Гл 5-6 Странная свадьба и брачная ночь

21+
Роман фентези категории ХХХ содержит сцены мучений. Кому такое читать не нравится - нажмите крестик в правом верхнем углу экрана. Спасибо!
Краткое содержание. Владимир, вывший прапорщик, а теперь контуженый импотент взял на воспитание на лето дочь своего погибшего командира, друга и по совместительству любовника его покойной жены. Его  обуревают страсти, насылаемые Ангелом Хранителем и Ангелом Искусителем.
А Софья, понимая, что мама смертельно больна и она останется одна на белом свете мечтает приручить контуженого, считая, что все средства хороши... Кончилось тем, что она разрешила маме выйти за опекуна замуж, а ее удочерить.

В 2019 году дата-отдел «Новой газеты» проанализировал 425 судебных решений по делам об избиениях, истязаниях, убийствах и жестоком обращении с детьми. В результате выяснилось, что 80% таких преступлений в России совершаются в семье.

5. Странная свадьба
Лето выдалось жарким и душным. Старые "Жигули" бывшего прапорщика не были оборудованы кондиционерами. Компания из отставного прапорщика, и Софьи чувствовали себя прокопченными сардинками в банке.
  Боже, дай нам благоразумие спокойно принять то, что мы не можем изменить; мужество, чтобы изменить то, что можем; и мудрость, чтобы отличить одно от другого
Рейнхольд Нибур "Молитва спокойствия"

Часть вторая Странная свадьба
5. Странная свадьба
Лето выдалось жарким и душным. Старые "Жигули" бывшего прапорщика не были оборудованы кондиционерами. Компания из отставного прапорщика и   Софьи   чувствовали себя прокопченными сардинками в банке.
"Служил, воевал и  в итоге ничего кроме крохотной пенсии и потери здоровья! А теперь на старости лет должен воспитывать дочь покойного друга, что наградил меня большими и ветвистыми рогами… Хороша, конечно, девка, но за что мне такое искушение? Но чего уж Господа гневить? Буду нести родительский крест, и исполнять родительский долг. Но иногда так хочется сменить родительский долг на супружеский. Это великий грех, но как удержаться? Может и хорошо, что контузия, и я ничего не могу…"

  Боже, дай нам благоразумие спокойно принять то, что мы не можем изменить; мужество, чтобы изменить то, что можем; и мудрость, чтобы отличить одно от другого
Рейнхольд Нибур "Молитва спокойствия"
***
Ангел Искуситель: Настало время испытать Владимира на прочность. Ему предстоит создать семью со вдовой его друга и удочерить Софью.
Ангел Хранитель: Ты же сам отобрал мужские силы после контузии. Это не честно! Какая тут семья!
Ангел Искуситель: Я отобрал, я и верну, но потом. Будет искушение им всем! И тебе нечего возразить. Каждый раз, наказывая Софью, он будет мучиться от бесполезного искушения.
Ангел Хранитель: Рано торжествуешь. Зло и добро слишком часто меняются местами. Впрочем, посмотрим. Он Софью еще полюбит!
***
Перед больницей мирно кормилась стайка голубей, они обнаглели до такой степени, что даже не взлетели, когда Владимир вместе с Софьей приехали встречать Марию.
– Мы неплохо ладили этим летом... – улыбнулся мужчина.
"Вот и заканчивается моя холостяцкая жизнь… А при моих проблемах лучше всего держаться подальше от женщин и тем более от хорошеньких девушек. Что же ты, идиот косолапый, делаешь? Каркала тебе ворона, каркала, а все без толку…"
– Да, знаю я, как вы тут лето провели. София мне все рассказала, – Мария вытерла платком взмокший лоб и села на переднее сидение, – и про крапиву, и про ремень, и про клубнику со сливками, и про раздевание догола. А вернисаж твой на стенках времянки я сама видела и оценила… Эротоман! И после этого Софья попросила меня выйти за тебя замуж.
Машина поехала прямо на голубей. Толстые сизари недовольно взлетели, уступая машине путь, и снова уселись, недобрым словом поминая на своем птичьем языке всю компанию.
– Да уж… – только и смог сказать водитель, стараясь следить за дорогой и не думать о том, что контузия отразилась и на его умственных способностях: ни один нормальный мужчина не согласился бы сделать то, что он сделает в самое ближайшее время.
Софья сидела сзади и грызла орешки.
– Мама, я сама согласилась! Лучше раздеваться перед одним мужчиной для порки в своём доме, чем перед каждым желающим совсем другое сделать в приюте, – вмешалась она в разговор. – А Владимир строгий, но справедливый!
Девушка глотнула воды из бутылки и передала ее маме.
– Я тоже так думаю, – Мария достала из сумочки несколько таблеток и проглотила их. – Владимир, поверь, Софья будет тебе верной и надежной помощницей. Нас, офицерских жен, так с детства воспитывают.
Машина подъехала к ЗАГСу.
"Кажется, я могу торжествовать победу! У меня теперь есть свой дом, правда еще недостроенный, и скоро будет своя комната. Но вот для себя не хочу такой свадьбы, – думала Софья, глядя, как чиновник ставит печати в паспорта Владимира и Марии. – Вот и все! Ни фаты, ни цветов... Контуженный мужчина и больная женщина... И все ради меня. Ради моего будущего. Удочерил официально, и штамп в свидетельстве о рождении есть. А еще мне пришлось пожертвовать ради этого своей девичьей скромностью, своей попкой и неоднократно. Моей несчастной заднице пришлось перенести столько, что я сама не понимаю, как вытерпела. Иногда мне кажется, что такое отношение ко мне и моему воспитательному месту мне самой начинает нравиться! В общем, в нашей новой семье здоровых нет!"
"Ох, грехи моя тяжкие, – думал отставной прапорщик, а ныне военный пенсионер Владимир Голубев, – служил, служил и выслужил… Жена, которую отпускают на свадьбу из больницы, а мне предстоит крутой медовый месяц в компании с падчерицей. И ничего не могу как мужчина! Гладиатор… только погладить и могу. Шикарная ситуация! Был когда-то прапорщиком, служил в санчасти, спирт посасывал… Теперь работаю сутками в охране. Имущество новых русских стерегу. Сторож, блин! Все семейство ехало в стареньких "Жигулях" из ЗАГСа домой. Женщины сидели на заднем сидении, каждая погружена в свои мысли.

