Нина сразу дуос

     Летающий Виноки с золотыми часами в сраке сыграл со мной недобрую шутку сегодня ночью : ни с того, ни с сего я вспомнил этого упоминаемого курсивом персонажа  " Криминального чтива " и забежал на скорячке к парочке скотобаз мировой сети, свинье из мира очень большого спорта и сраной потаскухе феминизмы, бесталанной паскуде Толокно, зашел такой, прошелся гоголем ровно три секунды и осознал, что все вот это вот все мне просто на х...й не нужно и солидарность с разноцветноволосой Беккой обязана вылиться в нечто большее, нежели поминовение павших в боях и походах капитана Бата, который, на самом деле, мистер Гиллис. Мистер Гиллис ! А он читал Романа Полянского, помнится. И получается само собой, что Полянский - польский еврей и фигура мировой величины, мистер Гиллис - американец, а я - навсегда в Австралии. Таким образом, товарищи, в той Австралии, где я и пребываю внутренней эмиграцией, нет ни одного ублюдка, кто говорил бы или мыслил на русском. И слава Богу.
     - На хлеб цена, на овес цена ? - сомневался Ленин, трепещась лапсердаком перед мощными колоннами ног гигантской Белоснежки, нещадно эксплуатирующей шахтерных немцев - пидарасов в самой глыби толщи земной.
     - Ну, - запрягала Белоснежка птицу - тройку снова Гоголя, но уже писателя, нетленного и неизменного, судя по той х...не, что происходит за окном. Ни хера не изменилось за тысячу лет, как сидели под корягами черемисы, уплочивая дань шелепугами и лягушками заблудящим по косогорам галлам из Великой армии маршала Нея, так и скачут по улочкам града Кия стебанутые хохлы, воплощая уже другого писателя воочию. Дедушку Щедрина. Винца вдоволь, атаманы - молодцы ? Аббревиатурность пана гетьмана торохтит ли сверчковыми цеховиками и внеочередной посевной L - S моделек ? Гыкающий акцент комбедов поширше сменился ли на глубокий прононс Хайфы говенной Готфрик ? Тады ладно. Есть Надежды. Шумят толоконными лобешниками, отчего - то преподнося всю эту шелупень бесталанности как борьбу за освобождение трудящихся товарищей женщин, а женщина не просто так, она, как конь по казацкой мысли, друг, товарищ и брат.
    - Не брат ты мне, гнида черножопая, - просекла Белоснежка суть Ленина, а он, как уточнял у Гапона Навального Бурцев, то ли Бланк, то ли Исаак Блябтройа, кощунственно засимбиотившийся в кущах хедеровской бороды Карла ( о, дегенерат Бабченко ! ) Маркса идумейством ветхозаветности, где, что ни слово, так битой по зубам и Иезавель летит вверх тормашками в колодец, где уже булькает перерезанным горлом врачиха, и очень гадким актером европейской школы кино, пародировавшим пародии в гангстерской шутошной, как часто выражала свои емоции седастая Шилова, фильме с грохочущими в небеса онкологами, до сих пор, между прочим, живыми, хотя за это время умер Черномырдин. Зато Лужков жив.
    - И вот по кой хер ты мне всю эту шнягу напоминаешь ? - взвыл Ленин, не зная о существовании на глобусе Австралии.
    Белоснежке нечего было ответить Ленину. Она русская, с нею Бог, не надо ничего объяснять, нужно помнить номер проехавшей мимо машины, за рулем которой кипит Гай Пирс, весь истатуированный типографским шрифтом минувших эпох, нужно не забыть о ядерной физике и Гарри Лонсдейле, по прозвищу Топор, помянуть матерком бодрящим Эдуарда Хиля и спеть о горящих планетах, опустошенных некромонгерами, объединенными уже не симбиотией, а солидарностью автора с самим собой. В куль и в воду, бл...во поганое и несъедобное, кушайте говнецо, граждане русскоязычные, а я в Австралии.
    - А в Брисбене, а в Брисбене на чорном Ривер - крик
    Шагает вдаль Пиноккио, забыв про Лилю Брик,
    Прибор положив вдоль по Пятницкой - Тверской.
    Е...сь все в рот, конем и танком, лопатой и Собчак.
    Не в рифму ни х...я, сам знаю, но рифма и не требуется в ситуации кромешной ненужности всей вообще чепухи из спортсменок виртуальности или еще каких аккаунтов, тоталдэфно летящих прямо вот сейчас вот в Изабеллу Кларк.