07 01. Глава первая. Вечный Дневальный

     Третий горнострелковый батальон вышел из Хисарака без потерь. Мы и миномётчики без подрывов прошли Мариштан, корчась в жутких конвульсиях от несварения в животах, притопали в Руху. Слава яйцам, как говорится, все вернулись целые, хотя не очень здоровые. Душманам мы вломили, а сами отделались, почти что лёгким испугом. Подумаешь, живот скрутило. Первый раз что ли?
     Потом было всё как положено. Нас отвели в баню, после бани покормили. Что, думаете солдаты не стали принимать пищу? Стали-стали! Ещё как стали. Это же Советские Солдаты. Они сделаны из брони и бетона, мы помним из «Зуба Дракона».
     День потихоньку-помаленьку, складывался хорошо. Было ещё достаточно светло, я зашел во взвод, присел на нары рядом с Володей Ульяновым. После баньки, после горячей воды и душистого мыла мне казалось, что я парю в невесомости. Я медленно и с расстановкой переживал эти замечательные ощущения, закатывал глаза в мягкой томной неге, представлял себе, что я всосал бокал «Лидского» пива. Как будто это от «Лидского» меня приподнимало к облакам. Ну, точнее, к потолку. Потолок ослятника мешал мне приподняться выше, в прозрачную голубизну Афганского безоблачного неба.
     Пока я жмурился и закатывал под надбровные дуги глаза, к Ульянову подошел Бахрам.
- Улияноф, ти пачиму такой чмо?
     Я удивлённо сверху-вниз (из-под облаков) посмотрел на Бахрама. Что он уже задумал? Решил обломать мне кайф?
     Бахрам показал пальцем на Володин висок. Там, на Вовкином виске отчетливо был виден слой серой грязи. В порах кожи сосредоточились крупные серые крапинки, которые возникают на коже от неумывания в течении нескольких дней. По грязи текла струйка свежего пота. Из-под панамы.
- Ти ё@иниврот! – Бахрам с презрением скривил губы.
 - Фисе пасан прищёль с опирасия. Фисе памился, чистий, аккуратний. Адын ти, ЧМО! Сидель внизу. Горы нехадиль. И ти грязний! Чушка ё@иниврот !
- Я дневальный… я не успел… - Попытался оправдаться Вовка.
- Ти станок е@альний! – Бахрам не дал Вовке договорить фразу.
- Да@уя пы@дишь! Пять минута в баня схадиль, а ти грязьний гавно! Пайка палючаль как дневальний? Хилебь в такой грязний руки браль?
     Бахрам стукнул Володе подзатыльник. С Вовкиной головы слетела панама. Из-под панамы оголилась коротко стриженная немытая голова, вся покрытая коростой. На виске, по которому текла струйка пота, на волосинке сидела толстая вошь.
- Э, билат! – Бахрам увидел эту вошь. Её нельзя было не увидеть. Она была такая жирная и дородная, что крупнее её может быть только морской слон на лежбище.
 - Э, пасани! Фисе пи@дуй сюда!
     К Бахраму и Ульянову стали подходить бойцы. Я встал с нар на ноги. Я был растерян. Бахрам занимается дедовщиной. Это вообще-то не его работа. Это сержанта работа. А кто у Ульянова сержант?
       Через несколько секунд злостного затупа до меня дошло – ЭТО Я у Ульянова сержант.
        Получилось, что вместо того, чтобы я проследил за тем, как МОЙ солдат помылся в бане, я сидел и закатывал глаза под потолок. Вместо меня дембель Бахрам устроил осмотр бойца на предмет гигиены. При этом Бахрам дал солдату подзатыльник. Подзатыльник, это не нанесение тяжких телесных. Но, всё же, это уже действие. Это называется «распускание рук». Я должен был что-то предпринять в такой ситуации. Я же, блин, сержант, мать его ети. Но вообще-то Бахрам был стопудово прав. Грязнулю непременно следовало призвать к порядку и заставить вымыться. Тем более, что баня была протоплена, пыхтела форсунками и паром как Броненосец Потёмкин. В ней было предостаточно горячей воды. Я должен был сделать то, что сделал Бахрам. Не в такой форме, но с таким смыслом. А где я был всё это время? Что я могу сказать в своё оправдание? Ничего. Это был конкретно мой личный «прорыв».
