Серия Просто жизнь Найдёныш

   В южном военном городке жизнь детей протекала спокойно и размеренно. Это у пап были учения, авралы, подготовки к смотрам, соревнованиям, праздничным выступлениям. Ребятки жили своей неторопливой детской жизнью.

   В тот год, я осталась без единственной подружки Светки. В начале лета мне исполнилось девять лет. Её отца перевели служить в Баку. Они сначала очень обрадовались, но потом, по первости, часто приезжали в городок в гости. Cкучали по шуму тенистых садов, неторопливой и беззаботной жизни, где: ребенок легко отпускался один на улицу, везде можно было строить шалаши, играть в куклы, плавать в большом бассейне с нежно-бирюзовой артезианской водой с пузырьками воздуха, которые облепливали тебя и смешно щекотались, отрываясь от тела во время плавания. Лето закончилось. У Светки на новом месте жительства появилась соседка-подружка. С конца августа поездки прекратились.

   Остальные дети - малышня до пяти лет. Играть с ними не так интересно. Под нами заселилась молодая семья с семимесячным малышом. Мальчик почему-то все-время начинал плакать примерно в одно и то же время. Я спустилась на этаж:

- Почему он так жалобно плачет?

- Зубки режутся. Ветер. Вот и не может уснуть.

- Оденьте его. Пойдем с ним погуляем.

   Татьяна, мама малыша, недоверчиво посмотрела на мой небольшой рост:

- Справишься?

- Конечно! Не первый раз.

   Максимку отдели в синий пухленький комбинезончик. Мы отправились на прогулку. Серое небо. В саду умиротворяюще гулял ветер в раскачивающихся ветвях плодовых деревьев, с нежным шелестом перебирая многочисленные листочки. С глухим стуком падали яблоки. Находиться в коляске и засыпать младенец категорически отказывался. Время от времени выгибался дугой, начиная плакать.

  Села на качели, затащив упитанного хлопчика на коленки.  Только первый раз качнулась и наш крикун, глядя в небо своими ясно-голубыми глазами стал мгновенно засыпать. Переложив ребенка в коляску, постучала в окошко его маме.

- Спит? Уже? Вот спасибо! Сейчас оденусь и выйду, - улыбнулась молодая жена лейтенанта- отпущу тебя гулять.

   Серое небо. Коробочный шорох сухих осенних листьев, гонимых ветром по дорожкам. Подошла, посмотрела на тёмную осеннюю воду, наполовину пустого, приготовленного к зиме бассейна. Скучно. Выкинула все мысли из головы, наблюдая, как летит по степи перекати-поле. Ветер разгулялся не на шутку. Обошла спортивную площадку и села на скамейку. Вокруг ни души!

   В такую погоду хороший хозяин из дома собаку не выгонит, мелькнула и погасла мысль. Ветер неистовствовал завывая в железных трубах спортинвентаря. 

 - Ладно. Пора домой. Скоро в клубе кино начнётся.

   Только встала, как послышалось лёгкое поскуливание. Потом пропало. Постояла. Послушала. Не слышно больше. Сделала шаг. Отчётливо услышала, не просто скулёжь, а настоящий безнадёжный, из последних сил, крик о помощи.

   За ограждение городка детям выходить категорически не разрешалось. Но что делать? Ведь там же кому-то страшно, плохо и очень одиноко! Семь бед - один ответ! Выскочила и побежала в степь. Периодически останавливалась, прислушиваясь. Скулёж становился всё слабее и короче, тонул в вое ветра. Отойдя от городка почти на километр, услышала звук совсем рядом, но вокруг была абсолютно чистая, хорошо просматриваемая степь. Опять замерла. Тишина. Осмотрелась по сторонам - пусто. Шла, не глядя под ноги и очень удивилась, когда нога провалилась в очень узкую траншею, вырытую для прокладки кабеля. Так! Здесь ещё не смотрела! Быстрым шагом пройдя метров шесть вперёд увидела дрожащий серый почти круглый от пуховой шерсти комочек, зависший между стенками траншеи.

- Вот ты где! Иди сюда, мой хороший.

   Тельце щенка тряслось скорее от страха, чем от холода. Развернула к себе мордочкой:

- Ничего не бойся! Всё будет хорошо!

   Погладила и спрятала в куртку за пазуху.

