Дебри Бабы-Яги. Царство Горного змея

НАЧАЛО

Жила-была на свете лесная фея по имени Чуоси. Она родилась под сводами вечнозелёной Пармы. Лохматый Царь-лес был её домом. И она любила бродить по его глубоким ущельям, поросшим изумрудными мхами. С высоты горных лугов она глядела на бесконечное море, которое колыхалось кронами вековых лиственниц и елей, сосен и пихт.

Фея разговаривала с птицами и зверями. В разное время к ней подлетали совы и жаворонки. Одна жёлтая трясогузка порхала за ней по пятам. Бабочки кружились над Чуоси, а чёрные лесные пчёлы угощали мёдом.

Длинные волосы красавицы ниспадали до земли и превращались в чистые горные речки. По её следам росли и распускались цветы. Из них больше всего фее нравились голубые цветки обыкновенной луговой герани. И сама она была, как цветок – дочь Пармы невиданной под солнцем красоты.

Фея была скромной. Когда могучие уральские богатыри спрашивали её, кто она, отвечала:
- Простая я девушка. И пояс мой из луговых трав.
Взглянет Чуоси глазами ясными на великана и улыбнётся – словно зорька утрешняя сияет. Так и стоит великан как каменный. Очарованный красой девушки, он и слов-то сказать не может.

То было на земле, а под землёй обитал Горный змей. Как только солнышко садилось, Змей выползал из большой пещеры на Высок Камень. Дохнёт он жаром огненным - и вечерняя заря сильнее разгорается!
Расправит Горыныч крылья перепончатые и взлетает ввысь. Да не просто так летал он в поднебесье!

Высматривал Змей девушек пригожих, чтобы забрать к себе во дворец невольницами. Скучно было ему одному в своих чертогах скалистых да ущельях хмурых. Однажды вечером парил над скалами Змей и увидел лесную фею. Чуоси приглянулась ему, но красавица отказалась идти к Горному змею во дворец.

Змей, когда под землёй ползал, слышь, поднимал новые хребты и ломал лес. Бурелом зарастал, превращаясь в сумрачную урёму. Скалы разверзались новыми пещерами. Это было по душе Бабе-Яге. Любила она колдовать в таких местах. Вот и решила Баба-Яга умаслить дружка своего, подземное чудище.

Старая карга заманила лесную фею на полянку и угостила её красным яблочком. Непростое было то яблочко. Баба-Яга околдовала красавицу Чуоси. Погрузила её в сон и нарядила на выданье. Горный змей отнёс лесную фею в когтистых лапах к самым дальним чертогам.

Следом за чудовищем полетел Сырчик, та самая жёлтая трясогузка. Сырчик сел на вершину берёзы и услышал оттуда разговор Змея с Бабой-Ягой.
Горный змей спросил Бабу-Ягу:
- А как фею разбудить? Мне ить она не век спящая нужна.

Старуха озадачилась. Как-то об этом она не подумала. Баба-Яга долго рылась в покрытых плесенью чёрных книжках и, наконец, прочитала:

- Снимется волшебство на самом закате дня, когда солнце становится похожим на красное яблочко. Должен быть день перехода от Лета к Осени. Фее надо быть на высокой вершине, чтобы солнце погладило её лучами. Тот, кто в это время споёт красавице песню о любви, тот и разбудит её.

Во-от!
– пробормотала Яга, снимая с косматых бровей пенсне с единственным уцелевшим зелёным стеклом.

- Хм! Задала ты мне задачку! Не мастер я песни петь - произнёс Горыныч. Он обернулся, услышав со стороны ели тихий смешок.

Сырчик неожиданно представил себе, как Змей разевает пасть. Баба-Яга разглядела его в ветвях и нахмурилась. Но жёлтая трясогузка, прыснув со смеха, взлетела и скрылась.

Сырчик усиленно работал крыльями. Теперь он знал, что делать и уже летел над Каменным Поясом, торопился к берлоге Медведя. Большой Медведь был Змею давним недругом. При этом Косолапый с нежностью относился к Чуоси.
Вот, кто может помочь!

День и ночь пробирался Сырчик по уральским дебрям, и ему пришлось нелегко. Он чудом не попался в лапы болотного луня, выследившего его по приказу карги. Трясогузку спас отважный Заяц. Оказалось, он вовсе не трусишка серенький. Длинноухий быстро опрокинулся на спину. Налетевшего луня потряс страшный удар с обеих задних лап, только перья полетели!

