!
С этими словами Пётр Сергеевич взял с журнального столика толстый журнал, и легким усилием разорвал страницы пополам.
- О, Боже! – с восторгом и даже с некоторым благоговением произнесла Жанна, глядя на сильные пальцы мужчины, с легкостью разорвавшие не одну сотню бумажных листов.
Очевидно, такая реакция понравилась отцу Германа, потому что он широко улыбнулся, и сказал:
- Ну, что ж! Через десять минут я жду вас в холле, милые дамы. Кстати, надеюсь, дочь свою он не тронул, или ей тоже вчера досталось на орехи?
- Да, Алиса тоже попала под горячую руку, когда попыталась остановить его!
- Тогда с нами поедет и она. И не забудьте взять с собой страховой полис, Жанна! Надеюсь, документы у вас с собой?
- Да, конечно…
Петр Сергеевич, Жанна и её дочь уехали, а Герман остался дома, и поспешил к своей жене, которая с утра пребывала в «растрепанных чувствах». Ну, а чего хорошего наблюдать, как оба мужчины, и отец и сын, впились глазами в эту женщину, неожиданно попавшую в их дом, а на неё не обращают никакого внимания, как будто она – так, пустое место!
- Ну, что ты, милая? – прошептал Герман, ложась рядом со Светланой, которая свернулась калачиком на самом краю постели. – Плохо себя чувствуешь? Может, у тебя после вчерашнего голова болит, а?
- Да, у меня болит голова. Но не от вина, а оттого, что мой муж готов кокетничать с любой женщиной, причем, не стесняясь даже моего присутствия в комнате!
- Ну, о чем ты говоришь, детка? – удивился Герман. - Кажется, за завтраком я не произнес ни слова!
- Но зато как смотрел на эту Жанну! – не сдавалась жена.
- Ну, причем здесь Жанна! Жалко, конечно, бедняжку. Но ведь моя жена ты! И люблю я тебя, а не её!
При этих словах женщина завозилась на постели, и повернулась лицом к мужу. В последнее время он говорил ей о своей любви совсем нечасто!
- Вот отсюда попрошу подробнее, - попросила она, и подставила губки для поцелуя.
Муж понял этот молчаливый призыв, подчинился ему, и поцеловал жену, а потом сделал это ещё и ещё раз.
- Кажется, у нас будет, чем занять время до обеда, - сказал Герман, помогая жене освободиться от одежды, удивляясь, что захотел заниматься сексом с женой днем, хотя ещё полчаса назад твердо решил, что сразу после завтрака просмотрит дела, которые захватил с собой. Но молодая женщина вдруг показалась ему такой милой и такой несчастной в своей детской обиде на него, она так трогательно оттопырила нижнюю губку, и собрала светлые бровки у переносицы, как будто собиралась заплакать, что он не устоял, и уже через минуту сжимал её в своих объятиях.
- Гера, сегодня ты был великолепен, - сказала Светлана, бессильно откинувшись на подушки, и ощупывая язычком свои распухшие губки, которые немного пострадали от горячих поцелуев мужа.
- Мне тоже понравилось, - ответил супруг, думая о том, что сегодня испытал удовольствие значительно острее, чем обычно, совершенно потеряв голову от страсти. Потом вдруг в голову ему пришла мысль, что виной всему эта женщина, Жанна, которую он привез вчера в дом отца. Именно она пробудила в нём неожиданно сильное желание обладать женским телом. Пожалуй, такого желания он не ощущал ещё ни разу в жизни… Поняв это, Герман испугался. До сих пор он считал, что довольно удачно женат, и проживет со своей женой долгую, счастливую жизнь. И пусть его Светлана совсем не идеал женщины, как он себе его представляет. Только вот где же возьмешь его, этот идеал? Да и существуют ли они на свете вообще? К тому же идеальной женщине наверняка не подойдет такой мужчина, как он. Вряд ли кому придется по вкусу его угловатая, худая фигура, чуть запавшие бледные щеки и плешь на затылке. Тоже мне, супермен – агент ноль-ноль-семь! На пляже раздеться стыдно!
Он вдруг представил себя идущим по песку пляжа в плавках и резиновых шлепанцах. А рядом с ним идет молодая женщина в крошечном бикини, совсем не скрывающем её изящных форм. И с ужасом понял, что эта женщина – отнюдь не блондинка Светлана с выбеленными почти до седины волосами, а брюнетка с локонами цвета воронова крыла и жгучими черными глазами, чем-то похожими на перезрелые вишни. Видение было так живо, и так ярко, как будто всё происходило на самом деле. Кажется, он ощущал даже горячий песок под ногами, и тепло её ладони, которой она сжимала его руку.
И вдруг желание снова накрыло его с головой. Удивленная Светлана опять почувствовала на себе тело мужа. Но её удивление быстро исчезло, и уже через несколько секунд она с удовольствием принимала его ласки. Хотя где-то в глубине души понимала, что в этом порыве супруга есть что-то необычное, и вовсе не её прелести толкнули его на небывалые сексуальные подвиги…
…Они опомнились только тогда, когда в дверь их спальни тихонько постучала горничная, и сказала, что стол к обеду уже накрыт.
- Как быстро прошло время… Ну, что? Кажется, нам пора идти вниз, - сказал Герман, целуя нежную шейку жены.
- Да, нам просто необходимо подкрепиться, дорогой! После наших приятных занятий у меня совершенно не осталось сил!
Они быстро привели себя в порядок, и спустились вниз, где их уже ожидали за столом Петр Сергеевич, Жанна и Алиса.
- Ну, как, отец? Вы удачно съездили? – спросил Герман у отца, когда с едой было покончено.
- О, да! Можно считать, что первый шаг сделан. Теперь дело за адвокатом, - ответил тот.
- Ты доверишь дело о разводе Яновских мне, или возьмешься за него сам?
- Думаю, Жанна сама должна решить, кто будет представлять её интересы в суде.
При этих словах темно-серые глаза обоих мужчин посмотрели на неё с немым вопросом.
- Всё это слишком неожиданно для меня, - смутилась молодая женщина, и её лицо заполыхало ярким румянцем. – Ну, как я могу выбирать себе адвоката, если у меня нет денег даже на то, чтобы снять себе квартиру?! Я же знаю, какие гонорары у юристов вашего уровня. Простите, но мне, наверно, не потянуть такие затраты…
Сказав это, женщина опустила взгляд, а темные глаза её наполнились слезами.
- Да бросьте вы, Жанна! Деньги – последнее, о чем я думаю сейчас, - возразил ей Петр Сергеевич, и сын с невесткой сразу удивленно посмотрели на него. Уж филантропом этого человека никак не назовешь! Да, он был очень знающим адвокатом, и, если соглашался защищать интересы человека в суде, тот мог считать, что оправдательный приговор у его подзащитного в кармане. Но и плату за свой далеко не легкий труд всегда требовал соответствующую. А тут вдруг…
- Ну, раз так… Но вы не знаете моего мужа. Он очень опасный человек! У Стаса огромные связи, и он обязательно их задействует. Взявшись за это дело, вы очень рискуете, Пётр Сергеевич…
- Вы не говорили бы так, если бы знали, Жанночка, с каким контингентом нам приходится работать! Я ведь защищаю не только беспомощных молодых дам, пострадавших от безжалостных супругов, - усмехнулся мужчина. – Среди моих подзащитных и их противников встречаются особи и много опаснее господина Яновского, уверяю вас.
- Хорошо. Вы меня убедили, Петр Сергеевич. Но я постараюсь не остаться у вас в долгу…
При этих словах молодая женщина подняла глаза и так посмотрела на мужчину, сидящего напротив, что у того перехватило дыхание, а сердце вдруг замерло, а потом стало тяжело биться где-то в районе желудка.
- А что бы вы хотели получить от мужа? Я обязательно должен знать. Может быть, он согласится добровольно отдать вам то, что вы хотите, и тогда не надо будет делить имущество через суд. Пренеприятная процедура, надо сказать… Почему-то именно при разделе имущества проявляются самые низменные черты характера человека. Там вы можете услышать о себе много нового и не очень приятного.
- Я понимаю. Думаю, меня вполне бы устроила одна из его квартир в Москве, пусть даже самая маленькая. Ведь главное, это крыша над головой, не правда ли?
- Вы правы. Но в его прямые обязанности входит выплачивать алименты дочери. Ведь ей ещё нет восемнадцати? Как вы смотрите на то, что будете каждый месяц получать от него деньги на содержание ребенка?
- Конечно, это было бы замечательно. Немного денег нам с Алисой очень бы пригодилось.
- Значит, квартира и алименты на дочь. И это всё, что вы хотите получить?
- Всё. И поверьте, если бы мы не оказались в таком безвыходном положении, то я бы не стала требовать от мужа и этого, лишь бы никогда больше не встречаться с ним, и никогда не слышать его имени…
- Я понимаю вас, - задумчиво сказал Петр Сергеевич, думая, как же надо насолить женщине, чтобы она сказала такие слова, прожив в законном браке с отцом своей дочери шестнадцать лет. – Пожалуй, я позвоню ему прямо сейчас. Зачем откладывать дело в долгий ящик, если его можно сделать немедленно, не правда ли?
- Да-да, обычно в субботу после обеда мой муж бывает дома. Запишите наш домашний телефон и мобильный телефон Стаса.
Жанна продиктовала нужные телефоны, и Петр Сергеевич сказал:
- Дамы, я оставлю вас на несколько минут. Мне удобнее будет позвонить из своего кабинета.
С этими словами мужчина вышел из комнаты.
- Пожалуй, я тоже пойду к себе, - сказала Светлана, и встала – её нисколько не интересовали дела, которые не касались её лично.
- Да-да, иди, дорогая, - сказал Герман. – А я должен дождаться отца. Мне очень интересно знать, чем закончится его разговор с господином Яновским.
- Только недолго, милый. Очень тебя прошу!
Жена Германа вышла из комнаты, и мужчина облегченно вздохнул. Наконец, и он сможет перекинуться с Жанной несколькими словами! Только он не будет говорить с ней о делах. Хватит для неё сегодня негатива! И без того видно, что большую часть ночи женщина провела без сна, плача от безысходности – вокруг глаз её были заметны небольшие припухлости, которые она попыталась скрыть с помощью косметики. И Герман заговорил о погоде, о цветах в саду, и о том, что ему пора бы немного отдохнуть, и съездить куда-нибудь.
Жанна отвечала ему, но делала это как-то неохотно, и была немного рассеяна. Как понял мужчина, она думала только о том, что скажет ей через несколько минут его отец.
- Ну, конечно, это же очень важно для неё и для Алисы! Ведь на зарплату офис-менеджера квартиру она сможет купить нескоро…
…Войдя в свой кабинет, Петр Сергеевич сел за письменный стол, взял лист бумаги и авторучку, и нацарапал на листке несколько слов. Это были основные тезисы – то, о чём необходимо сообщить господину Яновскому обязательно. Всё остальное будет зависеть оттого, как пойдет разговор. Может быть, ему вовсе не придется нажимать на своего противника, а может статься, придется навалиться на него всей мощью своего интеллекта, чтобы загнать в угол, и заставить сдаться, ссылаясь на букву закона. Впрочем, он был почти уверен, что в данном случае делать этого не потребуется. Наши нувориши, возникшие ниоткуда, как возникает вдруг черная плесень на влажной стене, быстро разбогатевшие на рэкете, откровенном воровстве и другом беспределе, чаще всего не отличаются глубоким знанием законов, да и знаниями вообще. Их заменяют им хитрость и острый нюх животного, а также крепкие острые зубы и железная хватка бультерьера. Поэтому они и платят такие деньги им, своим знающим дело адвокатам, когда попадают в очередную переделку.
Пётр Сергеевич набрал номер домашнего телефона семьи Яновских. Почему-то он всегда предпочитал говорить по стационарному телефону, а не по мобильнику. Ему казалось, что такая связь намного надежнее. К тому же батарейки в нём не разрядятся в самый неподходящий момент, и разговор не прервется на самом важном месте, дав возможность в этот момент как следует обдумать слова своему оппоненту.
Итак, на всякий случай подключив к телефону записывающее устройство, он набрал нужный номер. Ответил ему молодой женский голос.
- Слушаю вас, - сказала дама, которая могла быть как горничной в доме, так и той самой девицей, на которую променял жену ветреный супруг Жанны.
- Добрый день! Мне нужно поговорить с господином Яновским.
- Здравствуйте. Как о вас доложить?
- Скажите, что с ним хочет поговорить Пётр Сергеевич Шаховцов, адвокат.
- Одну минуту, - ответил голос, и в трубке установилось недолгое молчание.
- Станислав Яновский слушает вас, - заговорила трубка приятным мужским баритоном.
- Здравствуйте, Станислав Григорьевич. Я адвокат вашей супруги на бракоразводном процессе, и буду представлять её интересы в суде. Меня зовут Пётр Сергеевич Шаховцов.
- Знакомая фамилия! Значит, моя супруга уже наняла адвоката. Очень мило! Не думал, что Жанна так быстро сориентируется в жизни. Она всегда казалась мне этаким беспомощным ребенком, которому надо вытирать нос и постоянно водить за руку.
- Госпожа Яновская не только наняла адвоката. Она предприняла несколько шагов, о которых вы, я полагаю, должны узнать.
- Вы меня заинтриговали, господин адвокат. И что же именно предприняла моя жена?
- Она взяла справку о нанесении ей телесных повреждений. Я сам видел синяки на её запястьях. При всём моем уважении к вам, Станислав Григорьевич, должен сказать, что такое поведение не делает чести мужчине!
- Да что вы, адвокат, можете знать о чести! – усмехнулся господин Яновский.
- Представьте себе, многое. По крайней мере, я не избиваю женщин. И сейчас звоню вам, чтобы предупредить о важной улике против вас, вместо того, чтобы показать эту справку в суде, и ославить вас среди друзей и знакомых как обычного домашнего тирана! Не думаю, что такая известность прибавит вам уважения в обществе!
Услышав эти слова, человек на другом конце провода крякнул, и надолго замолчал. Петру Сергеевичу показалось даже, что их разъединили. Но через несколько минут он услышал голос супруга Жанны снова.
- Итак, что же вы хотите от меня конкретно? Я внимательно слушаю…
- Лично мне от вас ничего не надо. А вот ваша жена хотела бы получить одну из ваших квартир в Москве. Ведь ей и вашей дочери негде жить! К тому же по закону вы должны платить алименты на содержание дочери до её совершеннолетия. Надеюсь, вы ещё не забыли, что у вас есть пятнадцатилетняя дочь Алиса?
- Продолжайте!
- А это всё. Больше мне нечего добавить. Ни на что другое ваша жена не претендует.
- Значит, квартира и алименты на дочь?
- Да. И если вы согласны удовлетворить эти требования, то я гарантирую вам, что справка о нанесении телесных повреждений не станет фигурировать в суде, и вопрос о разделе имущества будет вообще снят с повестки дня.
- Что ж! Думаю, мне не стоит лезть в бутылку из-за такой мелочёвки, как квартира и алименты. Да… Жанка всегда была не от мира сего. И чего она будет делать со своей жизнью дальше – такая неприспособленная к реальности, такая изнеженная неумёха, постоянно витающая где-то в облаках!
- Ну, это уже не ваша забота. Думаю, что больше вы никогда не увидите свою жену, разве что в суде, на бракоразводном процессе. Впрочем, наверно, мы обойдемся и без её присутствия. Не правда ли? Вы же не будете возражать против развода?
- Конечно, нет. Я только за. А кстати, если не секрет, где она взяла деньги на такого дорогого адвоката, как вы?
- Пусть это останется тайной моего клиента. Так, что мне передать Жанне Владимировне?
- Передайте, что я согласен на её условия, и завтра же переведу деньги за месяц вперед на её банковскую карточку. В конце-концов, Алиса моя дочь, и она не должна нуждаться ни в чём.
- Вот и отлично. Тогда встретимся в суде. Вы привезете туда документы на квартиру, а мы – письменный отказ от раздела имущества.
- И когда состоится суд?
- Я вам позвоню.
С этими словами Петр Сергеевич положил трубку на рычаг. Он любил, чтобы его слово было в разговоре с клиентом последним. Прием, прямо скажем, далеко не новый, но действует безотказно…
…Итак, он появился в столовой, где до сих пор сидели его сын, Жанна и её дочь Алиса.
- Ну, что? Наша взяла. Он согласился на ваши требования, Жанна. В понедельник я отвезу документы о разводе в суд. Полагаю, вам не придется долго ждать. У меня в суде много знакомых. Думаю, нам пойдут навстречу, и рассмотрят дело в самое ближайшее время. А пока поживете у нас.
- Надо же… Я не ожидала, что он согласится! Спасибо, Петр Сергеевич, - воскликнула Жанна, и кинулась к нему, чтобы обнять. Тот против её объятий нисколько не возражал.
А потом молодая женщина подошла к Герману, и сказала, что очень благодарна ему за то, что он привез их сюда, и вообще…
После этих слов на глазах Жанны опять появились слезы, и Герман кинулся её утешать, думая о том, что Светлана очень вовремя вышла из комнаты. Ей совсем ни к чему видеть всё это…
- Простите меня, это нервы, - всхлипывала Жанна. – Пожалуй, мы с дочерью пойдем к себе в комнату.
- Да-да, отдыхайте, милые дамы, - сказал Пётр Сергеевич. - Кстати, вы можете погулять в саду, если будет на то ваше желание, и искупаться в бассейне. Правда, после вчерашней грозы жара спала, но для купания ещё достаточно тепло.
- Это было бы чудесно, - сказала Жанна, с тоской вспоминая, какой бассейн был там, где она жила столько лет со своим мужем. – Но я не предполагала, что уже в ближайшем будущем мне представится такая возможность, и не захватила с собой купальника…
…Поздно вечером Жанна и Алиса собирались лечь спать. А перед сном, как обычно, делились впечатлениями от прожитого дня.
- Мам, а, правда, Герман Петрович – замечательный человек? – неожиданно спросила у матери Алиса.
- Да. Он замечательный. Никогда в жизни я не встречала таких отзывчивых людей. Не знаю, где бы мы были сейчас, если бы не он…
Она с ужасом подумала о том, что, наверно, им пришлось бы ночевать на вокзале, в обществе раздражённых, нервничающих пассажиров, страдающих от духоты и вони, воров, проституток и отвратительных грязных цыганок, снующих между чемоданами и огромными сумками отъезжающих. Но она не стала говорить об этом дочери – зачем без надобности пугать свою девочку! Ужасов, разочарований и непреодолимых трудностей в её жизни будет ещё предостаточно, уж о чем – о чем, а об этом у нас в стране есть, кому позаботиться!…
При воспоминании о московском вокзале тело женщины передернулось от омерзения – она терпеть не могла толпу, не выносила запаха давно не мытого тела и дешевого дезодоранта, которым люди пытаются хоть как-то скрыть отвратительный запах пота. За пятнадцать лет, прожитых в большом доме мужа, она привыкла к комфорту. Хотя теперь, если бы ей пришлось выбирать между домом мужа и вокзалом, она однозначно выбрала бы последнее…
- Мам, а ты заметила, какие красивые у него глаза? – продолжала Алиса. – Никогда не встречала таких красивых глаз!
- Да. Его глаза очень хороши, я согласна с тобой, - сказала мать, а перед её мысленным взором возник почему-то не Герман, а его отец. Впрочем, их глаза были очень похожи. И у того, и у другого они были довольно крупными, темно-серыми, опушенными длинными ресницами, и светились умом и благожелательностью.
- А как тебе его жена? – не унималась дочь.
- Жена? Не знаю. Как-то не думала о ней. Наверно, обычная недалёкая женщина, которая смогла хорошо устроиться в жизни. Мне кажется, Герман Петрович из породы однолюбов, и будет всегда рядом с ней, что бы ни случилось, - ответила мать, тяжело вздохнув при этом.
Что и говорить, она завидовала Светлане. Иметь такого мужа просто здорово! Насколько она могла заметить, у него покладистый, неконфликтный характер. К тому же он хорошо обеспечивает жену, причем деньги на жизнь зарабатывает честно, а не путём рискованных полукриминальных махинаций, как её супруг. К счастью, теперь уже бывший. И с полной уверенностью можно сказать, что он не будет унижать и избивать её, что бы ни случилось в жизни.
- Интересно, а почему у них нет детей? Ведь Герман Петрович говорил, что они женаты уже пять лет.
- Ну, не знаю… Всякое бывает. И в отсутствии детей может быть виновен любой из супругов. Но скорее всего, Светлана отказывается рожать, потому что боится испортить фигуру. Сейчас многие женщины так делают. Для них плоский живот и по-девичьи высокая грудь важнее рождения малыша. И поэтому они лишают себя радости материнства. А некоторые даже нанимают суррогатных матерей, чтобы те вместо них выносили и родили ребенка.
- Ничего себе! – ахнула Алиса, и надолго замолчала, обдумывая то, что услышала от матери.
Жанна посчитала, что теперь дочка выяснила для себя всё, что хотела, и, пожелав ей спокойной ночи и крепкого сна, закрыла глаза. После нервотрёпки последних дней и прошлой бессонной ночи её тело настоятельно требовало отдыха.
А Алиса вдруг поняла, что человек, которого она совсем не знает, вдруг стал бесконечно дорог ей. И что ни о ком, кроме него, она думать не может, да и не хочет. И ещё совершенно отчетливо поняла, что всю жизнь будет любить Германа, только его одного, что бы ни случилось. Охватившее её чувство было странным, но очень приятным, хотя и пугающим своей силой и остротой, и по ощущению напоминало захватывающий полёт птицы, неожиданно оторвавшейся от земли и поднявшейся почти до облаков. Она решила, что обязательно добьется ответной любви этого замечательного мужчины, и станет рожать для него детей – столько, сколько он захочет! Правда, сейчас ей всего пятнадцать с небольшим, и ещё год придется подождать. Но уж перед шестнадцатилетней красавицей ему не устоять! А то, что она хороша, не вызывало никаких сомнений. Ведь она – точная копия своей матери, а та в свое время заняла одно из первых мест на конкурсе красоты, проведенном в университете между студентками. Только вот, как сделать так, чтобы хоть изредка видеться с ним? Ведь пройдет ещё несколько дней, и они с мамой должны будут уехать из этого гостеприимного дома в ту квартиру, которую отдаст им отец. И что тогда? Ответа на этот вопрос Алиса не знала. Хотя, взрослый человек, узнавший ту ситуацию, в которой оказалась молодая девушка, только улыбнулся бы, и сказал:
- Это просто сладкие девичьи грёзы. В твоем возрасте такое часто бывает. Забудь, милая! Этот мужчина не для тебя. Как говорится, «с глаз долой – из сердца вон!».
