Пуговица

                «Пуговица» в русском языке имеет то же корень, что и слово
                «пугать». И ученые считают, что это совпадение не
                случайно, она служила у нашего народа защитой от темных
                сил, была оберегом, отпугивающим зло …

                Найти пуговицу до сих пор считается хорошей приметой, а
                если дорогу вам перебежала черная кошка, достаточно
                дотронуться до пуговицы – и можно смело идти вперед.

1.

Дождливым осенним утром на пустынной улице Инородской было тихо. Надо же было так назвать улицу? Видимо, ее назвали по имени какой-нибудь пламенной революционерки, которая в этом небольшом приволжском городке устанавливала советскую власть, боролась с эксплуататорами рабочих и крестьян, и молодую жизнь которой оборвала пуля кулака из обреза, спрятанного под тулупом. Похожим вечером, но только зимним. Не ходят ведь в тулупах осенью. Не подходящая для этого одежда – промокнет насквозь под холодным осенним дождем, и тогда простудиться – проще, чем взять микрокредит под 700 процентов годовых. А лечиться нечем. Только водкой. В аптеках в те времена была лишь свинцовая  примочка от синяков (раньше полагали, что вода, настоянная на свинце, помогает быстрому восстановлению синяков), да анисовые капли от головной боли. Еще нюхательная соль. Неизвестно от чего. И, конечно, горчичники. И даже морфий. Но он от простуды не помогал. Поэтому осенью тулупы не носили – после гражданской войны стали популярны солдатские шинели. Чистошерстяные, они, хоть и намокали, но хранили тепло.
 
Но сейчас все это казалось таким далеким, что даже хотелось сомневаться в его существовании: «А был ли мальчик?». Осталось только название улицы – Инородская. Оно не нравилось новым переселенцам из умирающих деревень. Им казалось, что улица названа им в обиду, поскольку все они были родом не из этого городка. И вот этим дождливым осенним утром в город ворвался черный джип. Именно ворвался, возмутив патриархальные устои и нарушив вековую тишину. Джип летел по главным улицам, а все улицы в городке были главными – потому что их всего пять. И вдруг, в тот момент, когда джип пролетал по улице Инородской, с соседней улицы Поперечной, которая была названа так не в честь какого-нибудь деятеля революции с одноименной фамилией, а просто потому, что шла поперек самой главной улицы – выехала телега, неспешно влекомая сытой и толстой лошадкой с длинной гривой, заботливо расчесанной женской рукой, заплетенной в африканские косички, с вплетенными в их концы бантиками разных  цветов. Казалось, что еще немного – и произойдет ужасная авто-гуже-катастрофа, грандиозная по масштабам этого городка. Но в самый последний момент из большой лужи на обочине улицы Инородской вырвался луч фиолетового цвета, и ударил прямо в переднее колесо черного джипа. Покрышка не выдержала такого удара, и со страшным грохотом лопнула. Джип занесло, он вылетел на большой газон, на котором была разбита красивая клумба с увядшими хризантемами, перевернулся на крышу, а затем, перелетев на другой край клумбы, снова встал на колеса. Если не считать поцарапанной краски на крыше джипа, и слегка погнувшейся передней стойки – все кончилось практически без последствий. Из джипа буквально выпал толстый гражданин в старой косухе, редкой шевелюрой, начинающейся ближе к затылку, и с усами, как у Мулявина, бывшего лидера ансамбля «Песняры». Одной рукой он вытирал платком пот со лба, а другой – держался за бок, который сдавил ремнем безопасности. Ему сильно повезло, что он был пристегнут этим ремнем. В противном случае он бы смог наблюдать, не поворачивая головы, задники своих модных лакированных туфлей. Во время кульбита джипа лошадь практически не шелохнулась, и лишь философски смотрела на поцарапанное чудо технического прогресса, стоявшее перед ней со спущенным колесом, которое чуть не отправило ее саму и возницу к прабабушке всех лошадей. Возница тоже молча шевелил губами, произнося про себя тибетские мантры, каждая из которых кончалась словом «….