Дома был торт из мороженого, утка с яблоками, лимонад для дочки и шампанское для взрослых. Гостей на свадьбе не было.
"Сегодня можно, – Владимир разливал напитки. – Не каждый день я женюсь!"
– Ну что, муженек, пойдем, проверим утку, – Мария встала из-за стола.
На кухне она сразу закрыла дверь.
– Я знаю, что ты мою Софочку любишь раздевать и пороть. Меня отец порол, – Софьина мама достала утку из электрогриля, – потом порол мой покойный муж, а как Софья у нас подросла, и ей ремня доставалось.
– Строгость нужна, – Владимир принюхался. Утка пахла очень аппетитно. – Так надо! Иначе офицерскую жену не воспитать. Женщина должна уметь терпеть боль и унижения. Только так можно научиться терпеть удары судьбы, стойко и безропотно переносить тяготы гарнизонной службы.
"Короче, итог за летние мучения: приют мне пока не светит, но приручение только началось, – рассуждала Софья, оставленная взрослыми без присмотра, – а попой и законным чувством стыда однозначно  придется пожертвовать!"
Воспользовавшись тем, что старшие ушли на кухню поговорить о взрослых делах, она налила себе шампанского вместо лимонада…
"Вкусная шипучка! – от выпитого щечки у девушки раскраснелись, а глазки заблестели. – Жаль, мама мне не позволяет ее пить, а я почти взрослая!"
***
Ангел Искуситель: надо  взрослым подсказать, что Софья делает. За одно проверим Софьину маму!
Ангел Хранитель: не думаю, что оба превысят свои полномочия!
***
Впрочем, ее выходка не осталась незамеченной...
– Так вот оно что! – мама появилась на пороге в самый неподходящий момент, когда Софья наливала себе еще порцию. – Кто это тут пьянствует? Высечь ее при мне! Сей момент! Посмотреть хочу, – Мария строго посмотрела на Софью и мужа. – Видали такую? Высосала наше шампанское!
– А может, простим? Все-таки наша свадьба, – Владимир нес утку на блюде.
– Вот именно поэтому и выпороть, не откладывая! А утка подождет.
"Вот и влипла, – Софья смотрела в пол, – вот и подарок на свадьбу!"
– Раз мама сказала… Софья, тащи стул из кухни! – приказал новобрачный, доставая ремень.

