Тридцать дней

Я сижу в приемной и жду своей очереди. Под руки ведут молодого парня. Пацан еле передвигает ноги и издает нечленораздельные звуки. У него открыт рот. Почему у него вечно открыт рот? Наконец, отец и мать, усаживают блаженного на диван. Я стараюсь туда не смотреть, не смотреть на калеку, но смотрю. Блаженный просит воды на весь коридор и показывает язык. Появляется санитар и вместе с матерью, уводят бедолагу в туалет. Отец остается сидеть в очереди. Потом мать зовет на помощь, и они вместе следят, чтобы неприкаянный не откусил или не проглотил свой язык. Это зрелище вызывает у меня смешанные чувства. Мне не смешно, мне жалко пацана и его родителей, хотя сперва мне хотелось рассмеяться, нервным, презрительным смешком. Мне стало стыдно и обидно за себя. Ну, вот настала моя очередь. За белой стойкой, за компьютером сидели две женщины в жутко похожих очках. Жутко похожие друг на друга, как сиамские близнецы. Они лихорадочно стучали по клавишам, пытаясь найти мое дело, но не могли. Нервное ожидание затягивалось. По мою душу в приемной будто тень, появился длинный и худой санитар в темно-синей куртке. Я прозвал его про себя курьером, потому что он всегда таскал с собой маленький чемоданчик. Крепко держа его в руке, будто это ядерный чемодан и внутри спрятана красная кнопка, а не бумаги. Не хватало только наручников. Я уже видел подобное, когда сержантмилиции, сидя в маленьком окошке, выдавал права с видом генерала. Что ж, великие дела маленьких людей. Санитар смотрит на меня со скучающим видом, смотрит сквозь меня. Ну, еще одного привели. На вопрос о самочувствии я отвечаю, что все в порядке, но мне все равно суют градусник подмышку. Спасибо что не в рот и не в другое место. А что вдруг зараза, какая! Мой проводник с чемоданом  ведет меня в зазеркалье, я следую за ним по пятам. Чувствую себя Алисой в стране чудес. Неприятных чудес. Санитар-курьер, похожий на почтальона передает меня к санитару с усами. У санитара с усами связка ключей на цепочке. Ключей от дверей и клетей зазеркалья. Санитар с усами более разговорчивый и дружелюбный, чем почтальон. Тот всегда молчит, как рыба. В небольшом предбаннике я оставляю все свои ценные и не очень вещи. Это пересылочная комната. Здесь много ящичков сейфов, как в камере хранения, только двери у многих уже не закрываются. У меня большой пакет и спортивная сумка, как у челнока. Мне предстоит провести в этом месте,в доме для дураков, тридцать дней. Раньше такие дома красили в желтый цвет.
Решетка, подозрительно напоминающая тюремную, с лязгом открылась и закрылась за мной.
 Вы наверно спросите как, а вернее за что, я сюда попал. Все очень просто,  я поспорил с психиатром больше похожим на мясника или на серийного убийцу, чем на врача и вот я здесь. Преступление и наказание. Хотя доктор был забавным. Он спросил меня, часто ли вы хотите покончить с собой. А второй вопрос вам кажется, что кто-то управляет вашими мыслями. Очень интересные вопросы особенно для первой встречи. Ну и кто из нас больше болен. Я переодеваюсь, здесь нельзя носить одежду из прошлой, нормальной жизни.  Мне дают кусок белой ткани, и я подписываю свои вещи. Вдруг еще пригодятся. Хорошо, что я захватил спортивный костюм, иначе пришлось бы одеть местную пижаму. Она разноцветная, едкого цвета хиппи, мятая и от нее воняет. Похоже, ее редко стирали. И неизвестно, кто ее носил. После предбанника и сдачи вещей, меня ждет пост и беседа со старшей медсестрой.
Сперва я заполняю анкету, и все напоминает собеседование. Потом просят раздеться до пояса. Меня взвешивают и измеряют, как кусок мяса. Она просит поднять руки и начинается обыск. Меня внимательно осматривают руки и ноги на предмет,порезов,синяков,шрамов и татуировок,а также следов от уколов.  Разве что, в задницу не заглянули. Медсестра довольно ловко и бесцеремонно отнимает у меня телефон прямо из кармана. Чувствуется сноровка, но не драться, же с женщиной. Я забыл сдать телефон, а может, надеялся на последний, спасительный звонок. Уже не важно. В первые несколько дней у меня  берут все анализы, какие только можно. Разве что мою слезу, слюну и еще кое-какую жидкость не взяли, чувствую себя подопытной крысой. Здесь на посту в маленькой комнате надо отмечаться каждый день, напротив фамилий ставят либо плюсик, либо минус. Когда здороваешься с медсестрами и санитарами, они отвечают далеко не всегда. Одни из них просто смотрят сквозь тебя стеклянными глазами. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Разве не об этом месте писал Данте.
