А вы сюда прямо с войны...

«А вы сюда прямо с войны...»
- сочувствуя, сказала Марина Вере Матвеевне.

Проснувшись утром, Вера Матвеевна не сразу поняла, где находится. И кто это легонько потрепал её по плечу: «Укольчики будем ставить...» Тут только сообразила: «Я же в больнице». Легла поудобнее, но медсестра мягко остановила: «Вам пока нельзя делать резкие движения». Молодая симпатичная девушка, дочка-то помладше будет. У Светы сегодня точно праздник: мамашку уже третий раз за год «загребли» в стационар. Разве что одна проблема - некому Дашку в школу провожать и встречать. Скорее всего, соседку-декретницу попросит, у которой сын в том же классе учится. Вот, мол, заодно...

Сердце вчера так взбунтовалось, что Вера Матвеевна сама не на шутку испугалась. Доктора уже давно категорически предупредили, чтобы не волновалась ни в коем случае, иначе они могут или не успеть, или оказаться бессильными помочь. Она бы и рада жить спокойно, но - попробуй! День-то прошёл-пробежал ровненько. Утром при общем молчании позавтракали, правда, дочь сердито даже не смотрела, а зыркала на неё, когда Вера Матвеевна поближе придвигала к Дашутке тарелки, наливала ей чай. Свою посуду Света по привычке грохнула в раковину, навела красоту перед зеркалом и - след простыл. Она работает каким-то ответственным сотрудником в крупной компании, но матери ничего не рассказывает. Только, бывало, потрясёт у её носа толстенькой пачкой денег и ехидно скажет: «Я за месяц намного больше получаю, чем тебе за весь твой ударный труд в морду кинули». А что ей ответить? Вера Матвеевна поморщится на «морду» и смолчит.

Ближе к обеду привела Дашу из школы, накормила, погуляла с ней. Девочка хорошая растёт, но с бабушкой разговаривает, исключительно когда мамы нет дома. А не то получит жёсткий нагоняй: «Чего к бабке липнешь? Чему она тебя научить может? Марш к себе!». Иной раз и по затылку - несильно конечно - для большей убедительности стукнет, чтоб скорость придать. Вера Матвеевна как-то рискнула заступиться за внучку и услышала: «Тебе слово давали? Ты кто здесь такая?!». С отцом Даши Света рассталась, когда девочке ещё года четыре было. Чаще всего, причиной разводов называют несходство характеров. Может, и у Светы с Борисом случилось именно оно. Но Вера Матвеевна думает, что зять просто не вынес своего рабства. Жена никогда и ни о чём с ним не советовалась, всё решала сама, а на попытки «мятежа» отвечала: «Твоё мнение меня не интересует. Когда у тебя в банке на счету будет миллион баксов, тогда и рот откроешь, понял?». У Веры Матвеевны сердце сжималось от обиды за Бориса, преподавателя университета, который окончила и Светлана. Из-за Дашутки он терпел издевательства - и всё-таки не выдержал. И уже шесть лет Света числится в разведёнках, а есть или нет у неё мужчина, Вера Матвеевна не знает.

 

Вчера Света вернулась с работы, как обычно, около семи вечера, погремела кастрюлями, позвала Дашу: до прихода матери девочке ужинать было запрещено. За столом она выспрашивала о школе, об отметках, сердилась на «трояки», хоть и редкие в дневнике. Потом Вера Матвеевна мыла посуду, а Светлана проверяла, как дочка выполнила домашние задания. И всё - с криком. «Я не могу решить задачу», - сказала Даша жалобным голосом. «Значит - тупица!» - прозвучало приговором. Вера Матвеевна услышала, что девчушка расплакалась, а броситься утешить нельзя - будет ещё хуже...

Квартира у них трёхкомнатная: две отдельные «крохотушки» и одна общая - проходная, где на диване место Веры Матвеевны. Здесь она и стояла у окна, глядя на падающий снег и пытаясь взять себя в руки: детский плач всегда-то рвёт душу, а тут тем более.

- Что, переживаешь за внученьку? - Света, оказывается, ещё не весь гнев израсходовала. - А меня бесит её нытьё! Она как жить будет в этом мире? Волчицей надо быть, чтобы кем-то стать. Это ты её без меня по головке гладишь. Распустила!