  Ангел Хранитель: Не ожидал от Софьиной мамы такой строгости.
Ангел Искуситель: Это ее последний реальный повод поучить дочку уму-разуму! А для нового папы – еще одно искушение!

Грустная Софья поплелась на кухню и притащила стул за спинку.
– Ложись животом на стул и заголяйся!
"Вот и доигралась!" – Софья поставила стул на ножки, опустилась перед ним на колени.
– Пожалейте, в честь свадьбы… – она легла животом на сиденье и задрала подол.
– Ну, голопопая, получай! – мужчина сложил вдвое ремень и положил его вдоль попки, но не в полную силу.
– Трусы пусть снимет, – приказала мама.
– Команда ясна? – Владимир шлепнул ремнем девушку еще раз. – Выполняй!
Софья вскрикнула от первого же стежка, но тут вскоре прилетел второй в напоминание, что нужно снять трусики. Пришлось снова лезть к попе и обнажаться совсем. Впрочем, девушка оставила бельё на верхней трети бёдер.
– Продолжаем, – папа стегнул еще два раза.
– Мало! – уточнила мама. – Еще три раза, а там посмотрим, – она посмотрела на качество работы. Попа покраснела, но кровавых просечек не было.
"В хорошие руки отдаю, – решила она. – С ним Софочка не пропадет!"
Софья взвизгивала после каждого стежка и дёргалась.
"Привязанной на лавке-то оказывается легче, – пронеслось в голове, – вот и подарок мне!"
– Руками не пытается прикрыться, – усмехнулся новобрачный, – ученая!
Софья проигнорировала эти слова, покрепче ухватившись за ножки стула.
– Сейчас... – он ударил ремнем наискось. – Это тебе за шампанское без спроса!
Софьина голова со стоном вскинулась вверх. На глаза навернулись слёзы.
– Привяжите, – простонала девушка, – не вылежу!
Из глаз Софьи покатились крупные слезы.
– Понятно. Протяни руки, – мама взяла руки девушки в свои. – Хлестни еще пару раз.
Женские ручки, хоть и больной женщины, были натренированы так, что вполне могли заменить наручники... Но мама энергетически ощутила все, что чувствовала дочь.
Софьин подол от вставания опустился на своё место, но девушка не стала спорить и протянула маме руки, прикрыв глаза, чтобы та не видела её взгляда в моменты стежков.
– Уй! – Софья напряглась всем телом, вздрогнула от ударов, дёрнула ножкой и расслабилась.
"Она хочет соблазнить контуженого прапорщика, – подумала мама, – хочет его в себя влюбить. Наивная дурочка!"
Софья действительно этого хотела... Но сейчас была занята не этим. Поза на стуле была куда как соблазнительнее на её взгляд, чем просто стоя.
"Наш брак – последняя моя надежда спасти девушку от приюта, и ничего лучше, чем этот контуженый зверь, не нашлось. Нет ни времени, ни возможности найти ей папу лучше. Но она моя дочь, значит, научится им управлять. Впрочем, придется пожертвовать попкой. Потерпит!"
Мама всегда понимала дочь не только с полуслова, но и с полувзгляда.
"И почему я контуженый импотент? – Владимиру очень захотелось выпить, но шампанского уже не осталось. – Вот и свадебка на славу!"
– Советую не давать ей спуску, – мама отпустила руки, – девушка умеет готовить, убираться и мыть посуду. И ей негоже прикидываться неумехой! Обузой она не будет. А теперь подержи ей руки, я покажу, как надо воспитывать девушек!
"А вот и от мамы подарок", – Софья только тихонечко всхлипывала. И тут мама сложила ремень вдвое и раскрутила его над головой.
Петля ремня рассекала воздух с тихим гудением, напоминающим полет сытого шмеля. И вот эта гудящая, уже невидимая глазу петля впилась в тело Софьи.
"Вот это да, – подумал Владимир, – чувствуется педагогический опыт!"
"Последний раз в жизни секу Софочку, – мама припечатала попку еще пару раз, – но надо дать ей родительское напутствие. Иначе пропадет!"
Софья уже не кричала, она только жалобно выла.
– Ну вот, хватит, – Мария вернула мужу ремень, – теперь понятно, как надо поддерживать дисциплину?
Получив свободу, Софья стала, не стесняясь взрослых, натягивать трусики, а потом оправила подол платьица.
– Прости меня, мамочка, – прильнула девушка к груди и расплакалась, обняв маму.
– Семейная идиллия... – Владимир швырнул ремень в угол, – Софья, ты поняла, что тебя ждет?
– А теперь покажи папе, как ты умеешь мыть посуду.
– Да! – продолжила девушка плакать на груди у мамы.
Оторвавшись от мамы, утирая слезы, Софья пошла в кухню наводить порядок, а заодно и умыться.
– Если бы я не знала о твоих мужских проблемах, – вздохнула Мария, – я бы пообещала оторвать тебе яйца, в случае если... Но тебе это без надобности. Можешь смотреть на нее – голую. Но береги ее! Или с того света достану! Ты меня знаешь! Я офицерская жена!
В остаток ночи Софья представила себя на берегу пруда вокруг ни души. Надеть трусики она на себя не решилась. "Теперь мамы не будет и новый папа получит меня всю!" – От этих мыслей внутри тела прошла волна, что не раз бывало после порки. Она положила руку на живот, и  пальцы скользнули по лобку, ощутили сладкий  жар. Чуть было не отдернула руку назад, но удержалась.
Через какое-то время ей показалось, что от прикосновения там внутри все а начало гореть. Сердце гулко стукнуло. Прикрыла глаза и слегка закусила нижнюю губу. Пальцы заиграли на губках. Кончиками пальцев она чувствовала влагу. От грешного удовольствия пальцы слегка дрожали, да и ноги тоже. Софья отдалась на волю своих чувств, и не заметила, как задремала.

