Гл. 7-8 Страшная скамья и античная мода

21+
Роман фентези категории ХХХ содержит сцены мучений. Кому такое читать не нравится - нажмите крестик в правом верхнем углу экрана. Спасибо!
Краткое содержание. Владимир, вывший прапорщик, а теперь контуженый импотент удочерил дочь своего погибшего командира, друга и по совместительству любовника его покойной жены. Теперь его  обуревают страсти, насылаемые Ангелом Хранителем и Ангелом Искусителем. Искуситель постоянно подкидывает новые варианты мучений воспитанницы.
А Софья, понимая, что   она осталась одна на белом свете мечтает приручить контуженого, считая, что все средства хороши... Она называет его папой.Общаясь с ней, он мучился от искушения: увидеть ее обнаженной, наказать и приласкать ее тело.
теги: эротика. порка

7. Искушение, новая скамья и первые розги

***
"Вот и снова пожелтели лисья на моем дереве, – думала ворона, значит, скоро будет холодно и снова настанет зима, вот и люди все еще не приготовили   к ней свое большое гнездо!"
За семейством из своего гнезда наблюдала ворона.
Зимы старая птица не любила. Сейчас она была не в лучшей форме: две молодые вороны прилетели на ее участок и хотели выгнать ее из гнезда, и если бы не Софья, ловко пустившая в компанию орущих ворон палку, новые и наглые птицы могли бы одержать верх. Увидев, что люди тут агрессивные, птичья молодежь поспешила убраться.
"Люди тоже обустраивают себе гнездо, – ворона смотрела, как изменился дом. – Но главное, что они регулярно выносят мусор!"
Тех немногих денег, что оставила Мария, хватило на то, чтобы к зиме окончательно переехать из убогой времянки в новый дом. К сожалению, Владимир не успел его утеплить, как следует, и на отопление расходовалось слишком много дров. Он на своих старых "Жигулях" не брезговал подъезжать к помойкам, укладывать на багажник дверные косяки и прочее дерево, чтобы пополнять запасы. А тут на воспитании красивая девушка и класс в колледже выпускной…
Расходы резко возросли. Но, глядя на Софью, приемный папа почему-то забывал о скупости, и на душе у него теплело. По большому счету у него из близких людей осталась только она.
***
  Ангел Искуситель: Ну что, прапорщик старается, как может. Но я-то знаю, что в голове у него столько греховных помыслов, что на две дюжины грешников хватит. Хлебом не корми – дай на голую Софью посмотреть и помучить!
Ангел Хранитель: Поверь, девушка очень скоро его приручит окончательно. А раздеваться перед ним – скоро стесняться совсем перестанет.
Ангел Искуситель: Я подсунул ему одну игрушку на помойке, и напомню о том, что воспитанница ни разу розог не пробовала. Увидишь, как старая мебель может ввергнуть человеческие существа в грех.
Ангел Хранитель: Нашел, чем смущать: старыми досками! У него во времянке старая скамейка есть!
Ангел Искуситель: Вот увидишь, обновленная скамья и розги – это будет последняя капля. Искушать –  так искушать.
Ангел Хранитель: Розги слишком сурово! Пошлю ему милосердия.
Ангел Искуситель: ты только милосердие и можешь послать!
Ангел Хранитель: А ты только искушение!
Ангел Искуситель: Работа у нас такая!
***
Скамья для порки из дверцы шкафа не переехала из времянки в новый дом. По случаю Владимир нашел на свалке старую скамью со складными металлическими ножками. Провозившись целый день, он заменил старые доски на новые, ошкурив их и покрыв коричневым антисептиком.
– Это для меня? – Софья, как могла, помогала ошкуривать новые доски.
– И для тебя, и для строительства, – пояснил мужчина, распиливая старые доски на дрова "паркеткой". – На нее и вставать и ложиться удобно. А так как лежать тебе на ней голой, советую постараться и заусенцев на досках не оставлять. Впрочем, скамейку мы обновим, если ты не против! Раздевайся!
– Как обновим? – Софья сняла футболку через голову. – Будешь бить меня розгами?
– Нет! Розог пока не будет! Просто успокойся и расслабься… – Владимир постелил на скамью одеяло, кусок полиэтилена и заставил лечь животом вверх, а ступни поставить на пол.
