Золотые руки

 "Восславим женщину-мать,
  Чья любовь не знает преград,
  Чьей грудью вскормлен весь мир!"
     Максим Горький.

   Много лет прошло, а я часто вспоминаю золотые руки моей бабушки, мир праху её!
Это была святая женщина, -  жена, мать, бабушка... С детства помню её заботливые, тёплые руки, которые всё время без устали хлопотали по хозяйству. Сама, - всегда опрятная, аккуратная, деловая, рассудительная и весёлая. Мне было очень тепло и надёжно рядом с ней, чувствовалась какая-то защищённость в ласковом взгляде её голубых, как небо, глаз. Не знаю, было ли что-то такое, чего она не умела бы делать! Бабушка привыкшая ко всяким жизненным тяготам и нужде в самом необходимом, никогда не выглядела сломленной и потерянной. Пережившая  до и после военное время, голод и холод, она казалось, была закалённой всеми испытаниями своей беспощадной судьбы. Поэтому наверное, никогда в жизни не сдавалась,не опускала руки, никому не жаловалась на жизнь, и меня учила тому же. Меня поражала её мудрость и проницательность! Увидев человека лишь раз, она умела дать ему характеристику и редко когда ошибалась даже в незначительных мелочах. Мы диву давались, когда бабушка угадывала или предвидела какие-то события, происшествия, случаи. А когда к ней приставали с расспросами, она просто улыбалась и кивала головой. Бабуля могла меня отругать за что-нибудь, строго отчитать, но делала это как-то тактично, мягко, что я даже и обидеться на неё не могла. Хотя в детстве всегда была упрямой и очень обидчивой девчонкой...
   Частенько усаживала меня маленькой у печки и под потрескивание горящих дровишек и угля, рассказывала мне всякие деревенские истории, или же о том, как они все тогда выживали во время войны и после неё. Она была уроженкой деревни "Старая Погощь", в Брянской области. Моя героическая бабушка оказывается, прятала у себя раненых партизан, а потом переправляла их  на телеге, спрятанных с стоге сена, в лес, - в партизанский отряд, где находился и муж её, то есть мой дедушка. А дед Павел партизанил в отряде Руднева и Ковпака. Боялась, рисковала своей жизнью и своих четверых детей (все девочки), но всё-таки помогала как могла, ибо понимала важность и необходимость в этом.
   Моя дорогая бабуля умела хлеба знатные печь и самогон варить отменный (хотя сама его никогда не пила). Шить умела, сама училась. Обшивала всю деревню. Искусная была мастерица и стряпуха, - всем на зависть. Помогала всем подряд, детей голодных соседских подкармливала, в колхозе работала, не разгибая спины. Без неё не обходилось ни одно мероприятие в колхозе. Но когда погиб дед во время войны, - сожгли его немцы вместе с другими партизанами, в сарае живьём, подкосило бабушку мою сильно. Трудно было выживать одной с четырьмя дочками...
   Пережила все трудности и невзгоды, вырастила детей худо-бедно... Все разлетелись кто куда по городам Советского Союза, замуж вышли...
   А когда стало совсем невмоготу одной, пригласили бабушку к нам. Не долго думая, продала она своё хозяйство не хитрое да избу деревенскую и перебралась к нам насовсем и стала жить в городе. Освоилась и прижилась быстро.
   Всегда она находила для меня нужные слова, учила, помогала, воспитывала. Придумывала всякие сказки и нелепые истории, отчего я хохотала и сразу же забывала свои детские обиды и слёзы. А какие пироги пекла моя бабуля! Аромат стоял по всему дому, что аж дух захватывало! Зимой часто катала меня на саночках по снегу, с горки и старалась потеплее одеть свою любимую внучку. Я тогда так радовалась и ей, и детству, что мне не хотелось, чтобы всё это когда-нибудь закончилось.  Бабушка умело перешивала что-то мне из старых вещей, вязала на спицах носочки, рукавички, шапочки. Крючком вязала половики на пол, кружева на мебель для красоты и учила меня. Но мне тогда не очень прельщало подобное ремесло и я только с любопытством наблюдала за проворностью её быстрых пальцев. Бывало, спать уложит меня, а сама напротив сядет и вяжет на спицах. Только слышно в комнате, как спицы одна о другую стучат, соприкасаясь! Никогда не понимала, как у неё так получалось, - в темноте она вязала, на ощупь. Всегда восхищалась своей самой доброй, мудрой и замечательной бабушкой. Она и в церковь по праздникам ходила (иногда меня с собой брала), молитвы знала наизусть и читала  по вечерам. Я же, учила свою старушку грамоте. И освоив эту науку, она писала письма всем родственникам, которых было не мало. Конечно же, это были каракули, но вполне допустимые для чтения. Писала она долго, важно, добросовестно, а конверт подписывала я, своим старательным ученическим почерком и вскоре относила на почту. Родители постоянно на работе, а выходные очень быстро заканчивались, но бабушка всегда дома, всегда рядом! Ездила она часто погостить и к остальным своим дочерям, моим тётушкам, но жила всегда только у нас. Может быть потому, что моя мама была самой младшей её дочерью, а может ей у нас было уютнее и роднее, чем у других?..
   Все соседи её уважали и подруги были среди старушек, - по соседски. Величали её Евдокией Ивановной, советовались по всякому поводу, прислушивались к её словам. Отзывались все только хорошо и всегда напоминали,что золотой она человек и руки у неё золотые. А я и сама об этом всегда знала и гордилась этим. У нас с бабушкой была какая-то своя, необъяснимо-личная связь. Мы понимали друг дружку с полуслова, с полуоборота. А когда я болела и металась по подушке от высокой температуры, мучилась от ангины, грипповала или ломала руки по очереди, моя бабуля не отходила от постели, - то с лекарствами, то с компрессом, то с чаем горячим или молоком... Я чувствовала её своим ангелом-хранителем, только тогда я этого не понимала. Она любила меня любую и всегда жалела, переживала за меня и принимала мою сторону, будто видела во мне себя саму со стороны. Мне тогда так казалось...
    А когда я вижу бабушку во снах, я едва сдерживаю слёзы, чтобы не расплакаться! Говорю с ней и наговориться не могу! Радость переполняет моё взволнованное сердце при виде её. Только бабушка молча слушает меня, смотрит умилённо, с любовью и тихо улыбается, не проронив ни слова. Видно, как она рада видеть меня. Такая милая, сидит передо мной, в светлом ситцевом платочке, домашнем халатике или платье, чистая, нежная, сдержанная. Я беру её сухонькую руку и глажу по ней, а сама всё говорю и говорю. Тогда она улыбаясь, гладит меня по голове своей тёплой ладонью. Такой родной и мягкой, как когда-то в детстве. Мне так не хватает её теперь! Мурашки покрывают всё моё тело, я продолжаю что-то лепетать, а слёзы льются из глаз неудержимым потоком и я ничего не могу с этим поделать. Закрываю на миг глаза, но всё ещё ощущаю прикосновение тёплой её ладони, золотой руки моей дорогой и любимой бабушки, этой святой и любящей женщины, чью любовь я несу в своём сердце до сих пор.  Открывая глаза, просыпаюсь, но что-то остаётся внутри меня, - что-то теплится в душе моей...
                Посвящается памяти  моей бабушки, Евдокии Ивановне Марченковой.