Про страх, трамвай и огромные лужи

- Проходите, устраивайтесь, хотите подушечку под спину? Под плечи? Вам удобно? Теперь можете отдыхать и даже немного поспать.
В ее глазах столько нежности и тепла, что я таю. Улыбаюсь в ответ, устраиваюсь в кресле, почти лежа. Она поправляeт мне волосы. Тонкие запястья оказываются перед моим лицом, я медленно вдыхаю запах сандалового дерева, разглядываю одну за другой разноцветные бусины на ее браслетах. Бледно-розовая, красная, желтая... Закрываю глаза. Выдыхаю. Cпокойствие медленно разливается по моему телу. Проваливаюсь в полусон. Главное, никому не рассказывать, что я каждую неделю сплю на приеме у дантиста. Кто в это поверит? Кто любит зубных врачей?

Я люблю. Мою мадам Ватэль. С таким красивым именем – Флоранс.

Люблю тихую музыку в ее кабинете, вопросы про успехи детей в школе и про то, не проспала ли я сегодня утром будильник. Люблю ее ассистентку, мягкую и нежную Дарину, родом из Молдавии. С ее легкой руки меня здесь называют «мадам Зветлана», с ударением на последнем слоге. Это так красиво звучит в исполнении французов. Люблю, когда Дарина тихонько прикасается к моей руке и спрашивает по-русски, всё ли в порядке. Мне приходится сделать усилие и открыть глаза, да-да, все отлично, можно я еще посплю? Перевожу взгляд на врача, улыбаться со всякими трубочками во рту довольно сложно, но она меня поняла. «Отдыхайте, мадам»
Передо мной – окно от самого пола до потолка, а на нем - капли дождя соревнуются, кто первой добежит до земли. Одна за другой. Одна за другой. Дождь такой густой, что дом напротив почти не разглядеть. Только поникшие красные шарики герани на окнах. Черный пес прячется на крыльце. От яркого лета уже ничего не осталось, за окном – бесцветный холодный октябрь. Вода так сильно стучит по стеклу, что музыку в кабинете почти не слышно.

Снова закрываю глаза и расстворяюсь в шуме дождя.

Вижу девочку лет восьми в синей куртке с огромным капюшоном. Идет такой же холодный осенний дождь. Кругом бесконечные лужи и их никак не перепрыгнуть. Ноги начинают промокать. Но это неважно, главное – не перепутать номер трамвая. Мы живем совсем рядом с конечной остановкой, здесь проходят всего два маршрута – двойка и четверка. Большая черная цифра впереди и сбоку трамвайного вагончика. Но я все равно боюсь. А вдруг водитель именно сегодня ошибся и выставил не тот номер? Набираюсь смелости и спрашиваю у женщины рядом. Все верно, четверка. Значит, на развилке в центре города свернет налево. Как в музыкальную школу, каждый вторник. А сегодня мне на одну остановку дальше. Повторяю про себя непроизносимое название – «улица Дзержинского». Там на остановке - газетный киоск, а напротив – Детский мир. Надо сесть в начало вагона, иначе вывеску не увидишь. А вдруг газетный киоск убрали? Вдруг я не узнаю остановку и проеду дальше? Что тогда делать? Растерянно смотрю на взрослых рядом. Сможет ли кто-то из них мне помочь найти дорогу обратно? Ах да, я еще не доехала. Все в порядке. Вот большая развилка. «Вагон четвертого маршрута, следует в Горячеводск». Спасибо, дядя водитель, что не ошибся номером. Первая остановка после поворота – Дворец пионеров, здесь музыкалка. Потом – моя. Извините, вы будете выходить на следующей? Мама всегда так спрашивает, когда мы продвигаемся к выходу. Сегодня маму на работе не отпустили. «Дорогу ты знаешь, помнишь мы в прошлом месяце ездили к зубному? Осторожно, когда будешь переходить дорогу. Потом подойдешь в регистратуру, назовешь фамилию, и все – сядешь и будешь ждать, тебя позовут»

Не переживай, мам, я взрослая, я справлюсь, работай спокойно.

