Когда студент богаче преподавателя

     Самой яркой и заметной чертой современной жизни стало, вне всякого сомнения, чрезвычайно резкое, доселе еще небывалое по своим масштабам имущественное расслоение общества – или, правильнее было бы сказать, не просто расслоение, а беспрецедентно контрастное разделение граждан всей страны на две крайние группы: с одной стороны, на весьма состоятельных людей, имеющих возможность ни в чем себе не отказывать, а с другой стороны – на тех, кому лишь с великим трудом удается кое-как сводить концы с концами. К большому сожалению, в этом явлении, как и во многих других случаях, наглядно показало себя типичное российское свойство кризисной общественной жизни – практически полное отсутствие так называемой золотой середины, то есть сколько-нибудь значительной и ощутимой социальной прослойки, которая, не претендуя на бьющую в глаза избыточную роскошь, в то же время не чувствовала бы себя постоянно и во всем стесненной слишком скромными размерами доходов, когда получаемой заработной платы худо-бедно хватает только на пропитание и удовлетворение самых элементарных бытовых потребностей, но уж никак не на полноценную и качественную жизнь, достойную честно трудящегося человека.

     Вот и вузовская среда, как эти ни печально, тоже не стала в этом плане каким-то исключением. Наоборот, именно здесь расхождение между собой противоположных полюсов материальной обеспеченности выражено наиболее очевидно и непосредственно. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь старые институтские стены ежегодно видят всё новые и новые поколения молодежи, непрерывно пополняющей студенческие ряды и вступающей под своды традиционного классического храма науки прямо из шумного и пестрого окружающего мира, подчиняющегося пресловутым законам рыночных отношений. Увы, далеко не всегда эти законы несут в себе только позитивное начало, – очень часто в академические аудитории привносятся отнюдь не лучшие свойства обывательской стихии, которыми за последние несколько лет как-то неожиданно быстро успела проникнуться немалая часть растревоженного и перебаламученного общества, до сих пор нравственно теряющегося при выборе адекватных жизненных ориентиров.

     На первом месте среди таких настораживающих тенденций следует, пожалуй, назвать абсолютную бесцеремонность и откровенную нахрапистость в достижении прагматических целей преимущественно материального характера. Да, конечно, эти качества действительно могут пригодиться и наверняка постоянно пригождаются для успешного ведения коммерческих дел при новом экономическом раскладе с явным креном в сторону незамедлительного получения максимальной прибыли, но они чересчур уж дисгармонируют с исторически сложившимися в вузовской среде глубокими традициями вдумчивости, основательности и добросовестности, которые настоятельно требуются для полноценного и всестороннего овладения фундаментальным образованием и профессиональным мастерством. Многим нетерпеливым представителям молодого поколения такой долгий и трудный путь к самостоятельному и объективно обоснованному укреплению своего положения в жизни кажется и чрезмерно медленным, и невыносимо скучным, а самое главное – вовсе не выгодным для них, нацеленных на безотлагательный и моментальный успех. Постепенность и неторопливость им абсолютно чужды: они уже успели привыкнуть, видя вокруг себя вдоволь соответствующих примеров, к возможности буквально одним махом приобрести уже прямо сегодня все желаемые ими материально осязаемые блага, и эта поспешная установка на безотлагательное удовлетворение сиюминутных запросов становится для молодых людей, решивших все-таки получить высшее образование (авось диплом когда-нибудь в будущем понадобится и пригодится), очень сильной помехой не только в серьезной учебе, но и в приобщении к любому виду науки и культуры. Всё дело в том, что юные, но уже весьма хитроумные головы тех, кто имеют формальный статус студента, заняты совершенно посторонними вузовскому контексту сугубо своекорыстными расчетами: где бы и как бы побыстрее провернуть какое-нибудь коммерческое дельце, сулящее верный и немедленный успех, а вовсе не надеяться на постепенное достижение прочного профессионального положения в выбранной специальности когда-нибудь потом, в еще не вполне ясном и не очень-то просматриваемом будущем. «Чисто конкретное» сегодня, как говорится, гораздо лучше и надежнее, чем всякое там гипотетическое завтра?

     А если так, то в результате получается, что практически всё время у таких псевдостудентов, главным образом скрывающихся в институтских коридорах от армейского призыва, занято чем угодно, но только не их прямыми обязанностями в качестве представителей учащейся молодежи, а возникающая время от времени, как правило аккурат накануне сессии, досадная необходимость все-таки хоть наспех проштудировать сухую теорию, не говоря уж о закреплении каких бы то ни было практических навыков, искренне воспринимается как ненужная и навязанная обуза, от которой неплохо было бы отделаться любыми способами, какие только удастся придумать. Понятно, что при таком специфическом отношении к делу трудно было бы ожидать даже минимальных достижений на поприще образования.