…Прошло ещё несколько дней, и Жанна вышла на работу в офис адвокатской конторы семьи Шаховцовых. Она быстро освоила несложные обязанности офис-менеджера, и скоро стала тут для всех совершенно необходимым человеком. Но больше всего в ней, конечно, нуждались владельцы адвокатской конторы – отец и сын. Они часто оказывали ей мелкие знаки внимания, дарили цветы и приглашали на обед в ресторан. Жанна не отказывалась. Эти мужчины нравились ей, причем, оба. Она была полна благодарности за всё то, что они для неё сделали, и на многое пошла бы ради них. Но от неё не требовалось ничего, кроме чашки кофе в кабинет или свежего полотенца в комнату отдыха, где могли перевести дух после интенсивного умственного труда отец и сын. По крайней мере, пока…
…А через месяц состоялся суд, и Жанна стала, наконец, свободной женщиной.
В суде господин Яновский передал Петру Сергеевичу документы на трехкомнатную квартиру на северо-востоке Москвы, в районе Измайлово. К счастью, он не стал вывозить оттуда мебель, бить сантехнику, срывать обои со стен и выковыривать из гнёзд электророзетки, оставив там всё, как было. Поэтому уже в начале августа мать и дочь смогли переехать к себе, и зажить своей жизнью.
Кстати, те алименты, которые стал переводить отец на содержание дочери, были весьма достойными, так что на них вполне могли бы прожить они обе – конечно, без роскоши, но и не экономя каждую копейку в кошельке – так, как живет у нас большинство людей. Но Жанна не собиралась бросать работу. Только там, в офисе, она ощущала себя нужной. А красноречивые взгляды обоих мужчин будоражили её, нагнетая в кровь адреналин, и заставляли её агатовые глаза блестеть, а щеки пламенеть румянцем.
К тому же тут совсем скоро оценили её знание русского языка – ещё бы! С её-то университетским филологическим образованием и красным дипломом отличницы! И теперь в свободное время она правила тексты, которые сотрудники давали ей на проверку. Сейчас ведь редко можно встретить человека, который хорошо знаком с орфографией, и может правильно расставить запятые, просклонять числительное или обособить в предложениях деепричастные обороты и вводные слова…
…Наконец, лето уступило место осени. Алиса стала учиться в новой школе неподалёку от дома, куда определила её мать. Школа эта была с языковым уклоном, как и та, которую она посещала, живя в доме отца. Поэтому английский язык девочки был выше всяких похвал. Впрочем, и по всем другим предметам у неё не было оценки ниже четверки, да и те были довольно редки.
Алиса давно не видела предмета своей юношеской страсти, уехав из дома Шаховцовых, но, кажется, ни на минуту не забывала о нем. Теперь её задачей было хорошо учиться, что, кстати, давалось ей довольно легко, и стать ещё красивее. Ведь у девочек в пятнадцать лет заканчивается период полового созревания, и в это время они часто похожи на гадких утят – уже расставшись со своим детским очарованием, они ещё не вошли в пору женского расцвета, находясь в это время, как бы, в пути. Всего этого хотела избежать Алиса, видя, как меняются её школьные подруги – их нежная кожа покрывается некрасивыми красными пятнами и прыщами, фигура становится угловатой, а походка – тяжелой и неуклюжей.
Чтобы избавиться от этих недостатков, Алиса часто ходила в фитнес-клуб, где тренер дал ей специальный комплекс упражнений. Кроме того, пару раз в неделю она посещала кружок танцев. Танцы нужны были ей для того, чтобы фигура стала грациозной, спина прямой, а движения – плавными и свободными. Кроме этого, она находила время и на то, чтобы ухаживать за своим лицом. Её кожа была безупречной, и светилась молодостью и здоровьем.
Мать не жалела денег на косметолога и фитнес для Алисы. Она понимала, что без этого дочери не обойтись. Ведь осознание собственной привлекательности придает молодой девушке уверенности в себе. Впрочем, её собственная жизнь убеждала её в том, что, кроме красоты и грации, женщине неплохо иметь и капельку везения… И всё-таки, красота дает ей лишний шанс выбрать достойного спутника жизни.
- Ты так красива, девочка моя, - сказала ей мать, наконец, заметив, как изменилась за прошедшие несколько месяцев внешность дочери. – Думаю, что тебя ждет большое будущее. Только не торопись с выбором, дорогая! У женщины всегда есть шанс ошибиться, и провести лучшие пятнадцать лет жизни в доме, больше похожем на тюрьму. Не забывай об этом, детка!
- Я всегда помню об этом, мамочка. Уверяю тебя, мой избранник будет самым лучшим мужчиной на свете. Уж он никогда не поднимет на меня руку, не будет обзывать бранными словами, и никогда не заявится домой пьяный, пахнущий дамскими духами, с головы до ног перепачканный губной помадой!
- Очень хотелось бы верить, что твои слова сбудутся, и ты найдешь свое счастье. Но до этого ещё далеко, милая. А пока – дружи с одноклассниками, влюбляйся, встречайся, кружи им голову, но не теряй собственной головы. Побереги себя для большого чувства. И оно обязательно придет к тебе, девочка моя. Я просто уверена в этом!
- Я так и сделаю, мама. Уверяю тебя, что лягу в постель только с любимым мужчиной, и не буду размениваться по пустякам!
- Ты очень красива, Алиса. Но, к тому же, ты и умна! Мне приятно сознавать, что у меня выросла такая дочь! А моё единственное желание – это видеть тебя счастливой и довольной жизнью… Впрочем, это желание всех матерей, тут я отнюдь не оригинальна…
…С того времени, как Герман привез в свой дом двух дрожащих от холода и нервного перевозбуждения женщин, прошло уже около полугода. В город снова пришла зима, которая в этот раз была холодной и очень снежной. На пороге стоял Новый год.
- Ты где будешь встречать Новый год, детка? – спросил Жанну за несколько дней до праздника Петр Сергеевич, вызвав её в свой кабинет.
- Не знаю, - пожала плечами женщина. – Скорее всего, дома.
- Вы проведете эту ночь вдвоем с дочерью?
- Нет, вчера Алиса объявила мне, что встретит Новый год в компании своих одноклассников. Так что, скорее всего, я буду дома одна. Да мне не привыкать! Муж часто оставлял меня в одиночестве на новогодние праздники, и на несколько дней уезжал пьянствовать с друзьями.
- Тогда, может быть, приедешь к нам? Отметим приход Нового года вчетвером, так сказать, в тесном кругу. Герман и Светлана в этот раз тоже будут дома.
- Мне, право, неудобно… Это семейный праздник, а я…
- Но почему, Жанна? Герман будет в восторге, если ты приедешь к нам.
- Герман, да. Но вот его жена, Светлана… Мне кажется, ей неприятно моё присутствие в вашем доме.
- Вполне вероятно, она ревнует к тебе своего мужа.
- Ревнует? – очень удивилась женщина. - Но я же не давала никакого повода…
- А для ревности повод не обязателен. Хотя, чтобы совсем удалить почву для ревности, я согласен на этот вечер стать твоим кавалером. Или я хочу слишком многого? Тогда скажи…
- Нет-нет, почему же. Я согласна, - сказала Жанна, и смущенно опустила голову.
Мужчина встал с кресла, подошел к ней ближе, и согнутым указательным пальцем приподнял её подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Ведь иногда глаза человека могут сказать то, чего не может произнести язык.
Увидев глаза Жанны, он сразу пожалел, что заглянул в них, потому что сразу утонул в её черных бездонных омутах. Не в силах сдержаться, он сжал женщину в объятиях, и нашёл её губы, как будто совершенно забыв о том, что находится у себя в кабинете, и в любое время сюда могут зайти люди. Теперь мужчина со страхом ждал, что она начнет вырываться из его объятий, и это будет конец всему. А он уже привык к мысли о том, что, может быть, сумеет завоевать эту великолепную женщину. Ведь почему-то отказывается она от ухаживаний молодых неженатых мужчин, работающих в их конторе, которые совсем непрочь приударить за молодой, красивой и свободной женщиной. Значит, у него есть шанс…
Время шло, и от губ он перешел на то, что виднелось в вырезе её платья, а она и не думала вырываться из его рук, только чуть откинула голову назад, чтобы ему было удобнее целовать её шейку.
- Ты приедешь? – прошептал он, с трудом выпуская её из объятий.
Она ничего не сказала, только кивнула головой, и сразу вышла из кабинета.
А мужчина без сил опустился в кресло, откинул голову на спинку, и закрыл глаза. Кажется, его мечты сбываются. И уже через несколько дней Жанна будет принадлежать ему. Наконец-то…
Он понимал, что, вполне вероятно, таким образом она просто-напросто хочет расплатиться с ним за услугу. Хорошо, пусть так… Он согласен даже на это! Лишь бы увидеть эту женщину в своей постели, и снова почувствовать в руках её роскошное молодое тело…
Жанна тоже была немало смущена тем, что только что произошло в кабинете шефа, хотя в глубине души знала - когда-нибудь это должно случиться. Она прекрасно понимала, что Петр Сергеевич просто хочет получить плату за оказанную услугу, и ничего более. Но зачем лукавить? Его объятия были ей приятны. Она так соскучилась по мужской ласке! Ведь после того, как у мужа появилась молодая любовница, он стал совершенно равнодушен к жене, и её постель пустовала слишком долго.
- Думаю, этот мужчина сможет доставить мне много чувственных удовольствий, - подумала Жанна, и погрузилась в чтение очередного документа, чтобы исправить в нём орфографию и проставить недостающие запятые. И вдруг поняла, что не понимает ни слова из того, что только что прочла, и единственно, чего хочет, это сейчас же, сию минуту снова оказаться в его объятиях, таких нежных и таких сильных одновременно. И если не получит желаемого сейчас же, то просто сойдёт с ума…
Подчинившись своему неожиданному порыву, женщина встала с кресла, открыла дверь, и вошла в кабинет шефа, на этот раз плотно прикрыв её за собой.
Она увидела его сидящим в кресле, с откинутой на спинку головой, закрытыми глазами и слабой улыбкой на губах. Видно, мысли, бродившие у него в голове, были приятны. Занятый своими мыслями, он даже не пошевелился при её появлении.
- Боже, что я натворила! – с ужасом подумала вдруг женщина. – Своим появлением здесь я всё испортила! Я навязываюсь мужчине. Приехали… Что он обо мне подумает?! Какой позор…
Она хотела, было, потихоньку выскользнуть из кабинета, и уже повернулась лицом к двери, но вдруг почувствовала мужские руки на своих плечах.
- Боже мой, Жанна! Ты пришла ко мне… Сама… Я не мог и мечтать об этом, дорогая!
Он подошел к двери, и повернул ключ в замке.
- Пусть думают, что хотят! - думал он. - Я хочу эту женщину! И возьму её прямо здесь, сейчас! В конце-концов, я здесь хозяин… Пусть все идут к чёрту! Все, кроме сына… Как же Герман? Ведь Жанна нравится и ему! Да, но у него есть Светлана. Сам выбрал, никто не подсказывал, и на веревке в ЗАГС не тащил! А Жанна будет со мной, я так решил…
Эти мысли пронеслись в голове мужчины, пока их вещи разлетались по комнате. Потом для них исчезло всё. Жанна прикусила губу, с трудом сдерживая стоны удовольствия, которые могла услышать секретарша за дверью. Впрочем, и без её стонов ушлая девица могла точно сказать, что происходит сейчас в запертом на ключ кабинете владельца адвокатской конторы «Шаховцов и сын»…
…Герман попытался, было, пройти в кабинет отца, но секретарша остановила его, сказав, что у шефа важное конфиденциальное совещание, и он просил не беспокоить его.
- Совещание? – удивился сын. - Что-то я ничего не слышал об этом.
- Да, всё произошло несколько неожиданно, - многозначительно сказала девушка, и уголки её губ приподняла хитрая усмешка. А Герман вдруг понял всё. Он посмотрел на кресло Жанны, которое сейчас пустовало, и тяжело вздохнул. Кажется, сегодня его отец добился своего.
- Ну, а чего удивляться? – подумал молодой мужчина. - Конечно, она выбрала его! Он такой сильный, импозантный мужчина, он нравится многим женщинам, и ему всего пятьдесят четыре. К тому же он свободен, и это главное. А я…
Впервые за пять прошедших лет он пожалел о том, что женат. Но тут уж ничего не поделаешь! Тем более что жена недавно призналась ему, что беременна. И скоро у него родится ребенок, который крепко-накрепко привяжет его к семье…
- …Одевайся, мы сейчас же едем ко мне домой, - сказал Петр Сергеевич Жанне после того, как они немного пришли в себя.
- К вам? Но зачем? – удивилась та.
Почему-то она решила, что этим торопливым сексом на узком неудобном диване в кабинете шефа всё и ограничится. Ведь он получил от неё то, что хотел!
- Ты что, хочешь, чтобы я сгорел тут заживо? Вот, только что выпустил тебя из объятий, и снова хочу быть с тобой… Не могу же я держать закрытым кабинет до конца рабочего дня! А что, твоя дочь сможет остаться дома одна на всю ночь?
- Думаю, да. А вы хотите, чтобы я осталась у вас на ночь? – удивилась Жанна.
- Ты очень догадлива, - усмехнулся мужчина. – Именно этого я и хочу. Знаешь, сейчас я напоминаю себе запойного пьяницу, который после долгого воздержания дорвался до бутылки. Ему уже не остановиться… Иди к себе, подкрась губки и надевай шубку. И, пожалуйста, сделай это побыстрее! Я буду ждать тебя в машине.
Жанна подошла к двери, тихонько повернула ключ в замке, и вышла из кабинета. К счастью, секретарши в это время на месте не оказалось, и она смогла спокойно поправить макияж и одеться.
- Боже мой, что теперь будет! – с тревогой подумала Жанна. – Все в конторе начнут сплетничать обо мне, и шептаться за моей спиной!
Но она зря волновалась. Секретарша и не думала делиться «жареной» новостью с окружающими. Ведь сплетня – это палка о двух концах. От неё может пострадать не только тот, о ком она, но и тот, кто её запустил. А их шеф довольно суров и скор на расправу, и на раз-два может выкинуть её из конторы за слишком длинный язык. И всё за сомнительное удовольствие рассказать окружающим, что шеф переспал с женщиной в своём кабинете. Ей это надо? Нет, собственное спокойствие дороже!
- Как говорится, «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу» - мудро решила девушка, и закрыла рот на замок…
…За тем, как отец открывает дверцу автомобиля, и помогает сесть в него молодой женщине, наблюдал из окна своего кабинета Герман. Его сердце сжималось от тоски и боли, но что он мог поделать? Только стоять вот так, сжимая пальцы в кулак и до крови закусив губу, и смотреть в окно, глядя, как увозят его любимую женщину…
…Они вошли в дом, и, сняв с себя пальто, сразу поднялись наверх, в спальню хозяина дома, и уже не вышли оттуда до самого утра. Даже ужин горничная принесла им в комнату.
После работы явился домой и Герман. На пороге его встречала Светлана.
- Ну, как ты, дорогая? – спросил он, привычно целуя жену в подставленную щёку.
- У меня всё нормально, - ответила та.
- Отец дома?
- Да. Он сегодня явился рано. Сама я его не видела, днем я пробежалась по магазинам, но горничная сказала мне, что он приехал, причем не один.
При этих словах супруга Германа поджала пухлые губки и напустила на себя такой загадочный вид, как будто собиралась открыть мужу важную государственную тайну, от которой зависит судьба всей страны, а то и всего человечества в целом.
- Надо полагать, он явился с дамой?
- Да. Может, попробуешь угадать, с кем именно?
- Уволь, дорогая! Я не мастак разгадывать загадки. К тому же смертельно устал и хочу есть…
- С ним приехала та женщина, которую ты полгода назад привез к нам в дом!
- Ну, что ж! Надо признать, что у отца неплохой вкус, - вздохнул Герман. – Жанна очень красива и умна. Довольно редкое сочетание в женщинах!
- Что ты хочешь этим сказать?!
- Только то, что ты слышала, дорогая, и не более того…
Герман понял, что зря ввязался в эту бесполезную дискуссию с женой, и ничем, кроме очередной размолвки, их разговор не кончится. А ведь ей нельзя нервничать! Это может дурно повлиять на развитие их малыша. Ему, Герману, только этого не хватало для полного счастья.
- Скажи, дорогая, ты собираешься сегодня кормить своего мужа? Или хочешь, чтобы я откусил кусочек от тебя?
Он схватил жену в охапку, и чуть сжал ей ушко зубами, сделав вид, что собирается его откусить. Светлана улыбнулась его шутке, и пошла на кухню, чтобы приказать горничной накрывать стол к ужину.
- Ну, кажется, на этот раз пронесло, - облегченно вздохнул Герман, и пошел в ванную, чтобы вымыть руки. Он терпеть не мог выяснять отношения с женой, а та просто обожала скандалить.
Зайдя в столовую, где вовсю гремела тарелками горничная, накрывая на стол, мужчина ожидал увидеть четыре прибора – ведь сегодня у них ужинает гостья. Но вдруг увидел, что стол накрыт только на две персоны.
- Как? Разве отец не будет ужинать сегодня? – спросил Герман.
- Петр Сергеевич приказал подать ужин ему и гостье в его комнату, - ответила горничная.
- Ну, что ж! – вздохнул мужчина. – Значит, поужинаем сегодня вдвоем.
Его настроение, и так бывшее на нуле, теперь плавно катилось вниз, становясь отрицательной величиной… Понятное дело. Наверно, он тоже не вышел бы из спальни целую неделю, если бы с ним была красавица Жанна…
Горничная поставила на стол еду, и вышла из комнаты, а через несколько секунд в столовой появилась Светлана.
- Ты один? А что же наши голубки? Они что, не будут ужинать сегодня? Ну, да, понимаю. Зачем им еда? На первое, второе и третье у них сегодня только одно блюдо! – усмехнулась она, и своими словами заставила мужа нервничать ещё сильнее.
- По-моему, это не наше дело! – довольно грубо возразил жене Герман.
- Это почему же не наше? Очень даже наше! А если твоему отцу придет в голову жениться на этой Жанне?
- Жениться??? – ахнул Герман, и сердце тяжко бухнуло в груди. Почему-то он не подумал о таком исходе их отношений. А вот Светлана подумала!
От мысли, что Жанна может стать женой отца, и, значит, мачехой ему, Герману, мужчине стало совсем нехорошо. Но он быстро взял себя в руки, и произнёс:
- Ну, если даже и так, то что?
- Ничего особенного. Просто тогда все свои деньги он оставит уж никак не нам с тобой, а этой шлюхе, которая как-то сумела влезть к нему в постель! И зачем ты только привез в наш дом эту аферистку!? Вот, теперь и расхлёбывай сам эту кашу…
- Боже мой, что ты говоришь, Светлана! Жанна порядочная женщина. А мой отец - здоровый пятидесятичетырехлетний мужчина. Он ещё полон сил и надежд на будущее! Ну, скажи, пожалуйста, почему он должен думать о нас с тобой, а не о собственной жизни? И почему в его жизни не может быть любимой женщины? И, в конце-концов, почему этой женщиной не может стать красавица Жанна? Я не знал, что ты такая злая… Господи, ну, почему людей узнаешь только тогда, когда уже невозможно ничего исправить?!
В сердцах он бросил на стол салфетку, которую держал в руках, встал из-за стола, не дотронувшись до еды, и добавил:
- А если тебе мало тех денег, что я зарабатываю, то можешь найти себе мужа побогаче. Я не возражаю!
- Уже нашла! – воскликнула донельзя взбешенная жена. Правда, не вслух, а про себя. Потому что говорить об этом мужу пока не хотела. Зачем? Вот, родится ребенок, и тогда она уйдет к другому мужчине. Не раньше того…
Герман вышел из столовой, и поднялся к себе в кабинет. Он просто не мог сегодня видеть свою жену. Она была ему физически противна. Такое с ним случилось впервые…
У себя в кабинете Герман провел всю ночь, и всю ночь не мог уснуть. Не помогла даже таблетка снотворного. Поэтому утро он встретил сильной головной болью и желанием напиться, как сапожник. Но даже этого он не мог себе позволить – в офисе его ждала работа, от которой зависела если не жизнь, то свобода его подзащитных... На календаре было тридцатое декабря. Со следующего дня начинались самые длинные праздники в году…
…Он встал намного раньше, чем обычно, и, выпив на кухне чашку крепкого кофе, уехал на работу. Он не хотел сегодня видеть за завтраком Жанну, отца, и уж, тем более, свою жену Светлану.
- Надо дать себе время успокоиться, хотя бы до вечера, - думал он. - А там видно будет…
Что там будет видно, он для себя не уточнил…
…Жанна увидела Германа в офисе, и удивилась тому, как изменился он за прошедшие сутки. Кажется, щеки мужчины побледнели и ввалились ещё больше, глаза запали, и были обведены темно-серыми кругами, а пальцы, в которых он держал папку с документами, заметно подрагивали.
Он вошел в приемную отца, и поздоровался, сделав попытку улыбнуться.
- Добрый день, милые дамы, - сказал он, увидев секретаршу и Жанну. – Отец у себя?
- У себя, Герман Петрович, - ответила секретарша, отрывая взгляд от экрана компьютера, на котором в это время раскладывала очередной пасьянс. – Заходите, он ждёт вас.
- Здравствуй, отец, - сказал мужчина, зайдя в кабинет.
- Привет, сынок. Присаживайся. Ну, что у тебя?
- Вот.
Герман положил на письменный стол отца папку с документами.
- Ты плохо выглядишь сегодня, Гера. Что-то случилось? Может быть, ты зря приехал, и тебе надо было остаться дома, и вызвать врача?
- Я абсолютно здоров. А если ты имеешь в виду тот недуг, от которого я страдаю, так от него ещё не придумали лекарств…
- Понимаю. Ты о Жанне…
- Да. Я люблю её не меньше, чем ты, папа.
- Ты знаешь, как я люблю тебя, сын. И на многое готов для тебя. Но тут я бессилен. Прости! Теперь она – моя женщина, и я никому её не отдам. Я провел с ней эту ночь. И сегодня собираюсь сделать то же самое. Но, поверь, если бы ты был свободен, я никогда не встал бы на твоем пути. Ну, сам подумай, что ты можешь дать ей? Короткое свидание раз в неделю - несколько часов в гостинице, украдкой от жены? Иногда поцелуй здесь, в офисе, в закрытом на ключ кабинете? Так не годится. Пожалей её, Гера! И свою жену, кстати, тоже. Ведь она беременна от тебя!
- Я всё понимаю, папа. И постараюсь взять себя в руки. Скажи только – ведь она теперь будет жить с нами?
