Круговерть Глава 45

     Андрей решил осмотреться и заново переосмыслить, что вообще происходит с человеком не в глобальном смысле, а в данный момент времени. Посмотреть, что происходит во внешней жизни, что происходит во внутренней, как это между собой взаимосвязано, и можно ли  вообще на это как-то повлиять. И вот что он в скором времени увидел.

     Время, в котором ему выпало жить, было временем окончательного перехода всех людей из второй формации самовоспроизводства в третью формацию. Он уже не раз об этом думал. Смысл всего происходящего сводился к тому, что земледельцы и скотоводы превращались в рабочих и служащих. То есть люди с одной орбиты абстрактного мышления переходили на другую, более высокую орбиту. Процесс этот происходил не одновременно. Начался он в Европе и дал европейцам огромное преимущество перед другими народами, преимущество конкурентное. Европа при этом не осталась в своих границах, а распространилась по всему миру, побуждая остальные народы к такому же переходу из второй формации в третью. Как бы запустив цепной процесс по всему свету.
 
     Причем, там, где европейцам удалось практически полностью заместить собой аборигенов, там переход из формации в формацию прошёл особенно быстро и успешно. Примером тому были США, Канада, Австралия. Там же, где с местным населением пришлось сожительствовать, перемешиваясь с ним либо соседствуя и угнетая его, там успехи были куда скромнее. Все эти народы и в Южной Америке, и в России, в Китае и Индии, и на Ближнем и Среднем востоке оставались ещё долгое время народами второй формации. Все они отличались от «западных» народов и по уровню жизни и, самое главное, по уровню самосознания и самоощущения. Просто уровень абстрактного мышления людей следующей формации принципиально отличается от уровня абстрактного мышления людей предыдущей формации. «Это закон».

     И вот он, Дрюша, Андрей, Назаров, сподобился родиться и жить в тот самый момент, когда и весь остальной мир стал переходить на третий уровень, на тот же уровень, на каком уже какое-то время успешно пребывал Запад. И Западу бы только радоваться, что все остальные станут такими же, как они. Но не тут-то было, мир неизбежно будет выравниваться, конкурентное преимущество Запада будет таять, уровень жизни будет уравниваться по всей планете. Запад никогда ещё не сталкивался с такой ситуацией с тех пор, как Запад стал Западом. Это означало, что мир вступает в период жёсткой конкурентной борьбы, борьбы равного с равными. Это означало, что Западу брошен вызов. И никто никому, естественно, не уступит.

     Ничего необычного или нового в этих рассуждениях моего героя не было. Каждый раз какая-то социальная группа людей оказывается в своём развитии впереди, но каждый раз остальные догоняют, и снова возникает новая группа, которая впереди и которая нацелена на то, чтобы увеличить отрыв и закрепить своё преимущество. Но отставшие тут же, как только осознают свою отсталость, кидаются в погоню за впереди идущим. Так было, есть и так будет. Так будет до тех пор, пока люди не перестанут направлять все свои усилия на изменение внешних условий жизни, и не направят свои усилия на изменение себя, на развитие своей жизни в себе. И пока по миру всё это не выровняется, пока всё не устаканится, и думать было нечего о каких-то совместных действиях на благо всем.
 
     Для Андрея так и вышло бы: что бы он ни делал в своей жизни, пытаясь стать кем-то значимым среди людей, он неизбежно попадал бы в общую практику временных отрывов одних групп населения и постоянных преследований со стороны других групп. И участие в этой гонке, в этой борьбе вело бы его самого, вместе со всеми, к полному и постоянному подчинению внешним общественным силам. Внешним по отношению к той внутренней силе собственной жизни, к силе собственного развития, которую он стал ясно в себе ощущать. И чем более значительное место он стал бы занимать в любой из этих групп, это только сильнее затягивало бы узел, каким он был привязан к жизни внешней. Векторы развития его жизни и векторы внешнего развития человечества явно не совпадали. И он ещё не знал до конца, какой вектор в его судьбе пересилит, какая сила одержит верх. Та ли, что внутри, или та, что снаружи.
 
     Но для человека в любом случае лучше понимать, в каком положении он пребывает, иначе возможность разумного поведения вообще ставится под вопрос. И Андрею стало представляться, что его внутренняя жизнь сама по себе, но что дело его внешней жизни состояло в том, чтобы открыть людям глаза на происходящее, чтобы всем вместе противостоять этой внешней силе, завладевшей ими всеми. Это нужно было делать, потому как внешняя сила всегда губительна для всего живого. Ей можно и нужно противостоять, и ни за что нельзя позволить ей подчинить себя совсем. И он решил направить все свои силы на это противостояние. И он даже выработал тактику переубеждения людей. Задача переубедить их тогда не показалась ему невыполнимой. Наоборот, ему представлялось, что стоит только открыть людям глаза на настоящий смысл их существования, и всё — переменится.