 - Сматри, пасани! – Бахрам показал пальцем на Ульянова.
- На этот чмо сидят мандалёшка! Сматри фисе! Я с этат чмо адын звод на адын нара лежаль дольжен?
       Бахрам обвёл всех собравшихся взглядом, затем обратился к Ульянову: - Ти щяс хаваль будешь свой мандалёшка!
       Бахрам дал ещё один подзатыльник Ульянову.
- Жри свой мандалёшка!
       Ульянов пальцами нащупал монстроидальную вошь на своём виске, щепоткой снял с волос, поднёс к своим губам, засунул в рот и съел.
       Меня чуть не вывернуло наизнанку. Я выскочил из взвода наружу, зажимая свой рот ладонью. Что за хрень разыгралась в моём гвардейском взводе! Хоть бери и рыгай в арык под забор! Блин, где я служу? Как я сюда попал? Я понимаю, что Бахрам дрочил Ульянова не только за грязное туловище. В первую очередь он дрочил Ульянова за то, что тот не ходил с нами в горы. Это было первичной причиной.
       Я бесцельно шел по расположению части. На душе было нехорошо. Из-за того, что Бахрам сумел увидеть, что Вовка грязный и немытый, а я не сумел.
      Выходит, что дембель Бахрам выполнил свои функции, как дембель. А я, как сержант, не выполнил. Если честно, то ни на секунду я не вспомнил про свои функции. Я почему-то думал, что боец не может быть таким грязным. Для нашей роты специально протопили баню. Мне в голову не могла прийти мысль, что кто-то будет ходить потнючим-грязнючим, не пойдёт помыться, не пойдёт получить удовольствие. Тут же я вспомнил, о том, что недавно солдат пошел ночью за водой по горам без автомата. Это тоже не могло прийти мне в голову. То есть, я регулярно не выполнял функции командира отделения из-за того, что не мог поверить, в то, что солдат способен творить всякую редкостную херню. А солдаты регулярно эту херню творили без страхов и сомнений.
      С сегодняшнего дня я решил запоминать, что всегда буду проверять у солдата наличие личного оружия. Затем буду проверять помыт ли солдат в бане. Затем накормлен ли, есть ли у него патроны. Всё по Суворову. Ничего нового – всё старое. Там, где нет командира, там будет дедовщина. Всё просто и бесхитростно.
     Размеренным шагом я топал между корявых тутовников. Времени до вечерней поверки было ещё валом. Никаких важных событий в расположении роты не предвиделось. Поэтому я принял решение свалить от этих всех Бахрамов, Ульяновых, от манд@вошек, немытых солдат. От методов воспитания любви к гигиене. Всё равно на сегодня я свою работу уже завалил. Её за меня сделал Бахрам.
        Куда должен сваливать уважающий себя командир отделения? Ясное дело - или к землякам, или к дружбанам. Только отъявленное чмо сваливает на уединение с природой. Уважающий себя пацан не уединяется. Он ни от кого не ныкается. Он гуляет посреди дороги. Приходит в компанию таких же, как он сам, бездельников. Старается в этой компании проявить ум и сообразительность, чтобы организовать какое-нибудь безобразие. Либо опьянение, либо хулиганство. На очень худой конец можно было бы «замутить» музыкальный этюд или гимнастический этюд. Но, после возвращения с гор и после ударного наполнения желудка обильной жрачкой, гимнастического этюда хотелось меньше всего. Гимнастический этюд с таким полным пузом приведёт только к одному финалу. Будет как с Вовкой Бурулей при подъёме по Серой Горе на Пятнадцатый пост.
      Короче, покатал я горошину мозгов в своей балде. Остановил выбор на походе к дружбанам.
     Кто у меня дружбаны? Правильно, практически весь личный состав Седьмой Гвардейской роты. Но, из расположения Седьмой Роты мне захотелось немножечко смыться на пару минут. Значит надо было придумать, кто у меня в друзьях, кроме гвардейцев Седьмой Роты. Кто? Правильно, Андрюха Шабанов. Разведчик-корректировщик батареи «Град». С того момента, как в августе, я проводил его с Зуба Дракона в Руху, с этого самого момента я с ним больше не виделся и не слышался. Значит надо было срочно пойти к Шабанову. Там увидимся и там услышимся.