Ночью Сырчик прятался в дупле Большой Сосны, наблюдая, как в тёмном небе кружит ступа с седовласой Ягой. Злобная старуха всюду совала крючковатый нос, но трясогузка замирала, как мышь. Потом луну сменяло солнце, и отважная птичка продолжала путь.

***
Время шло, и небо с каждым днём темнело всё раньше. Всё больше золотистых ниточек появлялось в зелёных кронах берёз. Близилась смена времён года. Однажды Королева Ночь высыпала звёзды на небосклон, и они превратились в сияющую дорогу - Медвежий путь.

Затем ярко вспыхнула одна большая звезда в созвездии Лося, и Великая Медведица-мать встрепенулась. В её тени небо стало антрацитовым, и на далёком Севере начался восход.

Над голубой Землёй в чёрном-чёрном небе появилась полоска зари - блеснуло перо пятицветного Фазана. Алая птица Юга прощалась с Летом и была объята пламенем. Красный рассвет разбудил прекрасноликого юношу в чёрном халате и золотой кольчуге. Сын Неба и Земли спал босым, сжимая меч в руке, и волосы ниспадали на его плечи.

Отсветы пламени играли на воинском панцире, похожим на черепаший. Появилась Змея Воды и обвила меч. Чёрный воин Севера очнулся. Зима должна вступать в свои права. Когда верховный государь тёмного неба сделал первый шаг, небо содрогнулось. Завыли холодные северные ветры.

Змеи Воды побежали с небес и разбудили Тигрицу Запада. Она владела осенью природы и осенью жизни. Покровительствуя стране мёртвых, много веков Тигрица наблюдала исход старости, приносящей утрату жестокости и обретение доброты. Через 500 лет она стала белой, как саван.

Стояли красно-жёлтые дни, когда Земля почувствовала мягкую поступь Белой Тигрицы. Она шла по тёмному берегу, заваленному поломом, грациозно перепрыгивая через непроходимый валёж. От её стремительных прыжков начался листопад.

Ведь перед зимой должна наступить осень.  Берёзки сыпали золотом, а клёны распускали огненные узоры, как павлины. Лоси и кабаны, и даже медведи стали покидать обжитые места и принялись готовиться к переходу через Уральский хребет. Волшебница Зима звала их на зимовку.

С востока навстречу Тигрице полетел Лазоревый дракон весны. Он был благосклонным покровителем цветения и юности, молодой зелени и синего неба. Как и лесной фее, повелителю Востока тоже нравились голубые цветы. В них он превращал и ромашки, и астры.

Лазоревый дракон вместе с Белой Тигрицей был стражником, открывая Лунные двери наступающей весне или осени. Каждогодно они встречались два раза, в равноденствие. Двери луны открывались навстречу солнцу, и день становился равным ночи.

Место встречи оставалось неизменным, и Белая Тигрица отправилась в путь до Каменного Пояса. Она зарычала, и по вершинам гор пронёсся ураган. Осины и берёзы гнулись, да не ломались. Сосны и пихты, которые слабо укрепились корнями в камнях, не выдержали.

Они с грохотом падали друг на друга. Сороки взволнованно трещали, белки разбежались в ужасе. Отважный Заяц на всякий случай дал дёру на островок посередине болота, и укрылся в норе.

Деревья держались до последнего, хватаясь друг за друга ветвями-лапами. Одни стволы сильно накренились в разные стороны, другие упали. Так получился Полом - большой ералаш.

Под одной из вывороченных сосен решил устроить себе берлогу Медведь. Он был стар, и ему было лень тащиться со всеми за Камень. Зима – так зима, переживём! Уютная берложка на высоком берегу Реки Теснин вполне устраивала мишку.

***
Миша возился у входа в своё жилище, подгребая лапой еловые ветки. Вдруг жёлтой стрелой к нему метнулась трясогузка.
- Привет, Сырчик! – обрадовался Большой Медведь.
- И тебе не хворать, - завопил Сырчик и тут же обрушил на медвежью голову ворох новостей.

- Чуоси в беде. Её старуха Яга заколдовала, хочет выдать за Горного змея.
Чтобы лесную фею расколдовать и спасти, нужно на высокой скале спеть ей песню о любви. И это должно произойти на закате того дня, когда Лето уходит и приходит Осень, - тараторила трясогузка.

- Погодь! – Мишкина голова перегрелась от такого количества исходных данных.
- А как нам этот день поймать и кто петь будет? – спросил Медведь. – Я-то ведь ещё в детстве педагогу по музыке на ухо наступил.

- Всё просто. В этот день на Каменный Пояс к берегу Реки Теснин прилетает Лазоревый дракон Востока. Он встречается с Белой Тигрицей Запада, - ответил Сырчик.