себе!». Водитель джипа ходил кругами, потирая бок, и тоже не мог начать вежливую беседу с возницей о погоде и видах на урожай винограда в окрестностях французского города Сен-Семильон. Потом дар речи к нему частично вернулся, и он, подойдя к водителю гужевого транспорта, произнес тираду, начинающуюся словами: «Какого…..!», а также угрозами сократить продолжительность жизни возницы. Звонить в ГИБДД было довольно бесполезно, поскольку ближайшее отделение находилось за 50 км от этого населенного пункта, и ждать пришлось бы до вечера. Водитель джипа решил ехать дальше. Поскольку его авто было застраховано по полной схеме каско, он впоследствии решил вытрясти со страховой компании все, что причиталось ему за автоаварию, даже без составления протокола ГИБДД. Это было довольно трудно, но вполне возможно. Тем более, что повело лишь стойку, которую можно было вытянуть на стенде, и слегка поцарапалась краска на крыше. Водитель джипа, произнеся еще несколько мантр, полез на запаской, и через полчаса уже покинул городок по другой дороге, направляясь к своему пункту назначения. Водитель кобылы в задумчивости покурил самокрутку из местной махорки, вытащил из-под соломы на телеге бутылку с мутноватой белой жидкостью, сделал глоток для снятия стресса, и тоже отправился восвояси. Лишь один Алешка, местный абориген двенадцати лет от роду, зависший по дороге в школу, наблюдая всю картину происшествия, вышел из-за забора, за который он спрятался сразу после кульбита джипа, и подошел к луже. В руках он держал длинный сук, отломившийся сильными осенними ветрами от соседнего дерева. И начал методично грести концом сука по дну глубокой лужи. Совсем залезать в нее ему не хотелось. Тогда бы почти новые ботинки, которые немного, всего один сезон, носил перед этим его брат, а до этого носил еще один сезон старший брат, наполнились бы водой, и ему бы влетело от матери за то, что он не бережет обувь для самого младшего брата, которые только пошел в первый класс. Поэтому, с помощью сука он решил найти докопаться до источника загадочного фиолетового луча, не замочив ног. Спустя десять минут поисков, в ходе которых из лужи были извлечены несколько гаек от автотранспорта местных жителей, как правило, не нового, и щедро сеющего эти гайки по всем окрестностям, подметка от старой обуви, а также останки дохлой вороны, в груде мусора, образовавшейся на краю лужи, что-то блестнуло золотым блеском. Вся эта процедура напоминала поиски золота на Клондайке, или на приисках Колымы. Алешка сразу метнулся к находке, и, лишь слегка обтерев ее руками от налипшей грязи, не разглядывая, бросил в карман пальто. После чего дал деру. И правильно сделал, потому что на другой стороне улицы показался Димон-Косинский. Такую кличку он получил за то, что жил на длинной косе, далеко выдававшейся в Волгу. Коса еще с дореволюционных времен славилась среди немногочисленных жителей как обиталище самой отчаянной шпаны. И Димон тщательно поддерживал эту легенду, по малейшему поводу давая всем, кто был слабее его, прямо «в репу». Поэтому в случае встречи с Димоном Алешка легко мог расстаться со своей находкой. Но она так приворожила его, что разбираться с Димоном ему было совсем недосуг. И он побежал дальше в школу. Хотя и опаздывал на половину урока. Но у него был железный аргумент. Он мог сказать, что стал свидетелем автоаварии, и его допрашивали в ГИБДД. Ведь не могла же учительница Марья Петровна проверить его на честность. А об аварии завтра должен был говорить весь городок. Нечасто в нем случались такие происшествия. Других интересных тем в городке для обсуждения было мало – женились и разводились нечасто, изменяли женам тоже редко, поскольку все в городке было на виду. А если и изменяли, то об этом знало полгородка. Поэтому такое крупное ДТП почти наверняка должно было запечатлеться в истории городка, как Чебаркульский метеорит – в истории Челябинска.  А то, что случилось на самом деле, знал только Алешка. И от этого его просто распирало, но он не мог рассказать об этом никому, поскольку тогда наверняка у него бы отобрали находку.

2.