 Однажды, после выходных, я забыл сменные штаны. Да здесь особое отношение к сменным штанам, эдакий фетиш. Конечно, я отказался одеть клоунские брюки, и старшая медсестра пригрозила  мне встречей и беседой с заведующим. Либо жди, либо уходи, откуда пришел. Так себе наказание, но тогда тебе записываю пропуск дня и ты будешь вынужден находится еще дольше в этом райском аду. Заведующий так и не пришел. Пропускает, опаздывает на работу, не хорошо. Беседа могла быть занимательной, как рассказывал один пацан Леша. Он из нас самый младший, ему всего семнадцать лет. У него был разговор с заведующим по поводу вкуса в одежде, модных тенденций и стиля вообще. Почему вы не хотите носить эти брюки Алексей. Вы что брезгливый? Почему вы такой брезгливый? Разговор слепого с глухим. Брезгливый, если эти штаны такие хорошие, почему сам заведующий их не носит? У Леши нередко кровь идет носом, я дал  ему платок. Бери, можешь не возвращать. Скорее всего, это у него из-за высокого давления или перепадов давления, что-то вроде того. Леша самый младший  из нас, поэтому остальные шутят нам ним и дразнят его, хотя все мы здесь в одной лодке. Причем в подводной. Главная причина шуток то, что у Лехи  нет девушки и он очень застенчивый, как ребенок. Эх, где мои семнадцать лет совсем еще мальчишка. К тому же судя по рассказам пацанов, никто из нас еще и не нюхал женщину. Помните фильм запах женщины. Хотя по болтовне все заядлые ловеласы с опытом. Девственник в нашей среде самое обидное ругательство и самый страшный грех. Один парень как то признался, что не может без любви, а другой пошутил: Правильно без любви не давай. Редкость в наши дни. Нам всем от семнадцати до двадцати двух. Двадцать два самому старшему из нас, практически старик. Назовем его старик. Старик студент, он будущий строитель, халтурит время от времени, занимается ремонтом. Осмотрев нашу скудную обитель,храм отверженных, он сказал, стоит и ладно. Основной лечебный корпус отличается от приемной примерно, как гостиница четыре звезды, от вокзала.
Здание, которое что внутри, что снаружи, долгие, многие годы не знало, что такое ремонт. Это слово забыли эти стены. Стены все в дырах и выбоинах, как после войны, после бомбежки. В палате, где я обосновался,  солдатские кровати времен войны. Кровати скрипят и опускаются низко, что ты  чувствуешь поясницей  холодок и действия притяжения земли. Двадцать четыре часа семь дней в неделю в четырех стенах, в замкнутом пространстве друг с другом, без возможности выйти ну улицу. Потихоньку начнешь сходить с ума. Кстати на улицу выходить нельзя, порядок такой, не положено. На свежий воздух только на процедуры и только в сопровождении медсестры или санитара. Внутри условия не лучше, нельзя бегать, быстро ходить  и делать резких движений, смеяться или улыбаться тоже нельзя, а то еще диагноз напишут. И лучше вообще не разговаривать, а если и говорить, то только тихо и только шепотом. Так что местные жители либо целый день или полдня лежат на кроватях в нездоровом и мертвом сне, просыпаясь, когда будят на обед, либо сидят в коридорах по лавкам, справа и слева глядя в стену на санитаров, медсестер или на настенные часы. Я предпочитаю ходить туда- сюда и глядеть в окно. За окном остался свежий воздух, свобода и нормальная жизнь, нормальный сон и нормальная еда. Странность, нормальность, грань тонка. Настолько тонка, как грань между явью и сном, сном и бредом. Особенно, когда смотришь, как ползут стрелки на часах, час за часом, минута за минутой. А что делать - то нечего. Дом без окон, без дверей, полна горница людей! Все условия для отчаяния, безысходности и безумия созданы. Главное на стены не лезть и не пытаться, отломив от окна решетку выпрыгнуть. Окна кстати тоже нельзя открывать,во первых не положено, а во вторых у окон нет ручек, все предусмотрели. Иногда за окном на той стороне, в параллельной жизни, в другой реальности появляются две собаки, они бегают друг  за другом, нюхают и играют. Ловлю себя на мысли, я завидую им, они там на свободе. Периодически к нам приходят врачи, логопед, окулист, невролог, невропатолог, хирург, дерматолог и терапевт и осматривают нас. Но ждать их приходится очень долго. Легче дождаться Страшного Суда, Конца света или второго пришествия. Хотя кому мы нужны, жители страны дураков. Забытые Богом и людьми, дети подземелий. На одной процедуре тебе на голову одевают своеобразный шлем, а может колпак шута. Чувствуешь, что участвуешь в каком-то эксперименте, как лабораторная мышь. Но больше всего, как всегда, порадовала встреча с психологом. Я рисую дом, дерево и человека. Психолог даже не смотрит на меня, она занята телефоном. Ей явно не до меня. Прием идет в столовой,все очень просто, если вы рисуете человека размером больше, чем дом, вы эгоист. Если вы нарисовали человечка без ушей или носа -у вас проблемы. Простая психология. Дважды два пять! А эти тесты для несмышленых детей или слабоумных. Картинки, это утка, это ножницы.… Или что общего у бабочки и глобуса? Но это еще не все: сколько будет весить собака, если поднимет одну лапу? Ну и это еще не все. Почему летает муха? Думаете, потому что у нее есть крылья, как бы не так. Ответ: она летает по воздуху. Всегда есть подвох.
