Сюрплац

     В нашей стране существует замечательная, но малопонятная для серьёзного армейца традиция наделять некоторые гражданские ВУЗы функциями, относящимися к компетенции нормальных военных училищ. Понятно, что значительное число специальностей имеют двойное назначение, но, так, получить звание лейтенанта запаса после увлекательного еженедельного курса, параллельного основному, после четырёх лет обучения?! Без отрыва от привычного образа жизни, в компании расслабленных друзей и без обязательного ношения сапог?! Просто так, перешёл из одного корпуса института в другой и ты уже оказался в "армии"?! И получить отличную возможность на законных основаниях "откосить" от настоящей службы в армаде, отделавшись студенческими сборами в подмосковной воинской части с принесением присяги на верность?! И свести к минимуму всевозможные полевые сборы в дальнейшем?! Эта сказка не может быть правдой! Или, как у нас принято, обязательно, где-нибудь притаился подвох, который выскочит на тебя в самый неподходящий момент, до потери сознания испугает и больно укусит? Но искушение слишком велико, чтобы малоопытный и запуганный студент очного отделения московского института не рискнул и не окунулся в эту интригующую пучину с головой в поисках, что уж тут скрывать, лучшей доли. Все мы прекрасно знали, что учёба пролетит быстро, а наша армия никуда не торопится и смиренно тебя ждёт на выходе, переминаясь с ноги на ноги. Ты же не Берлин, чтобы тебя взяли к первому мая, правда? Зато потом она сильно удивит своей проворностью и находчивостью в определении твоей судьбы... Стоит только переступить порог своего института в обратном направлении без заветного военного билета, добытого, совсем незаслуженно и почти воровским методом, но с позволения родного государства.
 
     Те энтузиасты в поиске халявы, кто воспользовался этой удивительной опцией, не важно, по какой причине, получили такое неизгладимое впечатление от новых слов и понятий, что и после преодоления этой психологической дистанции долго не могли закрыть рот от чудаковатых картинок с военной кафедры, переполнивших их всклокоченную душу. И не надо забывать, что военная кафедра при гражданском институте - это не только слова отставных полковников и майоров, но и самые их активные действия, такие непривычные и многозначительные для неокрепшей психики изнеженных юношей. Именно в таких местах у бледных юношей и возгорается взор, который так восхитил Валерия Брюсова. Некоторых, правда, он выжигал изнутри дотла, но таких были единицы. Наши потери за четыре года были минимальны и только трое не выдержали прессинга со стороны наших импозантных преподавателей, которых даже ректор старался обходить стороной. Впрочем, не стоит слишком уж восхищаться оставшимся "материалом"... Какими были м-м-м... неподготовленным контингентом, такими же и остались, ну, с соответствующей модификацией "взора". Не знаю, на что конкретно рассчитывали преподаватели, но стойких и грамотных защитников Отечества им подготовить не удалось.

     Надо отдать должное сотрудникам военной кафедры - они приложили все усилия, предусмотренные программой нашего обучения. Даже немножко больше... Но причина, которая лежала в основе выбора большинства студентов потратить свою субботу на ближайшие четыре года, отредактировала все благие начинания отставников. Искреннее желание каждого "слушателя" этой кафедры избежать всеми силами службы в рядах уже российской армии, которая в те годы успешно соревновалась со всей страной в скорости разложения, формировало соответствующее настроение. Все были готовы идти на любые унижения и трату времени, лишь бы пробежаться между струйками и, таким образом, миновать заманчивую возможность строем ходить в баню один раз в декаду.

     Эта возможность была настолько прекрасна и реальна, что частично парализовала волю всех "участников забега" и заставляла думать только в одном направлении. В направлении скорейшего нахождения такой точки обзора за этой красотой, чтобы совсем не ослепнуть от армейского великолепия. Такой точкой считалась военная кафедра. И наши мудрые преподаватели об этом прекрасно знали... Они не первый год наблюдали за подобными нам отщепенцами и "дезертирами", которые готовы пресмыкаться и плакать, стоя на коленях, но только бы не служить срочную. Мы были для них давно прочитанной книгой, и все наши телодвижения были им давно известны. Но я недаром позволил себе применить к нашим военрукам эпитет "мудрые"...

     Незаметно для самих себя мы впитывали эту энергетику армейского юмора и казарменно - строевого романтизма, да так обильно, что временами достигали таких высот просветления разума, на которых и глаза-то открыть было страшно. Нас никогда не угнетали открыто, мы не чувствовали явного насилия над нашим психическим здоровьем, нас не чмырили открытым текстом, в конце концов! Нас не заставляли вступить в "секту приверженцев хаки и кирзовых сапог", промывка мозгов осуществлялась строго в соответствии с утверждённым в ректорате планом и не противоречила российскому законодательству, нас демонстративно не лишали законных гражданских прав и свобод. Всё было в цивилизованных рамках... Но! Вечерами, после этих "чёрных месс",  требовалось изрядное количество пива для приведения себя в нормальное состояние. Некоторые не просыхали несколько дней... Помогало слабо, но немного сдерживало наши неокрепшие души от беспорядочного саморазрушения.