- Да. Думаю, я смогу уговорить её переехать с Алисой в наш дом. Мы ведь не будем вам мешать?
- Нисколько. Дом большой, там всем найдется место. К тому же он твой, и ты можешь делать с ним всё, что захочешь.
- Только помни, что ты всегда останешься мне сыном, и мое дело через несколько лет перейдёт к тебе, как бы там ни было…
- Пожалуй, я пойду к себе. Слишком много дел надо закончить сегодня. Ведь впереди почти две недели праздников!
- Иди. А я просмотрю документы, и пришлю их тебе…
Через полчаса он вынес папку с документами, и попросил секретаршу отнести их Герману. Как только девушка вышла из приемной, он сказал Жанне:
- Зайди ко мне на минуту…
Она встала, и пошла за ним.
- Что ты хочешь сказать мне, Петя? – спросила она, закрыв за собой дверь.
- Абсолютно ничего нового, - сказал тот. – Просто мне трудно видеть тебя, и не иметь возможности обнять. Ну, до ночи я ещё смогу потерпеть. Ты ведь поедешь сегодня ко мне?
- Но как же моя дочь, Петенька? Она ведь там одна. К тому же мне надо переодеться, и взять хотя бы ночную сорочку!
- Ну, скажи, зачем тебе ночная сорочка?
- Да, пожалуй, сорочка мне ни к чему, - прошептала женщина, чувствуя, как легко скользят по шейке губы мужчины, целуя её. – Прошу тебя, не надо! Иначе, нам до вечера не выйти из этого кабинета…
- Хорошо. Тогда выбирай – здесь и сейчас, или ночью в моей спальне.
- Вечером я поеду домой, заберу Алису, и приеду к тебе. Ладно?
- Я поеду с тобой. Тогда нам совсем не придется расставаться. Кстати, возьми с собой всё, что необходимо. Думаю, ты попадешь домой не раньше, чем закончатся зимние каникулы.
- Ты не мог сказать мне ничего более приятного, дорогой. Кажется, я совсем теряю голову. Только вот, твой сын, Герман… Его не узнать сегодня.
- Да, мой мальчик очень переживает. Он ведь тоже любит тебя…
- Ты сказал «тоже», Петенька? Значит, и ты…
Жанна подняла на него свои глаза цвета пьяной вишни, и мужчина почувствовал, что опять тонет в них.
- Да. И я тоже влюбился в тебя, как мальчишка. Причем, в тот же момент, как увидел.
- И что же мне делать, Петя? Сегодня твой сын был сам не свой. Я не хочу быть причиной его страданий! Он понял, что из вас двоих я выбрала тебя. Но что я могу поделать? Сердцу ведь не прикажешь! А в моем сердце только ты, милый…
- Значит, с твоей стороны это не просто чувство благодарности за оказанную мной услугу?
- Вот глупый, ну, как ты мог подумать такое? Я счастлива, что теперь принадлежу тебе…
- Это несколько меняет дело…
…После работы Жанна села в автомобиль Петра, и они помчались туда, где жили теперь мать с дочерью. По дороге Жанна позвонила Алисе, и попросила:
- Детка, я еду домой. Собери то, что ты хочешь взять с собой. Петр Сергеевич пригласил нас к себе, и у него в доме мы проведем все праздники. И пожалуйста, поторопись, милая!
- Мы едем к нему? Правда? Это замечательно! Я сейчас же позвоню ребятам, и скажу, что не смогу завтра быть с ними.
- Вот и хорошо, - сказала мать, несколько удивившись тому, что Алиса так быстро отказалась от молодежной компании и согласилась поехать с ней в дом, где не будет её ровесников. Но сразу же забыла о своих подозрениях, потому что подумала о том, что ждет её впереди, и ощутила от этих мыслей сильное и очень приятное головокружение…
…Итак, за ужином в доме Шаховцовых этим вечером сидели пять человек. Трое из них были счастливы. Пётр и Жанна – потому, что совсем скоро смогут снова запереться в своей спальне, оставшись наедине, а Алиса – потому, что опять оказалась в этом доме, в обществе Германа. Правда, и его жены тоже. Ради этого она отказалась от встречи Нового года с друзьями. Она будет тут, и, может быть, сможет подружиться со Светланой. Девочка хотела лучше узнать своего противника – её сильные стороны и её недостатки.
Надо сказать, что это неплохо у неё получилось. Уже на следующий день, когда все остались дома, она весело болтала с Германом и Светланой.
- Что вы сейчас читаете, Светлана? – спросила она, совершенно верно предположив, что чтение не является любимым хобби молодой женщины.
У той сразу забегали глаза. Вероятно, она судорожно пыталась вспомнить название хотя бы одной из книг, которые прочла когда-то. Но, как назло, на ум ничего не приходило.
- В основном я читаю журналы, - сказала она, и кивнула головой в сторону лежащего на столике толстого гламурного ежемесячника. – Там можно узнать так много интересного!
- Кажется, там пишут о современных звёздах? А я терпеть не могу шоу-бизнес! Это же настоящий гадюшник! – сказала девушка, наморщив при этом свой хорошенький носик.
- А что сейчас читаешь ты, Алиса? – спросил Герман с видимым интересом.
- Перечитываю книгу Франсуазы Саган. Она называется «Немного солнца в холодной воде». Удивительно талантливая писательница! Вы только подумайте! В названии книги только пять слов, а вы уже, не читая, можете понять, о чем эта книга, и чем всё закончится. Когда я в первый раз прочитала это название, почему-то сразу представила себе ручей, протекающий в густом лесу. Вода в этом ручье кажется темной, потому что листва деревьев почти не пропускает света. Но вот луч солнца на миг прорывается сквозь густую листву, и пронизывает воду до самого дна. И мы видим всё, что там происходит – лист дерева, только что упавший на воду, маленьких рыбок, снующих туда-сюда, головастиков, и даже цветные камешки, устилающие дно. Но уже через мгновение луч исчезает, и вода снова становится темной и непрозрачной…
- И о чём же эта книга? О природе? – спросила Светлана, с трудом понимая, о чем эта странная говорит девушка - какие-то там цветные камешки, головастики, листья…
- Конечно, о несчастной любви, которая лишь на короткий миг осветила жизнь женщины, как луч солнца, проникший в глубину ручья.
- Ты любишь читать, Алиса? – спросил Герман.
- Люблю. Чтение книг доставляет мне огромное удовольствие. К тому же оно расширяет кругозор, и заставляет думать.
- А чем ещё ты занимаешься в свободное время? Ведь чтение – это не единственное твоё занятие по вечерам, верно?
- Шейпингом, танцами. Иногда хожу в бассейн. Очень люблю плавать!
- Сегодня мы будем встречать Новый год. Я приглашаю тебя на танец. Идёт? - спросил мужчина.
- С удовольствием потанцую с вами, Герман Петрович.
- А ты любишь интернет? – спросила Светлана, которая обожала переписываться с незнакомыми людьми в социальных сетях, и могла сидеть в «одноклассниках» целыми днями. Кстати, там она и познакомилась со своим любовником, с которым встречалась вот уже несколько месяцев. И теперь уже не могла сказать точно, чей ребенок растет у неё под сердцем – мужа или того человека, в которого она безумно влюблена теперь.
- Интернетом я пользуюсь только тогда, когда мне нужно что-то узнать. В основном я предпочитаю личное общение, - сказала девушка. - А сейчас извините, я пойду к себе. Устала. Да и вам, наверно, хочется отдохнуть, и просто побыть вдвоем. Спокойной ночи вам, и приятных снов!
- Спокойной ночи, Алиса!
Девушка встала, и вышла из комнаты, а Герман понял, что Алиса девочка очень непростая. И ещё сделал заключение, что его жена сильно проигрывает ей во всём. Вот так. А ведь девчонке нет и шестнадцати!
- Надо будет как-нибудь ещё поговорить с девочкой, - подумал мужчина, и улыбнулся этой мысли. – С ней очень интересно общаться.
Алиса же думала о том, что, кажется, сумела пробудить в Германе интерес к себе. Это было лишь первым, и далеко не самым важным шагом в задуманном ею. Но ведь курочка по зернышку…
В спальне девушка увидела мать. Та с нетерпением ждала её, чтобы поговорить.
- Алиса, детка, сегодня ты будешь спать одна, - сказала она, чуть смутившись.
- А ты…
- Дело в том, что я и Петр Сергеевич… В общем, мы любим друг друга, и хотим быть вместе. Ты уже взрослая девочка, ты должна меня понять! Я столько времени прожила в аду, и теперь хочу быть счастливой. Мне очень хорошо с ним.
- Я понимаю, мама. А Пётр Сергеевич мне очень нравится. Он славный! Не волнуйся, я сейчас приму душ, немного почитаю перед сном, и лягу спать. Всё будет хорошо!
- Я рада, что ты поняла меня, девочка.
- Я очень люблю тебя, мамочка!
- И я тебя люблю, моя дорогая Алиса.
Жанна поцеловала дочь, и вышла из комнаты. Её волнения были напрасными – дочь стала совсем взрослой и мудрой…
…Новогодние праздники в доме Шаховцовых прошли весело. Петр Сергеевич позаботился о подарках для своих близких, купив каждому именно то, что ему хотелось. Получила подарок и Алиса. На её пальчике заблестело тоненькое золотое колечко. А на палец её матери он надел кольцо с крупным бриллиантом. Под конец праздников Петр Сергеевич объявил, что они с Жанной решили пожениться, и не будут затягивать с этим, а сразу после праздников поедут в ЗАГС, чтобы подать заявление на регистрацию.
В этот же вечер узнала Алиса и ещё одну новость - Светлана сказала ей, что скоро у них с мужем родится ребенок… Это было для девушки сильным ударом. Ведь она тоже хотела родить ребенка от Германа! А теперь он будет любить своего сына или дочь, и другие дети ему будут просто не нужны…
…Свадьба Жанны и Петра состоялась в начале марта. Сразу же после банкета в ресторане молодожёны уезжали в аэропорт, чтобы провести две недели за границей.
- Ты останешься здесь, с Германом и Светланой, - сказала Алисе мать. – Они присмотрят за тобой. К тому же тебе не придется бегать по магазинам за продуктами и готовить себе обед.
- Нет, мамочка. Я никак не могу остаться! Как же школа? За две недели я сильно отстану по всем предметам, а впереди у меня десятый класс и выпускные экзамены. Не хочу рисковать! Лучше я поеду домой. Ты не волнуйся, всё будет хорошо! Деньги на карточке у меня есть, поживу две недели одна. Ну, а если что случится, позвоню Герману Петровичу, - сказала Алиса, вполне уверенная в том, что в самое ближайшее время именно так и сделает.
- Ну, смотри, детка. Делай, как лучше тебе! – согласилась мать.
Итак, Алиса оказалась дома одна, и теперь могла привести в действие свой план – до её шестнадцатилетия оставалось лишь несколько дней. Пора…
Первым делом она пробежалась по магазинам, и купила всё, что необходимо. Тут было и красивое дамское бельё, и длинное вечернее платье на тонких блестящих бретелях, которое очень шло ей, и самый лучший набор косметики. Надо сказать, что пользоваться ей она умела неплохо, много раз внимательно наблюдая за тем, как делает себе макияж её мать.
Потом, купив всё, что нужно для ужина, и захватив бутылку дорогого шампанского, она посчитала, что время пришло…
…Итак, часов в девять вечера она позвонила в дом Шаховцовых. Трубку взял сам Герман – по вечерам звонили в основном ему.
- Слушаю вас! – произнес мужчина.
- Герман Петрович, это Алиса! - услышал он в трубке взволнованный женский голос. – Кто-то пытается открыть мою дверь! Я слышала, как поворачивается ключ в замке! О, Боже, мне так страшно!
- Не бойся, девочка! Я сейчас позвоню в милицию! Через пять минут наряд будет у тебя!
- Не надо милиции! Чем они смогут мне помочь? Тот, кто хотел сделать это, наверно, уже ушел. Но ведь он в любой момент может вернуться! А впереди ночь. О, Господи, я так боюсь…
В голосе девушке явно слышались истеричные нотки.
- Перестань, Алиса! Вряд ли кому-то придет в голову лезть в квартиру, когда её обитатели находятся дома! – попытался успокоить девушку мужчина.
- А может быть, они хотят меня убить!
- Убить? Тебя? – удивился Герман. - Да за что же тебя убивать, детка?
- Не знаю… Но в любом случае мне не уснуть этой ночью. И это ужасно…
- Успокойся. Я сейчас приеду, - сказал мужчина, хотя прекрасно понимал, что будет плохим защитником для девушки, если кто-то, и в самом деле, ворвется в квартиру. Ну, что он может сделать? Пистолета у него нет, а сам он ни разу в жизни не ударил человека даже в шутку, и не представляет, как это делается…
За этим разговором внимательно следила жена Германа, которая уже лежала в постели, листая журнал.
- Что там случилось у Алисы, Гера? – спросила она, когда муж положил телефонную трубку.
- Ничего не могу понять, - пожал плечами Герман. - Говорит, что кто-то пытается проникнуть в квартиру, и утверждает, что её хотят убить. Ну, скажи, кому может прийти в голову убить ребенка?
Молодая женщина ничего не ответила, только равнодушно повела плечами. Всё это было ей совершенно неинтересно.
- И что ты собираешься делать? – спросила жена чуть погодя.
- Пожалуй, поеду к ней, и посмотрю, что там случилось. Может быть, это обычные детские страхи. Тогда напою её валерьянкой, и вернусь. А ты спи, милая! Не жди меня. В любом случае, я вернусь очень поздно…
…Он сел в автомобиль, и помчался в Москву.
Несмотря на конец марта и плюсовую температуру днем, к вечеру снова сильно похолодало, и дорога покрылась тонкой коркой льда. Поэтому ехать приходилось не так быстро, как того хотелось бы. Но автомобилей на трассе в это время было мало, поэтому Герман довольно быстро добрался до нужного дома, вбежал в подъезд, и, поднявшись в лифте на пятый этаж, нажал на кнопку звонка.
- Кто там? – спросил из-за двери испуганный женский голос.
- Это я, Алиса! Открой дверь! Не бойся…
Дверь тут же распахнулась, и девушка кинулась к нему.
- Наконец-то! – прошептала девушка, обнимая его.
А он стоял, несколько растерявшись от такого бурного проявления чувств, только гладил её рукой по спине, и говорил:
- Ну, всё, всё, девочка моя… Не бойся ничего... Всё позади… Теперь я с тобой…
Потом Герман снял пальто, и огляделся - он был в этой квартире впервые.
Надо сказать, господин Яновский не стал мелочиться, отделывая эту квартиру. Вполне вероятно, он приготовил её для себя, и хотел превратить в уютное гнёздышко для встреч с молодой любовницей. Но, как бы там ни было, квартира была хорошо отремонтирована и со вкусом обставлена дорогой итальянской мебелью. Одна комната в ней была гостиной, а две другие – спальнями хозяек. На огромной кухне, кроме гарнитура и барной стойки, стоял большой круглый стол, за которым вполне могли пообедать несколько человек.
- Ну, что? Пожалуй, я пойду, посмотрю, что там с замком, - сказал Герман, снова направляясь в прихожую.
- А что там с замком? – удивленно посмотрела на него девушка.
- Ну, как? Ты же говорила, что его пытались открыть!
- Уверяю вас, с нашим замком всё в полном порядке. К тому же у нас есть задвижка, которую невозможно открыть снаружи.
- Не понял… А как же твой телефонный звонок, детка? Ты же просила меня о помощи! Это что, шутка такая? – удивился Герман. – Если так, то я…
- Простите меня, Герман Петрович. Но я и в самом деле очень нуждаюсь в вашей помощи…
- Хорошо. Я готов. Что надо делать? Приказывай…
Он посмотрел на девушку, как будто увидев её впервые. Алиса стояла напротив него в коротком шелковом халатике и изящных домашних туфельках с пушистыми помпонами. Её длинные густые волосы были обраны заколкой на затылке, и потом струились по спине до талии настоящим иссиня-черным водопадом.
- Я знаю, что вы влюблены в мою мать…
- Вмешиваться в дела взрослых – это совсем не дело, Алиса! – строго начал Герман, перебив её, а его темные брови при этих словах совсем сошлись на переносице.
- Я знаю, что и она неравнодушна к вам, - продолжила она.
Складка на переносице мгновенно разгладилась, а глаза мужчины удивленно смотрели на девушку.
- Она сама сказала тебе об этом?
- Да. Мы с мамой много говорили о вас и о вашем отце. Вы дороги ей оба. Так что, вы не должны думать, что она пренебрегла вашими чувствами. Совсем нет! Просто так получилось. Наверно, Петр Сергеевич был более настойчив. А может быть, мама боялась разбить вашу семью. Впрочем, теперь уже поздно говорить об этом – она жена другого человека. Но вы должны знать, что вас любит другая женщина, вот уже полгода она сходит от этой любви с ума и не спит ночей.
- Не говори глупости, Алиса! Какая ещё женщина?
- Я…
- Ты?! Думай, что говоришь! Тебе всего пятнадцать, детка!
- Уже шестнадцать. И я – копия той женщины, которую любите вы. Неужели вы этого не видите, Герман Петрович?!
Взгляд мужчины теперь внимательно изучал её лицо, потом перешел на грудь, и, наконец, остановился на носочках её домашних туфель, как бы заново оценив и красоту лица, и девичьи грудки, туго обтянутые шелком халатика, и стройные ножки, которых почти не скрывала её короткая одежда.
- Чего ты хочешь от меня, Жанна? – спросил он сразу охрипшим от волнения голосом, вдруг назвав её именем матери.
- Я не Жанна. Я - Алиса. И я хочу того же, чего хотят все женщины от любимого мужчины, - сказала девушка, и сделала шаг ему навстречу, сразу оказавшись в его объятиях.
- И именно за этим ты позвала меня сегодня? Да, маленькая проказница?
- Вы очень догадливы, Герман Петрович. Именно за этим. Я хочу быть с вами этой ночью…
- Ты очень умна, Алиса. И так же красива, как и твоя мать. Наверно, не один одноклассник сохнет по тебе!
- Да зачем они мне – эти зеленые, сексуально озабоченные юнцы?! Как они смешны и нелепы со своими наушниками от плееров в ушах, банками пива в руках и приспущенными донельзя по последней моде рваными джинсами на тощих задницах! Мне нужен только один мужчина – умный, благородный, красивый, со вкусом одетый, благоухающий дорогим парфюмом - самый лучший мужчина на свете…
Вот ведь понимал, что всё сказанное хитрой девчонкой неправда! Ну, какой он благородный! Самый обычный. И уж никак не красивый… Разве что умом не обижен. А ведь повелся на эти слова, как сопливый мальчишка… Да и кто из мужиков может устоять, если молодая, красивая девушка признается в любви, и предлагает себя?!
Он схватил девушку на руки, крепко прижал к себе, и сделал шаг по направлению к спальне. А она обняла его за шею, понимая, что её хитроумный план сработал – кажется, сегодня она добилась своего…
Это была удивительная ночь. Герман не понимал, откуда у него берутся силы, только никак не мог выпустить из рук тело девушки, которое просило его о любви. Может быть, не последнюю роль тут сыграло то, что жена уже давно не пускала его в свою постель, вероятно, боясь повредить малышу – она вот-вот должна была родить. А может быть, он просто встретил ту женщину, которая была его половинкой, и теперь почувствовал себя с ней единым и неделимым целым. Иногда случается в жизни и такое…
…В очередной раз откинувшись на подушки, он заметил, что Алиса закрыла глаза, а на её ресницах повисли две слезинки.
- Ты что, Алиса? Я сделал тебе больно, да?
- Нет. Кажется, то чувство, которое я испытываю сейчас, люди называют блаженством… Который час?
- Около двух ночи.
- Надо же! Прошло только четыре часа, а как поменялась за это время моя жизнь! Я принадлежу своему любимому мужчине… По-моему, за это стоит выпить! К тому же я очень проголодалась. От волнения за прошедший день я не смогла съесть ни крошки! Как вы смотрите на то, чтобы немного перекусить, Герман Петрович?
- Я бы не отказался…
- Тогда я быстро!
Девушка легко соскочила с постели, накинула халатик, и кинулась на кухню, чтобы накрыть стол для позднего ужина. В это время Герман лежал на постели в состоянии полной расслабленности и абсолютного счастья, и думал о том, что теперь жизнь его обязательно изменится. Может, она и не станет лучше – наверняка, теперь его замучает ревность к соперникам и страх потерять свою Алису. Но он ни за что не откажется от этой девушки, которая сейчас хлопочет на кухне, чтобы накормить его, и что-то тихонько напевает.
Он повернул голову, и увидел на тумбочке возле кровати книгу. Это был роман Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде». А на кресле рядом с ним лежал мужской халат с магазинной биркой на рукаве, заботливо приготовленный для него молодой девушкой. Она подумала и об этом…
- У меня всё готово, - сказала Алиса через несколько минут, заглянув в спальню.
- Уже иду, милая…
…Они выпили по бокалу шампанского, которое сразу ударило им в голову, а потом Алиса стала кормить его, выбирая самые лучшие кусочки.
- Всё очень вкусно. Где ты научилась так готовить?
- Это всё мама. У нас отец настоящий гурман. Она очень старалась ему угодить, а я всегда помогала ей…
- Почему-то мне кажется, что ты умеешь всё!
- Да ну, что вы, Герман Петрович! Как можно уметь всё?
- Пожалуйста, просто Герман.
- Хорошо, Герман…
…В эту ночь они почти не спали. Но встали сразу, как только прозвонил будильник. Алисе надо было собираться в школу, а ему – ехать в офис. Ведь в отсутствие отца он был там сейчас за главного.
- Пожалуй, я отвезу тебя в школу, - предложил Герман, с аппетитом приканчивая яичницу, которую приготовила ему на завтрак Алиса.
- Отлично! – обрадовалась Алиса. - Тогда мы ещё несколько минут сможем побыть вместе!
- Вот и я тоже подумал об этом. Мне очень трудно расстаться с тобой сегодня, девочка…
Они вышли из дома, сели в автомобиль Германа, и поехали к школе, которая была в десяти минутах ходьбы от дома.
- Ну, пора прощаться, милая.
- Я понимаю, Гера. Пожалуйста, ещё одна минута, и я уйду.
- Я позвоню?
- Буду с нетерпением ждать звонка.
- Но ты можешь позвонить сама, если захочешь…
Получив ещё один поцелуй, девушка выпорхнула из машины, и побежала в школу, помахав ему рукой на прощание.
- Всё это больше похоже на сон, - пробормотал мужчина, вспоминая то, что случилось ночью.