– Розги будут, но не сейчас! – Он встал на колени там, и сам сбрил все волосы внизу живота и поцеловал оголенное место. Она заметно забеспокоилась. Проводив тёплой рукой по внутренней части нежных бёдер, он нежно шептал:
– Софья, скамейку мы сейчас обновим, раз ты не против, только не мешай!  – Он играл с губками, перебирая, чуть оттягивая, приглаживая их лишь кончиками пальцев. Стало слышно её более глубокое дыхание. Бережно раскрыв лепестки потаенного соцветия, Владимир попробовал их вкус.
Софья хихикнула. Ей было очень стыдно и сладко одновременно.
Он согревал местечко своим дыханием.
***
Ангел Хранитель: Коллега, смотри, ее дыхание стало нервным и отрывистым. И покраснела!
Ангел Искуситель: Только побрить и поцеловать и может! Зато какое искушение!
 ***
«Это не хорошо, неправильно, но очень приятно!» – Губки Софьи увлажнились, побагровели, набухли и раскрылись, обнажив пурпурную горошинку. Он  дотронулся до помазком  чуть массируя маленькое тельце, мысленно проклиная свое бессилие.
Софья взволновалась. Тогда он, чуть намылив нижние губки, немного позабавился ими. Они всё ярче набухали. Медленно-медленно и плавно, то более сильно, то, чуть касаясь, он разглаживал их.
Владимир заметил, что  соски набухли, хотя он и не прикасался к ним.
Он протер горячим влажным полотенцем выбритое местечко и обхватил клитор губами, слегка всосал его и стал ласкать его языком.
Софьин ротик раскрылся, нижняя губка чуть подрагивала. Такого она не испытывала никогда в жизни.
Владимир убыстрил щекотание. Беспомощный крик вырвался из неё, она быстро закусила зубками губу. Резкие порывы дыхания со свистящим звуком вылетали из лёгких, чего она уже была не в силах скрыть.
Горошинка уже затвердела, приподнялась.
Владимир всосал  глубже.
Девушка начала крупно вздрагивать. Её тело вздрагивало на скамье,  тёмные волосы разметались, шея вытягивалась, запрокидывая голову.
Мужчина стал придерживать раскинутые ноги.
Она не сопротивлялась: удовольствие было уж очень сладким.
Как же ему хотелось удовлетворить зов раскрывшегося цветка, влажно блестевшего при свете лампы! Но контузия!
Он почти не притрагивался к её  телу, сейчас столь нежному и соблазнительному. Как он желал, обхватив тонкую талию ладонями, с силой ворваться в жаркие недра, но нечем!
Он продолжал. Она уже стонала. Теперь ее тело мелко сотрясалось.
– Еще, еще! Прошу! – просила она.
Это было настоящее безумство, импотента и девственницы. Проще говоря, высшее удовольствие, нирвана, экстаз…
Софья потеряла счет времени, а мужчина затем встал и вытер набежавшие слезы.
Её влажное, обессиленное, тело оставалось лежать на скамье.
– Спасибо! – Владимир ушел пилить дрова и бороться с искушением. Его трясло.
– Приберись тут! Вот и первое обновление сделали! Но второе впереди! А мне дрова допилить надо!
***
"Можно сказать, я его приручила! Обменяла попу на дом и на папу! Неравноценный обмен! Но мама бы меня простила!" – О старой жизни Софье теперь напоминала мебель из казенной квартиры, которую Владимир перевез в новый дом, да большая фотография мамы на стене в ее комнате.
– Держись моя доченька, – На сороковой день после смерти Мария пришла к Соне во сне и поцеловала ее. – Я вижу с небес, как несладко тебе иногда приходится. И скамейку новую видела, и то, как тебе на ней лежится. И все же попробуй переломить ситуацию. Скажу по секрету: с каждой твоей поркой и тем, что ты ему после этого позволяешь он привязывается к тебе все сильнее. Надо этим воспользоваться!
– Как? – Не поняла Софья. – Я не слишком много ему позволяю? Я позволила ему меня между ног побрить! и он ни разу меня не порезал!  Но сама чуть со стыла не умерла!
– Софья, ему нравится видеть тебя голой и ласкать все твои потаенные места! И руками к кистозной с мылом! А ты до сих пор стесняешься! Если ты перестанешь  стесняться, то переносить порку будет гораздо легче. Вот и попробуй! Просто покажи ему первая сама то, что он хочет видеть. И загадай, пусть он купит тебе новые сапоги. И помни, твое счастье ты держишь в своих руках!

Во дворе у самого забора рос куст краснотала. Длинные ровные прутья красного цвета смотрели в небо и мелко вздрагивали на холодном ветру. Холодный осенний ветер почти все листья оборвал. Ворона пролетела мимо, противно каркнула и вынула из пожелтевших опавших листьев кусочек хлеба. Взглянув на парочку, она поспешила улететь с добычей.