Зачем вода в графине…за стеклом и так далее и тому подобное. Как тут не свихнутся !?
Санитары и медсестры наблюдают за нами, мы, как рыбки в аквариуме.
Они изучают нас, мы их. Кто кого?
 Ходят слухи, что они все о нас записывают, наше поведение, наши слова и на пятиминутках докладывают начальнику. Хозяину это специфического клуба. Клуба бывших нормальных людей или нет клуба странных людей. Вот санитар дядя Толя, чем-то похожий на тургеневского Герасима, хотя в отличие он персонажа, дядя Толя любит поговорить. Зовет всех на обед, пацаны строятся и идут на обед. Это напоминает мне пионерский лагерь, эдакаяпобудка. Хотя здесь лучше ничего не есть. Металлические кружки и тарелки, все как в тюрьме, хотя в тюрьме я никогда не был, думаю, что там кормят лучше.  Слипшееся в кашу макароны могут легко поспорить с баландой. Здесь можно есть только съедобное, а в этом меню это компот и иногда бутерброд с колбасой или с сыром. Тот, кто отказывается, есть, и ходить в столовую, ждут санкции и беседа с заведующим. Вы что такой брезгливый? Почему вы такой брезгливый? Поначалу я тоже не ходил, но голод не тетка. Не смотря на то, что здесь смеяться, запрещено, медсестры и санитары регулярно, хохочут и смеются в голос и громко. А что, если в этой богадельни не смеяться, то можно повесится. Смех действительно продлевает жизнь. Однажды медсестра по имени Джульетта, да именно Джульетта. С тех пор я стал коллекционировать интересные имена. Она строго поинтересовалась, заглянув к нам в камеру, то есть в палату, почему я засмеялся. Но сдержаться было трудно, пацан по прозвищу Куркума, мой сосед по палате и по несчастию, скорчил ужасную гримасу. Но это была капризная, нервная и  истеричная Джульетта. Джульетта, побитая жизнью и оставшееся без Ромео. Однажды она наорала на коротышку, на маленького пацана за то что он просто лежал на кровати, слегка подвинув ноги к батарее, так теплее.Нет повести печальнее на свете, чем санитар на страже у туалета.На следующей неделе, дежурил казах дядя Боря. Какой еще дядя Боря. Уже потом я узнал, что это дядя Барымбай. Второе имя в мою копилку. С ним в паре обычно дежурил злой и маленький коротышка, который вечно ругался и бормотал себе под нос. Дядя Ерик напоминал бандерлога. И еще была одна санитарка, мы прозвали ее мультяшка за нелепый и смешной голос, ей только мультики озвучивать, так бы она  и заработала намного больше, чем тут.