Случилось так, как он и предполагал. Учительница поверила его рассказу, но решила вечером узнать, правда ли произошло крупное ДТП. Алешка отсидел положенные уроки, и после школы даже не остался играть с другими мальчишками в футбол на грязной спортивной площадке, а сразу побежал домой. Когда он влетел в свою квартиру, то бабушка, открыв дверь, немедленно потащила его в кухню обедать. Он не мог перечить бабушке, потому что она до пенсии отработала на местном заводишке прессовщицей, где ей приходилось укладывать на пресс заготовки по полтора пуда весом. И рука у бабушки была очень тяжелой, хотя поднимала на внука она ее нечасто. Чтобы не будить лихо, Алешка подчинился обстоятельствам непреодолимой силы в лице бабушки, и послушно съел горячий борщ и котлеты с картошкой. После чего был отпущен на волю. Он сразу же метнулся в свою комнату, выложил находку, завернутую в клочок листка из тетради в клеточку на стол, и достал из шкафа ученический микроскоп, который ему подарили в прошлом году на день рожденья. Старшего брата еще не было, а младший гулял во дворе под несмыкаемым взором бабушки. Поэтому у него было в запасе около часа, чтобы провести необходимые научные изыскания. Он развернул бумажку и положил находку на предметный столик микроскопа. Придвинул поближе настольную лампу, включил свет и прильнул к окуляру. После некоторых манипуляций Алешке удалось получить резкое изображение своей находки, и он пришел в неописуемый восторг.

Этот предмет, внешне напоминавший большую золотую пуговицу от генеральского мундира, или латунную от гимнастерки воспитанника суворовского училища, у которого по нескольку часов в день уходило на наведение блеска на пуговицы и пряжку ремня с помощью пасты ГОИ, при большем увеличении оказался не таким простым. Он имел форму диска, с темным отверстием в центральной части, в котором проглядывала выпуклая линза. Еще ряд отверстий симметрично располагались по окружности ближе к краю диска. С нижней стороны из этого предмета торчали три загнутых дужки в форме треугольной звезды, напоминающие опоры. В целом, вся форма блестящего предмета напоминала летающую тарелку, которую Алешка видел в фантастических фильмах. Единственным отличием было только то, что тарелки в фильмах были гигантскими, размерами с целый футбольный стадион, а иногда даже с небольшой город, а его находка больше напоминала большую пуговицу. Мальчишка не выдержал, и, взяв со стола металлический пинцет, постучал его кончиком по корпусу тарелки. Которую и тарелкой то назвать было нельзя – скорей, так – какая-то пуговица. И вдруг, центральное отверстие пуговицы засветилось голубым светом. Алешка отпрянул от стола, вспомнив, как взорвалось колесо джипа. Но в этом случае луч из пуговицы не вылетел, и свечение погасло. Было похоже, что ему было дано предупреждение: «Не трогай – цел останешься!». Он отложил пинцет в сторону, и опять склонился над окуляром микроскопа. Тарелка-пуговица лежала неподвижно. Тогда Алешка поставил ее на три опоры и продолжил наблюдений. Спустя пять минут ожидания в одном из отверстий по периметру тарелки-пуговицы показалась голова с усиками. Усики шевелились из стороны в сторону. Голова пришельца – а это был, несомненно, именно он – была точь-в-точь похожа на муравьиную. Затем на поверхность тарелки вылез и весь обладатель головы. Он и впрямь был похож на муравья, только вместо двух сегментов тело инопланетного муравья состояло из двух. Обитатель тарелки-пуговицы подбежал к ее краю и спрыгнул на предметный столик. После него из других отверстий показалось еще несколько таких же  «муравьев». Все они выбежали из тарелки и выстроились перед ней, как экипаж военных летчиков становится перед своим самолетом. Первый «муравей» начал отдавать им команды. Подчиненные стали бегать по столику, и становится таким образом, чтобы их тела образовывали разные фигуры, как на цифровом табло. Эти фигуры напоминали буквы кириллицы. «Муравьи» быстро перестраивались, и буквы постепенно складывались в слова. Алешка пропустил несколько начальных букв, поскольку схватился за ручку и стал записывать буквы в ряд. Когда он закончил первую серию знаков, передаваемых «муравьями», то на листке сложилась фраза: «…. Планета великанов ты главный великан мы будем тебе служить ….».

3.
Алешка понял, что «муравьи» признали его старшинство по ранжиру, и хотят согласовать с ним порядок дальнейших действий. Тогда он взял другой листок бумаги, написал крупными печатными буквами следующее: «Я самый главный на планете великанов. Вы будете мне служить. Я буду отдавать вам приказы таким же образом в письменном виде».