6. Брачная ночь
***
  Ангел Хранитель: Ну что, теперь он законный муж и официальный опекун.
Ангел Искуситель: Теперь искушения нашим грешникам только усилятся!  Даже обидно, что мама скоро отправится к нам!
Ангел Хранитель: Она законная жена, хоть и не венчанная!
Ангел Искуситель: На нее разнарядки нет! А жаль! Ввести ее в грех напоследок! Но Софье спокойно спать не дам!
Ангел Хранитель: Это только крепче их всех свяжет. Не возражаю!
***

Ворона на свадьбу отъелась так хорошо, что с трудом долетела до своего гнезда. "В соседстве с людьми есть свои преимущества", – решила она.
Брачную ночь решили провести не во времянке, а в недостроенном доме.
Вечером супруги легли на одну кровать. Странная это была брачная ночь, грустная и печальная.
– Знаешь, Мария, – Владимир сел в постели, – как мужчине мне грош цена…
– Мне, как женщине, – тоже… На мне ведь парик. После химиотерапии своих волос нету.
– Но я хочу сделать тебе маленькое удовольствие… Массаж… Ножки раздвинь!
Мария не была маленькой девушкой и давно уже ничему не удивлялась.
"Я, кажется, понимаю, почему женщины из гарнизона частенько к прапорщику на массаж в санчасть бегали…"
Владимир ввел два пальца во влагалище, а большой палец поставил на клитор. Свободной рукой он погладил женский живот. Мария вздрогнула, слегка согнула ноги в коленках и расслабилась.
Бывший прапорщик знал, что и как надо делать. Не прошло и пяти минут, как Мария выгнулась дугой и сладко застонала.
"И его жена от такого-то ловкого мужика на сторону бегала, – почему-то вдруг подумала Мария. – Я, пока наши воевали, морду ей разок по-простому набила. Чтобы мужиков не уводила из семьи. Теперь скоро на том свете свидимся…"
– Спасибо! – Мария поцеловала в губы Владимира. – Мой последний в жизни оргазм… Будет, что в больнице вспомнить! Не возражаешь? Я читала, что в Таиланд ездят ветераны второй мировой, и им там хорошо. Я не юная тайка, но кое-что умею… – она приникла губами к вялому отростку.
Владимир закрыл глаза. Ему было очень хорошо… И тут он подумал о голенькой Софии, что всхлипывала на чердаке времянки…
"А что-то в нем осталось", – Мария покатала языком фалл, хоть и не восставший, но слегка увеличившийся в размерах…
– Владимир, ты говорил мне о клятве, – женщина выпустила фалл изо рта. – Держи ее! К сожалению, я не могу оставить Софье большого наследства. Квартира казенная, деньги за Чечню потрачены на мое лечение... Впустую! Слушай, – Мария смотрела в потолок, – я очень виновата и перед тобой, и перед дочерью. В другой раз рассказать, может, и возможности не будет. Я твой супруге, уж извини, начистила рыло за шашни с моим мужиком.
– И правильно сделала! – Владимир прижал к себе горячее тело. – Она этого заслуживала.
В окно спальни заглянул месяц, осветив помещение холодным недобрым светом. Ночная бабочка билась о стекло, наивно пытаясь вылететь на улицу.
– И на тебя, грешного, взвалила такую обузу, Софочку мою поднимать. И самое главное, я слишком жестоко ее высекла за бокал шампанского, – женщине вдруг стало очень жалко бабочку, она встала и, открыв форточку, выпустила ее на волю. – Я не хочу чувствовать себя остаток жизни виноватой. Вину надо искапать! Ты мне поможешь?
– Как? – не понял супруг.
– Выпори меня, – Мария повернулась, сняла через голову ночную рубашку и посмотрела мужу в глаза.
– Да, интересное предложение в ночь после свадьбы. Но если ты так хочешь – ложись. Только чтоб Софья ничего не услышала.
– Да, – коротко и тихо произнесла Мария, укладываясь на живот. – Сколько ей дал, столько и мне.