Ворона не знала, что Владимир, вывший прапорщик, а теперь контуженый в прошлом году удочерил дочь своего погибшего командира, друга и по совместительству любовника его покойной жены. Теперь его  обуревали страсти, насылаемые Ангелом Хранителем и Ангелом Искусителем. А Софья, осиротев, осталась одна на белом свете, и мечтала полностью и окончательно приручить контуженого приемного папу, считая, что все средства хороши и одной помощи по хозяйству она считала недостаточной...
Хуже всего было Владимиру, отставному прапорщику, Софьиному опекуну и воспитателю, которого девушка звала папой: она мучила приемного папу искушениями. ***
Ангел Искуситель: Дома Софья ходит босиком в шортиках и футболке. Для контуженого мужчины это пытка, сравнимая по своей жестокости только с издевательствами  Великой Инквизиции. Как ему хочется сорвать с неё эту соблазнительно обтягивающую грудки футболку! Она, как нарочно не носит лифчик! Как он мучается от желая снять шортики, прикрывающую стройные ноги и бёдра!
Ангел Хранитель: Да он привязывается к воспитаннице с каждым часом! Так что искушения типа бритья Софьиного потаенного мета,  ему только полезны! Скоро он за нее жизнь отдаст, если так дело пойдет!
Ангел Искуситель: Она и не догадывается, что он не может не искушаясь, смотреть на неё. Смотри: улыбается во весь  ротик, но поводов для раздевания наказания не дает.

***
Окончательный переезд из времянки в большой дом прошел до наступления холодов.
– Счастье лежит в моих руках! – утром Софья сняла ночную рубашку и осмотрела себя в старом зеркале, подобранном на помойке.
Там отражалась красивая девушка.
– Вот я, голая, даже побритая! И мне придется самой показать ему то, что он так хочет видеть? И главное не умереть при этом от стыда! В конце концов, я не умерла, когда он меня там брил и целовал! Но все равно… И худая, и груди маленькие, и живот плоский… Впрочем, они-то нарисованные, а я живая… Надо перебороть стыд!
Оставшись в костюме Евы и тщательно расчесавшись, Софья пошла в комнату приемного папы.
– Доброе утро! – девушка старалась казаться спокойной, но разрумянившиеся щеки и блестящие глаза выдали ее волнение. – Привет! Как спалось?
В комнату, как продолжение сна, всплыло небесное создание.
– Тебе уже объясняли, что появляться в таком виде неприлично? – мужчина спустил с кровати ноги и сунул их в тапочки.
– А я что, тебе совсем не нравлюсь? – Софья включила теплопушку, и, медленно ступая с пятки на носок, с причёсанными и распущенными по всей спине волосами, наслаждаясь их теплом на спине и лёгким щекотанием кончиков на попе, чуть жмурясь от стыда, осознавала, что единственному зрителю приятно на неё смотреть.
"Если от стыда сейчас не умру, это будет замечательно", – румянец открасил щеки юной красавицы в малиновый цвет.
Теплопушка растрепала прическу, от чего волосы приятно защекотали её сзади и частично перекинулись на грудь.
– Пааа... А разве я при посторонних? – удивлённо и обиженно посмотрела девушка на приемного папу, сложив руки, как капуцин на молитве.– Моя  попа к твоим услугам! – Вздохнула Софья, вспомнив, что бывало с ее телом после порки, когда она ласкала сама себя под одеялом.
– Ты же хотел скамью обновить! – Софья осмотрела новую мебель. – И когда приступим?
Голос девушки дрогнул.
– Значит так, – папа строго посмотрел на Софью, – ты знаешь, что я могу быть добрым, а могу быть и строгим. И того и другого отведаешь сегодня же, повод есть… В дневнике просто кошмар! Скамья готова. Ремня маловато! Розги замочу сегодня, но им неделю готовиться.

***
Ангел Искуситель: Тело нашей подопечной с человеческой точки зрения неописуемо прекрасно! Она вводит папочку в искушение.
Ангел Хранитель: А что ему остается делать? Он старается хоть что-то сделать для Софьи. Т она тоже привяжется к нему!
***
Папа, только честно, ты ведь хочешь меня не только пороть на этой скамейке?
Хоть девушка не раз и не два раздевалась перед мужчиной, но все равно ее щеки пылали огнем от стыда.