Затем он поднес эту бумажку к вожаку. Вожак водил головой по строчкам на листке, пока не прочел все послание. После этого он поднял одну заднюю ногу вверх.  Видимо, это у них означало «Да!».  А затем остальные «муравьи» сложили своими телами следующее предложение: «Да, мы поняли. Будем исполнять ваши приказы».
Когда разобрались, кто кому подчиняется, и Алешка понял, что ему не грозит удар сиреневым лучом прямо в глаз, а, напротив, он сам сможет управлять этим процессом, то к нему пришло ощущение собственного могущества. С таким оружием, да с такой командой бойцов – ему не будет страшен никакой Димон вместе со всей своей косинской братвой. Поэтому он нарезал листок бумаги на мелкие квадратики, и заранее написал на каждом какой-нибудь приказ. Например, на одном было написано: «Ударить лучом этому человеку прямо в лоб». Приказать ударить в глаз он не решился – возможно, лучевого ожога лба будет достаточно, чтобы останови ть любую агрессии. А членовредительства Алешка боялся. Он выключил свет настольной лампы. И увидел, как «муравьи» забрались обратно в свою тарелку. Потом тарелка поднялась в воздух, и подлетела к электрической розетке на другой стене. Из тарелки высунулись два стержня, и она вошла этими стержнями в розетку, как электрическая вилка утюга. Из розетки посыпались искры, и сама пуговица-тарелка засветилась красивым розовым светом. Но запаха горячего металла, как от утюга, не донеслось. Алешка решил, что тарелка встала на подзарядку аккумуляторов. Он не стал мешать «муравьям», и отправился спать.
Наутро Алешка проснулся по будильнику. Братья сладко храпели в соседних кроватях. Алешка встал и подошел к розетке. Пуговицы-тарелки в ней не было. Тогда он принялся будить старшего брата Ваську.
- Васька, а Васька, да проснись же ты!
- Что такое, мне сегодня ко второму уроку, отстань!
- Васька, ты не брал такую штучку, которая торчала из розетки?
- А-а-а, это фумигатор от комаров? Зачем ты его включил? Комаров же уже нет – перемерзли все!
- Куда ты дел этот «фумигатор»?
- Да бросил в твой ящик письменного стола. Только смотри, в мой ящик не заглядывай – по шее получишь. И, вообще, отстань – спать хочу!
Алешка пробрался к письменному столу, открыл свой ящик – и обомлел. Его пуговица-тарелка валялась на боку. Вокруг бегали «муравьи», пытаясь поставить ее на опоры. Он аккуратно поставил ее на ноги, подождал, пока «муравьи» заберутся внутрь и положил «пуговицу» себе в карман брюк. Потом он оделся, позавтракал на кухне под строгим взором бабушки и отправился в школу.

4.
Дорога оказалась не такой безопасной. Вообще, все, что происходило в их городке, было иногда подчинено закону джунглей, где, как известно, выживает сильнейший. А слабейший идет ему на корм. Конечно, каннибалы у них не водились, но расстаться с карманными деньгами, мобильным телефоном, или даже пакетом с бутербродами и яблоком было вполне можно. Димон-Косинский не брезговал ничем. Тем более, что его дома почти не кормили. Зачем кормить, когда он не просит? Да матери до него дела не было. Она трубила на еще работавшем заводишке, выпускавшем эмалированные кастрюльки с веселыми цветочками, а также системы наведения противотанковых ракет, хотя об этом не полагалось говорить на каждом углу. А своего отца он не знал. Поэтому он не гнушался забирать у слабых даже их скудный домашний рацион, приготовленный для школы. И вот случилось такое несчастье пересечься линиям двух вечных оппонентов – Димона и Алешки. В пространстве и во времени. Они встретились как раз недалеко от перекрестка Инородской с Поперечной, где проходил Великий Шелковый путь Алешки в школу.
- Эй, кого я вижу! А ну-ка, хиляй сюда! Да-да, ты, фраерок, больше ведь никого другого нет! К твоему большому сожалению. Сразу скажу, что ты попал на все! Вытряхивай свой рюкзак и карманы! – приказал Димон.
Алешка послушно вытряхнул на единственный сухой кусок тротуара содержимое своего рюкзака. Учебники и тетради беспомощно простерли на асфальте свои страницы, как белые птицы, подстреленные безжалостными охотниками.