     Преподаватели военной кафедры прекрасно знали своё дело, и умело засевали наши мозги зёрнами сомнения в собственной вменяемости. Филигранно применялся приём игры на контрасте. Оказывается, бывшим танкистам и лётчикам (ни одного геодезиста среди преподавателей не имелось) вовсе не чужды прямые цитаты из театральных учебников и пособий по сценическому мастерству! Они чутко реагировали на запросы своей "труппы" и виртуозно варьировали репертуаром "театра", а также мастерски манипулировали тем богатым  режиссёрским инструментарием, которым были наделены. Если в гражданской части института безраздельно правила ельцинская "демократическая" вольница с полным отрицанием всего старого и национального, то на военной кафедре ты окунался в махровый райком с партийным секретарём во главе. Такой переход не мог не сказаться на наших нравственных ориентирах. В голове стал накапливаться такой сумбур, что перед каждым из нас отчётливо вставал выбор, для простоты формулировки, за "красных" ты или за "белых". Некоторые из "курсантов" "ломались" сразу, некоторые мучительно боролись до конца обучения... Некоторые, вроде меня, просто выключали мыслительный центр при переходе через портал кафедры.

     Зёрнышко за зёрнышком и перед нами открывался мир, где мы были представлены в своей первозданной наготе. Мир, в котором мы - никто и звать нас - никак. Но, если вы готовы, говорили наши мудрецы в погонах, стать настоящими мужиками, то... прислушайтесь к нашим рекомендациям, которые вы прекрасно расслышите и расшифруете между строк наших познавательных лекций и не менее увлекательных практических упражнений на плацу... Вы же с нетерпением целых семь дней ждёте этих чудесных часовых шаговых упражнений в сплочённом  строю своих одухотворённо медитирующих товарищей? Не так ли? Никто из нас так и не решился высказаться со всей прямотой по этому вопросу непосредственно в лицо под фуражкой. Ну, и высказался бы? Ну, и, что это изменило? Очередной пустой выплеск негатива, который ни на что не повлияет. Одним призывником больше, одним меньше...

     Наверное, перед выходом в отставку и переводом сюда эти военные  проходили специальный курс переподготовки для работы с клиническими дураками. Если бы моё присутствие на этих занятиях не ограничивалось рамками обучения, то я, пожалуй, сказал бы больше о скромных сотрудниках военной кафедры, которые вели титаническую работу в агрессивной среде непонимания. Но я был на другой стороне баррикад... И нас разделяла лютая классовая ненависть с примесью уважения к врагу. Шла борьба добра с добром и зла со злом. Одна сторона прекрасно знала, что победит, а вторая делала вид, что пытается сопротивляться. Зачем? Непонятно... Впрочем, время было такое, когда миражи ценились выше реальности... Так и жили... Не успевали оглянуться - снова суббота! И снова эти вкрадчивые "проповеди"...

     Достаточно одного примера для понимания того ералаша, который творился в наших головах, когда потолок поменялся местом с полом и правое на минуточку стало левым. Время от времени,  нам дозволялось вступать в дискуссии с преподавателями по предмету. Ах, как же элегантно советский танкист в отставке поставил на место зарвавшегося юнца! Этот недоросль позволил себе раскритиковать недостаточно высокие тактико-технические характеристики одной из эвакуационных машин. Ему показалось, что она недостаточно вместительная и не сможет справиться с потоком раненых, которых должно быть много. На эту тираду последовал спокойный вопрос о том, за какой период времени этот критикан намерен положить свою роту? Срубил на полуслове... Советский офицер с его людоедской методикой воевать и "демократически" настроенный студент - поборник прав человека. Война миров... Ну-ну...

     Само физическое пересечение порога кафедры представляло собой настоящий переход в потусторонний мир, когда прежние заботы отодвигались на задний план и перед нами раздвигались пределы бытия со скоростью, не поддающейся прямому описанию. Вроде, ты продолжаешь оставаться на грешной земле, даже аудитории похожи на привычные по той, другой действительности, но явственно чувствуется гравитационное влияние чего-то большого и совсем не мягкого, соизмеримого с нашей планетой. Самым правильным выйдет сравнение с ощущениями Иванушки - дурачка, попавшего в чертоги Кощея Бессмертного.

     И название у нашей сказки есть - "Столкновение с фантомом советской армии". Предварительное столкновение, почти заявление о намерениях... Впереди ещё месячник в воинской части, продолжающей жить и служить по советским уставам. Тут-то местные обитатели популярно проговорят и объяснят институтской бестолочи всё недопонятое. Контрольный выстрел для оставшихся романтиков...