– Возьми в рот, – муж дал ей свернутое вафельное полотенце, – и приподнимись, я положу тебе под живот подушку.
Мария взяла полотенце за концы и зажала его зубами, приподнявшись на локтях и коленях, чтобы можно было положить под живот подушку.
– А теперь, – Владимир сложил ремень вдвое, – приступим!
В темноте, при лунном свете, слабо пробивавшемся через маленькое окошечко времянки, женщина на диване казалась бледной русалкой, колдовскими силами выброшенной на старый диван...
Впрочем, русалкой она не была, а вот из-за болезни была бледной в самом прямом смысле. И на вид ненамного плотнее воды.
"В полную силу бить больную жену не буду, – решил мужчина, – но раз она того хочет..."
Первый удар обрушился на круглую попку. Тело женщины напряглось, а сама она застонала сквозь полотенце.
Второй удар пришелся петлей ремня в место, все исколотое иглами эскулапов-онкологов. Женщина дёрнулась, сильно прикусив полотенце, и застонала громче.
Новый удар попал чуть выше ягодичной складки.
– Может, хватит? – тихо спросил Владимир.
Отстонавшись после третьего удара, Мария освободила рот от полотенца, которое уже было основательно обслюнявлено, и твердо ответила:
– Сколько мы дали моей дочери – столько и мне дай!
– Ну, как скажешь, – и два удара легли на попку, как Андреевский крест.
Мария едва успела прижать полотенце ко рту, но вскрик от такого стежка вырвался наружу.
***
Ангел Искуситель: Не дам Софье спокойно спать! Месяц ей в окошко!
Ангел Хранитель: Софья и так не спит! П вот маму Софьи мучает совесть! Твоя работа?
Ангел Искуситель: Нет. Совесть сама пришла!
***
Месяц в это время решил, что надо заглянуть и к Софье.
"Выпороли вдвоем!  – Девушке после свадебного подарка не спалось. – Благословили!" Холодному визиту месяца она была почти рада.
Пальчиком она нашла заветную горошинку и тихонько терла ее, надеясь, что после такой манипуляции ей удастся расслабиться еще раз. Он смотрела на обрешетку и стропила, служившие в недостроенной комнатке потолком, и думала, как хорошо будет, когда закончится стройка, но тут в ночной тишине ей показалось, что мама внизу вскрикнула.
– А это что такое? – девушка приподняла голову и прислушалась.
"Ничего не понимаю!" – Софья одернула ночную рубашку и прислушалась. Тихий вскрик повторился.
Страх и любопытство подняли Софью с постели и девушка медленно, стараясь не скрипеть лестницей, стала спускаться вниз.
Мария успела теперь взять в зубы полотенце, и стон получился достаточно тихим.
Софья замерла на скрипнувшей ступеньке, но, как только услышала хлопок и мамин стон, быстренько, продолжая соблюдать тишину, сбежала вниз и осторожно заглянула в комнату.
Голый мужчина хлестал распластанную на кровати Марию ремнем! И делал это совсем не шутя… Женщина вздрагивала всем телом, но, убрав руки под живот, даже не пыталась прикрыть попку.
– Так надо, – Владимир ударил еще раз…
И тут Софью выдал свет, прорвавшийся из-за приоткрытой двери.
– Софья, – мужчина обернулся на свет, – марш в свою комнату!
– Дядя Володя, зачем ты бьёшь маму? – Соня, вместо того, чтобы убраться, вошла в комнату.
– Тебе не понятно? – мужчина и не подумал прикрываться... – Твоя комната наверху! А с твоей мамой я сам разберусь!
– Тебе надо два раза повторить? – вмешалась в разговор Мария.
– Маме и так плохо. Зачем ты её мучаешь? – девушка решилась на неповиновение. – Хочешь помахать ремнём – положи на её место меня! Пожалей мою маму!
Услышав слова дочери, Мария горько заплакала. Силы ее иссякли.