- А теперь – карманы.
Алешка вывернул карманы. Только перед этим зажал «пуговицу» в кулаке.
- А ну-ка, разожми кулак! Да не дрейфь, посмотрю, что там, и отдам! Мне больше интересны деньги и жратва.
Алешка протянул ему сторублевку, которую бабушка дала на булочки в школе.
- А кулак, не забыл! Давай, показывай!
Жертва уличного ограбления разжала кулак. НА ладони показалась большая позолоченная пуговица, которая в лучах холодного октябрьского солнца отбрасывала вокруг себя яркие желтые зайчики.
- Давай, не парься! Все, что было ваше – будет наше!
И тут Алешка достал из кармана клочок бумаги, и поставил его перед пуговицей. Спустя десять секунд, которых не хватило Димону, чтобы забрать Алешкино богатство, из пуговицы вырвался яркий сиреневый луч и ударил Димону прямо в лоб. Раздалось шипение, и грабитель схватился руками за голову.
- Ах ты, сволочь! Что же ты вытворяешь с живыми людьми! Гнида поганая! Больно, ведь, дурак! – заорал он. – Я же тебя живого закопаю, ты от меня не уйдешь.
Димон не мог отнять руки ото лба, и из под его ладоней вился дымок, который пах паленой кожей.
Алешка достал другую бумажку, поднес к пуговице. И спустя короткое время из нее ударил второй луч, который попал Димону прямо в зад. Брюки задымились, и лопнули. Димон подпрыгнул на полметра, и бросился бежать, посверкивая голой обожженной задницей. А Алешка долго хохотал, понимая, что дальше его жизнь будет сильно осложнена. Но с такой пуговицей он теперь мог смело смотреть в будущее. Просто не следует в другой раз вступать в пререкания с местными авторитетами, а лучше бы держаться от них на расстоянии лазерного выстрела.

5.
В школе Алешка был на седьмом небе. Даже двойка, полученная по русскому за изложение, не могла испортить ему настроение. Однако, на четвертом уроке в школу зашла завуч Регина Михайловна, и пригласила Алешку к директору. Это насторожило его. С какой бы стати им стал интересоваться директор? Может, его хотят направить летом в «Артек»? Он слышал, что в школах проводятся такие лотереи, когда выбирают одного-двух учеников от школы. У бабушки денег на «Артек»  не было, и здесь могла быть только счастливая случайность. И Алешка пошел за Региной (как ее назвали в школе для краткости) с большими надеждами. День так удачно начался – нужно, чтобы он и закончился еще лучше. Сегодня, вероятно, был его, Алешкин, день! Когда-то и на его улицу должен был придти праздник! Не вечно же за братьями ботинки и пальто донашивать!
Но, когда он вошел в кабинет директора, его сердце упало в самые пятки. Директор сидел за своим столом с нахмуренным лицом, а рядом с ним стоял – кто бы вы подумали – сам Димон! И директор школы, Василий Петрович, переводил взгляд с филейной части Димоновых брюк на вошедшего Алешку и обратно.
- Ну-с, молодой человек! Этого еще не хватало в нашей школе! Чтобы школьники носили в школу травматическое оружие с разрывными пулями! Ну-ка, выкладывай все, что у тебя есть в карманах и в портфеле! Быстро! А завтра – без родителей в школу не приходи!
- Но у меня нет травматического пистолета! – пробормотал Алешка почти про себя от страха, представив, как завтра он придет в школу с бабушкой.
- А чем же ты заделал в задницу этому орлу? – и он показал на ухмылявшегося Димона.
- Это не я, правда! У меня нет никакого оружия! – еще раз сказал Алешка.
- Все равно, вытряхивай все вещи. И еще, сейчас пойдешь в раздевалку с Региной Михайловной – и под ее присмотром принесешь свое пальто. Все посмотрим.
Когда Алешка вытряхнул все вещи, то из кучи фантиков и всякой всячины выкатилась пуговица.
- А это еще что такое? – спросил директор грозно, указывая толстым перстом на пуговицу.
- Это – пуговица, я ее нашел на улице!
- Товарищ директор, товарищ директор – походу, он мне из этой штуковины попал! – быстро заговорил Димон.
- Какой я тебе товарищ? – перебил его директор. – Господин директор – вот так то!