- А, так это я виновата, что Даша плачет?

- А кто же?!

- Может, ещё какие претензии есть? Говори уж сразу, - Вера Матвеевна уже пожалела о сорвавшейся фразе: кажется, сама голову в пасть тигру положила.

Света зло возликовала:

- Да если тебе, мамочка, весь список изложить, ты же рухнешь. В общем, коснусь главного. Настал момент истины. Одна ты виновата в том, что я так живу.

- Как «так»?

- В этой мерзкой тесной конуре!

- Света, да что ты говоришь? Ты посмотри, как люди живут - впятером в одной комнатушке...

- Мне плевать! Они - вообще пыль для меня, - Света воинственно приосанилась. - Ты помнишь Таньку Агашину из моего класса?

- Помню. А что с ней?

- А мать её, Ольгу Викторовну?

- Видела, конечно, на собраниях. Такая неприятная женщина, на всех с презрением...

- Ах с презрением? - засмеялась Светлана. - Так у неё для этого была причина. Пока ты до пенсии своей инвалидской торчала в пыльной конторе счетоводом, Ольга Викторовна, между прочим, крутилась-вертелась. Цветы срывала, а ты по земле ползала. И я с тобой, идиотка малолетняя...

- Какие цветы? - не поняла Вера Матвеевна.

- Объясняю для дебилов. Ольга Викторовна и Таньке, и старшей Катьке купила квартиры -

не старьё, а новенькие-красивенькие. Зятьям подарила по машине, так они теперь как пай-мальчики себя ведут. Только вот дача у них одна на всех, но это просто дворец в два этажа.

- Это где же и как же надо было... крутиться? - Вера Матвеевна вцепилась в подоконник, чувствуя, как волной накатил жар и застучало в висках.

- Не знаешь? - с торжеством воскликнула дочь. - Ясно, что не знаешь! Потому что ты, мама, дура! И ничего хорошего я от тебя не получила и уже не получу.

 

Последние слова донеслись, как из тумана. Вера Матвеевна качнулась:

- Помоги сесть...

- Ага, щас! Вот же чёрт, не успеешь оглянуться, как старая больная мамуля с удовольствием залезет на хребет, - и Светлана захлопнула дверь в свою комнату.

Вера Матвеевна кое-как доковыляла до дивана, достала из кармана халата телефон и вызвала бригаду скорой помощи. Сердце стучало так, что она запаниковала: не хватало ещё умереть на глазах у внучки. Даша уже не плакала и с испугом смотрела на бабушку с порога комнаты, не решаясь его пересечь.

- Ягодка моя, - шепнула Вера Матвеевна, - тихонечко принеси мне из ванной зубную щетку и мою пасту. На цыпочках...

Даша кивнула и мышкой скользнула по коридору.

- Да-а... - сказал молодой энергичный доктор. - Неважнецкое дело. Поедете с нами.

- А девочка с кем останется? - недоуменно огляделась женщина-фельдшер.

- Там мама её, не беспокойтесь, - Вера Матвеевна показала на дверь. - Дочь моя...

- Вы хоть выйдите к нам, - громко произнес доктор. - Ваша мама серьёзно больна.

- Я в медицине не разбираюсь, - откликнулась Светлана. - Лечите, раз больна.

- Бабушка, ты вернёшься? - в глазах Даши дрожали страх и отчаяние.

- Конечно, вернётся, что ты, - врач мимолетно провёл ладонью по пушистым волосам девочки.

 

Дня через три Вера Матвеевна, не дождавшись даже звонка от дочери, а телефон всегда был под рукой, рассказала о себе соседке по палате Марине, которая щедро делилась с ней яблоками и пирожками из домашних передач.

- А я-то всё боюсь спросить, почему вас никто не навещает, - Марина погрустнела. - Вы, оказывается, сюда прямо с войны... Вообще-то, я адвокат и могу вам помочь. Надо срочно разъезжаться с дочерью.

- Да я предлагала! Не хочет. Так хоть Даша под присмотром.

- Есть другой выход. Подписать мировую.

- Ну, это вряд ли...

- Посмотрим, посмотрим... - Марина, видимо, уже обдумывала план действий.