Как она может

Однажды утром, когда моя невеста Марина ушла за покупками, я решил пройтись по квартире. Спина в этот день болела особенно сильно, и не давала возможности даже вздохнуть спокойно.

Встав с кровати, я сделал маленький шаг к высокому комоду из темного дерева и оперся на него, чтобы накинуть свой халат. Осторожно, небольшими шагами я передвигался от комода к стулу, от стула к шкафу, от шкафа к двери. Таким образом, я небольшими "перебежками" добрался до своего пункта назначения – окна на кухне. Мне особенно нравится вид из этого окна. Сквозь зеленые кроны деревьев совершенно не видно тропинок, детских площадок и беседок в нашем дворе. Кажется, что все серые и однообразные многоэтажки парят в зеленых облаках. Опустив взгляд, я заметил множество конвертов на подоконнике. Марина всегда складывает все газеты, журналы и почту сюда. Я не собирался читать письма, но все же решил провести рукой по ним. Уголок одного из конвертов по-особенному выглянул из груды своих собратьев, и я решил взять его в руки. Письмо было не от конкретного человека, а от какой-то организации, и адресовано Марине. Когда я наконец понял от кого письмо, сердце сжалось злостью, а спину вдруг пронзил жесточайший приступ боли. Я осторожно достал из конверта сложенный вдвое лист, прочитал все, что там было написано.

Когда пришла Марина, я уже лежал в кровати, будто бы и не вставал.

– Привет, милый мой! – радостно прощебетала Марина и подошла ко мне с поцелуем. Я злился, не ответив на поцелуй, а в голове моей крутился лишь один вопрос: «Как она может?»

Марина привыкла к моим перепадам настроения и, казалось, просто не заметила, но так бы подумал человек, который ее не знает. А я знаю, поэтому заметил, как глаза ее сверкнули.

– Мне надо тебе кое-что сказать… – дрожа, начал я, стараясь зацепиться за злость, зародившуюся во мне.

– Что такое? – подскочила Марина и села рядом со мной, внимательно рассматривая мое лицо.

– Я думаю, что женитьба – плохая идея.

– Ох! Ну мы это уже сто раз обсуждали, Миша! Я хочу быть с тобой, а все остальное неваж…

– Я не хочу быть с тобой, Марина! – резко перебил ее я.

Она с подозрением рассматривала мое лицо, словно искала что-то невидимое, что откроется лишь ей одной.

– Что ты такое говоришь? – на ее лице застыла странная полуулыбка, словно на меня смотрит Мона Лиза.

– Я говорю, что не люблю тебя. Ты сделала для меня очень многое, я ценю это, но хватит. Мне надоело. Ты за моей спиной… – я замолчал, не зная, как продолжить, а в голове: «Как она может?»

– Я не понимаю! Ты снова встал не с той ноги? – ее глаза были направлены теперь куда-то в сторону, и я почувствовал облегчение. Теперь я смогу сказать все так, как прокручивал в голове последние пол часа.

– Я не желаю прожить всю жизнь с человеком, на которого я и смотреть больше не могу, – я переходил от одного к другому, все отрепетированные фразы путались в моей голове, но я говорил. – Хватит! Хватит уже мне сидеть у тебя на шее. Я хочу, чтобы ты уехала как можно быстрее. Я не хочу грубить, но эта твоя вера в счастливое будущее… Знала бы ты как раздражает меня твоя вечная улыбка. Невероятно, как я терпел все это время. Я использовал тебя! – я ткнул пальцем в воздух и закивал, одобряя только что сказанное. – Ты радовала меня до аварии, твое милое личико, красивая фигура, вроде бы не глупая в некоторых вещах, но на этом все. Я не люблю тебя. Авария дала мне это понять.

– Как же ты можешь так со мной? – ее взгляд заполонили слезы, и я чувствовал сомнение в голосе. Она не верит. Мне захотелось обнять ее, пожалеть и сказать, что это глупость. Да, я встал не с той ноги. Но в голове снова зазвенело: «Как она может?»