Развернувшись, он поехал в свой офис, где его ждали многочисленные обязанности.
Сев за свой рабочий стол, он сразу набрал номер жены.
- Ну, как ты, дорогая? – спросил он.
- Нормально. Только с утра почему-то болит поясница. Гера, ты не ночевал сегодня дома?
- Да, я провел эту ночь на жестком диване в гостиной Алисы. Девчонка с ума сходила от страха. Прости, я не смог уехать, и оставить её одну.
- Там что, действительно, что-то серьезное?
- Не думаю. Наверно, просто кто-то хотел залезть в квартиру. Но, узнав, что хозяйка дома, отказался от своего намерения. Сегодня поеду к ней после работы, вызову слесаря, и попрошу, чтобы тот, как следует, посмотрел замок. Скорее всего, надо будет просто сменить его.
- А что, она сама не сможет справиться с этим?
- Не забывай – девочке всего пятнадцать лет, она учится в школе!
- Вот ещё морока! Но ты хотя бы звони почаще! Ведь знаешь же, что не сегодня-завтра я должна родить…
- Хорошо, милая. Но и ты звони, если что!
Опустив трубку на рычаг, Герман окунулся в бумаги, решив вырваться сегодня пораньше. Он чувствовал непреодолимое желание увидеть свою юную любовницу. Пусть ненадолго, пусть всего на несколько минут. Он снова хотел услышать, как она признается ему в любви, и убедиться, что прошлая ночь - это не сон, и не его фантазии, а самая настоящая реальность…
…Алиса позвонила сразу после уроков.
- Герман Петрович? Это Алиса, - услышал он, взяв в руки мобильный телефон.
- Я узнал. Ты уже дома?
- Нет, я только что вышла из школы. Это ничего, что я звоню?
- Это просто замечательно. Чем будешь заниматься, когда придешь домой?
- Пожалуй, сразу сделаю уроки на завтра, чтобы освободить вечер.
- Как ты смотришь на то, что я загляну к тебе сегодня?
- Буду с нетерпением ждать. Что приготовить тебе на ужин, Гера?
- Может, я куплю по дороге пиццу? Этого будет вполне достаточно, и тебе не придется возиться на кухне.
- Вот глупый! Если бы ты знал, как приятно мне заботиться о тебе!
- Я приеду часов в пять, - сказал он, и сразу положил трубку, хотя до этого твердо решил, что будет у неё не раньше семи. Но какая уж тут работа, когда такая девушка ждет его, и хлопочет на кухне, чтобы накормить его повкуснее! Да гори оно всё…
Четверть пятого Герман вышел из кабинета, и сказал секретарше, что уходит.
- А что говорить, если вас станут разыскивать, Герман Петрович?
- Скажи, что у меня важная встреча, и я буду завтра утром…
…Он ехал по Москве, моля Бога, чтобы не попасть в пробку, и не терять драгоценное время на бесполезное ничегонеделанье в окружении таких же бедолаг, беззвучно матерящихся в своих автомобилях. Но удача в этот раз сопутствовала ему. Он довольно быстро добрался до дома, в котором жила Алиса, и на одном дыхании взбежал на пятый этаж, не в силах дождаться лифта, хотя никогда прежде не сделал бы этого, считая такое поведение взрослого мужчины обычным ребячеством.
Наконец, он позвонил в знакомую дверь, и та сразу распахнулась перед ним, как будто девушка ждала его в прихожей.
- Наконец-то! – прошептала Алиса, и упала в его объятия.
Герман вздохнул с облегчением. Значит, вчерашняя ночь ему не приснилась. Всё это было на самом деле, и всё может повториться прямо сейчас. Он так хочет этого… Кажется, никогда ещё он так остро не хотел обладать женщиной, как сегодня…
- У меня всё готово. Ты будешь ужинать? – спросила Алиса.
- Всё потом, милая, - сказал он, и, сбросив пальто, стал расстегивать пуговки на её халате, под которым сегодня не оказалось ничего больше. – Сейчас мне нужно от тебя кое-что другое…
- Господи, Гера, как я могла жить без тебя всё это время? – прошептала девушка, когда страсть, наконец, оставила их тела. – Мне так хорошо с тобой…
- Скажи, что любишь меня, Алиса!
- Люблю, Гера! Очень…
- Я тоже влюбился в тебя, как мальчишка. Вот, сегодня сбежал с работы, и сорвал важную встречу. Отец не погладит меня за это по головке, если узнает!
- Никто и никогда не узнает о том, где ты проводишь время. По крайней мере, от меня. А теперь пойдем, я накормлю тебя ужином. Иначе, ты упадешь в голодный обморок по пути домой, и именно я буду виновата в этом.
Они сели за стол, и Герман стал с удовольствием есть то, что приготовила Алиса, заметив, что у него вдруг появился аппетит. Хотя, до сих пор ел лишь потому, что делать это необходимо для поддержания сил, совершенно не чувствуя вкуса того, что ест.
Когда с ужином было почти покончено, и Алиса налила в чашки только сваренный кофе, у Германа зазвонил мобильник.
- Это жена, - сказал он, посмотрев на экран. - Слушаю тебя, Светлана!
- Гера, полчаса назад у меня начались схватки! Я вызвала «Скорую помощь». Ты будешь рядом со мной там, в родильном отделении?
- Вот от этого, пожалуйста, уволь! Ты же знаешь, милая, я не выношу вида крови! Даже одна её капля может надолго уложить меня в глубокий обморок. Врачам не хватало только возиться со мной…
- Ой, кажется, за мной пришли!
- Ну, удачи тебе, дорогая! Я обязательно приеду завтра тебя навестить…
- Что случилось, Гера? – спросила Алиса, когда Герман убрал мобильник в карман.
- У жены начались схватки, сейчас её увезут в больницу.
Потом ему пришла в голову мысль, что дом сегодня будет абсолютно пустым – повариха и горничная не в счет, они спят на первом этаже, в комнатах за кухней.
- Собирай учебники и что-нибудь из одежды.
- Я сейчас…
Алиса быстро побросала в сумку одежду, взяла портфель с книгами и тетрадями, и сказала:
- Я готова…
- Тогда поехали. Кажется, нам не придется расставаться и в эту ночь! Ты ведь поживешь у меня?
- Я сделаю всё, что ты захочешь, милый!..
…На следующее утро Светлана родила Герману дочку. Роды были тяжелыми, с осложнениями, и из роддома она вышла не на пятый день, как обычно, а только через две недели.
Надо сказать честно, что она не была от всего этого в восторге – столько боли и крови для того, чтобы увидеть рядом с собой этот орущий крошечный комочек!
- Зря я ввязалась в эту авантюру! – ругала она себя. – Вот, показалось вдруг, что муж влюбился в эту Жанну, решила родить ребенка, чтобы он не ушел к ней. А она через месяц вышла замуж за свекра! Ну, а я теперь возись с ребенком, который требует столько забот! Просто невезуха…
…Герман на следующий день навестил жену в больнице, принес ей всё необходимое, купил фрукты и букет роз.
- Это тебе за дочку, дорогая, - сказал он, надевая на пальчик супруге кольцо с сапфирами и бриллиантами.
- Ой, какое красивое! – обрадовалась Светлана, обожавшая драгоценности, как и все женщины.
Она пошевелила пальцами, и бриллианты вспыхнули в солнечном свете разноцветными искрами.
- Как ты себя чувствуешь?
- Вроде, ничего, но девочку мне кормить не приносят…
- Это ещё почему? Я пойду, поговорю с врачом, а потом вернусь к тебе, - сказал Герман, и вышел из палаты.
Лечащего врача он нашел в ординаторской.
- Доктор, почему моей жене не приносят кормить ребенка? – спросил он. – С моей дочерью что-то не так?
- Не волнуйтесь, не случилось абсолютно ничего страшного. Просто во время родов начались некоторые осложнения, но мы справились. Недели через две-три вы увидите жену и дочь дома, уверяю вас!
- Спасибо. А то я испугался…
- Ну, это понятно. Сейчас успокойтесь, и идите к жене. Всё будет хорошо!
Посидев со Светланой ещё немного, он сказал, что ему надо на работу, и уехал. А навестить её приехали родители, которые очень волновались за дочь.
Приехав в офис, Герман сразу принялся за работу. Не хотелось сидеть в своем кабинете допоздна, ведь дома его с нетерпением ждала красавица Алиса. У них впереди было десять дней и ночей. Всего десять! Он не хотел терять из этих дней ни секунды. Потом из свадебного путешествия вернутся Жанна и отец, а потом выпишут и жену с ребенком. И они вряд ли смогут часто оставаться наедине. Единственно, что он сможет сделать иногда, это украдкой получить её поцелуй, и услышать в телефонной трубке знакомый голос: «Я люблю тебя, Гера, очень…»!
Но всё хорошее заканчивается очень быстро. Как одно мгновение пролетели и эти десять дней, полные страсти, нежности и узнавания друг друга.
- Скажи, Гера, а ты будешь рядом, когда я буду рожать твоего ребенка? – спросила как-то Алиса.
- Ну, конечно! Как же иначе? Где ты, там и я. А ты хочешь родить мне ребенка?
- Очень. Не сейчас, конечно. Потом…
- Это замечательно! – сказал Герман, и подумал, что её слова – ещё одно доказательство того, что Алиса и в самом деле любит его. Ведь женщины хотят иметь детей только от любимых мужчин!
- А как же твоя боязнь крови? И глубокий обморок при виде одной капли?
- Я как-нибудь потерплю… Ведь тебе в это время тоже придется несладко!
…Наконец, вернулись домой Петр Сергеевич и Жанна, а через несколько дней Герман привез из роддома жену и дочь.
Теперь их встречи с Алисой наедине стали очень редкими, и были дни, когда они могли лишь перекинуться взглядами за ужином, стараясь, чтобы этого не заметили родные.
А в Светлане так и не проснулись материнские чувства. Герман нанял няню для ухода за дочерью, и единственной обязанностью матери было покормить ребенка. Хотя, и эта обязанность скоро отпала сама собой – у неё пропало молоко.
- Ну, что это за мать! – ворчала пожилая няня. – Лишний раз не подойдет к ребенку, не приласкает…
А Алиса вдруг очень привязалась к девочке. Ведь та была дочерью Германа - у неё были его глаза… Приехав из школы, она часто заходила в детскую, и помогала няне ухаживать за ребенком – кормила из бутылочки, меняла подгузники и мыла в маленькой ванночке. А когда Герман приходил с работы, они делали это вместе.
- А ты кто же такая будешь в этом доме? – спросила няня, когда увидела Алису в первый раз.
- Я дочь Жанны Владимировны, жены хозяина дома.
- Понятно. Ты молодец, детка. Жалеешь малышку. А мать-то нечасто появляется тут. И зачем только родила, если ребенок совсем не нужен, - заворчала женщина.
Шло время. Весна вступила в свои права. Вот уже газоны покрылись травой, распустилась листва на деревьях. Подходил к концу апрель. У Алисы совсем скоро начинались последние каникулы – она переходила в десятый класс.
Девушка по-прежнему жила в доме Шаховцовых, только изредка оставаясь ночевать в московской квартире, если факультативные занятия в школе заканчивались слишком поздно. Почему-то именно в этот день допоздна задерживался на работе и Герман. К счастью, это пока не вызывало подозрений ни у кого из родных.
В одну из таких встреч в Москве Алиса сказала:
- Гера, моя работа по английскому языку заняла первое место в школе, и теперь меня на два месяца посылают в Англию практиковаться в разговорной речи.
- Поздравляю. Я всегда говорил, что ты очень умная девочка, - сказал Герман, а под ложечкой у него заныло. Мало ли что может произойти за те два месяца, что Алисы не будет рядом! Вокруг столько молодых, красивых мужчин, а она так хороша…
- Но как же я буду без тебя, Гера!
- Ну, что такое два месяца? Они пролетят совсем незаметно…
- Что ты говоришь?! Это же невыносимо - целых шестьдесят дней и ночей без тебя!
- Мы будем звонить друг другу.
- Нет, всё-таки я откажусь…
- Не смей! Родители тебя не поймут. Они начнут допытываться, почему ты не хочешь ехать, тут-то всё и откроется… И тогда мой отец найдет способ разлучить нас с тобой! Он просто отошлет тебя учиться в Англию, в университет, и я умру от тоски, не видя тебя.
- Ладно. Я подумаю, - тяжело вздохнула Алиса.
- Кажется, мне пора, - сказал Герман, посмотрев на часы. - Никакая деловая встреча не может заканчиваться так поздно.
- Но можно сказать, что ты застрял в пробке, или у тебя спустило колесо по дороге…
- А, была - ни была… Придумаю что-нибудь! Иди ко мне, моя Алиса…
- Гера, если бы ты только знал…
- Что, милая?
- Как я люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю. Так бы и не выпускал тебя из своих объятий!..
…Закончился учебный год. Алиса всё-таки уехала в Англию. Проводить девушку в аэропорт поехали все, кроме Светланы, которая отговорилась тем, что не может оставить ребенка. Хотя, за весь вечер так и не зашла в комнату девочки. Она занималась тем, что опять сидела за компьютером, бродя в интернете и завязывая всё новые и новые знакомства.
Герман поехал тоже, и на прощание крепко обнял Алису. А она ещё раз шепнула, что любит его…
Алиса улетела, и как будто свет померк перед глазами мужчины. Что-то подсказывало ему, что так хорошо, как было, уже не будет никогда…
…Предчувствие его не обмануло. Через две недели после отъезда Алисы автомобиль Германа попал в страшную аварию – какой-то пьяный водитель на дорогом внедорожнике подрезал его автомобиль, и тот свалился с высокого откоса.
Поговаривали, будто авария эта отнюдь не была случайной. Адвокатская контора Шаховцовых вела в это время одно очень непростое дело. Герман провел огромную работу для того, чтобы вывести «на чистую воду» настоящего преступника и посадить виновного – бывшего чиновника-казнокрада, и освободить ни в чем не повинного человека. Он поговорил с доброй сотней свидетелей, нашёл кое-какие улики, и, собрав всё воедино, собирался обнародовать эти материалы в суде. Все они находились в его ноутбуке, который он вез с собой в машине, положив на переднее сидение рядом с собой. При аварии ноутбук сгорел, а его хозяин в тяжелом состоянии был доставлен в больницу, не сгорев в автомобиле лишь по счастливой случайности – он не был пристёгнут, и просто выпал из салона, когда его авто кувыркалось по откосу.
Он выжил, но теперь лежал в коме, каждый день приближаясь к вечности, несмотря на то, что врачи делали всё, чтобы оттащить его от самого края, от той последней черты, у которой он находился.
В то время как Герман боролся со смертью в своей палате, Алиса не находила себе места. Она раз за разом набирала его телефонный номер, но равнодушный женский голос сообщал ей, что «абонент отключён, или находится вне зоны действия сети»…
- Господи, да что там могло случиться? Почему его телефон отключен? Может быть, он решил, что ему достаточно приключений на стороне, и снова стал примерным семьянином? Но такого просто не может быть! Это не в его характере. В любом случае Гера позвонил бы мне, и всё объяснил…
Была мысль позвонить матери, и выяснить всё у неё. Но как она объяснит свой интерес к Герману? Почему это вдруг она звонит ему на мобильный? И с какой это стати так волнуется за него?
- Ладно. Потерплю до завтра, - решила Алиса. – Если он не позвонит мне завтра до обеда, то придется звонить маме. В конце-концов, я ему не чужой человек! В каком-то смысле мы родственники. И я могу между делом поинтересоваться, как у него дела. Может быть, мама сможет мне что-нибудь объяснить!
Конечно, у Жанны была мысль сообщить дочери в Лондон, какое несчастье произошло в их семье. Но по совету мужа она решила этого не делать, по крайней мере, пока – чем позже девочка узнает о несчастье, тем лучше. Ведь помочь ему она ничем не сможет, но очень расстроится.
- Знаешь, дорогая, мне почему-то кажется, что мой сын и твоя дочь очень подружились, - сказал Петр Сергеевич жене. – И неизвестно, какая реакция будет у Алисы, когда она узнает о том, что произошло с Германом. Боюсь, что эта печальная новость испортит ей всё удовольствие от поездки.
- Ты абсолютно прав, Петенька. Девочки в возрасте Алисы очень болезненно воспринимают такие известия. Но что мне сказать ей, если она вдруг позвонит, и поинтересуется, как дела у Германа?
- Ну, если так случится, тебе придется сказать правду. Думаю, ребенок не поймет, если мы намеренно утаим от неё то, что случилось с Германом.
- Господи, бедный Герман! Ну, неужели никак нельзя помочь ему, Петя? Может быть, надо ещё дать денег медикам? Или купить какое-нибудь чудодейственное лекарство?
- Врачи убеждали меня, что сделали всё возможное. Организм борется. И теперь всё зависит от него самого. Ещё сказали, что было бы хорошо, если бы любимая женщина сидела рядом, и говорила с ним. Только где ж её возьмешь, любимую женщину?! Не Светлану же к нему посылать! Он и здоровый-то был ей не сильно нужен, а теперь и подавно. Не удивлюсь, если жена уже нашла ему замену. Ведь с тех пор как Гера оказался в больнице, её целыми днями не бывает дома. Господи, хоть бы для приличия сделала вид, что переживает за мужа, дрянь!
- Я знаю об этом, милый. Ей даже дочка не нужна. Бедная Машенька! Она совсем не видит мать, и скоро будет считать матерью свою няньку!
Вскоре после этого разговора с мужем у Жанны зазвонил мобильник. Звонила Алиса.
После приветствий и краткого рассказа о себе девушка спросила:
- А как у вас дела, мама? Чего нового? Как там Петр Сергеевич и Герман Петрович? Надеюсь, все здоровы?
- К сожалению, девочка моя, в нашей семье случилось несчастье. Герман в больнице.
- Господи, что с ним случилось?
- Его автомобиль попал в аварию.
- Он сильно пострадал?
- Да, милая. Сейчас он в коме. Но врачи говорят, что надежда есть. Ты слышишь меня, Алиса? Почему ты молчишь, девочка моя? Что случилось, дорогая? – испугалась Жанна повисшему в трубке молчанию.
Потом чужой голос на ломаном русском языке произнес:
- Извините, мэм, та молодая леди, которая говорила с вами сейчас, упала в обморок, мы пытаемся привести её в чувство…
После этих слов телефон и вовсе отключился, а Жанна помчалась в кабинет к мужу, где он просматривал документы к завтрашнему заседанию суда.
- Петенька, что делать? Моя Алиса, услышав о нашем несчастье, упала в обморок…
- Упала в обморок? – удивился мужчина. – Интересно… Кажется, что-то в их отношениях мы упустили, жена… А по поводу того, что делать… Думаю, сидя здесь, в подмосковном поселке, мы мало чем сможем ей помочь. Но Алиса молода, и скоро придет в себя. Если ей и в самом деле необходима помощь, то она обязательно позвонит нам, и ты первым же самолётом вылетишь в Лондон, чтобы забрать её оттуда. Я сам позабочусь о визе и билетах, с этим задержки не будет.
- Спасибо тебе, милый. Пожалуй, пойду, приму лекарство. Голова раскалывается от боли!
Жанна вышла из кабинета, чтобы принять успокаивающие капли, а Петр Сергеевич подошёл к окну, и, глядя на цветы в саду, долго тер подбородок пальцами, думая о том, что несколько минут назад неожиданно пришло ему в голову.
Он уже давно заметил, что его сын стал как будто совсем другим человеком – жизнерадостным и уверенным в себе мужчиной. И произошло это превращение несколько месяцев назад. Именно этого так не хватало его мальчику! А тут… Как будто крылья выросли у него за спиной, и любое дело было по плечу. Даже внешность сына изменилась – он немного поправился, его плечи развернулись, а походка стала быстрой и уверенной. Отец хорошо знал, что такое бывает с мужчиной только в одном случае - когда его любит женщина. Но ведь не Светлана же проделала с ним эту метаморфозу! Её отношение к мужу было весьма прохладным, и любовью их никак не назовёшь. Значит, есть ещё одна женщина, которую любит Герман, а она любит его. Именно так…
Придя к такому выводу, Петр Сергеевич воскликнул:
- Господи! Неужели? Не может быть… Девочке всего шестнадцать лет! Впрочем, в жизни бывает и не такое. А шестнадцатилетние девчонки часто влюбляются в мужчин старше себя.
Конечно, он не стал сообщать о своих умозаключениях жене. Бедняжка и так нервничает. Тем более что он вполне может ошибаться, и вовсе не Алиса предмет страсти его сына. Но чем больше он убеждал себя в том, что существует ещё некая женщина, с которой втайне от Светланы встречается сын, тем более был уверен в том, что эта женщина именно Алиса, и никто другой. Он вспоминал те взгляды, которыми иногда молодые люди обменивались за обедом, и думал о том, как же он был слеп, что не замечал этого раньше…
- Ну, а что удивляться, что он влюбился в неё? Девушка умна, эрудирована, красива и очень похожа на свою мать. Нет ничего особенного в том, что Герка влюбился в неё. Но вот то, что молодая, яркая красавица выбрала моего сына… А почему, собственно нет? Сердце не спрашивает у нас, кого любить, а кого - нет…
…Алиса выплывала из своего беспамятства. Хорошо ещё, что она звонила из холла своей гостиницы, и вокруг было много народа. Ей сразу оказали помощь, и после ватки с нашатырём, поднесённой к носу, девушка, наконец, открыла глаза.
- Вам лучше, милая леди? – спросил пожилой мужчина, склонившийся над ней. – Может быть, врача?
- Нет-нет, спасибо, я уже в полном порядке, - сказала Алиса, и с помощью того же мужчины поднялась с пола, где она неожиданно оказалась.
- Боже мой! – с ужасом думала девушка. - Я здесь ем, сплю, осматриваю достопримечательности и скупаю сувениры, а Гера там, в коме… Что же мне делать?
Подумав минуту, она решительно подошла к девушке, которая сегодня работала на ресепшен, и спросила:
- Скажите, кто может помочь мне поменять билет на самолет? Мне срочно нужно домой.
- Когда бы вы хотели улететь, мэм?
- Как можно скорее…
- Секунду, я узнаю. Вам нужен только один билет?
- Да.
- Это намного упрощает дело. Люди иногда отказываются от билета незадолго до вылета. Сейчас я всё выясню. Может быть, вам повезет, и вы сможете улететь уже сегодня вечером.
- Это было бы просто замечательно!
Девушка набрала телефонный номер, поговорила минуту, и сказала:
- Вылет завтра в семь утра вас устроит?
- Очень. Спасибо вам! И ещё мне нужно такси в три часа ночи, чтобы успеть к отлёту.