– Ты же знаешь, я контуженый. Зачем ты меня мучаешь своими вопросами? Да, мне хочется тебя приласкать как женщину, но реально все, что я могу делать – погладить тебя с маслом, почеловать, побрить или потереть тебе спинку под душем. Всё, точнее почти все! – тут на глаза мужчине навернулась скупая слеза. Папа посмотрел Софье в глаза. – Значит, ты точно хочешь знать, что я хочу?
– Да! – Софья опустила голову.


  Ангел Искуситель: Вылизал! Дров напилил! Скамеечку славную приготовил! Хорошая! На ней искушение только усилится! В общем, Софье мало не покажется!
Ангел Хранитель: Но и  чувство к воспитаннице у него только окрепнет!
Ангел Искуситель: Пошлю ему мысль о розгах! Пусть мучается! А потом уже все остальное!
Ангел Хранитель: Она умная девушка, потерпит! Чем больше она ему позволяет, тем сильнее он к ней привязывается!
***
– Розги? – подняла Софья затуманенный взгляд, и в её глазах блеснули искорки. – Розгами меня не воспитывали! А ты меня научишь их готовить? – Снова румянец залил девичьи щёки.
– Обязательно! Одевайся, пойдем на улицу. И прихвати секатор в ящике с инструментами. Но учти, на улице совсем не лето. Кстати, один удар розгой заменяет два удара ремнем.
"Если он хочет, лягу и на скамейку, и розги стерплю! – Софья надела сапожки и курточку. – Никуда он от меня не денется!" Волосы, собрав в хвост, выправила на спину. Выбежала в прихожую, развернулась и подбежала к инструментам взять секатор.
– Я готова!
– Тогда пошли, – мужчина одевался по-военному быстро, и приучал также одеваться Софью.
"Это ворона накаркала мне розги, – решила Софья. – Не стоило ее от других ворон защищать и подкармивать!"
– Вот, выбирай самые ровные, без сучков, толщиной со свой средний милинчик. Срезай их секатором. Длина такая, чтобы ты могла без усилия держать прут за оба края, не сгибая его. Дома мы поставим их в пластиковую бочку с соленой водой. У меня как раз от стройки осталась. Пусть стоят и пропитываются.
"Нежность и ласка будет потом. Софья, готовься к свиданью с прутом!" – Красные длинные прутья росли почти вертикально. – И это для моего тела… И вряд ли приласкает, как при обновлении скамеечки!"
Софья работала секатором.
"А ведь меня ни разу в жизни не секли розгами… Впрочем не брили и не целовали там… Ну, ничего, пережила и ремень, и крапиву…"
– Молодец, Софья! Хороший букет нарвала. Впрочем, три прута мы сунем в кастрюльку с кипятком. Это будут розги быстрого приготовления. Они хуже солянушек, но для начала пойдут, – мужчина посмотрел на раскрасневшееся личико девушки.
"Ничего вкусного не вынесли!" – ворона злобно каркнула им вслед.
– Смотри и запоминай, – он согнул три ветки, опустил их в кастрюлю и придавил половником. – Осталось посолить и сунуть пару листков лавра… Прутья готовы! – папа слил воду и положил на стол три распаренных прута. От них поднимался ароматный пар. – Это злые и очень секучие прутья! Один удар розгой заменяет два удара ремнем!
От этих слов у Софьи как-то зачесалась попа, хотя любопытство заставило понюхать пар, шедший от прутьев.
– А вообще, Софья, пороть можно розгами по-разному. Смотря для какого эффекта. Чтобы просечки заживали долго и мучительно, используют технику "английские ворота": последние два или четыре удара кладут крест-накрест. А все полоски во время порки – параллельно. При хорошем ударе с оттяжкой образуются просечки в местах пересечения косых и прямых полосок... Неделю точно не сядешь! А чисто для воспитательного, что предстоит сегодня – параллельно и без захлеста, чтобы кончик прута попадал на серединку дальней от воспитателя попки.
"Раз под ремнем вылежала – значит, переживу! – постаралась утешить себя Софья, чувствуя, что решительности у нее поубавилось. – И где он таких знаний набрался?"
– Может, ты хочешь попросить о снижении наказания? Или что-то сказать в свое оправдание?
– А это разве поможет? – даже удивилась Софья. – Разве прощают не после наказания? – опустила она голову вниз. – Спасибо, что хоть не "английские ворота!"
"И за что просить прощения, если пороть розгами будут не за дело, просто для того, чтобы обновить скамью?"
– Повинную попу розга не сечет, а если сечет, то, как неповинную. Проще говоря, признание вины наказание смягчает, а упорство на своем – увеличивает.