Конечно, я справлюсь, только пока не знаю как. Потому что «знаешь дорогу» - это сорок минут на трамвае в другой конец города. И я не помню, как мы туда ездили в прошлом месяце. Под проливным дождем не видно газетного киоска, но я привычно считаю остановки и запоминаю названия улиц. Это мои хлебные крошки, я их раскидываю, словно в сказке, чтобы найти дорогу обратно. За сорок минут ноги высохли. «Осторожно, двери открываются» Три ступеньки. Выхожу из трамвая. Газетный киоск справа от меня. Напротив – яркая вывеска «Детский мир». На дороге – настоящие реки из дождевой воды. Разбежаться и перепрыгнуть. Нет, опять намочила, по самые колени. Совсем чуть-чуть пробежать вниз по улице и свернуть налево. Открыть тяжелую дверь и проскользнуть в маленькую поликлинику. Детская стоматологическая. Самое страшное место для меня в нашем городе. Но зато здесь тепло и можно высушить ноги, пока ждешь очередь. Женщина из регистратуры спрашивает, где родители. А я не знаю, что отвечать. Я одна. «Бедная девочка, - вздыхает женщина, - ну, жди, доктор позовет». Нахожу свободное место. Жду. Не болтаю ногами. Рассказываю мысленно все стихи, что помню наизусть. В следующий раз возьму с собой книжку почитать. Ждать так долго. Мамы вокруг обнимают детей и шепчут: «Не бойся, больно не будет, если доктор разрешит, я останусь рядом и буду держать тебя за руку.» Нет, доктор не разрешит, я уже знаю. Никто не будет держать тебя за руку. Почему взрослые всегда обманывают? Отворачиваюсь от женщины рядом. Я придумала свой способ: когда совсем больно, можно взять платочек и сжимать его в кулаке. У зубного всегда больно. И это неправда, что укол помогает, с ним все равно больно. А если будешь плакать, то скажут, что неженка и могла бы потерпеть. Я потерплю. Я обещала маме справиться.
Когда я выйду из кабинета, будет только платочек в руке. Никто не обнимет меня сегодня. Я сниму синюю куртку с капюшоном с вешалки, с трудом открою тяжелую дверь поликлиники и выйду под дождь. Страх не найти остановку и перепутать номер трамвая будет мокнуть под дождем вместе со мной и моими ногами. Мама вернется с работы, спросит, как все прошло. «Все хорошо» - «Ну, молодец». Вот и весь разговор. Платочек до сих пор у меня в кулаке, потому что мне еще больно. Но мама об этом не спросит, а я не скажу. Она устала после работы, у нее много дел, а я обещала быть взрослой и справиться.

Я справлюсь, мам, не переживай. Мне восемь лет и я уже взрослая.

Мягкий голос Дарины возвращает меня в реальность. «Вы плачете, Зветлана? Вам больно?»

Нет, мне не больно. Больно было восьмилетней девочке, возвращавшейся домой под дождем с мокрыми ногами. Больно было мне двадцатилетней услышать от мамы: «Никогда такого не было, ты выдумываешь». Почему взрослые всегда обманывают? Почему не признают, что были не правы или просто не помнят? Неужели быть правым важнее, чем обнять ребенка, которому больно? Важнее, чем просто быть рядом? Я так не хочу. Я хочу слушать рассказы моих мальчишек про то, как прошел день в школе. Хочу радоваться, когда им удается преодолеть страх. Хочу обнимать крепко-крепко, когда они не справляются. Плакать вместе с младшим, потому что он разбил коленку и ему больно. Плакать вместе со старшим, потому что друзья в лицее обманывают – и это больно. Средний сын однажды показал учительнице, как можно написать его имя по-русски, а она отругала за срыв урока. Взрослые не задают нужные вопросы, не слушают ответы, и это обидно и больно. Я хочу быть рядом со своими сыновьями. Пока они не повзрослели и не научились скрывать, что им больно. Пока еще они разрешают плакать вместе с ними.

Прощаюсь с Дариной и Флоранс. «У вас остался платочек в руке, хотите его выкинуть?» На секунду замираю. Протягиваю скомканный платочек Дарине. Разжимаю ладонь. «Он мне больше не нужен, спасибо!»

Выхожу на улицу. Вдыхаю влажный осенний воздух. На моих щеках то ли слезы, то ли дождь.

А на дороге – настоящие дождевые реки. Разбегаюсь со всей силы и перепрыгиваю. Впервые получилось. Восьмилетняя девочка во мне радостно хлопает в ладоши. Мы с ней обе молодцы. Бегу до машины, не раскрывая зонта. Замечаю рядом со стоянкой магазинчик женской одежды.

Сегодня я вернусь домой чуть позже, чем планировала, но зато в новой синей куртке с огромным капюшоном.



Иллюстрация: Александра Артёмова ,
страница ВКонтакте "Лисьи сказки" https://vk.com/lisji_skazki
Александра, спасибо за этот поистине волшебный подарок!