- Не волнуйтесь, мэм. Оно будет ждать вас у дверей, я позабочусь и об этом!
Отблагодарив любезную девушку несколькими банкнотами, Алиса пошла в свой номер, чтобы собрать вещи, и немного отдохнуть – времени до выхода оставалось немного. Об ужине в ресторане речь не шла вообще. Да и не смогла бы она ничего есть в таком состоянии!..
…Прилетев в Москву, девушка сразу позвонила Петру Сергеевичу. Ведь у неё не было адреса той больницы, где лежал Герман.
- Петр Сергеевич, это Алиса. Скажите мне, в какой больнице лежит ваш сын?
- В институте Склифосовского. А что?
- Ну, а корпус, палата?
- Зачем тебе? Ведь ты в Лондоне, детка!
- Уже нет. Я только что прилетела в Шереметьево. Сейчас получу багаж, и возьму такси.
- Не надо такси, детка. Я сам приеду за тобой в аэропорт, и отвезу, куда скажешь. Ладно?
- Ладно. Я буду ждать…
…Пётр Сергеевич встретился с ней через час. В таком состоянии он не видел девушку никогда – она была бледной и растерянной, а её глаза были заплаканы.
Взяв из рук Алисы чемодан и сумку с подарками, он поставил их в багажник, усадил девушку на переднее сидение, и сам сел рядом.
- Ну, что? Сначала домой – душ, небольшой отдых, обед. Тебе просто необходимо перевести дух! А потом – подробный рассказ о том, почему ты оказалась в Москве на месяц раньше срока.
- Нет, Петр Сергеевич. Никакого душа, а уж, тем более, отдыха. Обед тоже подождёт. Отвезите меня к нему. Пожалуйста… Я должна его увидеть!
При этих словах на него уставились два черных омута, так похожие на те, что заставили его потерять голову чуть меньше года назад.
- Хорошо, милая. Я сделаю всё, как ты скажешь.
Вскоре они подъехали к тому корпусу, где лежал Герман, и Алиса, наконец, оказалась в его палате. Петр Сергеевич не стал заходить следом, чтобы не смущать девушку своим присутствием, и остался в коридоре, только оставил дверь чуть-чуть приоткрытой. Он хотел видеть, что там сейчас произойдет, чтобы убедиться, что всё именно так, как он и предполагает…
Увидев Германа, беспомощно раскинувшегося на постели, с пищащими датчиками и капельницами вокруг, Алиса немного растерялась, но потом наклонилась над ним, и стала гладить его лицо своей ладонью, и целовать его бледные щеки, а из её глаз на лицо Германа капали слёзы.
Усмехнувшись, Петр Сергеевич прикрыл дверь, и решил, что зайдет туда только с медсестрой, когда та придет делать сыну очередной укол. А пока посидит тут, на диванчике в коридоре. Пусть дети побудут вдвоем, он не будет мешать им своим присутствием. Может быть, любовь этой девочки и её слёзы помогут сыну вернуться из небытия! Кажется, больше им не на что надеяться…
…Увезти Алису домой он смог только поздно вечером, и то после долгих уговоров.
- Ну, пойми, детка! Тут никто не позволит тебе остаться на ночь. Это не положено. Сейчас мы поедем домой, ты сможешь немного поспать, а завтра утром я снова привезу тебя сюда, и ты пробудешь тут столько времени, сколько захочешь. Ну же, будь благоразумной, Алиса! Ты сама можешь заболеть, да и мама там нервничает и переживает из-за тебя! Ещё не хватало нам всем заболеть! Кто тогда будет навещать моего бедного сына?
Тяжело вздохнув, она бросила взгляд на Германа, погладила его руку, постеснявшись при отце поцеловать его на прощание, и вышла из палаты.
Они ехали домой, и Петр Сергеевич пытался немного разговорить девушку. Не годится, если она замкнется в себе. Так ведь и до нервного срыва недалеко!
- Ну, как ты, Алиса? Очень устала?
Но девушка молчала, видимо, слишком глубоко уйдя в свои мысли. Судя по выражению её лица, мысли эти были невеселыми.
- Алиса, ты слышишь меня?
- А? Вы что-то сказали, Петр Сергеевич?
- Я спросил, как ты себя чувствуешь.
- Вполне сносно. Скажите, ведь эта авария не была случайностью? Правда?
- Кто ж знает? Сейчас идет следствие. Ищут автомобиль, который подрезал машину Германа. Только вряд ли найдут…
- Понятно. Найдут, не найдут… Какая, в принципе, разница? Отвечать всё равно придется! Теперь я сама позабочусь об этом. Преступник понесет наказание, во что бы то ни стало.
- Что ты говоришь, девочка? Тебе всего шестнадцать, ты учишься в школе. Ну, кто позволит тебе вмешиваться в дела следственных органов, и уж, тем более, вершить правосудие?! И потом, как ты себе это представляешь? Да тебя и на пушечный выстрел не подпустят к тому пройдохе, из-за которого пострадал мой сын. Там задействованы такие силы, что нам с тобой и не снились. Видно, Герка копнул слишком глубоко, вот его и попытались убрать. Это же самое простое! Как говорится, нет человека – нет проблемы. У нас до сих пор так. В результате все собранные документы сгорели, и этот тип опять выйдет сухим из воды!
- Что говорят врачи, Пётр Сергеевич? У нас есть хоть какая-то надежда?
- Состояние стабильно тяжелое. Никто не может сказать, что будет уже завтра.
- Господи! И вы увезли меня от него! Он там совсем один…
- Да чем же ты можешь ему помочь, девочка!? Там опытные доктора, самая современная аппаратура, лекарства… Хотя, один врач сказал мне, что общение с близким человеком будет ему очень полезно. Ты ведь близкий ему человек, правда, Алиса? Я не ошибся?
- Да. Я очень люблю вашего сына, а Герман любит меня. Но как вы догадались, Пётр Сергеевич? Мы так старались скрывать наши отношения…
- Просто я слишком хорошо знаю своего сына. А он сильно изменился в последнее время. Вот, я и решил, что у него появилась любимая женщина. Только о том, что это именно ты, догадался только сегодня. Вернее, получил доказательства…
- Очень прошу вас, не говорите маме! Ей будет тяжело узнать, что её дочь встречается с женатым мужчиной.
- Ладно. Пусть это будет нашей тайной! Скажи мне только, как ты видишь дальше ваши отношения? Ведь Герман женат, и у него есть ребенок…
- Всё останется так, как и было. Лишь бы иногда видеть его. Но разве сейчас это главное? Главное – чтобы он остался здесь, с нами…
- Ты права, милая. Лишь бы удержать его тут!
…Они приехали домой. И Алиса, наконец, увидела мать.
- Девочка моя! Я так соскучилась по тебе… Как ты, моя дорогая? Кажется, похудела, осунулась…
- Всё нормально, мам. Вот, решила прилететь пораньше. Когда в семье такое несчастье, все должны быть вместе, не правда ли? Не могла же я гулять по Лондону и рассматривать картины в музее, когда Герман Петрович находится в больнице между жизнью и смертью!
- Да-да, конечно. Ты молодец, детка. Пойдем, я накормлю тебя, а потом ты сможешь отдохнуть. У тебя очень утомленный вид. Устала в дороге?
- Да, есть немного.
Выпив чашку чаю и приняв душ, девушка рухнула на постель, и провалилась в сон. Сумка с подарками осталась сиротливо стоять в холле. Да кому они нужны, эти сувениры, если в доме произошло такое несчастье?!
Убедившись, что Алиса уснула, Жанна тоже пошла к себе в спальню.
- Кажется, моя девочка уснула, - сказала она мужу, который уже лежал в постели, и села к туалетному столику, чтобы расчесать волосы и заплести их в косу на ночь. - Ты не находишь, что у неё очень измученный вид? Она что, совсем не отдыхала в этом Лондоне?
- Ну, а как же может быть иначе? Ведь Алиса прилетела рано утром, и целый день провела у постели Германа. Я с большим трудом смог увести её, она хотела остаться с ним на ночь!
- Петя, ты хочешь сказать, что…
- Да, Жанна. Я обещал твоей дочери не выдавать её, но считаю, что ты должна знать. Герман и Алиса любят друг друга…
- Любят друг друга?! О, Господи! И что же теперь будет?!
- Зачем думать об этом сейчас? У нас есть более важные проблемы. Кстати, не знаешь, Светлана так и не явилась домой?
- Нет. Она позвонила, и сказала, что переночует у подруги.
- У подруги, - усмехнулся мужчина. - По-моему, мне пора связаться с детективным агентством, чтобы быть в курсе событий.
- Да, было бы совсем неплохо получше узнать, с кем встречается твоя невестка.
- Завтра же займусь этим. Только вот, с утра отвезу Алису в больницу, она очень просила.
- И что теперь будет, - снова тихонько повторила Жанна.
- О том, что будет, знает только Господь Бог, и никто больше. А теперь иди ко мне поближе, жена! Я так давно не целовал тебя! Кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как я держал тебя в своих объятиях...
Жанна встала с пуфика, и, сняв себя пеньюар, нырнула в постель к мужу, который с нетерпением ждал её, чтобы прижать к себе – он до сих пор так и не смог привыкнуть к тому, что эта красивая молодая женщина стала его супругой…
…Следующим утром Пётр Сергеевич снова привёз Алису в больницу, пообещав забрать её вечером. Перед уходом он оставил на тумбочке пакет с едой и термос с кофе, чтобы девушка могла немного перекусить, но она даже не заметила этого…
…Алиса сидела рядом постелью Германа, держала его за руку, и что-то тихо шептала ему, как будто просила о чём-то.
Если бы кто-то вошёл в палату, он мог бы расслышать её слова:
- Гера, ну, пожалуйста! Не бросай меня, прошу! Ну, как же я без тебя, а? Я же не смогу жить, если тебя не будет, и последую за тобой…
Но ничего не говорило о том, что молодой мужчина слышит её. Его глаза были по-прежнему закрыты, а рука безвольно лежала в её ладони, не отвечая на пожатие девушки.
Так продолжалось ещё три дня. На четвертый день ресницы Германа затрепетали, и Алиса увидела вполне осмысленный взгляд мужчины.
- Господи, Гера, ты пришёл в себя! Ну, наконец-то! - облегченно вздохнула девушка.
- Где я? – с трудом проговорил Герман.
- Ты в больнице.
- Давно?
- Почти две недели.
- А ты как тут оказалась? Ведь ты должна быть в Лондоне.
- Да как же я могла, Гера… когда ты тут… без сознания…
- А где отец?
- Он на работе, вечером приедет.
- Вот и хорошо. Мне надо поговорить с ним. А ты уезжай, Алиса.
- Как? Ты прогоняешь меня?! – ахнула девушка.
- Да. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда.
- Ну, почему, любимый? Что произошло? Я что-то сделала не так? Я чем-то обидела тебя?
- Нет. Просто я понял, что мне это не нужно. Да и тебе тоже.
…Своими словами он хотел как можно больнее обидеть её. И, кажется, добился своего.
- Что ж! Если так, я уйду. Только вы, пожалуйста, живите, Герман Петрович. Мы все очень любим вас, и не хотим потерять…
Девушка встала со стула, сняла белый халат, аккуратно повесила его на вешалку, и, взяв в руки сумочку, вышла из палаты, стараясь не расплакаться на глазах у Германа.
Как только за девушкой закрылась дверь, Герман застонал…
Всё дело в том, что он пришел в себя рано утром. И случайно услышал разговор медсестры, которая меняла ему капельницу, и санитарки, лениво возившей по потертому линолеуму мокрую тряпку, намотанную на швабру.
- Ну, что? Этот парень до сих пор так и не вышел из комы? – спросила пожилая санитарка у молоденькой медсестры.
- Да, к сожалению, - ответила та. - Ну, может быть, это даже к лучшему. Вряд ли бедолага сможет встать на ноги. Он просто тяжелой гирей повиснет на родных, став полным инвалидом. После длительной комы обычно бывает именно так. Бедный мужик! Жаль его. Говорят, он был талантливым адвокатом.
- А кто та молодая девушка, которая сидит у него с утра до вечера? Не похоже, что это жена. Очень уж молода, прямо девчонка совсем.
- Не знаю. Может, младшая сестра…
- Ты сказала… Да между ними нет ничего общего. Они совсем не похожи друг на друга.
- Да какая разница, кто эта девочка? Ей предстоят тяжелые дни. Видно ведь, как дорог ей этот мужчина. Бедняжка извелась вся, сидя рядом с ним…
…Санитарка и медсестра вышли из палаты, закончив свои дела, а Герман твердо решил, что расстанется с Алисой. И сделает так, что в их разрыве будет виноват именно он. Тогда ей не придется винить себя ни в чем – она будет пострадавшей стороной. Да, она будет страдать. Но это продлится совсем недолго! Девушка слишком молода, и впереди у неё много привязанностей и умопомрачительных романов. А вот у него она первая и последняя любовь.
Подумав о том, что сегодня увидит Алису, и вынужден будет прогнать её от себя, мужчина застонал…
…И сейчас, уже осуществив задуманное, Герман понял, что, кажется, слишком переоценил свои силы. В том месте, где до сих пор билось его сердце, он ощущал теперь странную ноющую пустоту. Наверно, именно так болят у раненых бойцов несуществующие конечности…
…Выйдя из палаты, Алиса быстро пошла к выходу из больницы, по пути вытаскивая из кармана телефон. Достав мобильник, она набрала номер отца Германа.
- Слушаю тебя, девочка! – сразу отозвалась трубка.
- Петр Сергеевич, ваш сын пришел в себя, - сказала она.
- Ну, наконец-то! Бог услышал наши молитвы. А почему у тебя такой невесёлый голос, милая? Что-то случилось ещё?
- Ничего особенного. Просто Герман Петрович прогнал меня от себя, вот и всё.
- Прогнал?! Вот ещё дела… Прошу тебя, Алиса, только не делай глупостей! Возьми такси, и поезжай домой.
- Не волнуйтесь, Петр Сергеевич, именно так я и собираюсь сделать…
- А я тотчас же еду к сыну.
- Да-да, сейчас он очень нуждается в человеке, которого любит…
После этих слов Петр Сергеевич услышал в трубке гудки отбоя – девушка не могла больше говорить оттого, что её душили слёзы.
Она вышла из больницы, и тут же взяла такси.
- Куда едем? – приветливо спросил пожилой дядька, видя, что девушка плачет, выйдя из ворот клиники. Значит, кто-то из дорогих ей людей лежит тут, и, похоже, дела его не слишком хороши.
- В посёлок Белые Ключи. Это совсем недалеко, километров двадцать от кольцевой.
- Знаю я, где этот поселок. Сделаем, не вопрос! – сказал водитель, и нажал на газ.
- Мне надо взять себя в руки. В конце-концов, то, что меня бросил любимый мужчина – это ещё не конец света. Не я первая, не я последняя. Да такое случается на каждом шагу! Люди встречаются, влюбляются, а потом расходятся, как в море корабли. И никто не делает из разрыва вселенской трагедии. В конце-концов, от этого не умирают, - пыталась убедить себя девушка.
Но такие рассуждения плохо помогали. Слёзы непрерывно текли из глаз, не спрашивая разрешения на это, в желудке перекатывался тугой комок боли, а в ушах надоедливыми молоточками стучала кровь.
- Ну, вот. Совсем расклеилась! Вот, приеду домой, мама заметит, что что-то у меня случилось, и будет расспрашивать. Ещё не хватало, чтобы о нашем романе узнали все родственники, включая жену Германа! Только такого несчастья мне сейчас не хватает…
Пожилой водитель поглядывал на сидящую рядом расстроенную девушку с видимым сочувствием.
- Знаете, пожалуй, мне не стоит в таком виде показываться на глаза маме, - сказала Алиса. – Отвезите меня в Измайлово. Мне надо немного успокоиться и подумать.
- Хорошо, милая. Мы так и сделаем, - сказал шофер, и перестроился в левый ряд, чтобы уйти на поворот…
…Приехав в свою квартиру, Алиса открыла дверь, прямо в одежде рухнула на постель, и зарыдала. Тут ей не надо сдерживать себя и играть какую-то роль. Тут она могла быть самой собой – молодой девушкой, которую бросил любимый мужчина, даже не потрудившись объяснить причину своего поступка…
…В это время Петр Сергеевич входил в палату к сыну.
- Гера, ты пришёл в себя! Слава Богу! Ну, наконец-то! Мы так переживали за тебя, - сказал отец, выкладывая на тумбочку соки и фрукты для сына. – Теперь самое страшное осталось позади. Ты снова с нами! Это так здорово!
- Как сказать, папа. Может быть, все последующие годы жизни мне придется провести вот так, лежа в постели…
- Ну, что ты говоришь?! Врачи уверяли меня, что самое сложное – это вывести тебя из состояния комы. А со всем остальным мы уж как-нибудь справимся.
- Там видно будет. Как моя жена и наша малышка?
- Ну, по поводу жены ничего определенного сказать не могу. После той аварии она пустилась во все тяжкие. А малышка здорова, слава Богу. Жанна заботится о ней.
- Ну, нечто подобного я и ожидал. Я и здоровый-то Светке не был сильно нужен, а уж теперь… Ну, что ж! Каждому – свое. Как-нибудь переживу и это.
- Можно подумать, что Светлана – единственный человек, который тебя любит! Да мы все готовы сделать для тебя всё, что нужно! И я, и Жанна, и Алиса. Кстати, где же наша Алиса? Она же должна быть у тебя! Я сам привез её сюда утром.
- Кажется, я смог убедить Алису, что у молоденькой девушки есть занятия и поинтереснее, чем просиживать целыми днями около тяжелобольного, прикованного к постели.
- То есть, ты прогнал её от себя, да?
- Можно сказать и так, - вздохнул Герман.
- Зачем ты это сделал, Гера? Ведь девушка любит тебя! Я бы на твоем месте не разбрасывался так легко женскими чувствами.
- Ты думаешь, отец, мне было так просто сделать это?! Я не прогнал – я отпустил её от себя. Потому что так будет лучше для всех – и для неё, и для меня. Ей не придется врать, что она любит меня, а мне – слушать слова о любви, которой больше нет. Ну, как можно любить инвалида, папа?! Даже собственная жена поспешила избавиться от моего общества. Насколько я понял, она так ни разу и не навестила меня в больнице…
- Она сказала, что плохо переносит вид человеческих страданий.
- Ну, что ж! Теперь мы с ней квиты, - усмехнулся Герман, вспомнив свои слова о том, что не выносит вида крови, и не может присутствовать при её родах.
- Пожалуй, пойду, разыщу твоего лечащего врача. Мне надо поговорить с ним.
- Конечно, иди, папа.
Врач сказал, что пока говорить о полном восстановлении больного ещё слишком рано, но то, что он, наконец, вышел из комы, просто замечательно. И теперь дело за физиотерапевтами и тренерами, которые должны поставить его на ноги.
- Значит, ему не придется лежать в постели все оставшиеся годы жизни?
- Да кто вам сказал такую глупость?
- Не знаю. Но мой сын просто уверен в том, что ему не подняться с постели!
- Завтра же приглашу к нему психотерапевта! Надеюсь, с его помощью он сможет изменить своё отношение к жизни. И она ещё улыбнётся ему во все тридцать два зуба!
- Это было бы неплохо. Потому что сегодня сын прогнал девушку, которая любит его.
- Вы говорите о той молодой красавице, которая проводила целые дни у его постели?
- Ну, да.
- Поговорите с ней! Она не должна обижаться. Такое случается с людьми слишком часто. Но это обязательно пройдет. Уверяю вас, они ещё будут счастливы!
- Спасибо, доктор! Вы сняли тяжкий груз с моих плеч. А теперь пойду к сыну.
- Да-да, идите. Ему сейчас лучше не оставаться одному. В одиночестве он был слишком долго!..
…Алиса проплакала долго. Но, наконец, слёзы иссякли. Теперь она не ощущала никаких эмоций. Постоянная ноющая боль придет позже, а сейчас всё вокруг просто окрасилось в тёмные тона, как будто подернувшись легкой серой дымкой.
Она встала с постели, и пошла в душ, с удовольствием встав под холодные колючие струйки воды, которые чуть заметно покусывали её тело.
Выйдя из душа, продрогшая Алиса выпила чашку чая, потом оделась, и вышла на улицу, чтобы ехать домой, к матери. Ведь если она не вернется сегодня, мама будет волноваться. А у неё в последнее время и так было слишком много причин для волнений.
Петр Сергеевич и она приехали домой почти в одно и то же время. Поужинав, они разошлись по своим комнатам – Алиса не хотела никого видеть, а у Петра Сергеевича было много работы, ведь теперь он один работал за двоих.
Не успел он вытащить документы из портфеля и разложить их на столе, как в дверь кабинета постучали. Он встал, и открыл дверь. В дверях стояла Алиса.
- Ты, девочка? Заходи. Хочешь поговорить?
- Извините, Петр Сергеевич. Я знаю, как вы заняты, и отниму у вас не более пяти минут.
- Ну, что ты, милая! Я готов говорить с тобой столько времени, сколько ты захочешь. Ведь ты очень дорога мне, детка.
- Спасибо.
- Так о чем пойдет разговор? О моем сыне?
Он был совершенно уверен, что девушка захочет поговорить о том, что случилось, и попросит выяснить, почему Герман так поступил с ней.
- Не совсем.
- Тогда о чем же? – удивленно спросил мужчина.
- Хочу узнать, каким делом он занимался перед тем, как попасть в ту аварию. Это ведь не является тайной за семью печатями, не правда ли?
- То есть, ты хочешь узнать, кто мог заказать его?
- Да.
- Зачем тебе знать его имя, милая?
- Можете считать это обычным женским капризом!
- Ну, что ж! Слушай… В это время Герман занимался делом господина Абросимова. Тот обвинялся в коррупции и тройном убийстве. Ему грозил серьезный срок, а то и пожизненное заключение. Конечно, этот ушлый мужик не был белым и пушистым, кое-какие грешки за ним водились. Да и кто там, наверху, без греха? Но убийцей он не был, однозначно. Мой сын был просто уверен, что главным в этом деле был другой человек – некто Галактионов Игорь Дмитриевич. Он и организовал эти убийства, и вывез в оффшоры огромные суммы украденных денег. Вот именно господин Галактионов и стал предметом пристального внимания моего сына. Ну, а тому стоит только пальцем пошевелить, и нет человека – мужик богат как Крёз, совершенно безжалостен, беспринципен и очень опасен. И никого не подпускает к себе и на пушечный выстрел. Я предупреждал Германа, что он играет с огнём. Но сын меня не послушал, и забыл об осторожности. И вот, чем всё это закончилось…
- Понятно. Спасибо вам. Значит, Галактионов Игорь Дмитриевич…
Узнав имя того, с кем ей предстояло иметь дело, Алиса встала, и хотела выйти из кабинета.