Так мы и  жили, тихо смешили друг друга в доме печали и смеялись про себя. Куркума, когда его вели в корпус через двор, столкнулся со старой, горбатой бабушкой. Она протянула к нему руки и сказала: покорми меня. Моего соседа прозвали так, потому что у него смуглая кожа. Он похож на индуса или марокканца. Когда-то давно в детстве он повздорил в школе с учителем, отнявшим у него телефон, и оказался здесь. В чистилище для не нужных людей, трудных детей. Кто-то попал сюда, потому-то плохо учился или поспорил с врачом, сказал лишнее или наоборот отказался говорить. Другой за то, что носит татуировки и не похож на других. Третий за то, что когда был маленьким, один раз проснулся в мокрой постели и вот он уже изгой с диагнозом  инурез. Какое мерзкое слово. У многих диагноз гиперактивность, гиперактивность, да это пострашнее чумы. Мы все дети каменных джунглей. Дикари потерянного поколения. Каждый из нас чем-то отличался от других, не важно чем, в плохом или хорошем, но отличался. И это наш самый страшный грех, неупрощенное и непростительное преступление. Быть не таким как все, изгоями в толпе. А судьи кто, судьи и палачи все остальные и некоторые из них носят белые халаты. Как-то раз Куркума рассказал, что подруга ударила его ножом в живот. Я спросил зачем,почему она это сделала, но мой сосед не ответил. Он сам не знал, сам хотел узнать, но подруга так и не сказала. Ищите женщину? Попробуйте ее понять!? Другой пацан лопоухий забыл или даже не знал его имя. Помню только, что у него были не маленькие и оттопыренные уши.Он рассказал, что у него на день рождении ,когда все уснули и праздник кончился. Некто залез к нему в дом и вынес целый, плазменный телевизор, скорее всего это был кто-то из гостей. Потом разговор зашел о музыке. И лопоухий парень признался, что любит слушать Виктора Цоя и группу Руки вверх и Сергея Жукова. Вот это сочетание, а что, о вкусах не спорят. Группу Кино и Виктора Цоя я нередко слушал сам, а Руки вверх попса голимая. Хотя многие ее любят. Друг лопоухого,он наполовину армянин, но абсолютно не похож. Скорее всего кавказская кровь застыла в нем. Мы звали его альбиносом. Его поймали, когда он в рукаве зимней куртке, прятал бейсбольную биту, спеша на разборку. Обычная,пацанская,дворовая жизнь по правилам и понятиям улицы. И еще там был один парень. Никто не знал его имя. Все просто звали его Август, у него была тату на шее девятка пик. Вы не поверите, но там я познакомился с человеком – пауком, это Рашид. В той другой жизни он работал аниматором на детских праздниках. Не зря, я сюда попал. Но самая странная, как нам показалась история, была у Леши. Санитар как-то завел его в комнату и попросил раздеться до трусов. Наверно хотел осмотреть руки и ноги, спину и живот на наличие порезов или кожных высыпаний. А ведь мальчику еще восемнадцати нет. Злая, дурная шутка. По профессии я был юристом  и полушутя консультировал их. Да уж юрист без опыта. Парень крепкого вида и сильного сложения, который сам себя называл Бронсоном, рассказал, как однажды, гулял с друзьями в центре города ночью. Компания устала, и они устроились на лавочке. Мимо них проходил патруль полиции. Служащая фемиды сфотографировала их на телефон, а потом повела в отделение вместе с коллегами. Как выяснилось, их задержали за нарушение общественного порядка. Бронсон поклялся мне, что они не пили и не шумели. А когда их привели в отдел, капитан недвусмысленно намекнул на взятку. Бронсон и его друзья расстаться с деньгами отказались. Тем более там, где они отдыхали на лавочке, были камеры. Никакой личной жизни, прям  как в нашей богадельни. ИБронсон недвусмысленно предложил капитану, их посмотреть, чтобы удостоверится в их невиновности. Капитан отказался, и всю компанию отпустили. Нарушение общественного порядка после двадцати двух и дача взятки должностному лицу при исполнении. Сразу два преступления за ночь, не много ли? Никто из нас не святой, но Бронсону я верю. Виталя, длинный парень, самый высокий из нас, например, он загремел сюда за нетрезвую езду в нетрезвом виде без прав. Еще один парень, которого я прозвал про себя венок, потому-то у него прямо на лбу на голове была татуировка цепи в виде венка. Венка на голове, как у Христа. Когда мы с ним разговорились, точнее он разговорился, рядом на соседней койке сидел Куркума. Венок поведал нам, что сделал эту дерзкую татуировку на лбу недавно, перед тем как попасть сюда. Он разговаривал с врачом и тот посоветовал ему набить татуировку на лбу. Венок признался эскулапу, что не хочет идти в армию. Врач  знал, что тогда он точно попадет сюда и не пойдет в армию. Таких не берут в космонавты, таких как мы. У каждого из нас свои причины быть здесь, но большинство попало сюда не по своей воле. Сначала, как только я попал внутрь за дверь в это зазеркалье, я не с кем не разговаривал. Как и все, попадая сюда впервые, думал, что тут одни сумасшедшие,больные и психи. Но это не правда, это не так, здесь все обычные, молодые ребята, пацаны, такие же, как и я. У каждого из нас своя история, своя жизнь и свои проблемы.  Первые дни, палаты были переполнены и все кровати заняты. Поэтому я просто сидел на лавке в коридоре, прислонившись, к стене и молчал. Первый человек, с которым я заговорил и  познакомился, был Дэн. Добрый и общительный парень, голубые глаза, светлые волосы. У него девушка уехала в Москву а он остался здесь с нами. Пацаныцеплялись, мол, пока ты здесь, она гуляет там, в Москве направо и налево. Но Дэн говорил, что она не такая. Кроме того была еще какая-то девушка в Казане или это одна и та же.Как-то раз Федя схватил Дэна за грудки и прижал к стене. За то, что тот якобы ему писал. Что писал? Когда писал непонятно. Приступ гнева, агрессии? Дядя Руслан и мы их разняли. Кто-то даже говорил о драке, но обошлось.
 Мы  сдружились с Дэном.