       По сути я просто сбежал от своих невыполненных обязанностей. Список поступков этого дня ничем не отличился от списка поступков в госпитале. Я как не выполнял свои обязанности, так и продолжил в том же духе. При этом гордо носил звание командира отделения. Однако, ни в бою, ни «внизу» функций командира отделения не выполнил. В бою не распределил цели между солдатами и не подал команду. Вместо распределения целей выстрелил в одного душмана. Это что, командир что ли? Нет, конечно же. Понятное дело, что сержантской учебки я не заканчивал. Обучения не прошел, экзамены не сдал, задач и обязанностей командира отделения не понимал. Зачем же носил это гордое звание Командир (отделения)? Почему не сделал такой поступок, как Андрюха Орлов? Орёл отказался управлять неисправным БТРом, а я не отказался быть «неисправным» командиром. Орла за это отправили шпарить с ручным пулемётом по ржавым минам. А я и так шпарил с ручным пулемётом по ржавым минам. Какого хрена я валял дурака, назывался гордым названием «командир», а сам нихрена не умел из того, что должен уметь командир. Что со мной происходило? Я настолько тупо себя вёл, что прозевал ситуацию с «вечным дневальным». А потом не нашел ничего более умного, как сбежать из расположения. Как «умён и находчив» я оказался! В чём было дело?
         Дело в простом. Я не пытаюсь заниматься самобичеванием. Просто предлагаю задуматься – А вы не такие? Точно?
         Многие люди ведут себя по поговорке: - «Дайте мне плётку и три свиньи, я почувствую себя начальником». Во времена моей молодости и некультурности, сам того не осознавая, я воплотил эту поговорку в жизнь во всей её красе. Мне было плевать, что я ничего не смыслю в вопросе начальничества. Я «проставился» за повышение, накрыл «поляну» дружбанам-братанам и пошел с песней по жизни так же бездумно, как делал это до повышения по службе. Не пытаюсь рассказать о том, что я самый херовый человек в нашем подъезде. Я не родился доктором философских наук. Я родился глупым маленьким ребёнком. В Армию пришел уже не маленьким, но всё равно глупым. Я не в Армии это понял, потом, "на гражданке" до меня доходило в несколько заходов. Периодически я просыпался в холодном поту с мыслью - какой же я долбак! У многих людей бывает такое: вспомнит чел эпизод из прошлого, крякнет от досады, как от натуги. А «поезд уже ушла», как говорят мои друзья из Средней Азии. То есть, сделать уже ничего нельзя. Поэтому, прячет человек этот звук досады и огорчения от окружающих, оставляет его себе вместе со своим стыдом.
       В Советском Союзе в Армию призывали с 18-ти лет. В таком юном возрасте многие призывники были ещё детьми по сути. После шестимесячной подготовки в сержантской учебке, назначали такое «дитё» командиром отделения. По своим обязанностям он должен был отвечать за своего подчиненного, следить, чтобы тот мылся, носил с собой оружие. В условиях ведения боевых действий такой «командир» был обязан ставить задачи по уничтожению других людей. Как вчерашний ребенок с этим справиться? Что он с этими проблемами сделает? Многие из нас в восемнадцать юношеских лет готовы быть мужественными и ответственными?

Рассказывает мл.с-нт Блинковский Д.А., третий горнострелковый батальон, наводчик миномёта «Поднос»:
 - В Иолотани со мной служил рядовой Манза. Полный такой, упитанный. На кроссах и занятиях в пустыне всегда обузой был. Он всегда отставал, не мог бежать, не мог выдержать марш. Однажды утром, на построении, он потерял сознание и упал. Прямо на асфальт, на плац. Офицеры стали разбираться – может быть злые сослуживцы замучили солдата? Нет! Оказывается, он НЕДЕЛЮ пил только чай и ел один кусочек хлеба. Похудеть хотел. Говорил: - «Ребята, не хочу быть в тягость вам! Не хочу быть обузой!!!»