Главка нового романа 121 - 16. 09. 2011 Сочи

О временном очищении
      «Любая грязная вещь становится чище с применением моющих средств, так и человек, и его душа»
      Мы въехали на извилистую дорогу к Черному морю примерно полшестого утра. Ночная тьма, полная луна и в одном месте - густой туман. Сказка началась…
      Я занял свой любимый двух-трех местный номер в одной из прибрежных частных гостиниц, с хозяином которой договорился заранее по телефону. Гостиничный номер пятнадцать мне дорог тем, что когда-то мы отдыхали в нем всей семьей и из него открывается исключительный вид на море, потому как гостиница расположена на горе. Линия горизонта, обозримая с балкона гостиничного номера, необычно длинна для 300 рублей в сутки за номер с удобствами, то есть туалетом и душем, да еще и двухкомнатный.
      Ветка громадной горной сосны вся в шишках и огромных иглах висит справа поперек вида на море с загнутыми вверх высушенными солнцем отростками, чем-то схожими на хвост изнуренного и ободранного павлина... Это дерево оживляет пейзаж и дает мягкую послеполуденную тень.
      За веткой открывается море, пепельно-серо-синий горизонт, уходящий в бесконечность, в которую ум устремляется как в безответность и неразрешимость, ближе - бирюзовая гладь избеспокоенная волнами; шумный галечный берег, отрезок цепи железной дороги и спускающиеся по переходу потные капли пляжников среди деревьев, а далее крыши, крыши, окна, дороги, автомашины и пешеходы. Все это горит на солнце.
       Быстро отправил Лиде не подвластное ментам смс-сообщение: «Я на месте», и вот я уже на берегу моря. Шум волн сравним с шумом листвы, встревоженной ветром. Непонятно чего больше в шуме волн: шума самой воды или шума встревоженной волнами гальки. Быстрее купаться. Соленая вода и прекрасный вид со стороны моря на горный покрытый зелеными лесами берег, граничащий с чистым голубым небом, словно бы высосали из меня все мои горести. Все их остатки. Прямо в море возникли стихи:
Прекрасен край, где все растет,
Где зелень, как фонтаны бьет,
Где листья - брызги, жизнь - в цветах, 
Где небо с зеленью в горах,
Где неподвижность белых туч,
Как завершение горных круч,
Где Бог и свет, где цель и путь,
Где навсегда бы отдохнуть…
      Я уже сижу на крупногалечном пляже и опять с наслаждением вдыхаю морской воздух влажно-сладкий, душно-влюбленный, солнечно-ленивый. На берегу при взгляде на море задумался о его обитателях, и меня посетила идея произведения, сутью которого могло бы стать проникновение героя сквозь некую колышущуюся зеркальную поверхность в мир, где люди, как рыбы плавают. Также слоями. Самые глубоководные рыбы - люди, олицетворяют власть. Чем выше власть, тем дальше от света.   
      Как в реальном море рыбам, живущим на определенной глубине опасно для жизни заплывать в несвойственные им слои, так и в находящемся за зеркальной поверхностью мире… «Я просто заплыл не в свой глубоководный слой», - подумал я.
      Возвращаясь в гостиницу, прошел сто шестьдесят ступеней в гору с легкостью скинувшей груз лошади. Обратил внимание, что часть ступеней заменена деревянной лестницей. Тут все меняется и пока - в лучшую сторону.
      Ночью, сидя на балконе, обращенном в сторону моря, глядя на яркую почти полную луну, ласкающую море, я написал другие строки:
Луна, тьма моря, тьма небес,
Серебряное поле,
Словно родился, иль воскрес
После несчастий боли.
Там за границей фонарей
И рельсовой дороги
Гуляет вольно Бог морей
И остальные Боги.
И оттого стремится люд
На берега морские:
Он весь в надеждах ищет тут
Касания святые.
     «Ты не умрешь, пока у тебя есть в запасе хотя бы одна история», - сказал гениальный пианист Номиченто в начале фильма 1998 года «Легенда о пианисте» режиссера Джузеппе Торнаторе. У меня этих историй еще множество, а значит, у меня еще есть время…

Фотография сделана 16 сентября 2011 года с балкона частной гостиницы, когда я в связи со своей журналистской деятельностью уже 10 месяцев находился в федеральном розыске по липовым уголовным обвинениям.