Он первым принял новичка, даже старшая медсестра удивилась и спросила, вы, что знаете друг друга. А я ответил, да уже давно целый день, и мы рассмеялись. Поначалу ребята приняли меня настороженно, как и я их. И приглядывались ко мне к молчаливому парню в черном спортивном костюме и только после некоторого времени позвали к себе в палату. В палате я встретил можно сказать своего земляка и соседа по району, назовем его Максуд. Не думаете, у него нет восточных корней. Веселый парень много шутит и косит под психа, изображает ненормальность. Не дает заскучать коллективу и местному обществу. Максуд автослесарь и автомеханик. Сам собрал себе машину по частям, на ней сюда и приехал. У него есть девушка Женя и лучший друг Женя там на воле. Женя и Женя, говорит, когда они гуляют втроем, и он зовет кого-то по имени: а Женек, они оба оборачиваются. А что удобно, легко запомнить. Наверняка, друга и девушку по имени подбирал. Девушка у Максуда с его слов такая же необычная и странная, как и он сам. Однажды Максуд пропал на два дня. Всего на два дня. Так его девушка Женя обзвонила все морги и больницы, не говоря уже про кладбища. В общем, подняла на уши всех и вся! А еще он говорил, что у его девушке Жени чувство юмора как у него и она часто ради смеха  нарочно ведет себя как обычный гопник с семечками, в спортивном костюме сидящий на улице на корточках. Хорошая девушка. Похоже, они нашли друг друга.
У Дэна здесь сидел или лежал старый друг парень небольшого роста, но с большим носом. Его прозвали Карлик-нос. И если я общался не с Дэном то с ним, с ним, пожалуй больше всего. Мы разговаривали обо всем начиная от того что было в столовой на обед до мировой политике. Он мечтал попасть в национальную гвардию, но у него был недовес. Комиссия сказала, что ему нужно много и хорошо питаться в течении года. У нас в богадельни не растолстеешь. Он уже лежал в какой-то больнице, а потом его перевели сюда. И постоянно ходил в спец.футболке спасателя, поэтому второе его прозвище было спасатель. Однажды его врач, бледная, рыжая и экзальтированная женщина подошла к нам тихо, пока мы разговаривали.
И предложила не сходить бы нам вдвоем в кино. Прямо сцена из немого кино. Как оказалось, у моего друга диагноз замкнутость и нелюдимость. Кто бы мог подумать. Хорошо, что аутизм не приписали или социопатию. Мы все хвастались друг перед другом своими диагнозами, как боевыми шрамами.
Другой врач высоченная блондинка. Дылда с мужской фигурой. Я заметил у нее на ноге внизу татуировку розы. А ведь многие пацаны здесь именно из-за татуировок. Здесь все ровны, но есть те, кто ровнее. Есть еще одна блондинка, она намного симпатичнее. Я прозвал ее барби, она иногда дежурит у нас в коридоре. А когда она наклоняется за чем-то, например, за упавшей ручкой со стола,видно ее поясницу и часть нижнего белья. И смех и грех.
Единственными представительницами прекрасного пола обитали этажом выше на пятом. Их  у нас называли суецидницами. Юные девы решившие предъявить жизни окончательный счет. Неразделенная любовь, затяжная депрессия, истерия или боль от мужских обид. Причин может быть сколько угодно, но самоубийство это побег а побег это для трусов.
Сказывается отсутствие женщин и связи с внешним миром. Санитары как в плохих американских фильмах, делятся на хороших и плохих полицейских.
Здесь нет наполеонов, не верьте стереотипам. Здесь живут несчастные больные люди и еще мы обитаем, гости из клуба изгоев.
Санитары часто коротают время за кроссвордами. Часто мы все вместе решаем и разгадываем слова. Санитары бывают разными. Дядя Руслан любит поговорить о географии и политике. Курильские острова,  Сахалин, Япония. Он служил на Сахалине. А еще дядя Руслан любил читать книги и часто читал их вслух, чтобы мы тоже слышали, особенно по вечерам. Молодые души и незрелые умы внимали и слушали.
 Дядя Руслан строгий и справедливый, не разрешает втихаря курить в туалете. Зож никто не отменял. Здешний туалет отдельная история. Мало того, что работает по часам. Открывается в 8:30  и закрывается тоже по графику. Так там на двери есть специальное окно. Чтобы следить за нами и там. Прямо шоу за стеклом какое-то! И еще одно, надо обязательно, чтобы кто-то стоял на шухере и смотреть, чтобы местные больные не зашли. Кроме того туалетом нужно пользоваться очень осторожно, иначе можно чуму не дай Бог подхватить. Туалеты там заменяют ведра, простые, металлические, вот такое ноу-хау. На нашем этаже больные только в одной в самой крайней палате, но они не опасны. Один из больных бывший боксер,лысый, молодой мужчина, он безобидный и у него не хватает пары зубов. Ты ему улыбнешься, он тебе улыбнется, ты ему помашешь, он тебе помашет. А еще он смотрит фильмы у себя в голове и играет на невидимой скрипке. Другой -больной старик, у него постоянно непроизвольно дергается рука. Похоже на Паркинсон. Третий больной, он очень высокий и худой, он мычи, на нем рванная,старая,грязная рубашка, а на левой руке на указательном пальце длинный, огромный ноготь. Мы прозвали его Фредди Крюгер.  В определенный час после обеда, как по команде, группа больных ходоков выстраивается в очередь за лекарствами.