     Тактика его была такая. Сначала нужно было дать людям ясно понять, что направлять все усилия жизненные на изменение внешних условий жизни — нелепо и бессмысленно. Всё это, материальное, рано или поздно прерывается и прерывается навсегда. Как для каждого отдельно взятого человека всё оборвётся, так и для всего человечества всё оборвётся навсегда. И солнце когда-то потухнет, и галактика прекратит своё существование. Находить смыслы там, где смыслов нет и быть не может — безумие. Эту простую вещь нужно было как-то довести до сознания людей.

     Ведь они, эти смыслы, есть. «Они есть». Он имел в виду настоящие, сущностные смыслы. Мы, вне всякого сомнения, это чувствуем, проживая свою видимую жизнь во времени. Знаем, что смысл есть, но не видим его в распадающейся вещной жизни. Следовательно, смысл не в видимом, смысл не в материальном. Смысл может быть только в том, что нельзя увидеть глазами или потрогать руками. Это для каждого человека должно быть ясно как день. Ведь смысл всему происходящему в жизни придаёт та невидимая сущностная программа жизни, которая нами ощущается и которая связывает всех людей, потому как она для всех одна. Этим и надо жить, а не освоением внешних пространств, совершенно бесплодным и ненужным освоением. «И, сверх того, даже губительным».

     Андрею какое-то время казалось, что объяснить это другому человеку совсем не сложно. А тот объяснит ещё кому-то, тот третьему, и так и пойдёт, и пойдёт до тех пор, пока подавляющее большинство не осознает вместе со всеми и не переменится. А когда большинство изменится, изменится и всё мироустройство, основанное теперь на эгоизме и меркантильности. И самое главное, что изменится — изменится уровень абстрактного мышления людей, которые в свою очередь будут его передавать своим детям, воспитывая их на том же уровне даже помимо своей воли.

     Только тут было одно маленькое «но»: чтобы люди правильно поняли то, что он им хотел сообщить, они уже должны были быть способны воспринимать это на другом уровне абстрактного мышления. На своём уровне они поймут так же, как в своё время современники поняли Иешуа. То есть поймут неверно, по-своему. И тут выходила какая-то нелепица: для того, чтобы изменить уровень абстрактного мышления человека, нужно ему это объяснить, а чтобы он смог это объяснение воспринять, нужно было изменить его уровень абстрактного мышления. «Замкнутый круг». Это все равно что объяснять глухому от рождения, что такое нота «до». Или (что ещё хлеще) всё одно, что учить медведя кататься на велосипеде. По мере того, как Андрей уяснял это для себя, на него находило уныние и даже нападало отчаяние. Он чувствовал, что не в силах никого ни в чём убедить. «И никто, похоже, был не в силах».
 
     «Но какая сила смогла бы это сделать?» Никакие объяснения и разъяснения это не сделают, а только та самая сила жизни, которая в каждом из нас и во всем живом, и вообще — во всём. Только она может живое в животном и живое в человеке заставить развиться до необходимого уровня. Как до животного уровня, так и до человеческого, то есть разумного. Это было для него как откровение.
 
     «Однако что было делать?» Оставалось только ждать. «Но как можно в этой жизни ждать, когда эта жизнь так стремительно проходит? День улетает за днём». К тому же, у людей на перспективу оставалось не так уж много времени. Переход всего человечества на третий уровень воспроизводства, увеличение потребления человека до уровня «развитых» стран — всё это должно было привести к гарантированному и, что самое страшное, очень скорому концу. Ключевое слово здесь было «скорому».
 
     На долгое раскачивание и постепенное исправление ситуации просто не хватит ресурсов, и биосфера уже будет безвозвратно разрушена. А разрыв человека с природой окончательно будет приобретать необратимый характер. Спасение Андрей видел только в одном — как-то освободиться от этой зависимости от общественных объективных сил. Освободиться от них надо было и потому, что они внешние по отношению к человеческой природе, и потому, что следование им он считал просто губительным для людей. На Земле спасаться нужно будет только всем вместе, но для этого им всем вместе нужно было выбраться из той лодки, которую несло течением к гибельному водопаду.



Продолжение: http://www.proza.ru/2019/10/23/2001