Чистя крылышки после изнурительного перелёта, он внезапно предложил:
- Слушай, Медведь! Давай, у самой Тигрицы и попросим помощи?!
- Лады! Идём вдоль реки, - рявкнул Топтыгин.
- Летим! – пискнула трясогузка, и друзья отправились в путь.

***
Очень скоро Мишка и Сырчик убедились, что идти по бурелому вдоль реки сложно. И Медведь свернул на волчью тропу. Смелый заяц шёл позади. Стежка огибала каменные стены царства Горного змея так близко, что можно было увидеть тончайшие ворсинки мха. Затем дорога волков сваливалась в ущелья, и как оттуда выбраться, знали только они.

Молодые дозорные волки заприметили преследующих стаю путников и немедленно оповестили Мать-Волчицу. Она в это время разглядывала сквозь ветки боец Переволошный – не видать ли лосих с лосятами?

Волки тут же собрались на одной из башен города Горного змея. Вокруг были пещеры и отвесные стены. Бывалых волчар продрала дрожь. Они смотрели, как к ним настырно и упорно лезет Большой Медведь. Чем проштрафились-то?

Мне пришлось немало потрудиться, чтобы выйти на уступ громадной башни. Я пролез мимо остывшей печи Бабы-Яги. Вчера она улетела на старенькой метле "Муромчанка", пыхтя моторчиком над  Мартьяновой дугой. Сырчик слышал, что обещала вернуться.

Вот и башня! Взрыв землю задними лапами, я ускорился по тропке лесных санитаров.
Наконец, я оказался на вершине. Уф!
Ко мне подошли вожаки стаи – Мать-Волчица и Отец-Волк.

Они всегда ходили парой, верные друг другу до самой смерти, как лебеди. Скаля зубы, остальные волки отбежали поодаль..
- Пошто пожаловал, Миша? – спокойно спросила Волчица, опустив хвост-прав'ило.

Медведь обсказал всё, как есть. Отец-Волк припомнил, что недавно поднимался по Сылвице и делал большой круг до Главного уральского хребта. 

Туда уже пришёл Чёрный воин Севера. На заснеженных склонах уральских гор он заметил след Белой Кошки вдоль замёрзших ручьёв.

Я обрадовался и попросил вывести меня на этот след. Взамен дал медвежью честную клятву, что не буду зазря гонять волков и обзывать их позорными. Даже извинился, слышь.
Мудрая волчица кивнула головой и Отец-Волк коротко буркнул:
- Пшли!
И мы растворились вместе с волками среди сухостоя, как привидения.

***
Наступила ночь. Река Теснин блестела под светом всходившей Луны. Малахитовая трава после первых заморозков заиндевела. По этому ковру кралась белая кошка, длинным хвостом сбивая с берёз оставшиеся листья.

Впереди нёсся Северный ветер, одевая осины и волчеягодник в багряное золотце. Сиверко затянул стылую песню. Зима ждала Чёрного воина Севера, властелина снегов.

Неподвижной мохнатой горой на пути Тигрицы уселся Большой Медведь. Трясогузка боялась желтых немигающих глаз свирепой госпожи Запада, и потому спряталась за медвежий горб. Белая кошка молча остановилась перед Медведем, их взгляды встретились.

Тигрица оказалась не такой уж и свирепой, она выслушала медвежью просьбу до конца. О Горном змее и проделках Бабы-Яги она знала, чай, не первый год тут ходит. Ухмыльнувшись в усы, белая кошка произнесла:

- Песнь о любви, говоришь? Знаю я двух братцев-тигров. Одного из них Гошей звать. Любит он по деревьям лазать. Усядется где-нибудь на сосну и смотрит, как люди в деревне живут.

Его младшенький брат Пафнутий – вот кто тебе нужен. Он и песни поёт, и спит в обнимку с гитарой! Помогут они тебе, Миш.

Белая Тигрица блаженно почесала задней лапой за ухом, задумалась. На прощанье она предупредила:
- Скоро сюда Дракон Востока прилетит.

Только к вечеру в небе появятся разноцветные благовещие облака, а среди них – огромные крылья, смотрите в оба!

Лазоревый дракон только на один день прилетает. Он уносит Лето и потом не появится до самой весны.

Начнётся закат и солнце превратится в красное яблочко, тогда поспешайте в каменный дворец Горного змея. А уж как с ним да с Бабой-Ягой сладить  - того не скажу, сам решай.

Удачи тебе, Большой Медведь!

(продолжение следует)