После приема лекарств больные становятся еще страннее и заторможенее, как овощи. Но так персоналу легче за ними присматривать, хлопот меньше.
Большинство больных никто, никогда не навещает. Они, как несчастные, беспомощные и брошенные дети. Но и среди больных есть лидер. Татарин средних лет,пожалуй даже постарше. Большую часть своей жизни он провел здесь и в других больницах. Но это его устраивает и выздоравливать он не хочет, а что, жилье есть, еда есть и все бесплатно, еще и пенсия. Он хочет получить следующую группу инвалидности. Чуть больше льгот, чуть больше пенсия. Там за окном, в другой жизни, он отставил жену и дочь. Но он не хочет возвращаться к ним. Похоже, он полностью приспособился к зазеркалью. Все санитары и медсестры знают его. Он тут уже 18 лет, может больше, готовится к новой комиссии. Но среди группы больных был один парень с умными глазами. Его мне особенно было жаль. Он просто был немым, и других отклонений у него не было, но его засунули к больным.Прелестно….Он бы многое мог сказать, но не мог.
А дядя Толя любил устраивать всем исторические викторины.
Когда была Революция? Точно знали, что в 17-том осталось угадать две цифры,  впереди не то 19 не 20? Когда отменили крепостное право? Многие из нас только недавно закончили школу. Крепостное право отменили в 1861 читает Петр в учебнике. Ничто так не тянет к знаниям, как жизнь взаперти. Жаль библии нет. По коридору опять разбегались Чук и Гек. – Мал он еще для таких дел-бросит вдогонку санитар дядя Руслан. Чук выхватывает у Петра книгу. Зачем? От скуки. Бросает назад и поскальзывается на собственной мокроте. Дядя Руслан заставляет его убрать за собой.
Подумаешь, у человека мало друзей. В жизни вообще, если повезет настоящих друзей, будет максимум всего три. Не надо путать друзей с приятелями и знакомыми. Мы по-разному коротали досуг в четырех стенах.
Выкручивались, как могли. Один раз мы с пацанами играли в слова. Правила были как в игре в города. А-Агония, А-Апатия,Б-безумие,безысходность,Д-депрессия,С-стресс,Н-невроз, Побег и так далее… С-скука,Т-тоска,О-отчаяние…У – Узник, П-Психоз, И-истерика, М-меланхолия, С-суецид…Л-лоботомия.
 А другой раз мы играли в молчанку. Правила просты, в палате стояла мертвая тишина. Кто скажет слово, тот человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Как вам? Но никто не выиграл и не проиграл, внезапно в палату вошел дядя Толя и нарушил тишину. В другой раз в неподходящий момент в проеме возникла сестра Джульетта и услышала фразу, вырванную из контекста. Разговаривали Куркума и Суперзвезда… Толстый…большой. На самом деле речь шла о коте сестры Суперзвезды. Каждый думает в меру своей испорченности и фантазии. О чем могла подумать сестра Джульетта знает только Бог и она сама.
 Не судите строго мы все были молоды,наивны,отчасти глупы, по-своему злы,добры и бескорыстны. Многие из нас еще не расстались окончательно со своим детством. И немало моих новых знакомых еще смотрели мультфильмы. Те же мультфильмы, что смотрела моя маленькая племянница.
Мы были юными, дикими зверьками. Но и среди нас убогих был персонаж, который всех раздражал. Мы назвали его суперзвезда. У него был синдром дефицита внимания плюс к гиперактивности. Он постоянно показывал пальцами знак мир(Peace) и постоянно со всеми о чем-то говорил. Он говорил, что он работает барабанщиком. Из-за его ужимок и позерства нередко в нашей компании его дразнили геем. Но ему было все равно, он пародировал даже это. Славный парень. Вскоре к нам подселили еще одного,у него была странная фамилия Утрехт что ли, хотя нет Утрехт это город в Германии или Голландии. Так вот этому Утрехту, он был похож на модного и известного певца. Каждый день ставили капельницу. У него была больная печень, он пил и периодически прокапывался здесь и еще учился в училище искусств. А еще здесь у нас были Чук и Гек. Они постоянно бегали друг за другом и творили какую-нибудь чушь. А кроме того пускали ветры под одеялом по ночам. Кажется, они так общались. Один спрашивает, другой отвечает. Но однажды к Геку пришла девушка, даже дядя Руслан был в шоке.