– Я еще до аварии хотел с тобой расстаться. Но ты была так прекрасна в постели, что я не смог отказаться от такого секса. А потом я использовал тебя. Я видел, что ты меня полюбила и решил, что сиделка мне на первое время понадобиться. Вот и обманул тебя, что тоже люблю, и вся эта чепуха. Но сейчас я вижу, что не смогу терпеть тебя ни минуты.

– Я не верю, – воскликнула Марина, вдруг резко развернувшись и заглянув мне в глаза. Я словно безумец загорелся своей речью и чувствовал, как ненависть распространяется по венам.

– Глупая ты девка! – рявкнул я.

– Зачем ты так со мной? Я ведь всю себя отдала. Ты ведь останешься один… – невидящими глазами устремилась она вдаль и бормотала теперь что-то невнятное.

– Моя мама звонила, она приедет с Испании и будет ухаживать за мной, – бросил я ей.
Марина замолчала. Мое терпение уже трещало. В голове то и дело всплывал образ письма, которое я сегодня прочел и повторялся вопрос: «Как она может?»

– Собирай свои вещи и уходи, – тихо сказал я и голос мой немного вздрогнул. В эту же секунду, словно что-то заподозрив Марина взглянула на меня. В глазах ее тлела надежда.

– Этого я не хотел говорить, но я вообще познакомился с тобой, чтобы просто переспать, а потом мы с Гошей поспорили, что я смогу обманывать тебя год. Он говорил, конечно, что не смогу, но ты знаешь, что со мной лучше на деньги не спорить, – я улыбнулся.

На лице Марины отразилось презрение.

– Это шутка такая дурацкая? – бросила она, а я молча выжидал. – И сколько же он тебе проиграл? – с отвращением спросила Марина.

– У-у-ху-ух! – присвистнул я, улыбаясь, – Мы на штуку баксов поспорили.

И все тот же конверт и все тот же вопрос: «Как она может?»


***


Спина моя заныла с двойной силой, когда она громко закрыла за собой входную дверь.

Конечно же никакого спора не было. Я полюбил ее с первого взгляда. Теперь я отчетливо это понимаю. Я люблю ее и сейчас.
Вопрос: «Как она может?» все еще звенел в моей голове. Как она может хоронить свою жизнь ради меня. Как она может быть сиделкой для инвалида, который никогда не сможет стать полноценным человеком и даже наоборот, после перелома позвоночника в 3 местах – мне будет лишь хуже. Как она может хоронить свой талант, когда ее приняли в престижный университет искусств. Письмо, которое я прочитал сегодня с утра, которое так манило меня уголком конверта, помогло принять мне правильное решение. Сначала я разозлился, что Марина подала заявление на поступление в университет в тайне от меня, но потом понял, что она все правильно сделала. Ей всего 23. Она и так не смогла поступить из-за отсутствия финансов после колледжа и потеряла столько времени, а теперь я буду ее тормозить? Нет уж! Не будет Марина вместо того, чтобы учиться, помогать мне помыться, поесть, встать, сесть или лечь. Нет уж! Она угробит свою жизнь, и потом будет винить и ненавидеть меня. Так пусть ненавидит сейчас, но жизнь ее при этом не будет прожита зря.

Да, ей сейчас больно, но по-другому она бы не ушла.


***


Вот уже неделю я лежу в кровати и не могу подняться. Спину защемило. Нерв стреляет так, что даже в глазах темнеет. Я пытался писать своей матери, но она не отвечает. На звонки тоже… Конечно, я врал Марине об обещании мамы, но втайне надеялся.

Я теперь всем безразличен. Здоровый и богатый Миша нужен был всем, а нищий инвалид – лишь Марине. Я никого не виню. Это жизнь. Свою – я подарил Марине. И ни о чем не жалею.