– А зачем тогда просить прощения, – обиженно простонала Софья, снимая платье. – На двойку ремня хватит! И так лягу под розги не за дело, а чтобы обновить скамейку.
– Чтобы не получить справедливой прибавки, или чтобы розга не так больно кусала.
– Ну, моя хорошая, пора мебель обновить! А теперь самое интересное: закрепление к скамейке, – Владимир расставил скамью и объяснил значение ремешков и щелей между досками. – Всего три широкие доски. В узкие щели между досками вставляются ремешки. Они свободно скользят по щелям, поэтому привязать можно девушку любого роста. Хвост и пряжка оборачиваются вокруг кистей, а потом застегиваются между собой. Если ремень длинный, можно обернуть даже два раза! Аналогично поступаем с лодыжками. А попой можно крутить сколько угодно. Хотя можно и ее ремешком пристегнуть! Ты же говорила, что она к моим услугам?
– А! – Я и не отказываюсь!
"Я реальная дура, – подумала она, – он семь шкур с меня спустит, а я говорю, что моя попа к его услугам!"
– Тогда раздевайся! – Он заметил не успевший скрыться испуг, а затем - протест в её зрачках.
Но птичка уже в ловушке, и ей ничего не оставалось делать, как покориться. Она боязливо сняла шортики.
Ангелы наблюдали, но не вмешивались.
Она пребывала в полной нерешительности, а потом сняла футболку через голову.
Сняв трусики Софья дышала неровно: ей по-прежнему было неловко проявлять вот так перед опекуном и воспитателем.
Владимир с удовольствием смотрел на раздевающуюся девушку. – Вообще, прощение надо заслужить, а не купить.
– А мне нечего продать, – Софья спустила на пол трусики и опустила голову на грудь. – Но я готова заслужить.
"Я снова довела его до слез! И без всякой порки! Тремя словами! – она молчала, не зная, что ответить. – Перестаралась на свою попу! Я давно догадывалась, как он мучается!"
"Боже, как хочется не бить, – он смотрел на голенькую, укладывающуюся на скамью девушку, – а ласкать, целовать и мять это нежное тело! Она такая красивая и такая вкусная! И почему я не мужчина?"
"От теории можно перейти к практике, – подумал Владимир, – а заодно испытаю новую теплопушку"
– Обновить... Холодновато у нас... – Владимир включил  теплопушку. – В общем так, тащи удлинитель! Этот увеличенный фен в считанные минуты согреет помещение, навел ее на Софью и повернул включатель. – Стреляю!
Пушка загудела.
– Тепло! – обрадовалась Софья. – Даже очень!
– Скажи только, что ты меня голой не видел или я тебе ничего не позволяла. – Софья вытянулась на скамье и позволила себя привязать. – Неужели я выгляжу хуже, чем эти девушки на стенках времянки? Могу свои старые сапожки надеть, и буду совсем как эта дива с разворота журнала…
Отвечу, что выглядишь ты очень эротично! – Владимир замазал попу и бедра горчичным маслом, при этом постарался, стобы маслице протекло в ягодичную щель. – Но это не помешает мне выполнить родительский долг.
«А целовать меня туда тоже родительский долг? Но мне нужны новые сапоги… Боюсь, что если мне не хватит женского обаяния, то рассчитываться придется моей попке. Куда мне до этих красоток с журнальных разворотов!»
 Софья подёргалась привязанная... ремешки в пазах держали крепко. Волосы разметались, почти обнажив спину и свесившись с разных сторон лавки, а масло чуть-чуть попу пощипывало.
– Жаль, не сезон крапивы. Но тебе и без нее ярких ощущений хватит! – Владимир погладил ее от шеи до пяток и убрал волосы со спины. – А теперь, – воспитатель сложил три прута так, чтобы их кончики были на одном уровне, – получи!
Софья взвизгнула, не успев приготовиться к стежку.
***
Ангел Искуситель: ну как тут не выпороть такую красивую девушку?
Ангел Хранитель: Три прута многовато! И одного хватит! И но ее горчичным маслом смазал
***
– Это раз! А это два! Прут кусается сперва.
"Три прута – перебор, – подумал мучитель, глядя на первые вспухшие полоски. – Попа маловата. В другой раз одним прутом бить буду!"
"Не переживу, – разлившийся по попе огонь отдался в голове. – Это так больно-о-о-о!"
– А вот это будет три! Рано Софья, не реви!
Девушка мелко вздрагивала в предвкушении нового удара, который не заставил себя долго ждать...
– Ай! – не успела Софья проораться как следует и перевести дыхание после стежка, как попа снова вспыхнула.