А однажды в четверг к нам привели иностранных студентов, будущих психологов и психиатров. И пока их куратор договаривался. Они глазели на нас как на обезьян в зоопарке, а мы на них. По средам к нам приходили врачи. Тридцать дней превращались в один бесконечный день сурка. За эти дни я прочел все объявления и плакаты на стенах и выучил наизусть памятку,план и схему эвакуации при пожаре, а так же все надписи, накарябанные на стенах у меня в палате. На одной было написано – Наиль, внизу дата - первый день отсчета и дальше ровно тридцать зачеркнутых палок. Но были ребята – рекордсмены, кто сидел здесь и 58 дней. 58 это не число, а это вечность. В свой первый день здесь я наивно думал, что проведу тут дня три.
Понедельник,вторник,среда и четверг с пятницей слились воедино. Время перестало иметь значение. Дни и часы утонули и растворились в омуте запаха  лекарств. Понемногу по капле некоторые из нас теряют рассудок.
Хорошо, что на выходные отпускали, иначе конец. Но отпускают не всех. Некоторые  ребята живут далеко. Интересно, если я не вернусь в понедельник утром, меня будут искать?
Многие  уже путают часовую стрелку с минутной, и просят меня посмотреть сколько времени. Это становится нашим ритуалом, нашим обычаем. Надо поскорее выбираться отсюда. Я знаю, почему я здесь. Не потому что я поспорил с доктором-мясником. Нет, я совершил ошибку задолго, несколько лет назад, когда сказал психологу, крашеной блондинке много лишнего. С того самого дня меня внесли в список изгоев. У каждого здесь был и есть такой день. Когда он оступился и его внесли в список обиженных и оскобленных.Оказывается, я читаю книги и занимаюсь спортом. Не потому, что мне это нравится. А потому, что у меня много скрытых комплексов. И я скрываю их от окружающих и себя самого. Какого а!? У моего приятеля, сидящего рядом, у батарее поближе к посту санитаров. Это самое лучшее место. На этот счет есть своя теория: я очень стеснялся и комплексовал, потому-то у меня маленькая грудная клетка и очень маленькие легкие и поэтому я пошел на плавание, чтобы они выросли и стали большими. Неплохо да. Назовем моего приятеля Пловец. Выходить на улицу и гулять было запрещено режимом, хотя даже заключенным предоставляется прогулка. Но можно было выйти на свежий воздух, помогая разгружать лекраства, переносить старушек из корпуса в корпус и вынося белье на улицу для проветривания. Помощников всегда было много ведь это возможность хоть ненадолго выйти наружу и покурить. Так что можно  и нужно было кричать не кто хочет помочь, а кто хочет покурить. Для выхода на улицу, а дело было зимой нам выдавали тюремные фуфайки,телогрейки,щапки, ушанки и валенки. Наши вещи были под замком. Добрая медсестра баба Валя. Маленькая и пухлая женщина средних лет всегда удивлялась, как это ты так быстро вернулся, после вылазки на улицу с большими тюками белья. Оно проветривалось на улице, не смотря на зиму. Ответ прост, я не курю.
Здесь это заменяло физкультуру, хоть какая- то физ.активность. Мы с Бронсоном например переставляли столы и лавки в столовой. Один раз я видел, как бабушку волокли на носилках. Бедная старуха кричала на весь двор-Что ж вы делаете-ее несли вперед ногами- вы же меня как в гроб несете! Другой раз я видел из окна, как какого-то деда вели по веревки, его руки были связаны, санитар вел его как на поводке или это санитар был поводырем. Роль веревки играла белая простыня, кусок простыни.
 Иногда от какого-то санитара несло не то водкой, не то спиртом. Свободное время, что у нас было, а его было немало, мы часто играли в шашки по очереди друг с другом. Лучше всех играл Старик.
Он ловко передвигал по доске фигуры. У него на пальце было кольцо. Странно, что его не забрали. В шашки мы играли шахматами на шахматной доске и фигур всегда не хватало. Так что со стороны могло показаться, что с нами что-то не так. Когда кони они у нас были дамками, летали по полю из края в край. Из конца в конец. Не смешно ли, в шахматы я научился играть в желтом доме. На доске, где недостающие фигуры, заменяла крышка от бутылки. Лежа на кровати, Куркума часто изображал труп, закатывая глаза, высунув язык и хрипя, как будто задыхаясь, довольно натурально показывая предсмертные муки. Такой вот черный юмор.  Русик и Санька загремели сюда недавно. Они снимали квартиру на двоих у одной хозяйки. У Русика была связь с хозяйкой с женщиной за тридцать, намного старше его, Санька застукал их на кухне. Одинокая женщина и молодой парень из другого города. Вот и встретились два одиночества. У Саньки все руки в татуировках, скандинавский узор, наверно в свое время такие же носили викинги. По словам Русика, Санька когда-то давно пырнул человека ножом. Но я думаю это преувеличение. Чего только не услышишь в желтом доме.Русик взял подушку и засунул ее под футболку,изображая огромный, раздутый живот - я что-то съел не то в столовой. Помогите. Он дурачился, а  мы смеялись. У нас появился новенький Ваня. Я уже не был новеньким, я давно стал своим. Ваня шепелявил, картавил и еще немного заикался. У него были проблемы с речью. Но ему был нужен не психиатр, а хороший логопед.Максуд и Русик вынесли самую большую и тяжелую кровать на середину палаты. Ну, администрация и ругалась! Это был тихий и детский протест полусолдатскому, полутюремному режиму. Так что нам с Бронсоном потом пришлось ставить койку назад на место.Спасибо заведующему и лечебному корпус номер два за наше счастливое детство.