– Каждый получает то, что заслужил, – Владимир поманил девушку пальцем, – твоя мама получила за свои прегрешения, а ее дочка получит за то, что без спроса ворвалась в комнату родителей ночью. Мария, я прав?
– Что такого сделала мама, что ты её порешь? – посмотрела Софья на Владимира и не тронулась с места.
Со стен убогой комнатушки на эту печальную картину смотрели голые женщины из старых журналов.
– Я сегодня была к тебе жестока и несправедлива, – ответила за Владимира Мария, садясь на диван и спуская на пол ноги, за что и получила. А ты,   сейчас разденешься, подойдешь ко мне и ляжешь на мои колени... Сама понимаешь, безнаказанной такую выходку оставлять нельзя. Владимир, надень хоть штаны! Она еще маленькая на такое смотреть!
"А смотреть-то и не на что", – подумал мужчина, одеваясь.
"Ну вот, – Соня потянула сорочку через голову и, оставив её на полу, подошла и легла на мамины бёдра животом, спустив руки на пол, – пришла заступиться за маму, а сама от неё же и получу"
Ни мама, ни Владимир не отреагировали на её голое тело так, как хотелось Софье. Юное тело на маминых коленках мелко вздрагивало.
– Начинай! – мама звонко шлепнула девушку ремнем по попе. – А это от меня! И запомни, на будущее, не надо делать то, чего тебя не просят.
Мамин шлепок Софья выдержала молча. Удар Владимира вытерпела с громким стоном.
– Не лезь в комнату к родителям, – с каждым словом на Софью обрушивался новый шлепок болючей кожаной полосы.
– Я пришла защитить мамаааму, – проревела Софья, глотая слёзы.
Соня плакала и возражать больше не стала, молясь только о том, чтобы её прекратили драть.
– А у мамы есть защитник, – мужчина ударил еще два раза и остановился. – Мария, мне кажется, она получила достаточно.
Добавив еще два шлепка от себя, мама перевернула девушку, посадила её себе на коленки, стала целовать и утешать.
– Ты у меня молодец! Мужественная. Как и полагается быть офицерской дочери. Я горжусь тобой и очень тебя люблю!
Владимир стоял и не мог вымолвить не слова. Голые мама и дочка, обе в слезах, обе выпоротые им весьма сурово, сидели и плакали. Но не теми слезами, какими плачут от боли. Это были чистые слезы раскаяния и прощения.
– Софьюшка, ты ещё хочешь ремешка, – поинтересовалась мама, погладив девушку по голове, – или оденешься и пойдёшь к себе?

 
– Не хочу! – Скомкав ночнушку и прижимая ее к груди, девушка ушла в свою комнату. Остаток брачной ночи вся семья провела без сна.
Рано утром Мария встала и накормила всех завтраком, понимая, что это, скорее всего, последний семейный завтрак в ее жизни.
Утро доставило вороне настоящую радость. Давненько в мусоре она не находила столько объедков. Несколько утиных косточек она даже утащила про запас.
"Иногда и от людей есть польза! – подумала птица. – Но как много от них шума!"
– Вот и кончился мой отпуск. Софья, на тебе дом и хозяйство. Володя, подвезешь меня до больницы? – женщина с поразительным мужеством относилась к ближайшей перспективе, и умереть решила подальше от дома. – Слушайся воспитателя Володю, – мама поцеловала дочь на прощание. – Софья, прости меня, коль я в чем виновата!
– Я не сержусь! Нет вины у тебя никакой! А можно, я буду всегда называть дядю папой? – спросила девушка.
– Можно, если он не против!
– Конечно, не против! – Владимир не находил себе места. Все вокруг было неправильно, не так, как должно было быть, но сделать ничего нельзя.
Так кончилась недолгая супружеская жизнь молодой семьи.

Редакция 2024
Продолжение следует