- Подожди, девочка! Присядь, - услышала она вдруг.
- Вы что-то хотите добавить, Петр Сергеевич?
- Да. Я хочу сказать, что не всегда слова человека соответствуют его мыслям и желаниям. Иногда люди говорят неправду, чтобы избавить дорогого человека от непосильных трудностей. Ты умная девочка, Алиса, ты должна понять то, что я хочу сказать. А теперь, если ты получила ответы на все интересующие тебя вопросы, иди к себе, мне, действительно, нужно поработать…
…Поздно вечером домой явилась Светлана. Узнав об этом, Петр Сергеевич постучал в дверь её спальни.
- Светлана, мне нужно с тобой поговорить.
- О чем нам говорить, мой дорогой свёкор?
Светлана открыла дверь, и теперь стояла в дверном проёме, уперев руки в крутые бока, которые после родов раздались ещё больше. Судя по всему, молодая женщина была навеселе.
- Вы скажете мне, какая я плохая? Я и сама знаю об этом. Просто не хочу жить рядом с человеком, которого не люблю, и никогда не любила. Я имею на это право!
- Сегодня Гера пришел в себя. Он спрашивал о тебе.
- Да? И что мне нужно делать? Пуститься в пляс?
- Ну, хотя бы навестить мужа…
- Хорошо. Я завтра же поеду в больницу.
- Только не выясняй там отношений, прошу тебя! Дай ему хоть немного прийти в себя!
- Ладно. Уговорили. Я же понимаю…
- Вот и прекрасно.
- А что Алиса? Она завтра тоже будет там? Что-то девочка зачастила в палату к чужому мужу, - нехорошо усмехнулась женщина. – Это не к добру. Вы так не думаете?
- Нет. Завтра Алиса останется дома. Она устала. Ей надо передохнуть. К тому же через несколько дней начинаются занятия в школе. Но надо отдать ей должное – она очень близко к сердцу принимает наше несчастье.
- Да. Даже слишком близко… Была бы она на пару-тройку лет постарше, я могла бы подумать черт знает что. Впрочем, что общего могло бы быть даже тогда между моим худосочным слабаком-мужем и этой яркой красоткой, которая одним взглядом может свести с ума любого мужика!
- Ну, ты же тоже считаешь себя красавицей, а почему-то вышла замуж за Германа! – обиделся за сына Петр Сергеевич.
- А на что ещё я могла претендовать, приехав в столицу нашей родины из славного села Канищева с одним платьем в чемодане и двумя сотнями деревянных в кармане?! Выбор невелик – или панель, или работа за гроши в каком-нибудь захудалом офисе, или замужество. Я выбрала меньшее из зол, и не прогадала…
- Понятно. Наша семья явилась для тебя своеобразным жизненным трамплином, только и всего!
- Можно сказать, и так. Теперь мой мужчина богат, и в постели силен, как бык. Не чета вашему хлюпику сыну!
- Знаю, видел, - усмехнулся мужчина. Он уже получил от частного детектива несколько фотографий с постельными утехами невестки. - Только смотри, не просчитайся. Не всё то золото, что блестит!
- Да можете не волноваться, не просчитаюсь…
- Ладно… Это только твои сложности, и они нисколько меня не касаются. Кстати, ты можешь начать бракоразводный процесс прямо сейчас, не дожидаясь выздоровления Германа. Думаю, он не будет против, и подпишет все необходимые документы. Только вот, как быть с Машенькой? Ты заберешь ребенка, или оставишь его у нас?
- Ну, зачем мне эта обуза? Я буду рожать детей любимому мужу. А этот ребенок пусть будет наградой вашему сыну. Договорились?
- Как знаешь, - равнодушно ответил мужчина. - Думаю, что Герман ещё найдёт себе любимую женщину, и она родит ему детей. Но и Машеньку мы будем любить не меньше, если ты оставишь её отцу!
Он не стал говорить о том, что очень привязался к внучке, и не представляет, что её заберут у них. Ведь стоит только проявить интерес к ребенку, и эта женщина сделает всё назло – заберет девочку, или потребует за неё непомерно высокую плату. А деньги им нужны на то, чтобы поставить Германа на ноги. Ведь, несмотря на нашу бесплатную медицину, за всё надо платить, платить и платить…
…Как и обещала, Светлана на следующий день навестила мужа в больнице, и удивилась тому, как он изменился. Кажется, за эти дни он похудел ещё больше. Его щеки, покрытые темной щетиной, ввалились, и, казалось, на лице живут только огромные серые глаза.
- Нет, надо бежать от него как можно быстрее! Иначе, есть шанс провести у его постели всю оставшуюся жизнь, - подумала молодая женщина, и наклонилась над мужем, чтобы прикоснуться губами к его бледной щеке.
- Привет! Ну, как ты?
- Как видишь. А ты?
- А что я? У меня всё в порядке.
- Приятно слышать. Надеюсь, у тебя всё так же и останется.
- Твой отец говорил со мной вчера.
- О чём, если не секрет?
- По поводу развода. К сожалению, Гера, наша жизнь с тобой, кажется, зашла в тупик, из которого нет выхода.
- Ну, что ж! Крысы всегда убегают с тонущего корабля. Я всё понимаю. Зачем тебе тратить молодые годы на уход за больным мужем? Это нецелесообразно.
- Вот именно. О тебе есть, кому позаботиться. Жанна и Алиса всегда будут рядом, они не отойдут от твоей постели. А в постели, думаю, тебе никто уже не будет нужен.
- И в этом ты права, моя дорогая супруга. Мне никто не нужен.
- Тогда, может быть, я пойду? Зачем затягивать эту тяжёлую сцену? Это же не театральный спектакль, нам за игру деньги не платят, и аплодисментов не дождаться. А у меня сегодня ещё масса дел.
- Иди. Я тебя не задерживаю.
Светлана опять нагнулась над мужем, и чуть коснулась губами его щеки. Теперь это был её прощальный поцелуй. Так она навсегда уходила из его жизни…
Молодая женщина вышла из палаты, и прикрыла за собой дверь.
- Ну, вот и всё, - думал Герман. - Теперь отец сделает всё остальное, и через месяц я стану свободным от брачных уз. Только зачем мне теперь моя свобода? Что я буду с ней делать? Всё рухнуло, едва успев начаться. Теперь у меня остались лишь воспоминания о том времени безмерного счастья, которое подарила мне моя девочка…
…Узнав имя того, с кем ей предстояло встретиться, так или иначе, Алиса позвонила отцу.
Тот немного удивился этому звонку. С тех пор, как он прогнал их с матерью на улицу, его дочь ни разу не давала о себе знать. А он часто вспоминал о ней. Всё-таки Алиса его ребенок, не чей-нибудь! Хотя внешне – вылитая мать. Да это и хорошо! Ладная получилась деваха. Он-то сам отнюдь не красавец, красоту ему заменяет туго набитый дензнаками кошелёк. А Жанка, бывшая жена, хороша, ничего не скажешь. Только ведь надоедает изо дня в день есть одно и то же блюдо! Даже если еда и показалась сначала обалденно вкусной. Ну, хочется разнообразия, что с этим делать? А тут подвернулась такая девочка! В постели – просто ураган! Вот он и сорвался, потерял голову. Ну, а Жанка тут со своими нотациями, нравоучениями и взглядом побитой собаки. Достала просто! Какому мужику такое понравится? Вот он и не сдержался, дал, так сказать, волю эмоциям… Ну, и переборщил немного. С кем не бывает?!
Кстати, та молоденькая секретарша, ради которой он расстался со своей женой, тоже ненадолго задержалась в его постели. Потому что, кроме сексуальной привлекательности, жена господина Яновского должна обладать и многими другими, столь же важными качествами. А их-то он в ней и не нашёл! Теперь в его постели уютно устроилась другая красотка. Но и та тоже никак не тянула на госпожу Яновскую, тут и к гадалке не ходи. И Станислав Григорьевич уже не раз пожалел о том, что так поступил со своей супругой. Ну, гулял бы себе по-тихому, и вся недолга. А дома бы его ждала жена – красивая, нежная и ласковая. Только что теперь говорить об этом? Она уже давно замужем за тем адвокатом, который представлял её интересы на бракоразводном процессе. И, говорят, вполне счастлива с ним, и довольна жизнью…
- Привет, пап! – услышал он знакомый голос в трубке.
- Привет, детка! Рад слышать. Проблемы?
- Да. Хотелось бы попросить у тебя совета.
- А что ж ваши адвокаты? – попытался подколоть дочку отец. - Не в состоянии дать бесплатный совет ребенку?
- Если ты будешь со мной так разговаривать, то я обойдусь и без тебя! – резко ответила отцу Алиса.
- Ну, извини, котёнок! – сказал Стас, и подумал, что своим решительным характером дочь пошла в него, и совсем не похожа на мать, которая не могла самостоятельно принять ни одного решения, и даже выбор одежды для неё всегда являлся обязанностью мужа. Впрочем, он вполне допускал, что виной этому стал он сам – слишком уж властным характером наделил его Господь, вот он и подмял жену под себя целиком и полностью, не давая молодой женщине даже вздохнуть, как хочется. – Может быть, не будем говорить о делах по телефону, детка? Завтра суббота, я весь день буду дома. Приезжай ко мне, и мы решим все твои проблемы. О’кей?
- Ладно, договорились. Завтра вечером я у тебя, - сказала Алиса, и положила трубку. Теперь она, как и её отчим, любила оставлять за собой последнее слово…
На следующий день, сказав матери, что едет на день рождения к школьной подруге, и, может быть, заночует у неё, чтобы не возвращаться домой поздно вечером, Алиса поехала в дом отца.
В это время Герман с нетерпением ждал её прихода. Да, он прогнал Алису от себя. Но почему-то надеялся, что она вернется. А её всё не было… Часы на стене делали один оборот за другим, а она так и не появилась, его Алиса… Зато сразу после обеда приехали Жанна и отец, и привезли с собой малышку Машеньку, чтобы Герман мог посмотреть на неё.
- Вот о ком ты должен думать теперь, сынок! – сказал Петр Сергеевич. -Ребенок нуждается в твоем тепле и заботе. Ради него ты просто обязан выздороветь.
- Я буду стараться, отец…
- Вот, это мужской разговор! Теперь – только вперед! А мы будем рядом, и всегда поддержим, если что…
- А что Алиса? Она дома?
- Алиса поехала на день рождения к подруге, - сказала Жанна, быстро переглянувшись с мужем.
- Ну, что ж! От души желаю ей хорошо повеселиться…
…В это время Алиса подъезжала к дому отца.
Увидев в окно, кто приехал, Станислав Григорьевич вышел на улицу встретить дочь. Он почувствовал вдруг, что соскучился по девочке, и с удовольствием прижмет её к своей груди…
После приветствий и поцелуев они оказались за накрытым к ужину столом, где уже сидела девица лет на пять старше Алисы. Это была очередная любовница отца, которую он поселил у себя в доме. Но дочь довольно равнодушно среагировала на неё, хотя раньше не потерпела бы её за столом, и обязательно устроила бы скандал, чего отец немного побаивался. Но сейчас у неё были совсем другие проблемы, поэтому она только мазнула взглядом по смазливому личику девушки, и принялась за еду.
После ужина девица исчезла, как будто растворившись в огромном доме своего любовника, а отец с дочерью перешли в уютную гостиную, где раньше их семья обычно коротала вечера.
- Ну, вот. Теперь я весь внимание, девочка моя. Рассказывай всё честно, без утайки. Будь уверена - то, что ты скажешь, никогда не выйдет за пределы этой комнаты. Надеюсь, тебя никто не обидел? Если так, то я…
- Нет, папа. Лично со мной всё в порядке. У меня к тебе просьба. Мне нужно познакомиться с одним крутым перцем. Его зовут Игорь Дмитриевич Галактионов.
- Ого! Кажется, ты ищешь приключений на свою задницу, дочь моя. И зачем тебе знакомиться с ним, можно узнать?
- Будем считать, что это обычная женская блажь.
- Э, нет. Так не пойдет, детка! Или я узнаю о том, что ты хочешь предпринять, или ничем не смогу тебе помочь. Выбирай!
Алиса молчала. Она судорожно думала, что предпринять. Но поняв, что иначе, чем через отца, ей не подобраться к этому монстру, решила выложить ему всё начистоту. Ну, почти всё…
- Ну, раз так… Понимаешь, есть один мужчина, он очень дорог мне. И вот недавно его машину подрезали на шоссе. Автомобиль свалился с откоса, и загорелся. Водитель остался жив, но…
Алиса тяжело, с придыханием вздохнула. Так вздыхают дети, когда перед этим долго плакали.
- Пока мне всё понятно. Продолжай.
- Так вот, я точно знаю, что этот Галактионов и есть заказчик убийства.
- Это тоже понятно, и совсем не удивительно – далеко не ты одна можешь рассказать такую грустную историю. Так. Предположим, я найду способ вас познакомить. И что дальше? Ты собираешься отомстить ему? Каким образом, позволь узнать? Убьешь из пистолета? Так прежде, чем пустить в зал, где будет находиться этот господин, тебя сто раз обшмонает его охрана. И, если что, ты и пискнуть не успеешь, как тебя повяжут и допросят с пристрастием. Ты хотя бы представляешь себе, что это такое?
- Ой, придумал тоже! Ну, откуда у меня пистолет, пап? И не собираюсь я мстить ему. Просто хочу посмотреть в глаза убийце. Можешь считать, что это мой маленький каприз. Сделаешь это для меня?
- Ну… Надо подумать… Знаешь, во вторник я приглашен на прием. Там наверняка будет и этот тип – он большой любитель потусоваться среди красивых баб, это его слабость. Так что, будешь на этот вечер моей дамой. Устраивает?
- Ещё как устраивает, пап! – сказала девушка, а отец увидел в её глазах нехороший шальной огонь, заполыхавший в них.
- Вот это да! Девчонка явно что-то задумала! Ну, да ладно. В конце-концов, я буду рядом, и всегда смогу прийти ей на помощь. Да что она может сделать, пацанка? Ну, в крайнем случае, скажет что-нибудь не слишком лестное для этого господина, что спишут на её молодость и плохое воспитание, - легкомысленно подумал мужчина, и перестал волноваться.
- Надеюсь, ты побудешь у меня до завтра? – спросил отец.
- Да, я сказала маме, что еду на день рождения к подруге, и вернусь завтра к вечеру.
- Мать разрешает тебе проводить ночь вне дома?! – удивился Станислав. Он знал, что его жена хорошо воспитывает дочь, и зорко следит за ней, не позволяя лишнего.
- Мне уже семнадцатый год, папа, я уже взрослый, и вполне самостоятельный человек! И зимой совершенно одна жила в той квартире, которую ты нам подарил.
- Ну, извини, не знал, - крякнул отец, как бы заново взглянув на девушку. – А моя взрослая, самостоятельная дочь не откажется прошвырнуться со мной завтра по магазинам? Или она собирается появиться на приеме в школьной форме, кроссовках и ранцем за плечами?
- А почему бы и нет, папочка? Какая женщина откажется пробежаться по магазинам, тем более что платит за всё мужчина?! – засмеялась Алиса, и чмокнула отца в чисто выбритую щеку. – Только, чур, едем вдвоём!
- Хорошо, котёнок. Вдвоем, так вдвоем! Та пигалица, что сидела с нами за столом, только вчера выставила меня на приличные бабки. Хватит с неё пока!
…В результате шопинга, предпринятого отцом и дочерью на следующий день, Алиса стала владелицей пары дорогих выходных платьев, лаковых туфелек на высокой шпильке и изящной сумочки-клатч, так необходимой дамам на приемах. Кроме того, отец подарил дочке золотые сережки и колье, которое тут же украсило её шейку, а в её кошельке появилась приличная сумма денег на мелкие расходы – господин Яновский явно не собирался экономить на единственной дочери!
- Так послезавтра я заеду за тобой в Измайлово, да? – спросил он у дочери, сажая её в такси в воскресенье вечером.
- С нетерпением буду ждать тебя, папочка…
…Итак, во вторник Алиса выпорхнула из дверей своего дома. Отец, ждавший её на улице, облокотившись на капот своего автомобиля, не признал дочь в той красивой, элегантной даме, которая вышла из подъезда, и, скользнув по ней взглядом, равнодушно отвернулся.
- Эй, что за дела? – засмеялась девушка. – Разве ты ждешь здесь не меня, папуля?
Рука мужчины тут же потянулась к коротко стриженому затылку, и почесала его.
- Да, удивила, нечего сказать! – сказал он, разглядывая дочь. – Ну, садись в машину, да поехали. Кажется, мы немного опаздываем, детка, а это нехорошо…
…Они приехали в самое время. Когда господин Яновский и его дочь вошли в зал, глаза всех присутствующих обратились на них. Причем, мужские – с удивлением и восхищением, а женские – с завистью и раздражением, хотя, надо признать, все присутствующие тут дамы были довольно молоды и хороши собой, других сюда просто не приглашали…
Медленно проходя мимо отдельных групп людей, отец с дочерью подходили к ним, и знакомились с присутствующими. Наконец, в одной из таких групп прозвучало имя господина Галактионова. И Станислав Григорьевич вдруг увидел, как расцвело улыбкой лицо дочери, до этого довольно равнодушное и даже чуть брезгливое.
- Вот это да! Никогда не ожидал такого. Что же она задумала, моя маленькая проказница? Но, что бы ни было, я просто обязан помочь ей, если она попросит меня об этом! В конце-концов, отец я, или не отец?!
- Здравствуйте, господа! Позвольте вам представить мою дочь Алису! – в очередной произнес Станислав Григорьевич, приобняв чуть смущенную девушку за плечи.
- Я и не знал, что у вас такая взрослая дочь, - сказал Игорь Дмитриевич Галактионов, целуя руку прекрасной даме. – К тому же она хороша, как лесная царевна…
- Да вы поэт, Игорь Дмитриевич! – ответила девушка, и кинула на него один из своих взглядов, которые убивали мужика наповал. – А это такая редкость в наше жестокое, прагматичное время…
…В этот вечер господин Галактионов не отходил от Алисы. Этого пятидесятидвухлетнего мужчину сложно было удивить женскими прелестями, но против прекрасных глаз Алисы он устоять не мог… На этом и строился весь расчёт.
Оставшись на несколько минут наедине с дочерью, Стас спросил:
- Что я должен сделать, Алиса? Поощрять его ухаживания? Но ты же знаешь, чем всё это кончится! Даже танк не сможет остановить его, если он серьезно положит на тебя глаз.
- Наоборот, папа! Ты должен сказать, что я ещё совсем юная девушка, что мне нет ещё и семнадцати, я учусь в школе… Ну, и всё такое. Он должен знать, что ты против наших дальнейших встреч, и сделаешь всё, чтобы уберечь меня от них.
- Понял. Вернее, ничего не понял, но всё сделаю так, как ты хочешь…
А про себя с гордостью подумал:
- Ну, девчонка! Ну, проказница! Настоящая дочь своего отца!
К Алисе снова подошел господин Галактионов.
- Неужели мы так и расстанемся с вами, только познакомившись, милая Алиса? Может быть, вы доверите мне свой телефон? Думаю, нам надо обязательно встретиться ещё. Мы можем доставить друг другу много приятных минут!
- Это очень заманчиво, поверьте. Но… Я боюсь… Мой отец… Он так строг! Он просто убьет меня, если узнает, что я встречаюсь с взрослым мужчиной. Почему-то папа до сих пор считает, что я не должна пить ничего крепче кока-колы, а ложиться спать должна в десять вечера, и обязательно в свою постель. Хочу сказать, такая жизнь довольно скучна, тем более, когда живешь в Москве, и кругом так много соблазнов и столько импозантных мужчин…
- Поверь, я сделаю для тебя многое, если ты будешь со мной! – прошептал ей Игорь Дмитриевич, склонившись к самому её уху. А в это время глаза его жадно пожирали то, что виднелось в весьма глубоком вырезе её платья. Надо сказать, там было, на что посмотреть мужчине, несмотря на юный возраст девушки…
- Дайте мне свою визитку, Игорь Дмитриевич. Я скажу папе, что иду в дамскую комнату, и наберу номер вашего мобильного.
- Отлично! – сказал тот, и незаметным движением вложил свою визитку в ладонь девушки.
- Пап, я отойду на минуту, - сказала Алиса, когда господин Галактионов куда-то исчез. – А ты как следует объясни этому козлу, что я ещё маленькая, и нуждаюсь в том, чтобы мне вытирали носик.
С этими словами Алиса удалилась в дамскую комнату, подмигнув отцу напоследок.
А тот сразу направился к господину Галактионову, снова появившемуся неподалеку.
- Послушайте, Станислав Григорьевич, ваша дочь просто прелесть! Редко можно встретить такую красивую девушку. А уж я на своем веку повидал много красавиц!
- Вполне согласен с вами, Игорь Дмитриевич. Алиса очень хороша. Только девочка ещё слишком молода и совершенно неопытна. Ей недавно исполнилось шестнадцать, она учится в школе, и я готов убить каждого, кто посмеет обидеть её! Вот, исполнится восемнадцать, тогда пусть выбирает себе мужчину по вкусу, и делает с ним, что хочет. А пока я за неё в ответе, и никому не позволю дотронуться до неё!
С этими словами Стас сжал свою правую руку в кулак и сильно ударил ей по своей левой ладони, как бы демонстрируя, что будет с тем, кто посмеет обидеть её.
В это время у Игоря Дмитриевича зазвонил телефон – Алиса выполнила свое обещание, у него на дисплее высветился её номер. Увидев это, мужчина удовлетворенно улыбнулся. Малышка Алиса всё равно будет принадлежать ему, причем совсем скоро. Эти молоденькие девочки такие непослушные, они всегда идут наперекор заботливым родственникам, и очень похожи на мотыльков, смело летящих в огонь… Уговорить её будет проще простого – несколько комплиментов и обещание необыкновенных чувственных удовольствий – и всё! Не в первый, и даже не во второй раз случится такое. И ничего ему рассерженный отец не сделает. До него сложно добраться даже такому разъярённому родителю, как Станислав Яновский…
…Звонок господина Галактионова прозвучал уже на следующий день. Алиса только что приехала домой из школы.
- Алиса, девочка моя, надеюсь, ты ещё не забыла обо мне?
- Забыть о вас? Ну, как вы можете говорить такое, Игорь Дмитриевич? Вчера я очень долго не могла уснуть, и все мои мысли были только о вас…
- Это меня радует. Нам надо обязательно встретиться, девочка. Наедине. И чем скорее это произойдет, тем лучше. Ты ведь понимаешь, о чём я?