Время от времени в  нашу скромную обитель полицейский воронок привозил уголовников на экспертизу. Субьекта изучали на предмет вменяемости или не вменяемости. Состояние Аффекта никто не отменял. Смотреть было нельзя, но окно единственное наше развлечение. В один прекрасный день завыла сирена протяжно и мучительно. Зэк попытался вырваться, но далеко не убежал, его скрутили и запихнули обратно в воронок. Когда он падал на землю лицом вниз, я представил, что это я бегу. Это меня сваливают на землю. Это мне ставят колено на спину и затягивают наручники. Может мне тоже сбежать, но из зазеркалья сбежать нельзя. У нас пропадали люди. Одни уходили,другие приходили, была большая текучка. Конвейер сумасшедших работал без перебоев. Меня ожидает комиссия. Тройка, состоящая из заведующего, он сидит в центре  и сидящих справа и слева от него врачей. Психиатра блондинке с татуировкой на ноге и рыжей, бледной экзалтированой дамой.  Вначале разведка, простые вопросы кто ты и откуда.
Объясните пословицу от добра добра не ищут. От бобра бобра не ищут. и уже, потом тебя начинают пикировать вопросами по острее  с целью вывести из себя, спровоцировать и написать что-нибудь новое в твоем досье. Но я не дам им такого удовольствия. Я предельно собран и холодно вежлив, как лед. В самые опасные моменты на грани я отвечаю емкое нет и молчу. Руки скрещены на груди, им не нравится, моя поза, как я сижу на стуле. Ну что ж потерпите, я от вас тоже не в восторге. Наконец блондинка сдается: он непробиваемый- и меня отпускают. Заключение - вспыльчив,упрям,  но здоров. Отклонений нет.А жаль, только сумасшедшие по-настоящему свободны. Делай  и говори, что хочешь и ничего, тебе не будет, у тебя справка есть. У нас всегда любили блаженных и обиженных.
 А на следующий день, после инцидента с воронком меня отпустили. Я снова стал нормальным человеком, вернулся из черной и глубокой кроличьей дыры. Вышел из зазеркалья. Вы спросите, как меня зовут, а зачем это вам. Я просто очередной пассажир маршрутного такси номер 55,ехавшего  за город по неизведанным и захолустным местам, мимо кладбища до больницы, мимо стены с надписью Христос любит тебя.
Неожиданно маршрутка, не успев толком отъехав, сделала круг и поехала обратно. Орфей обернулся и остался в аду. Кроме того старшая медсестра просила заехать через неделю. Они потеряли мои документы,обещали найти.
Буду ли я скучать, по этому месту, нет. Буду ли  я скучать по людям из этого места, нет, но вспоминать буду однозначно. Я думал, что тридцать дней это вечность. Тридцать дней это смерть, но это была новая жизнь, не хорошая и не плохая, просто другая жизнь. Каждый из нас был чужим среди своих и своим среди чужих, но мы все были братьями, братьями по несчастию.
 Первые дни я относился к персоналу, к людям работающим там не лучше, чем они ко мне. Но теперь я понимаю, что если каждый из нас спустя тридцать дней выйдет из зазеркалья,то санитары и медсестры останутся там навсегда. И это они настоящие заложники этого скорбного места печали и покоя. Может когда-нибудь стоит написать об этом путешествии в неизвестность. Все-таки каждый уважающий себя автор в нашей стране должен обязательно побывать в таком месте, хотя бы однажды. Когда я шел знакомой тропинкой домой мимо хорошо знакомого мне корпуса. Кто-то сверху окликнул меня и попросил закурить. Хоть я и не курю, но пацаны подарили мне пачку и я подбросил ее верх. Чья-то рука поймала. Там она нужнее. Мир давно сошел с ума и все мы больны в той или иной степени. Безумцы правят миром. И еще, когда все кругом говорят, что ты странный, лишний и чужой, рано или поздно ты поверишь.