   Дома никого не было. Обтёрла тельце влажной тряпочкой. Выхватила из - под куклы квадратное верблюжье одеялко, в самом настоящем белоснежном пододеяльнике. Сшила его сама, вручную. За швейную машинку тогда меня ещё не допускали. Отпила из бутылки с кефиром треть, не пропадать же добру. Согрела кефир в тёплой воде, насыпала туда ложку сахара с горкой, накрошила рассыпчатых печенюшек. Хорошенько потрясла, надела резиновую соску, крупно надрезала ножницами на конце. Завернула пёсика и бегом в клуб смотреть кино.

   В те времена, то ли оборудование киношное такое было, то ли материалы некачественные. Лента порвалась. В полной мгле и тишине раздавалось только смачное чавканье-посасывание моего найдёныша. Фильм продолжился. Малыш наелся. Согревшись мирно тихонько спал. Чтобы приглушить свет, звук, не выпускать тепло – прикрыла уголком одеялка.

   Кино кончилось. Все вышли на улицу. Население городка привыкло, что я постоянно с кем-то вожусь из малышни. Навстречу шёл папа:

- Это у кого ж такой маленький? - удивился он.

   Всех вышедших после фильма это тоже очень интересовало.

- Папочка, это мой Малыш! Смотри!

   Папа слегка развернул одеяльце. Моё чудо расчудесное сладко потянулось во сне.

- Ничего себе малыш! Это же кавказская овчарка волкодав, они овец стерегут. Где ты его взяла?

   Пугать папу и во всеуслышание заявлять, что его ребенок нарушил правила, я не могла. Ответила, невинно глядя в строну:

- Где, где? Шла, шла – нашла! Он мой!!!

- Доченька, да никто не забирает его у тебя, просто, когда он вырастет, имя Малыш, ему не будет соответствовать.

- А, я, когда вырасту, тоже перестану быть тебе дочкой?

- Солнышко моё, ты всегда будешь мой любимой доченькой, сколько бы лет тебе не исполнилось.

- Тогда, и он, когда вырастет, останется для меня Малышом!

- Хорошо, уговорила! Пошли к маме в магазин, будем думать, как кормить твоего Малыша.

  Малыш рос не по дням, а по часам. Ел за троих. Сгрыз папину туфлю, мой кроссовок, мамины солнечные очки. Обглодал своими чешущимися острыми зубками нижний ящик моего письменного стола. Все, конечно сперва сердились и ругали щенка. Но у него становился такой потешно виноватый-виноватый взгляд, в глазах читалась такое раскаяние, что его тут же прощали.

   Когда он стал ростом, вставая на задние лапы, почти в два раза выше меня, сам ушёл жить на улицу. Дома в густой шерсти ему было очень жарко. Папа построил Малышу не просто конуру, а целый домик. Около домика всегда была вода и еда.

   Пёс отлично охранял периметр городка, не пропуская посторонних и призывно лая, чтобы подошёл дежурный - проверить, что там.

   Кавказская овчарка оказалась очень умной. Его не надо было учить командам. Достаточно было просто посмотреть в глаза и сказать, что нужно сделать. Приезжая со школы, а летом, целыми днями напролёт, мы с ним играли.  Самое главное вовремя заметить, что он несётся к тебе. Стать к чему-либо спиной, потому что, эта махина от радости с разбега вставала на задние лапы и клала передние мне на плечи. Устоять без поддержки было невозможно.

   Прошло почти два года. Стала замечать, что, когда проходила мимо городка одна и та же отара овец, он радостный выскакивал им навстречу. Обнюхивался с другими, такими же как он. Потом грустный возвращался назад. Во время очередной такой встречи, обратила внимание, что он выделяет красивую молоденькую самочку. Отара уходила всё дальше, а самочка стояла на вершине холма и словно ждала его.

   Малыш подошёл ко мне, я обняла его за шею, потрепала по мордочке, за ушами, заглянула в глаза:

- Иди, тебя ждут!

  Малыш так обрадовался, что я поняла его! Прижался благодарно ко мне ещё раз. Развернулся. Мощными прыжками понесся в гору. Счастливая самочка полетела ему навстречу. Пожилой чабан, стоявший на холме, приложил руку к сердцу и слегка поклонился в знак благодарности.

   Во время очередной миграции этой отары мимо нашего городка Малыш, увидя меня, кубарем кинулся в мою сторону. Он прыгал и плясал вокруг на задних лапах. Влажные глаза светились от счастья. Мы обнялись. Потом вдруг вырвался и громко мощно гавкнул в сторону отары. Вышла самочка. В ногах у неё бегали щенки. Больше мы с ним не виделись.