Колбаса. Фрагменты

(НТП «Спектакли Ксении Зориной» в «Центре имени Вс. Мейерхольда»)

С а ш к а.  А ты ходил в театр? Там был?
М и х а и л.  Был. Конечно… В школе учился когда, так, тоже, заставляли. Ездили, возили. Но мы-то в оперный ездили. В кукольный тоже…   Быть или не быть, вот в чём вопрос… Или эти, нет повести прекраснее на свете, чем об Ромео и Джульетте!
С а ш к а. Так это ведь – Шекспир.
М и х а и л.  Шекспир, да.  Знаю.
С а ш к а. А мы-то на Чехова идём.
М и х а и л.  И чё? Какая разница? Это же – театр! Всё одно… ладно, иди, дуй уже давай, в свой театр. А то опоздаешь.
(Валерий Шергин. «Колбаса/Фрагменты»)

(Фото из архива театра).

***
Бывали ли вы, друзья мои, когда-нибудь в славном городе Сарапуле, что в Удмуртии? Я - была,:причем чисто в туристических целях: с удовольствием прогулялась по Музейному кварталу; заглянула в краеведческий музей и на дачу Башенина... Ну и, конечно, в драмтеатр местный, что на улице Первомайской, сходила, как же его было не посетить!
Народу в храме Искусств было видимо-невидимо: одна учительница аж целый класс привела, и даже пыталась за 5 минут до начала спектакля ознакомить шумных ребятишек с правилами этикета. Тщетно, конечно, ибо театр - это же не школа, а стало быть, любой уважающий себя ученик имеет право на самовыражение.

Так случилось, что рядом со мной сидел один очень-очень грустный мальчик из этого класса. Он вовсе не собирался поддаваться инстинкту толпы. «Эй! - теребил его сосед. - Ну что ты такой, а? Ну расскажи, может, кому морду набить?»
ПризнаЮсь, мне тоже было очень любопытно, что же такое произошло у парнишки, и чем я могу ему помочь. Но свет в зале погас, и мы окунулись в мир русской классики...

***
Мое долгое вступление не случайно: не прошло и полгода, как я узнала, что же могло стать причиной расстройства того парнишки. И поведали мне об этом уже не в Сарапуле, а в Москве, со сцены «Центра имени Вс. Мейерхольда».
Бывают в жизни такие совпадения, и для вас, думаю, это не секрет. Так вот, в тот вечер, когда я смотрела спектакль Ксении Зориной «Колбаса/Фрагменты», поставленный по пьесе Валерия Шергина, совпало буквально все. Деревня под Сарапулом, городской театр и... расстроенный мальчик, которого вполне могли звать Сашкой...

***
«Жизнь прожить - не поле перейти», - знакомая поговорка, не правда ли? В этом спектакле мы ознакомились лишь с 13-ю фрагментами из жизни деревенской семьи, да и то все они были «перепутаны». Но сюжет столь прост, что пазл из временнЫх «кусочков» (колбасы?) выстраивается в голове моментально.

А как выстроится - так сразу вопросы на свет белый лезут. И первый - вот какой: и что же все они, герои постановки, такие неустроенные? Жить бы им, да радоваться, любить друг друга, ан-нет: отец семейства Михаил (Николай Шатохин) давно уже разлюбил свою жену, красавицу Людмилу (Лариса Данилович) и завёл себе молодую любовницу из вотяков (удмуртов). Словно назло давно почившему отцу, запрещавшему ему на километр к вотякам приближаться!
Не намного лучше складывается судьба и у старшей дочери Михаила и Людмилы - Кати (Юлия Исаченко). Долгое время ее женихом считался татарин Руслан (Григорий Перель), но когда Катька «нагуляла» от него ребёнка, он предложил ей от будущего «наследника» избавиться.
Правда, Катя оказалась женщиной сильной, и вот уже мы, зрители, «приглашены» к ней на свадьбу. Женишок ее, Александр (Валентин Самохин), конечно же, оставляет желать лучшего, но зато у ребёнка будет отец!

А теперь - о «том самом» Сашке (Максим Михалёв). У этого мальчика не очень много радостей в жизни, и одна из них - поросёнок Борька (Иван Лоскутов). Мне кажется весьма удачной идея, что поросёнка не изображает на сцене мертвая пластмассовая хрюша, а играет именно человек. Ведь он, Борька, видит и слышит многое такое, о чем некоторые персонажи и не подозревают! Именно он, умильно улыбаясь, слушает, как Михаил милуется по телефону со своей Венерой... Подняв мордочку кверху, внимает «шедевральным» стихам, посвящённым любимой: «Миша плюс Венера - яратон* форэва!»
Он же становится свидетелем древнего обряда, проведенного Катькой, пожелавшей навсегда избавиться от ненавистного ей Руслана...
И именно ему, милому и позитивному Борьке, уготовано стать... той самой колбасой, «фрагменты» которой пожирают хозяева и гости на свадьбе. Потому что человек - это существо хищное, и мясо - его любимая пища. Потому что, как сказал Сашка, «так - надо». И потому, что в благодарность за сохранённую жизнь ещё не рождённого ребёнка нужно принести жертву.

Эти самые «жертвенные» обряды встречаются в спектакле на каждом шагу. Прямо диву даёшься: телевизор смотрят, Интернетом и сотовой связью пользуются, а ленточки разноцветные на удачу и «сбычу мечт» то и дело на вилы привязывают... (Ну не дерево же им, в конце концов, ради этого из Коломенского на сцену тащить!)

Кроме Ивана Лоскутова, исполнителя «немой», но такой выразительной роли поросёнка Борьки, мне хотелось бы отметить Николая Шатохина, игравшего Михаила. Этот артист буквально жил на сцене; все его чувства, обостренные до предела, воспринимались зрителями как настоящие. А когда он колотил дубиной по поросячьему загону, мне, если честно, было страшновато: а вдруг доски не выдержат, и страшный удар обрушится на голову Борьки!

Отмечу также развесёлую игру Алексея Блохина: он исполнял роль Витьки, «местного Петросяна». В каждом селе, в любой деревне есть такой балагур: как правило, уже немолодой, пьющий и одинокий. Делать ему особо нечего, вот и занимается он тем, что разные байки травит, денежки на выпивку «стреляет», да тех, кто его ещё не знает, разыгрывает. Дядька в общем-то безобидный, да и Борьку помогать резать отказался. Есть и у него, значит, свои моральные принципы.

Чем ещё поражает эта, в общем-то, простая, без особых изысков постановка? Думаю, что своей «настоящностью». Уже с первой минуты просмотра ты начинаешь сопереживать героям спектакля, а ещё через некоторое время словно «втягиваешься» в диалоги, споры, рассуждения. Просто безоговорочно веришь всему тому, что происходит на сцене! И совсем не важно, что ты - весь из себя такой городской и в глаженом костюмчике, а они в серых ватниках свадьбу справляют. Ты все равно уже там, среди них, и они, представь себе, готовы принять тебя любого: и в радости, и в горести. Ну, может, только Витька «Петросян» остроту какую на твой счёт отпустит, и все дела.

И - о, чудо! Ты вдруг понимаешь, что и тебе совершенно не в лом принять этих людей как родных в своей чистенькой городской квартире...

Итак, резюмирую: пьеса великолепная; спектакль новаторский, не затянутый, жизненный, прекрасно поставленный и сыгранный. А deja vu, испытанное мною при просмотре, сделало его ещё более интересным.

————————-
* Яратон (удм.) - любовь.