- Конечно, я понимаю вас. Но очень боюсь. Отец так скор на руку, он действительно может убить меня или вас, если узнает о наших встречах! Поймите, всё это очень серьёзно. Может быть, нам не стоит так рисковать?
- Не волнуйся, я обо всём позабочусь. Никто ни о чём не узнает! Хочешь, я увезу тебя за город, в лес. Там не будет никого, только мы вдвоем!
- Да? А охранники? А ваш шофер? Вы так уверены в них?
- Говорю же тебе, я сам поведу машину. Там будем только ты и я. Ты согласна, дорогая?
- Мне так страшно…
- Ну, чего ты боишься? Мы славно проведем время, только и всего.
- Я могу подумать до завтра?
- Ну, до завтра, пожалуй, можешь. Я позвоню!
- Буду ждать, - сказала Алиса, и нажала на кнопку отбоя, и про себя подумала: – Повиси немного на крючке, дорогой! Слишком легкая победа может тебя насторожить, старый развратник…
В следующий раз она отказалась от встречи, потому что не могла пропустить прием у дантиста, к которому её записала мама. Потом их встрече помешала простуда, которую она подхватила, возвращаясь домой из бассейна.
Наконец, она почувствовала, что терпение у потенциального любовника на исходе. Ещё немного, и он потеряет к ней интерес. Ведь он не сопливый мальчишка, и долго бегать за женскими юбками не привык.
- Ну, так что, милая? Когда же, наконец? – спросил он, позвонив в следующий раз.
- Поверьте, я хочу этого нисколько не меньше, чем вы. Если не возражаете, мы встретимся завтра…
- Вот и славно! Где мне тебя поджидать?
Алиса подробно объяснила, где и во сколько они встретятся.
Кстати, господин Галактионов вполне разделял стремление Алисы сохранить их отношения в тайне. Зачем афишировать эту связь? Ведь девчонке, действительно, всего шестнадцать. Эти ушлые журналюги, которые следуют за ним по пятам… Они за жареный факт готовы мать родную продать. Тиснут что-нибудь в своей желтой газетенке – потом век не отмоешься, ещё и прокуратуру подтянут – не успеешь отступные отстёгивать. А есть вариант, что будут шантажировать откровенными фотографиями, вымогая изрядную сумму в инвалюте. Ему это надо? Так что, мужчина выполнил все просьбы девушки о соблюдении строжайшей конспирации – он сказал, что едет на встречу, но никто не знал, где состоится эта встреча, и с кем встречается шеф. Такое случалось нечасто – господин Галактионов не любил рисковать жизнью. Видно, человеку, с которым встречался сегодня, он полностью доверял…
…Итак, в три часа дня Алиса быстро скользнула в роскошный автомобиль Игоря Дмитрича, и мужчина сразу заключил её в объятия.
- О, Боже! Пожалуйста, только не здесь! – занервничала Алиса, тщетно пытаясь вырваться из сильных мужских рук, чем-то очень похожих на слесарные тиски.
Только сейчас, оказавшись в машине, она поняла, в какую историю влипла – ну, разве сможет она справиться с этим огромным, полным сил мужиком, который чем-то похож на гиппопотама! Да если он хоть что-нибудь заподозрит, то просто свернет ей шею, как цыплёнку! Она и пикнуть не успеет…
- Хорошо, согласен. Не здесь. Тогда поехали…
…Уже через несколько минут их автомобиль выскочил за кольцевую автодорогу, и резво понесся по шоссе в сторону области. Теперь и справа и слева от шоссе желто-зеленой стеной стоял лес, ещё не скинувший листву – осень пока не вступила в свои права, на время уступив свое место короткому бабьему лету.
- Ну, здесь-то я могу поцеловать тебя, наконец? – спросил мужчина, скидывая скорость.
- Здесь?
Алиса покрутила головой вокруг себя, и, не увидев вокруг никого, сказала:
- Здесь вы просто обязаны меня поцеловать, Игорь Дмитрич…
Мужчина остановил автомобиль у обочины шоссе, включил аварийные огни, и опять схватил её с такой силой, что у девушки перехватило дыхание. Увидев, что она задыхается, он чуть ослабил объятия, и теперь целовал её нежную шейку.
А ей хотелось только одного - вырваться из его рук, открыть дверцу, и бежать, бежать без оглядки. Но девушка не смогла бы этого сделать при всём своем желании – теперь она полностью находилась в его власти, и он ни за что не отпустит её, пока не получит того, что ему надо…
Ну, а чего ещё она ожидала? Ведь знала, что будет неприятно, даже противно. Но не знала, что настолько отвратительно! Утешало одно - потерпеть придется недолго. Как только они въедут в лес, и он накинется на неё голодным зверем, она всадит ему в спину нож – он тут, рядом, в её сумочке, лежит наготове…
- Ну, что? Хорошо тебе со мной, детка? – спросил он, наконец, выпуская её из своих объятий.
- Да, очень. Я испытала столько новых, острых ощущений… Даже не думала, что мне так понравится, - ответила Алиса, дословно повторив хорошо заученный текст.
- Вот и отлично. Надеюсь, тебе понравится и всё остальное. Ведь главное у нас впереди. Скажу, не хвастаясь, все бабы тащатся от меня. Надеюсь, ты не будешь исключением, и мы с тобой славно проведем время… Ну, где бы ты хотела остановиться, девочка? Выбор за тобой, дорогая… Командуй!
- Мне всё равно, лишь бы быстрее, милый…
- Вот это мне нравится! Тебе не терпится стать моей… Честно говоря, и моё терпение тоже на исходе. Зачем нам ехать дальше, или забираться в чащу? Пожалуй, метров тридцати вглубь леса будет вполне достаточно, да дальше нам и не проехать, - сказал мужчина, ловко сворачивая с трассы, и направляя машину в просвет между деревьями. Алиса заметила, что его пальцы, сжимающие руль, чуть подрагивают от сильного нервного возбуждения…
Совсем скоро он остановил автомобиль за густым ельником. Шоссе отсюда не было видно, но Алиса хорошо слышала его гул, оно шумело совсем неподалеку.
Достав из кармана пиджака небольшую фляжку с коньяком, мужчина поднес её к губам девушки, и сказал:
- Выпей глоток! Это поможет тебе полностью расслабиться, детка!
Чуть запрокинув голову Алисы, мужчина почти насильно влил ей в рот обжигающую жидкость. Сам пить из этой фляжки он не стал.
Девушка с трудом проглотила коньяк, и сразу закашлялась, а на её глазах появились слезы.
- Ну, как? – спросил он, внимательно глядя на свою молоденькую спутницу.
- Всё хорошо…
Очевидно, в коньяк было что-то подмешано, потому что уже через несколько секунд ей действительно стало очень хорошо – по крайней мере, она совершенно успокоилась, и равнодушно смотрела, как мужчина сначала раздевает её, попутно ощупывая жадными, сильными руками, потом раздевается сам, и одним ловким движением опрокидывает её на разложенное сидение. А уже через мгновение девушка чувствует на себе его грузное, большое тело и понимает, что он, наконец, добился своего… Сумка, конечно, осталась где-то там, на переднем сидении, до неё никак не дотянуться. Она даже не вспомнила о ней! Впрочем, сейчас она так слаба, что и руку-то может поднять с большим трудом, не то, что ударить ножом. А ведь ей надо не просто ударить, а убить…
- Дура! Идиотка! – ругала себя девушка, кусая губы от боли. – Ведь говорил мне отец, предупреждал… А я… Что же теперь будет?!
- Как ты, крошка? Надеюсь, я смог доставить тебе удовольствие? – спросил мужчина, вполне довольный происшедшим. Ещё бы! Теперь эта молоденькая куколка вся, целиком, принадлежит ему!
- Кажется, я побывала в раю, - сказала Алиса, с трудом повернув непослушное тело. – Это было просто чудесно, милый!
- Говорил же, тебе понравится! – широко улыбнулся тот, обнажив великолепные белые зубы – результат работы лучших стоматологов Москвы.
- Очень понравилось… Только почему-то я чувствовала странную слабость. Я даже руку поднять не могла.
- Ну, прости, детка! Просто я немного подстраховался. Я всегда так делаю. Молодые девочки такие непредсказуемые… Ты вполне могла отказаться в последний момент, и, чего доброго, начала бы сопротивляться. Я этого не люблю. А так… Всё было просто отлично. Не волнуйся, твоя слабость сейчас пройдет. Хочешь, я угощу тебя обычным коньяком? Он хорошо поднимает жизненный тонус.
- Мне совсем не нужен коньяк. Я пьянею уже оттого, что ты тут, совсем рядом со мной…
- Ну, как хочешь. А я так сделаю пару глотков, - сказал мужчина, и достал бутылку дорогого коньяка.
Выпив несколько глотков, он убрал бутылку
- Очень хочу курить. Накинь на себя что-нибудь, я приоткрою дверцу! На улице довольно прохладно.
Игорь Дмитрич порылся в кармане своего пиджака, и вытащил сигареты и зажигалку.
- Мне нужна моя косметичка, - сказала девушка. – Дай мне сумку, пожалуйста!
- Держи! – подал ей сумку мужчина, и отвернулся к открытой дверце, оказавшись к ней спиной.
Но вместо косметички Алиса достала из сумки нож, и, крепко зажав его в руке, решительно подняла над головой. Через несколько минут всё было кончено. Незадачливый любовник остался в автомобиле один, едва прикрытый чем-то из одежды. Его донельзя удивленные глаза были широко открыты, и уставились в окно автомобиля, как будто увидели там что-то запредельно интересное для себя.
Алиса открыла свою сумку, и вытащила оттуда одежду, в которой ей предстояло ехать домой. Потом взяла косметичку, достала из неё зеркальце и носовой платок, и стала стирать с губ размазавшуюся по лицу помаду. Теперь косметика была ей совсем ни к чему – женщина-вамп исчезла. На обратном пути ей предстояло сыграть роль школьницы, возвращающейся домой с занятий…
…. Уже через несколько минут по лесу быстро шла молодая девушка, почти девочка, с длинной косой, перекинутой через плечо, в кроссовках, джинсах и легкой ветровке. Та одежда, что была на ней днём, теперь лежала в полиэтиленовом пакете, который она несла в руках. Нож Алиса тоже завернула в полиэтилен, и положила в сумку, чтобы выбросить всё это в удобном месте.
Она шла по лесу параллельно шоссе по направлению к области, стараясь как можно быстрее покинуть место преступления. Голова её гудела, как большой церковный колокол, а ноги были ватными, и плохо слушались хозяйку. Кроме того, её сильно поташнивало. Убить человека дело совсем не простое. Особенно, когда тебе всего шестнадцать лет. На это может решиться, разве что, женщина, которая безумно любит своего мужчину, и хочет отомстить за него…
…Пройдя вдоль шоссе километра три, Алиса посчитала, что этого вполне достаточно. Она вышла на трассу, и огляделась. Где-то метрах в пятидесяти от неё виднелась неширокая быстрая речка, бетонный мост через неё, а невдалеке за мостом - остановка рейсового автобуса. К счастью, в это время дня вокруг было пустынно.
- А ведь это именно то, что мне нужно, - подумала девушка, и прибавила шагу – осенний день уже заканчивался, уступая место сумеркам, а оказаться в незнакомом месте в полной темноте ей не хотелось. Зачем искушать судьбу? На сегодня приключений ей вполне достаточно…
На секунду остановившись на мосту, Алиса бросила в воду пакет с ножом и тот телефон, по которому говорила с господином Галактионовым. Телефон был куплен именно для этого случая, и не был зарегистрирован. Потом девушка быстрым шагом пошла к автобусной остановке…
…К счастью, автобус не заставил себя долго ждать. Уже через десять минут он подкатил к остановке, и приветливо распахнул двери. Алиса вошла в салон, взяла билет, и села к окну, стараясь быть как можно незаметнее. А потом осторожно огляделась вокруг.
Народу в автобусе было немного. В основном люди сидели с закрытыми глазами и клевали носом, коротая путь. Только молодой человек лет двадцати читал книгу, с трудом различая буквы в наступивших сумерках, и девушка в наушниках на соседнем сидении слушала музыку, чуть заметно кивая головой в такт звучащей мелодии. Кажется, до Алисы здесь никому не было дела…
Приехав в Москву, Алиса быстро выкинула полиэтиленовый пакет с одеждой в мусорный контейнер.
- А теперь – домой, и как можно быстрее, - приказала себе девушка, чувствуя, что её силы на исходе, и подняла руку, чтобы остановить такси.
Сев в машину, она назвала адрес квартиры в Измайлово, и уже через полчаса открывала дверь своим ключом.
Войдя в квартиру, Алиса захлопнула входную дверь, с трудом сделала по прихожей несколько шагов, и упала, потеряв сознание…
…Она не знала, сколько времени пролежала так – всего несколько минут, или целый час. Наконец, девушка открыла глаза, с трудом заставила себя встать с пола и добрести до постели. В её сумке надрывался от звона мобильный телефон. Это Жанна уже полдня разыскивала дочь, которая почему-то не явилась из школы, и не отвечала на её звонки.
Потянув на себя сумку, лежащую на полу рядом с кроватью, Алиса вынула мобильный телефон из кармашка, и нажала зеленую кнопку.
- Да, мамочка!
- Алиса, милая! Я тут схожу с ума! Ты где?
- Я в нашей квартире. Мне очень плохо, - сказала девушка, и снова потеряла сознание.
- Ну, что? – спросил Петр Сергеевич, который в это время сидел рядом с женой, и волновался вместе с ней. – Что она сказала?
- О, Господи! Она сказала, что находится в нашей квартире, и ей плохо!
- У неё что-то случилось. Одевайся, мы едем за ней немедленно…
Через час они входили в комнату, где на постели металась в жару Алиса.
- Что это, Петя? У неё жар. Она снова простудилась?
- Не похоже. Насколько я могу судить, это больше похоже на нервную горячку. Слышишь, она бредит!
- Надо срочно вызвать врача!
Оставив дочь, женщина метнулась к телефону, чтобы вызвать «Скорую помощь».
- Подожди, Жанна. Ты слышишь, что она говорит? И наверняка это правда… Как бы не навредить нашей девочке… Мало ли, что может предпринять посторонний человек, услышав то, что она повторяет в своем бреду!
В это время Алиса твердила:
- Да, это я убила его! А нож утопила… в речке… И телефон тоже…
- Пожалуй, позвоню-ка я своему другу, - решил, наконец, мужчина. - Думаю, он не откажется помочь. И, самое главное, будет держать язык за зубами… А пока нам надо перенести девочку в машину, и отвезти её домой. Там ей будет значительно лучше, чем здесь.
С этими словами Петр Сергеевич взял тело девушки на руки, и вынес его из квартиры. Жанна закрыла за ним дверь, и забежала вперед, чтобы вызвать лифт.
Уже через час Алиса лежала в своей постели, а около неё хлопотал врач.
К счастью, Алиса уже не твердила о том, что убила человека. С её губ иногда срывались лишь какие-то отдельные слова про лес, про выпитый коньяк, про сильную слабость. Эти слова невозможно было понять, не зная всего того, что произошло. Родные вздохнули с некоторым облегчением – им ничего не придётся объяснять врачу, и платить ему за молчание…
- Ну, что ж! – сказал врач, внимательно осмотрев больную. – Скорее всего, болезнь вашей дочери – это последствие сильнейшего стресса, перенесенного совсем недавно. Видно, девочка попала в переделку. Ну, о том, что случилось, она расскажет сама, когда очнется. А я выпишу вам рецепт на лекарства. Думаю, недели через две она будет совершенно здорова. Только постарайтесь оградить её от излишних волнений. Да, и уберите из комнаты телевизор. От этих передач, знаете ли, и у взрослых людей крыша едет, не то, что у подростков… А сейчас, чтобы сбить температуру, протрите её водкой. Это хорошо помогает!
- Спасибо, доктор!
- Не стоит благодарности, - сказал врач, и мужчины ушли в кабинет, чтобы немного поговорить и выпить по рюмке коньяка на прощание. А Жанна осталась ухаживать за дочерью.
Первым делом она раздела её, и стала обтирать водкой, чтобы сбить жар. И тут заметила, что нежное тело дочери покрыто синяками, оставленными сильными руками мужчины.
- О, Боже! Что же произошло с моей девочкой? – с ужасом думала мать, успокаивая себя лишь тем, что дочь осталась жива, и это главное.
Закончив обтирание, Жанна надела на девушку ночную сорочку, и прикрыла простынёй – не дело, если Пётр увидит её в таком виде! Хотя, сказать Петру о том, что случилось с Алисой, ей всё равно придется!
Алиса вдруг открыла глаза, и попросила пить. Мать кинулась к ней, приподняла голову дочери, и влила ей в рот несколько капель воды.
В комнату зашёл муж.
- Доктор уже уехал? – спросила Жанна.
- Да, я только что проводил его до ворот, и посадил в такси. Как она?
- Пока по-прежнему. Я протерла её спиртом. Кажется, жар немного спал.
- Бог даст, она скоро придет в себя, и расскажет, что с ней произошло.
- Мне страшно подумать, что перенесла моя девочка! Знаешь, у неё всё тело в синяках. Думаю, кто-то из мужчин хорошо позабавился с ней сегодня…
- Такого не может быть! – сказал Петр Сергеевич, зная, как любит Алиса его сына. – Вернее, может быть, но только в одном случае – какой-то подонок изнасиловал её, отсюда и горячка, и бред, и синяки на её теле…
- Но почему она всё время твердила об убийстве? Он что, хотел убить её, да?
- Пока ничего не могу сказать. Думаю, нам следует включить телевизор. Иногда там передают кое-что интересное!
С этими словами он включил телевизор, где как раз только что начались криминальные новости, и корреспондент взахлеб рассказывал зрителям о том, что сегодня в лесу, недалеко от Москвы, был убит бывший чиновник, а ныне известный бизнесмен и политик господин Галактионов. Отсутствие одежды на его теле говорило о том, что убит он был во время любовного свидания с женщиной. Скорее всего, та и всадила нож ему под лопатку, достав до сердца. Впрочем, следствие рассматривает сразу несколько версий, и среди них – политический заказ…
- Теперь ты поняла, дорогая, во что ввязалась наша дочь? – воскликнул мужчина, когда на экране обсуждали следующую криминальную драму.
- Но почему, Петя? Зачем она ввязалась во всё это? Какое отношение имеет Алиса к этому господину? И зачем ей убивать его? Прости, но я ничего не понимаю…
- Кажется, это я виноват во всём, - сказал Петр Сергеевич, проклиная себя за то, что рассказал девушке, кто пытался убить Германа. – Но кто же мог знать, что шестнадцатилетний ребенок решится сделать то, отчего у взрослого мужика волосы шевелятся на голове?!
- О, Боже! Значит, это, действительно, она убила его?! Теперь её найдут, и посадят в тюрьму! Мою девочку! Мою нежную маленькую Алису! Что же теперь делать?!
- Не волнуйся, дорогая. Я сделаю всё, чтобы этого не случилось… Но как она смогла?!
…Алиса очнулась на следующее утро. Девушка открыла глаза, и увидела сидящего рядом отчима.
- Петр Сергеевич? Зачем вы здесь? – спросила она, с трудом приподнимая на локтях тяжелое, как будто налитое свинцом тело.
- Ты приболела, и мы с мамой всю ночь по очереди дежурили у твоей постели. Сейчас я отослал её отдохнуть. И теперь моя очередь охранять твой покой.
- Я больна? – ахнула Алиса.
- Да. У тебя был жар, ты бредила.
- Бредила? – ещё больше испугалась девушка. Мало ли что могла наболтать она в бреду!
- Не волнуйся, детка! Никто, кроме меня и мамы, не узнает, о чём ты говорила, - успокоил её мужчина.
- Но я ничего не помню!
- Вот и хорошо, - сказал Петр Сергеевич, не поверив ей. – Сейчас мы вызовем врача из поликлиники, ведь она должна дать тебе справку для школы.
- Да-да, не думаю, что смогу быстро встать на ноги, - сказала Алиса, и без сил откинулась на подушки, закрыв глаза.
Ну, вот. Она сделала это! Теперь уже никто не будет бояться этого всесильного Галактионова, и многие вздохнут облегченно, услышав весть о его смерти!
- Надеюсь, я всё сделала, как надо, и меня не смогут вычислить, - подумала девушка, и окунулась в сон. Её организм, перенесший такой сильный стресс, сейчас нуждался в длительном отдыхе…
Вскоре Жанна сменила мужа у постели Алисы.
- Теперь я, пожалуй, поеду к сыну, - сказал он. Ему не терпелось сообщить Герману весть о том, что тот человек, из-за которого тот не умер лишь по счастливой случайности, теперь почил в бозе, и уже держит ответ перед Создателем за свои неправедные дела. – Интересно, Герман догадается, кто сделал это? Наверно, нет. Сам бы я ни за что не подумал, что это мог сделать шестнадцатилетний ребенок – нежный и ласковый, как домашний котенок! Но я не буду говорить ему об этом. Пусть она сама. Если захочет…
…Войдя в палату к Герману, он поставил на тумбочку пакет с фруктами, и сказал:
- Привет, сынок! Ты уже слышал новость?
- Да, сегодня только и разговоров о том, что кто-то заколол этого борова.
- И что ты думаешь обо всём этом?
- А что тут можно думать? Бог покарал злодея руками человека, которому он тоже сильно насолил. Наверно, многие сейчас молятся о том, чтобы этого человека не нашли. Иначе бедолаге не позавидуешь, ему не дожить до суда…
- А если вдруг такое случится, и суд всё-таки состоится, я буду защищать этого человека, - сказал Петр Сергеевич.
- Бедный мужик сейчас, наверно, пустился в бега.
- Почему ты решил, что это мужчина? Всё говорит за то, что там была женщина!
- Скажешь тоже! Да какая женщина могла пойти на такое? Этот Галактионов действовал на баб, как питон на кролика – в его присутствии они даже дышать боялись, не то, что достать нож, и размахнуться!
- Такое могло случиться лишь в одном случае – если женщина отомстила за своего любимого.
- Я как-то не подумал о таком варианте.
- А зря…
- А где Алиса, папа? Она не собирается навестить меня? Я хотел попросить у неё прощения за то, что наговорил две недели назад. Неужели она до сих пор в обиде на меня?!
- Алиса тяжело больна, Гера. Не думаю, что ты скоро увидишь её.
- Господи, что с ней?
- Обычная простуда, только и всего. Но случай очень тяжелый. Температура вчера поднялась выше сорока, ей пришлось очень нелегко.
- Бедная девочка! Ей до сих пор плохо?