- Ну, господин директор, посмотрите, что это у него за штука! Мне кажется, это какая-то секретная бомба! – опять своей шепелявой, из-за отсутствия переднего зуба, скороговоркой проговорил Димон.
- Что же ты бомбы носишь в кармане, а? – грозно спросил директор Алешку.
- Это не бомба, это – обычная пуговица! Только большая! А Димон все выдумал! Он у меня сегодня хотел отнять деньги и даже мои бутерброды!
- Если у парня нет отца, так что, прикажешь, записывать его в грабители? А кто подтвердит твои слова? А вот его брюки – сами напрашиваются на правдивость Дмитрия,  – авторитетно заявил директор. – А ну-ка, дай сюда свою пуговицу!
Алешка протянул директору свое сокровище. Тот достал из стола большую стеклянную лупу на длинной ручке, и принялся рассматривать Алешкину находку.
Вдруг он вздрогнул, и отбросил пуговицу на край стола.
- Ты что, пугать меня вздумал? Это у тебя коробка с муравьями! Или даже, с блохами! Что ты за гадость принес в нашу образцовую школу? – с этими словами директор вскочил, схватил «пуговицу», уже откатившуюся на край его письменного стола, а потом так быстро, что Алешка ничего не смог поделать, открыл форточку и резким движением забросил пуговицу далеко в школьный двор.
Алешка даже завыл от бессилия, и закусил нижнюю губу так, что почувствовал привкус крови. Он представил себе, как пуговица падает на асфальт, как из нее вылетают «муравьи-инопланетяне» и потом она взрывается из-за повреждения главной двигательной установки.
Однако, никакого взрыва с улицы не донеслось. Более того, даже не было слышно стука «пуговицы» о землю. Вообще ничего. Директор даже подошел к окну и выглянул с третьего этажа вниз. Все было тихо.
- Наверное, в траву упала! – сказал он. – Ну ладно. Ступайте оба прочь. И сделайте дома соответствующие выводы. Чтобы не было поводов мне опять начинать разборки.
Алешка вышел первым. Следом за ним из директорской двери показался Димон.
- Ну ладно, сопляк! Ты у меня еще попрыгаешь! Завтра бери из дома все деньги, которые найдешь, и все бутерброды. Встречаемся опять на том же месте. Если кинешь меня – то утоплю в речке! И уже никто тебя не найдет!
Когда Алешка вернулся домой, то его настроение было ниже нуля. И уходило далеко в область отрицательных значений. Жизни ему оставалось совсем ничего. Не мог же он украсть у бабушки ее пенсию из коробочки, на которые он и все его браться жили целых две недели. И лишить братьев их честной жизнью заработанной колбасы с хлебом. Надо было что-то предпринимать. Единственным способом было покончить с этой жизнью. Пусть братья растут за него, учатся. Слишком у его бабушки внуков, чтобы заметить потерю одного из них. Вот был бы он у нее один – кружилась бы она над ним, аки горлица над своим голубенком, таскала бы по очереди всякие вкусняшки, а на очередной день рождения покупала бы ему новую модель мобильного телефона. А так – все, и братья, и бабушка, скорей всего, вздохнут с облегчением, если его не станет. Тогда им всем легче и сытнее станет жить.
С этими мыслями вышел Алешка на балкон, когда все ушли на кухню. Конечно, если упасть с четвертого этажа, то можно и выжить. Но покалечиться – это наверняка. И будет он лежать, глядя на прислоненные к кровати костыли. И бабушка будет целый день сидеть подле него, и кормить с ложечки вишневым вареньем. А еще лучше – абрикосовым!

6.
Перелезть через балконную решетку было несложно. На краю балкона лежало много разных деревянных ящиков, закрытых полиэтиленовой пленкой. В них хранилась разный хлам, вроде тех старых ботинок, которые донашивал за братьями Алешка. И с этих ящиков было довольно просто сигануть вниз.