Огненная боль, отступала, превращаясь в зуд.
– Папа счет ведет: четыре! Выжить трудно в нашем мире. Софья будет подрастать. Будут Софью розги драть!
Прутья из краснотала, пусть и не выдержанные неделю, оказались жутко болючими. Из глаз бурно потекли слёзы, героически сдерживаемые на протяжении целых трёх ударов.
– Вот теперь по счету пять, можно ноги отвязать, – папа обошел вокруг скамьи и ударил с другой стороны, потом отвязал ремешок на ногах.
Софья только успела отдышаться, как розги снова обожгли попу, вырвав из девушки новый визг, а освободившиеся ноги забарабанили по лавке.
– А по счету номер шесть можно попой повертеть, – тут он почувствовал, что ему безумно хочется не ударить, а погладить еще раз.
«Уж очень вкусно вздрагивает  тело на скамейке!» – Он не стал себя останавливать. Девушка стала успокаиваться, радуясь перерыву. Снова прутья впились в юное тело.
"Боже, как я хочу ее! И ничего не могу. Ну, почему я инвалид?"
– Розга порет и дерет. Софья стонет и орет.
Комнату разорвал уже не визг, а просто крик девушки, вытянувшийся стрункой, а потом заворочавшейся из стороны в сторону. Софья никогда ничего подобного не испытывала.
– А теперь точно хватит, – папа полюбовался своей работой, отбросил прутья в сторону и развязал руки. – Но не вставай!
– УУУ! – Софья, получив руки в своё распоряжение, схватилась ладошками за попку, став её растирать.
– А это довесок! – папа вылил на попу одеколон и растер его быстрыми движениями.
Комната огласилась визгом, переходящим всхлипывания.
– Попу надо продезинфицировать, – улыбнулся папа, тиская попу. – В другой раз водочки куплю для этих целей. – А теперь подарок непослушной девушке от "Снежной королевы". Папа принес несколько льдинок из морозильника и стал их раскатывать по надранному месту.
Софья ещё не успела подняться, как её стали охлаждать, от чего девушка опять задёргалась и завизжала. Папа же поймал себя на мысли, что ему хочется девушку за поротую попку укусить!

Ангел Искуситель: Погладил, молодец! Да укуси ее, чего смотришь?
Ангел Хранитель: Он стесняется...
Ангел Искуситель: Ничего, это скоро у него пройдет! Уж я постараюсь!

Папа встал у скамьи на колени и стал гладить полоски от розог. Горячие и вспухшие, они напоминали о той чрезмерной жестокости, которую добровольно вытерпела воспитанница.
– Если сразу льдинку покатать, дня через три пройдут, – уточнил папа, поглаживая пальцами полоски от розог. – А если без льда – и неделю продержаться могут. Впрочем, "английские ворота" охлаждай – не охлаждай, следы надолго останутся.
– И тогда ты меня столько пороть не будешь? А ты сможешь так долго меня не пороть?
– Все зависит от тебя. Есть техника порки ремнем с капсикамом. После нее следы исчезнут через час, но прут тебе нежной лаской покажется!
"Ах, как она прекрасна! – Владимир, катая лед по горячей попке, мучился от эротических грез наяву. – А я могу только пороть!"
"Вот и отведала розог! Вроде жива! Переживу ли я другой раз? – Софья, охладив попку, постепенно приходила в чувство. – Действительно, удар розгой стоит двух ударов ремнем!"
– А теперь, спросил Владимир, – можно я побуду с тобой нежным и ласковым? Как в прошлый раз?
– Да, – тихо ответила Софья. – Делай со мной, все, что хочешь! 
 Медленно он сжал Софью в объятиях, но от него, как от мужчины, остался только запах.
 – Ты такая вкусная! – прошептал он, проведя рукой ягодицам, сжал их, большими пальцами.
Софья, отойдя от первых впечатлений от порки розгами, теперь растворялась в этих ощущениях, не понимая только, что происходит.
– Твоя кожа нежная, как персик, рука коснулась внутренней части бедра.. ноги по неволе раздвинулись и Софья почувствовала как он ласкает там пальцами.
Все тело наполнилось необыкновенным теплом, дыхание участилось. В этот момент ее прошибло как током, она постанывала  от этих прикосновений, пальцы  ласкали  кожу, пробираясь к самым потайным местам. Наслаждение захватило девушку, каждая моя клеточка  отзывалась на эти движения.
  – Перевернись на спину! – Дыхание его стало прерывистым и хриплым, а член оставался безжизненным.