- Сейчас уже нет. Но ночь была тяжелой. Она даже бредила…
- Ну, вот! А я лежу тут, и ничем не могу ей помочь!
- Вот видишь, сынок! Ты рвешься помочь ей, а она делает всё для того, чтобы помочь тебе. Так что, выздоравливай. Думаю, что мы ещё погуляем на вашей свадьбе!..
- Да где же там запропастился этот тренер? Нам давно уже пора заниматься физкультурой! – заворчал Герман. Теперь он хотел встать с постели как можно быстрее. Ну, как он может лежать тут, если должен стоять перед своей ненаглядной девочкой на коленях, вымаливая прощение за напрасную обиду?!
- Ну, если ты так занят, я, пожалуй, пойду. Моя жена падает там с ног, ухаживая за дочерью.
- Иди, папа. И скажи Алисе… Нет! Пожалуй, не говори ничего. Я должен сам…
…Это событие дало толчок его выздоровлению. Он уже не отказывался от занятий физкультурой, как делал это прежде. Теперь он выкладывался на них полностью, и дело быстро пошло на лад. Через несколько дней он уже мог самостоятельно садиться на постели, и даже вставать с неё, передвигаясь по комнате с помощью костылей. Но через несколько дней врач потребовал, чтобы он бросил и их…
…В это время Алиса тоже пошла на поправку. Теперь она уже не вскакивала по ночам, вся в поту оттого, что приснилось ей в том страшном сне, где она раз за разом убивала человека. Впрочем, человеком его можно было назвать с большой натяжкой. Проведенное расследование показало, что господин Галактионов стал причиной смерти, по крайней мере, двадцати четырёх человек, это не считая тех, кто смог выжить после покушения, оставшись на всю жизнь беспомощным инвалидом.
…Станислав Григорьевич, услышав о громком убийстве в лесу, почувствовал такую дрожь в коленках, что вынужден был буквально упасть в кресло, чтобы не оказаться на полу.
- Ну, Алиска! Ну, девка! Да если бы только я знал, - шептал он еле слышно, хотя в это время был в кабинете совершенно один. – Да я бы никогда… Ни за что…
Дрожащей от сильного волнения рукой он взял телефонную трубку, и набрал телефонный номер семьи Шаховцовых. Трубку взяла Жанна.
- Жанна? Привет. Это Стас. Алиса дома? Я хотел бы поговорить с ней!
- Привет. Что-то вдруг ты вспомнил о дочери? – удивилась звонку бывшая жена.
- Почему это вдруг? Алиса была и остается моей дочерью. И я имею право говорить с ней, а, если надо, то и увидеться.
- К сожалению, она не может подойти к телефону, Стас. Она больна.
- Господи, что случилось с девочкой? – по-настоящему испугался отец Алисы.
- Ничего особенного. Обычная простуда. Просто очень сильная – с высокой температурой.
- И когда он заболела?
- Позавчера. Ночью пришлось вызывать «Скорую»! – немного соврала мать.
- Ну, слава Богу!
- Я не поняла! Кажется, ты радуешься тому, что наша дочь больна?! Очень мило! Ты в своем репертуаре, Стас…
- Да понимала бы ты чего… Как была ребенком, так и осталась!
- Ошибаешься. После того, как ты выставил нас с Алисой из дома ночью в никуда, я очень повзрослела. Теперь я совсем другой человек.
- Что ж! Как говорится, нет худа без добра. Может быть, если бы ты стала чуть самостоятельней немного раньше, нам не пришлось бы расстаться. Помнишь, как ты любила меня?
- Ну, да. Я жила бы в твоем доме, а ты по-прежнему бегал бы за каждой юбкой… Нет, Стас. Я ни о чем не жалею. У меня чудесный муж. Я счастлива с ним.
- Что ж! Прошлого не вернешь. Только очень тебя прошу, получше смотри за нашей дочерью.
- Я поняла тебя. И теперь не спущу с неё глаз.
- Вот именно! Пусть она побудет дома некоторое время после болезни. Сама понимаешь, на улице осень, кругом бесчинствуют бациллы, инфекции, на пороге птичий грипп и прочие неприятности… А вы, на всякий случай, запаситесь необходимыми лекарствами и всевозможными справками о болезни. И запомни – я люблю свою дочь, и на многое готов ради неё.
- Спасибо. Как только ей станет немного лучше, она позвонит тебе. Обещаю!
- Я буду ждать.
Жанна положила трубку, и задумалась. Наконец, все события в её голове сложились в одну картинку.
- Да, судя по всему, именно Стас помог дочери познакомиться с этим человеком, а тот повелся на её молодость и красоту. Ох, Алиса! Отчаянная девчонка! Надо же, что натворила! Теперь только бы суметь вывернуться из этой непростой ситуации…
…Прошло ещё несколько дней. Следствие, не сумев поймать преступника по горячим следам, теперь забуксовало, и остановилось, зайдя в тупик. Да и как поймаешь злодея по горячим следам, если их и нет совсем! Отпечатки в автомобиле тщательно стерты, телефонный номер абонента, с которым общался убитый перед смертью, оказался незарегистрированным, а врагов у этого типа столько, сколько не найдется блох у бродячего кота! Тут можно до пенсии отрабатывать всех фигурантов, и не продвинешься ни на сантиметр к разгадке. Правда, есть версия, что это сделала одна из его любовниц. Нашли-то его в машине в неглиже, с наброшенным на голый торс пиджаком! Но никаких следов этой дамы в машине тоже не обнаружили. Да и зачем бабе убивать любовника, скажите на милость?! А раздеть бедолагу мог и преступник, чтобы сбить следствие с толку. Вот, научили население на свою голову прятать концы в воду! Каждый день по телику идут фильмы о том, как это сделать лучше всего, и не попасть в каталажку! Только в кино ушлые следаки обычно ловят и сажают преступников в тюрьму. В жизни, к сожалению, так происходит далеко не всегда…
…Через две недели после случившегося Петр Сергеевич после ужина, как обычно, удалился в свой кабинет, чтобы поработать. И вдруг услышал стук в дверь. Он подошел, и распахнул её.
- Ты, Алиса?
- Я. Не помешаю?
- Заходи, милая! Ты никак не можешь мне помешать. Какие-то проблемы?
- Ещё какие, - вздохнула девушка. - Петр Сергеевич, я не могу так больше жить. Мне необходимо рассказать кому-то о том, что произошло. Но я не могу поделиться этим с матерью. Она очень эмоциональный человек, и слишком любит меня. То, что я натворила, будет для неё тяжелым ударом.
- Ты можешь обо всём рассказать мне, девочка. Я готов выслушать тебя, и, если это необходимо, дать дельный совет.
Мужчина был просто уверен, что она захочет рассказать ему об убийстве, но на этот раз ошибся.
- Да, мне нужен ваш совет. Дело в том, что я изменила любимому мужчине. Это очень угнетает меня. Как вы думаете, сможет он простить меня, хоть когда-нибудь? Мне кажется, вряд ли. Так или иначе, он ведь решил расстаться со мной, и, скорее всего, уже не изменит своего решения, особенно теперь, когда всё стало ещё сложнее.
- Я же говорил тебе, милая, и могу повторить, что его слова – это только желание избавить тебя от лишних страданий. Минутная слабость, и только. Поверь, он сожалеет о том, что сделал, и очень хочет увидеть тебя, чтобы всё объяснить.
- Я понимаю. Он хотел сделать как лучше для меня. А что получилось? Он просто прогнал меня, как надоевшую дворняжку. А я… А мне… В общем, это очень обидно и невыносимо больно. Это как будто вместо поцелуя получить удар под дых. Да-да, вот именно. Удар, от которого я до сих пор не могу прийти в себя.
- Я не знал, что ты так остро восприняла слова моего сына, и так страдаешь, - немного растерялся мужчина от слов девушки.
- Да, мне очень больно. Он прогнал меня. Значит, не верит в глубину моих чувств, в моё стремление всегда быть рядом, несмотря ни на что, и разделить его боль. Зачем тогда всё? Действительно, зачем? Не надо ему знать о моей измене, и прощение его мне уже ни к чему. Вот, теперь всё встало на свои места. Оказывается, для того, чтобы разобраться в своих переживаниях, мне надо было просто проговорить всё вслух, только и всего…
Петр Сергеевич встречал на своем жизненном пути много людей, он видел искореженные судьбы и измученные тела, людей опустошенных, отчаявшихся и наполненных злобой и ненавистью. Его трудно было удивить. Но даже он был удивлен тем, насколько глубоко и беззаветно любит эта девочка его сына.
- Да, натворил Герка дел, - думал он. – Теперь даже я не знаю, как подступиться к этой проблеме. А кажется, чего уж проще? Он любит её, она без ума от него, а вот, поди ж ты… Девочка-то на грани нервного срыва… И любое, даже совсем невинное слово, неожиданно может стать катализатором. А там недалеко и до суицида… Не дай Бог нам ещё такой беды!
Мужчина встал с кресла, и сел на диван рядом с девушкой, обняв её за плечи. А она положила голову ему на плечо, и вдруг заплакала – горько, совсем по-детски, размазывая кулачками слёзы по лицу.
- Вот и хорошо, детка. Ты поплачь! Слёзы – это именно то, что нужно тебе сейчас, - говорил он Алисе, бережно поглаживая её руку.
Когда слёзы высохли, он неожиданно сказал:
- А теперь расскажи, что случилось там, в лесу. Об этом будем знать только ты, и я – больше никто. Иначе, этот нарыв так и будет зреть в твоем сердце, доставляя адские мучения. Ну же, девочка!
- Думаю, вы и сами обо всём догадались, Петр Сергеевич. Я убила того человека, который заказал Германа. Это была просто месть, ничего личного.
- Но как, Алиса?! Он же не подпускал к себе никого!
- Мы познакомились с ним на приеме, меня привез туда отец. Это я попросила его об этом. Иначе, где бы я могла познакомиться с господином Галактионовым? Увидев меня, он сразу воспылал ко мне чувствами. Вернее, нет. Ну, какие чувства?! Этот человек чувствовать не умеет. Он просто захотел меня, как хочет ребенок красивую игрушку. А я удачно ему подыграла, сделав вид, что без ума от него. Мы обменялись телефонами. Больше двух недель он упрашивал меня о свидании. Я согласилась, но с одним условием – кроме нас, в машине не будет никого! Ему пришлось выполнить это условие. Мы приехали в лес. Я думала, что убью его раньше, чем он… чем я… Но просчиталась. Он заставил меня выпить несколько глотков коньяка. Вероятно, там был наркотик, потому что уже через несколько секунд я превратилась в слабую, безвольную куклу, с которой можно делать всё, что угодно... Я не могла даже пошевелиться, не то, что сопротивляться или взять в руку нож.
- И он…
- Да, он сполна получил то, что хотел. Но когда действие лекарства закончилось, я ударила его…
- И на этом всё. Слышишь, девочка моя? Всё! Забудь, выкини тот день из памяти. Он умер, его нет, а ты тут, с нами, и все мы очень любим тебя – и я, и мама, и Герман. И мы не дадим тебя в обиду.
- Кажется, мне и в самом деле, стало легче, Пётр Сергеевич.
- Ну, конечно! Не зря люди говорят - когда делишься с другом хорошей вестью, радость помножается вдвое, а когда печалью – она делится пополам.
В кабинет мужа заглянула Жанна.
- Вот вы где, мои дорогие? А я всё ищу, куда же запропастилась моя любимая дочка Алиса!
- А мы вот тут секретничаем, - сказал Петр Сергеевич жене.
К счастью, комната была освещена только настольной лампой, оставляя диван в тени, и женщина не заметила следов слёз на глазах дочери.
- Я, пожалуй, пойду к себе, - сказала Алиса, вставая с дивана. – Пора ложиться спать, а то завтра мне в школу…
- Спокойной ночи тебе, милая. И счастливых снов!..
…Когда Германа выписали из больницы, на улице уже стояла зима. За всё это время Алиса так и не приехала навестить его. А он больше не настаивал. Ну, кого винить в том, что случилось? Он же сам приказал ей исчезнуть из его жизни. Она выполнила это приказание, и, кажется, забыла о нём. Теперь у него было два пути – или забыть её, как она забыла о нём, или предпринять всё возможное, чтобы вернуть девушку. Он склонялся ко второму пути – постараться забыть о ней он ещё успеет. Хотя… Ну, как он может забыть о своей возлюбленной?! Ведь Алиса была единственным светлым пятном в его жизни. Правда, ещё у него была маленькая Машенька. Но она пока не требовала ничего, кроме сухих пеленок и бутылочки с молоком. Да, он любил свою дочь, и скучал по ней. Но разве можно сравнить любовь к женщине и любовь к дочери? Это же совершенно разные вещи, и одно никак не заменяет другого.
Наконец, врач сказал, что он уже вполне здоров. Выйдя из палаты, Герман пошел вслед за отцом к машине, которая ожидала их на улице.
- Волнуешься, сынок?
- Да, за прошедшие месяцы как-то отвык я от свежего воздуха и всего остального, - сказал Герман, не желая говорить о том, что является основной причиной его волнения.
- Пока мы будем в пути, я хочу кое-что рассказать тебе, сын. Хотя и дал слово молчать. Мне кажется, ты должен знать о том, что произошло с нашей маленькой Алисой. Ведь от этого зависит твоё, да и её будущее…
…После короткого рассказа отца, уместившегося в несколько минут, Герман впал в состояние ступора, который прошел только тогда, когда их автомобиль въехал в поселок. Отец, поглядывая на сына, очень хорошо понимал, что происходит сейчас в его душе, и больше не старался занять его разговором.
А Герман решил, что обязательно вернет свою Алису, даже если для этого потребуется вся его жизнь, без остатка. Эта молодая девушка стоит таких усилий…
…Войдя в дом, он сразу увидел женщин, которые вышли в холл, чтобы встретить его. Тут были и Жанна с Машенькой на руках, и Алиса, и все остальные обитатели дома – нянька, горничная, повариха…
С каждой из дам он поздоровался и крепко обнялся. Причем заметил, что поцелуй, полученный им от Алисы, ничуть не отличался от поцелуя пожилой няни дочери тёти Саши, или дородной поварихи Варвары Никитичны.
В столовой их ждал праздничный обед. Во время еды Герман пытался поймать взгляд девушки, сидящей напротив, но он ускользал от него.
- Ну, а теперь пойдем, я помогу тебе лечь, сынок! – сказал Петр Сергеевич, когда обед закончился. – Тебе надо немного отдохнуть. Столько волнений сегодня!
- Конечно, папа, - сказал сын, с трудом вставая из-за стола – ноги ещё не слишком хорошо слушались его.
Уложив сына в постель, Петр оставил его одного, и пошел в свою спальню, где его ждала жена.
- Ты заметила, Жанна, как смотрел сегодня Герман на Алису?
- Конечно, заметила, милый! В это время я сумела два раза подложить ему жаркого и добавить салата, и он съел всё. Думаю, если так пойдет и дальше, наш мальчик быстро наберется сил. А Алиса ни разу не взглянула на него.
- Да. Но я могу её понять…
- Наверно, я чего-то не знаю, милый… Может мне стоит поговорить с ней?
- Нет-нет. Тут можно наломать дров. Думаю, ей нужно время. Только время всё расставит по своим местам.
- Ты прав, милый. Время лечит. По крайней мере, теперь моя дочь спокойно спит по ночам, и не просыпается от страшных снов каждые полчаса…
…За ужином всё повторилось. Герман смотрел на девушку, а та сосредоточилась на куске яблочного пирога, кроша его вилкой на мелкие кусочки, и совсем не поднимала глаз. Зато Жанна опять смогла сделать так, что тарелка Германа не пустовала ни минуты…
…Наконец, пожелав друг другу спокойной ночи, все разошлись по своим спальням, чтобы встретиться за столом утром. Впереди были выходные дни…
…Алиса зашла в свою спальню, и на несколько минут исчезла в душе. Потом села на пуфик перед туалетным столиком, расчесала волосы и заплела их в косу, как это делала её мать. Потом надела ночную сорочку, и легла в постель. Проворочавшись там минут десять, она накинула на себя халат, решительно открыла дверь, и вышла в темный коридор.
Последующие несколько десятков шагов дались ей не так просто. Она остановилась у той двери, за которой находилась спальня Германа, и стояла около неё, не в силах повернуть ручку. Но потом всё-таки решилась, и оказалась в спальне супругов, где до сих пор не была никогда.
Кстати, о том, что Герман развелся с женой, она не знала – никто так и не удосужился рассказать ей об этом. Хотя знала, что Светлана исчезла из дома. Только мало ли, куда могла поехать молодая женщина в отсутствие мужа?! В конце-концов, пока Герман в больнице, та может жить у своих родителей. Но она обязательно вернётся, как же иначе? Алиса была совершенно уверена в этом. Ведь здесь остался её ребенок…
Увидев в свете луны знакомый женский силуэт, Герман не смог произнести ни слова, и только молча смотрел на девушку.
- Гера, ты спишь? – тихонько спросила Алиса.
- Нет. Как тут уснешь? – ответил тот, и включил настольную лампу. - Слишком много волнений сегодня. Тебе тоже не спится, да, милая?
- Не спится.
- Я не думал, что ты придешь, Алиса. Ведь ты ни разу даже не посмотрела на меня сегодня…
- Я и сама не думала, что решусь на такое. Да вот, не выдержала… Ну, надо же! Полный дом народа, и я в твоей спальне… Кто-нибудь увидит, и обязательно стукнет твоей жене. Я не хочу быть виновницей твоих семейных неприятностей, Гера. Да, пожалуй, прямо сейчас мне надо уйти.
Алиса взялась за ручку двери, собираясь выскользнуть из комнаты.
- Разве ты не знаешь? Моя жена больше не появится в этом доме. Мы в разводе…
- Как?! Она ушла, и оставила своего ребенка? – удивилась девушка.
- Да. Мой ребенок ей совсем не нужен. Теперь Машу буду воспитывать я один.
- Можно, я присяду? – спросила Алиса, показывая на край широкой супружеской постели. Оттого, что услышала, у девушки слегка закружилась голова.
- Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, тебе в этом доме можно всё.
- Гера… Мне так много надо тебе сказать! Это будет не слишком приятно слушать, но ты должен знать.
- Не надо ничего говорить. Я всё знаю. Отец рассказал мне по дороге домой.
- И… что?
- Я чуть не умер, когда узнал, что ты натворила. Это же настоящее безумие! Представляю, что он сделал бы с тобой, если бы догадался, что ты задумала!
- Я не о том. Ведь перед тем, как я… он…
- Забудь! Ничего не было. Это тебе приснилось! Вот именно. Это был просто страшный сон, и ничего больше. Теперь всё будет хорошо.
- Ты так и не сказал главного, Гера! Что будет с нами дальше?
- Помнишь, как я провожал тебя в Лондон, Алиса?
- Конечно, помню. Это было в той, другой жизни…
- Давай, постараемся остановиться именно на том моменте. Ты уехала, а сейчас вернулась вновь. Только сегодня.
- И ты опять встречал меня в аэропорту, боясь поцеловать при отце, да? – улыбнулась девушка.
- Конечно. Именно так всё и было.
- Кстати, я привезла из Лондона кучу подарков. Они так и лежат где-то в кладовке. Мы совершенно забыли о них.
- Вот видишь! Завтра с утра и займемся ими. Я люблю получать подарки!
- Ну, а чем мы займемся сейчас? Я так соскучилась по своему любимому… Мне очень хочется обнять тебя, Гера!
- Если бы ты знала, как я хочу обнять тебя! Как я мечтал об этом, лёжа на больничной койке! Ведь я остался жив только благодаря тебе, милая! Ты – моя жизнь, моя любовь, мой единственный свет в окошке! Уйдешь ты – и свет погаснет. Мне просто незачем будет жить…
Наверно, Герман мог бы говорить о своих чувствах значительно дольше – ему было, что сказать ей - если бы не почувствовал губы девушки на своих губах…
…Утром Жанна встала с постели, и пошла в комнату Алисы, чтобы проведать дочь. Но постель девушки была пуста.
- Петенька, кажется, Алиса провела эту ночь в спальне твоего сына! – чуть растерянно сказала женщина, снова войдя в свою спальню.
- Ну, а что в этом удивительного? Думаю, теперь так будет всегда. И, через полгода, как только девочка окончит школу, Герка сделает ей предложение, вот увидишь.
- Но она ещё так молода и неопытна! – возразила Жанна.
- А вот это ты зря! Знаешь, что твоя маленькая девочка поведала мне недавно? Это ведь она вызвала Германа к себе в Измайлово, выдумав какой-то предлог, и там призналась, что любит его. Бедный Герман не устоял перед соблазном. Но я его хорошо понимаю, - улыбнулся мужчина.
…Алиса медленно выплывала из своего сна. Ещё не проснувшись, девушка вдруг почувствовала, что вся она, с головы до ног, наполнена необыкновенной радостью.
- Да что же случилось со мной вчера? Почему мне так хорошо? – подумала она, и вдруг вспомнила. – Господи, Гера! Он снова со мной, мой любимый!
Она улыбнулась, и открыла глаза. Рядом, облокотившись на локоть, лежал её любимый мужчина, и, не отрываясь, смотрел на неё.
- Доброе утро, моя Алиса, - сказал он, увидев, что девушка открыла глаза.
- Ещё какое доброе, Гера! Я такая счастливая сегодня! Я просто переполнена счастьем. Наверно, так не бывает?
- Ну, почему же не бывает, - улыбнулся Герман. - Я чувствую то же самое. Вот, смотрю на тебя сейчас, и не могу насмотреться. И так светло кругом…
- Ой, и на улице уже светло. Наверно, наши проснулись... Мама заметит, что я не ночевала в своей спальне. Что будет…
- Нашла о чём волноваться! – улыбнулся Герман. - Сегодня я объявлю, что мы с тобой поженимся сразу же, как только тебе исполнится восемнадцать. Ты согласна стать моей женой, Алиса?
- Конечно, согласна! Ты ещё сомневаешься...
- А семейную жизнь с тобой мы уже начали, правда? Ты ведь всегда будешь рядом со мной, моя Алиса?
Алиса качнула головой в знак согласия, и покрепче прижалась к своему будущему мужу.
- Да. Я буду с тобой. В горе и радости, в богатстве и бедности, в здоровье и болезни…
…За окном нехотя вставало неяркое зимнее солнце. Оно раскрасило в розовые тона снег, лежащий за окном, и он заискрился под его холодными лучами, переливаясь всеми цветами радуги, словно россыпь драгоценных алмазов. День обещал быть ясным и морозным…
* * *
Так не бывает
© Copyright: Татьяна Стрельцова 2, 2019
Свидетельство о публикации №219102201644
Свидетельство о публикации №219102201644
Рецензии