Фактор котёнка

   Где-то ближе к трём часам ночи нудное чириканье Конфуция достало меня, а поскольку сон так и не думал возвращаться с прогулки, пришлось позвать Хайяма.
 - Хоть ты повесели меня, Омарушка, навей мне сон хмельной-золотой.
 - Это мы сейчас, мигом, - и давай мне втирать про всевозможные сладости утех, пока мол есть чем утешится.
 - Умничка, - говорю ему, - все мои невзгоды ясны как пень, после завтрака и начну.

   Тут котёнок, зараза, прыг мне на шею, лапки подушечками упёр прямо в губы и давай вылизывать нос. А язык у кошек, чтоб вы знали - что твой грубый рашпиль, с Хайяма только опилки посыпались:
 - Ой-ёй-ёй, - только и успел крякнуть мудрец.
 - Ты чего, паразит ты такой, мне собеседников распугиваешь?
 - Хр-хр-хр-р, - завел свою песню кошан, прошёлся по лицу, как по Бродвею и завалился на подушку.
 - Вот скажи на милость, кого мне теперь в собеседники звать, после такого хамского обращения с твоей стороны?

   Понятно, это он любит меня так, платонически, можно сказать.
 - О! А не позвать ли мне Платона с Сократом, пока этот бездельник утихомирился? Ну-ка, други мои античные, чему равна выталкивающая из постели сила? Что по этому поводу дружок ваш - Архимед имеет в виду?
   И только эта парочка открыла рот чтобы изумить меня ораторскими приёмчиками, как вздумал я пошевелить рукой под одеялом.
   Вот учуял же, паршивец такой?
   Ка-а-к прыгнет из-за головы прямо на живот -  у меня аж коленки взбрыкнули, а греки мои посыпались орехами с дерева: Сократ лысиной сверкнул что твоими пятками, а Платоша кажется к Диогену в бочку забился, судя по грубым выражениям и внезапному аромату коньяка.
 - Слушай, ну ты даёшь! Весь цвет мировой мысли разогнал из-за сущего пустяка и как с гуся вода.
   Залез тут котёнок мне на грудь, лапки вытянул, мордочку подставил чтоб чесали.
 - Ладно, прощаю, всё равно не поймешь. Никого больше звать не буду, так засну.