Он помог ей перевернуться на спину начал целовать округлости грудей, потом соски, руки, исследовали шею, перекатывали соски меж пальцев. Софья  в исступлении выгибалось навстречу ему.
«Неужели меня надо было сечь так сильно? –  Девушку от этих ощущений реально понесло, она стала получать оргазм, настолько это было необычно. – И почему я все ему разрешаю?»
Он большим пальцем провел по нижним губам.
"Вот это да.. что он вытворяет! Как же было приятно, просто божественно!
Владимиру хотелось большего, очень хотелось, тело горело, а у воспитателя не было мужских сил. Совсем не было! Он  засасывал сосочки, по очереди, то один, то другой,
Два пальчика Владимира находились  на потаенном месте язычком он ласкал набухшие соски.
Софья постанывала, всё ближе и ближе подходила к точке кипения, и тут она  начала дёргаться от накатившего оргазма.
Владимир не убирал руку, а продолжала доставлять удовольствие. ЕЕ тело вздрагивало, а он то прекращал движение и пальцами, то с новой скоростью начинала.
Вскоре она задёргалась в блаженстве оргазма. Мужчина продолжал её вылизывать и высасывать. Девушка начала громко, стонать и извиваться.
Ей нравилась  игра, но не нравилось. Вскоре низ живота приподнялся, она немного приподнялась, вскрикнула и здесь же обмякла.
Мужчина посмотрел  на Софью с улыбкой, спросил:
– Тебе понравилось?
– Да! – переводя дух, пробормотала  она.
Тогда договариваемся, розги и все после них  – по субботам!
– А в остальные дни?
– Ремень, если заслужишь! Но справедливо будет копить к субботе мелкие прегрешения! Да и попа у тебя не железная!

  "По субботам теперь розги! Кошмар! Скоро станет холодно, босиком не походишь! – думала Софья, убирая листья в саду. – А мне надо готовиться к новым мучениям! И я сама, сама на них согласилась! Зато я живу в своем доме, хоть и недостроенном, а не в детском приюте!"
8. Искушение и античная мода
Первый снег упал на крышу домика и на дерево, где в гнезде спала ворона.
"Карр! – вот и снег", – птица отряхнула перья и полетела проверить, не вынесли ли люди что-нибудь вкусного. На этот раз ей повезло: объедков было много, и приятная тяжесть в желудке помогла вороне справиться с тоской. Она жила уже очень долго и знала: скоро будет темно и очень холодно.
  ****
Ангел Хранитель: Вот попал наш мужик как кур в ощип! Не было печали, девчонку мы ему послали. А ведь он на себе, как на мужчине, и вообще на своей жизни поставил большой и жирный крест.
Ангел Искуситель: А я пошлю ему искушение. Мало того, верну ему мужские функции, которые он потерял на войне после контузии. Увидишь, от искушения и несбыточных фантазий он руки на себя наложит.
Ангел Хранитель: А я ему не позволю… да и не тот он человек, чтобы руки на себя накладывать.
Ангел Искуситель: Чего не позволишь? Смотри: девушка молода, хороша собой и вкусна, как персик. Да тут ни один демон не выдержит, не то, что отставной прапорщик! Да я сам его в искушение введу, а девушка мне поможет. Он и не заметит, как окажется в таком грехе, что никакое чистилище не возьмет!
Ангел Хранитель: Позову на помощь Совесть! Она и не таких прапорщиков обламывала. А все нерастраченные желания пусть на стройку дома употребит. Строительство отвлечет его от искушения…
Ангел Искуситель: Так я и позволю ему жить спокойно не пенсии и строить свой домик! Сделаю так, что девушке будет нравиться смотреть на его душевные муки. Вот только сегодня она проснется и устроит ему такое…
Ангел Хранитель: Он справится!
Ангел Искуситель: Однако они просыпаются…
***

В недостроенный дом на окраине города заглянуло утреннее солнышко и разбудило мужчину, мирно похрапывающего на старом широком диване.
– Доброе утро, папа! – Софья вошла в его комнату в одних старых сапогах. Завтракать пора!
"Вот девушки со стен моей комнаты… не мучают меня и не вводят в искушение, – подумал Владимир. – Может, рассказать ей все честно? Так иона давно все про меня знает! А сапоги у нее давно менять пора!"
– Доброе утро! Греховодница, подбрось дров в печку! – папа вылез из кровати, чувствуя естественно внутреннее желание облегчить мочевой пузырь. – Я же просил не приходить ко мне в таком виде!
