Страшная речь

Листва - прощальная речь деревьев. И сейчас листья говорливы. Я слышу их круглосуточно. Угрожающий шелест сменяется истеричным скрипом. Последний говор, финальный лепет на забытом наречии. И там все о смерти, конце и беспамятстве. Страшная речь.

Слова ложатся друг на друга, укрывают землю. Кучи фраз горят перед закатом и сквозь дым видны гласные и точки. Сквозь пепел проступают согласные и тире. В пламени мечутся запятые, вопросы и восклицания. Деревья отрешенно смотрят на это. Безучастно внемлют  собственному голосу. Сами ему не верят. Оторвавшийся от ветви лист обретает свободу, самостоятельность. На миг, пока летит. Упав же - становится одним словом в бесконечном предложении, в размытой повести, финал которой - зима. С ее тягой к трагичной краткости. К белой паузе после эпилога.

После зимы слова станут частью античной поэзии земли. О них уже никто не вспомнит. Они прозвучали, конец обернулся началом, все - ложь. На тоненьком побеге развернется молодая почка. Ароматная, клейкая, живая. Нежащаяся в тепле, изнутри омываемая сладким соком. Зеленая буковка. Никто не заставит ее смотреть вниз. Да и что она рассмотрит сквозь траву, с высоты? Разве способна узнать речь в черно-бурой мешанине полусгнившей чешуи? Умеет прочесть смысл в неловко скрытых следах времени? Ничего она не может. Ничего не знает. Не видит плана на ее зелень, на ее мягкость и клейкость.

И потому она счастлива. Ветер не выдаст страшную тайну, дерево не поведает тихим шепотом о ее перспективах. Радостная буковка ширится, растет в слово. И чем больше ее радость сейчас, под нежным весенним солнцем, тем бурлящей будет ярость после, осенью. Таков план, да, таков план.