     И это было бы еще только полбеды, если бы речь шла только о квазистудентах из групп коммерческого набора, которых становится с каждым учебным годом всё больше и больше, но пока еще, к счастью, не составляющих абсолютного большинства в общей студенческой массе. Дурной пример, как известно, заразителен, и под крайне пагубное влияние этой новоявленной «золотой молодежи» начинают невольно попадать некоторые их сокурсники и тем более одногруппники. Причина понятна: очень уж эффектно и завидно выглядят на фоне обычных скромных студентов их удачливые счастливцы-сверстники, привыкшие располагать и свободно распоряжаться такими внушительными суммами, в том числе и в твердой валюте, об эквивалентах которых «рядовым» участникам студенческого братства, с мизерными стипендиями и ничтожными случайными приработками, остается только тихо мечтать. Кто-то лихо подкатывает к институтскому крыльцу на престижной иномарке, а кто-то терпеливо добирается пешком от ближайшей троллейбусной остановки, каждое утро едва-едва протискиваясь наружу из переполненного до отказа салона общественного транспорта (предназначенного явно не для высшего общества). Кто-то одевается во всё импортное и новое, а кому-то приходится донашивать невзрачные пальто еще советских лет или, в лучшем случае, дешевые китайские пуховики с районного вещевого рынка. Контрасты чересчур резки и слишком бросаются в глаза. А ведь студенческая среда, как это присуще любой молодежной среде, отличается особой впечатлительностью и склонностью к почти бессознательному подражанию своим неформальным лидерам. Вот и пытаются тянуться многие вчерашние тихони-«ботаники» вслед за новоявленными богачами-нуворишами, в отчаянии забрасывая учебные занятия ради поиска не очень-то гарантированных, зато столь заманчивых заработков, наивно надеясь в горячечной атмосфере погони за бешеной наживой и шальными деньгами суметь стать ничуть не хуже, чем их преуспевающие ровесники, в одночасье ставшие самодовольными хозяевами жизни.

     И трудно, очень трудно добросовестным, старательным, прилежным, но страдающим от материальной скудости беднякам-студентам убеждать себя рациональными доводами о том, что сейчас для них куда важнее методично и кропотливо подготавливать прочную основу своего будущего профессионального роста и самоутверждения, чем бросить всё и податься на поиски соблазнительных путей поспешного утоления потребительски-приобретательской жажды. Поневоле приходится задумываться о рациональном выборе между синицей в руках и журавлем в небе. Если бы ответ на эту дилемму был так однозначен и очевиден!..

     Наконец, еще один существенный аспект внутривузовского неблагополучия и ненормального состояния системы высшего образования в нашей стране. Как должен чувствовать себя преподаватель, посвятивший долгие годы фундаментальной подготовке к научно-исследовательской и популяризаторско-преподавательской деятельности, достигший, может быть, немалых успехов в своей сфере специальных знаний – и вдруг оказавшийся, как выясняется, по величине своей зарплаты (слава богу, что хоть выдаваемой все-таки вовремя) в буквальном смысле на уровне прожиточного минимума, если еще не ниже такового? С какими мыслями вынужден он смотреть в глаза студенческой аудитории, среди которой почти наверняка есть те, кто даже не скрывает своего финансового превосходства над ним, при этом не очень-то налегая на учебные дисциплины, да и вообще, мягко говоря, не демонстрируя выдающихся интеллектуальных данных?

     Вот и вынуждены против своего желания многие преподаватели, чтобы более или менее нормально обеспечивать и самих себя, и свою семью, в массовом порядке увольняться из вузов и переходить на другую, несравненно лучше оплачиваемую работу, или, оставаясь все-таки на месте, отдавать максимум свободного времени отнюдь не профессиональному самосовершенствованию и квалификационному росту, а всевозможным коммерческим приработкам, чуть ли не частному репетиторству и негласному написанию курсовых и дипломных работ за лодырей-заказчиков, готовых решить все свои учебные затруднения, так сказать, за наличные деньги, благо что недостатка в финансах или избытка совестливости у таких прошаренных хитрецов обычно не наблюдается. Предосудительное занятие для сотрудника вуза? Да, конечно, кто ж спорит с этим. Но попробуйте-ка подсказать какой-нибудь другой реальный способ хоть малость ослабить долговую петлю и законным способом подняться над чертой бедности.

     Так стоит ли после всего этого удивляться тому, что уровень высшего образования в нынешних условиях сплошь и рядом оказывается не на должной высоте? Или тому, что дефицит качественных преподавательских кадров всё время растет, тогда как уровень выпускаемых институтами, университетами и академиями эрцаз-специалистов, наоборот, продолжает затяжное падение? И чего ждать в дальнейшем, если эти опасные тенденции не удастся остановить, а кризисную ситуацию радикально исправить?

     Выход здесь видится только один: надо во что бы то ни стало обеспечить преподавательскому составу приемлемые условия – не просто существования и выживания, а полноценного развития и совершенствования. А для этого необходимо наконец-то начать по достоинству оплачивать труд, потребность в котором остро испытывает всё общество, если оно и впрямь заинтересовано в своем будущем и действительно заботится о неизбежном завтрашнем дне. Пусть, наряду с процветанием оборотистых дельцов-коммерсантов, будет в столь же отличном состоянии и высшая школа России, да и вообще вся отечественная школьная система. Пусть непременно отыщутся достаточные государственные средства на достойную поддержку высококлассных специалистов, способных передавать свои знания, опыт и личный пример новым поколениям, только еще вступающим во взрослую жизнь. И пусть искренне уважение большинства граждан вызывают не только лишь торговая жилка или посредническая расторопность, а прежде всего готовность к творческому созидательному труду на благо всех людей, справедливо заслуживающих гораздо лучшего и по-настоящему цивилизованного отношения к себе.

     Октябрь 1995