Алешка полез на ящики. Правда, ему уже стало страшно, и сердце билось все чаще и чаще. Он уже долез до последнего ящика, и встал на него на колени, держась за вертикальную стойку в углу балкона, к которой была привязана веревка для сушки белья. Он заглянул вниз, и почувствовал головокружение. Алешка не любил высоты, и без нужды никогда бы не подошел к краю обрыва. Даже на речке он не любил прыгать с кручи в песчаную осыпь у самой кромки воды, что было самым любимым аттракционом у местной детворы. Он стоял на коленях, не решаясь подняться, и перед его глазами пролетала вся его короткая жизнь. И вдруг он услышал легкий свист. Повернув голову, Алешка увидел блеснувший в свете, падающем из окна, округлый предмет. Свист усилился, и на его плечо опустилась ЕГО ЛЮБИМАЯ ПУГОВИЦА!
У Алешки как камень с души свалился. Если честно, то ему не хотелось прыгать с балкона. Просто ситуация после потери пуговицы и ультиматума Димона показалась такой безвыходной, что самое время было в петлю лезть, или прыгать. А теперь нужда в этом отпала - он опять обрел могущество и безграничные возможности. Он мог приказать своим верным «муравьям» все, что угодно, и они должны были бы это выполнить. Так что завтра Димон рискует остаться совсем без штанов, либо без кожи на лбу. А то еще можно было бы его мужскими достоинствами заняться – что бы он тогда директору школы показывал? Поэтому Алешка слез с ящиков, заботливо снял с плеча пуговицу и бережно отнес ее в комнату, где и положил в свой ящик стола. Чтобы никто из братьев не посягнул на нее, он завернул ее в грязный носовой платок – побояться брать. Да и не лазили братья к нему – что у него там возьмешь? Какие нибудь разноцветные камешки, ненужные железки, или ржавый штык c последней войны, который Алешка откопал на огороде.  И он, сделав уроки, которые сначала не хотел делать по той причине, что завтра ему не надо было бы идти в школу, лег спать со спокойной душой.
Назавтра он отправился в школу обычным путем. Загодя написал несколько новых приказов для муравьев. И решил, ни в коем случае, не вступать в ближний бой с Димоном. Пусть за него всю работу по «умиротворению» Димона проделают его «муравьи».
Когда он подходил к перекрестку Инородской с Поперечной, Димон уже маячил на углу. Алешка издали окликнул его, чтобы не ошибиться: «Димон, это – ты?»
- Я, а кто же еще, хорек! Иди сюда – принес мне бабла и хавки, как я приказал тебе?
- Ты больше от меня ничего не получишь, ты – грязная вонючая обезьяна, которая только и может обижать маленьких и слабых!
- Кто – это я то обезьяна? Ты не в своем уме, парень! Сейчас ты умоешься своей кровянкой! – и Димон рванул в сторону Алешки, грозно расставив в сторону крепко сжатые кулаки.
Алешка спокойно достал пуговицу, положил ее на ладонь, а другой рукой поднес к ней бумажку. Через несколько секунд из пуговицы вырвался фиолетовый луч, и по очереди прошил коленки и запястья Димона. Тот со всего мазху грохнулся в лужу в том месте тротуара, где в нем образовалась промоина от сильных осенних ливней. Грязные брызги чуть не забрызгали Алешкино пальто.
- Ты – маленький злобный обалдуй! Опять ты нашел свою пуговицу и не предупредил меня!
- Знай же Димон! Теперь пуговица все время будет у меня. И только попробуй обидь меня, или какого-нибудь первоклашку! Я сразу найду тебя – и ты опять будешь валяться в грязной луже! Запомни навсегда!
И Алешка важно прошагал мимо поверженного Димона, барахтающегося в грязной луже среди мокрых листьев и шелухи от семечек, изрыгающего проклятия, но сохранившего ужас в его пустых бесцветных глазах, в которых не было видно ни одного проблеска разума, кроме животной злобы.
В конце дня Алешка вышел из школы, неся в рюкзаке дневник с одной пятеркой и двумя четверками. Учителя только разводили руками, не понимая, что случилось с этим заурядным учеником, который всегда отвечал, бледнея от страха и глотая половину слов. Сегодня на всех уроках перед ними стоял настоящий мужчина, уверенный в себе, четко отвечающий на все вопросы. И, пораженные такой метаморфозой, они выводили в журнале и дневнике положительные оценки. Поэтому можно было смело сказать, что оружие делает мальчика – мужчиной, слабого – сильным, а труса – смелым. Даже если оружием служит всего только пуговица. Если только оружие не оказывается в плохих руках. Но это – уже совсем другая история.