– Вот если бы при каком-нибудь действительно незнакомом дяде или тёте, то да, это было бы очень стыдно, – Софья даже прикрыла при этих словах низ животика. – Скажи только, что ты меня голой не видел или я тебе ничего не позволяла. Неужели я выгляжу хуже, чем эти девушки на стенках? Я в своих  сапожках совсем как эта дива с разворота журнала…
– Тебя, бесстыдница, ждет диван! И не забудь положить под живот подушку. Даю три минуты на подготовку. Время пошло! Не уложишься – добавлю как всегда, пяток за минуту. А я пока схожу за маслом.
"Меня будет драть на диване, как тогда маму… Вот уж не думала занять ее место таким образом, – Софья вскочила на ноги. – Но надо, так надо! В общем, я понимаю моего несчастного папочку. Он еще молодой, хочет и не может! А тут я… Красавица Египетская…"


Софья сбегала в свою комнату за подушкой и, бросив её на диван, забралась поверх, поместившись так, чтобы подушка оказалась под попой, внизу животика.
– Это тебе от меня за твое утреннее бесстыдство! – Владимир   погладил Софью по попе, распространив по ней немного горчичного масла.
От прикосновения теплой руки девушка вздрогнула.
– Ремешок вдвойне сложу! Попу Софье награжу! – С этими словами искусительница получила первый удар.
Софья начала визжать ещё от первого удара.
– Помяни моя слова и ударов стало...
– Два! Успев сквозь визг произнести.
– Не вертись и не реви, а ударов стало...
– Три! – Софья, задыхаясь, завертелась на диване
– Вот четыре пять и шесть! – Но дальше удары посыпались очень быстро.
– Будет Софье трудно сесть!
– Семь и восемь позади! – Мужчина впечатал еще два раза в быстром темпе.
– Девать, десять впереди! – Он дал девушке небольшую передышку и впечатал еще два раза подряд!
– Потерпела – молодец! Вот и порке стал конец!
Софья продолжала корчиться и после того, как порка прекратилась. Она не задумывалась, как сейчас выглядит. Ей было просто больно, впрочем, она сразу поняла, что на этот раз ей досталось не в полную силу.
– А долго у меня полоски будут? – Софья, отдышавшись, вытерла слезы и потискала свою попку.
– От ремня не очень. Но льдинку ты сегодня заслужила честно, – Владимир вынул из холодильника несколько льдинок и стал их катать по своему произведению. – А от прутьев дольше продержатся.
- А что теперь? –  с опаской спросила Софья, понимая, что сладкого окончания может и не быть. –Я не заслужила?
Владимир поцеловала ее в губы, а руками нежно принялась ласкать грудь.
Правая рука воспитателя медленно начала спускаться вниз и принялась указательным пальцем массировать клитор.
Софья лежала, постанывала, а его руки ласкали то место, которое девушки предпочитают не показывать, Он стал старательно  языком играть с клитором.
Софья стонала от удовольствия и вскоре застонала, выгнулась, а затем обмякшее тело без сил обмякло рухнулась от полученного оргазма.
Воспитатель с чувством выполненного долга лег рядом и обняла ее прошептав:
– Я ненормальный. И как ты меня терпишь?
– Всё нормально, мне нравится все, что ты со мной делаешь, только не бей очень сильно!
– А теперь, грешница, вставай и поставь чайник!
– Слушаюсь! – она выбежала из комнаты на кухню готовить завтрак.
"Ох, грехи мои тяжкие… – тут мужчина снова почувствовал слабое шевеление в штанах. – Быть того не может! Врач сказал, что после взрыва я не мужчина. И пить запретил. Все врут доктора! И за что им только деньги платят?"
"Не введи во искушение", – чтобы не думать о грустном, он достал швейную машинку, в старой простыни прорезал отверстие для головы и обшил края, а из обрезка простыни сшил матерчатый поясок.
– Вот тебе домашнее платье на скорую руку, – папа надел Софье простыню на голову и перепоясал пояском. – Так ходили спартанки.
– А мне казалось, что спартанки вообще голышом ходили... Или в хитонах.
– Много ты понимаешь. Сама погладишь, не маленькая.
Софья тряхнула пушистыми волосами:
– Скажи еще, что тогда гладили утюгами!
– Нет, не гладили, тогда растягивали валиком и сушили на солнце... Вот и получился у нас хитон спартанок. Он же подстилка на ночь. Простыня односпальная. Неширокая. Спартанок и называли бедропоказывающими.
Софья, выправив волосы из-под одежды, подбежала к зеркалу и повертелась, оценивая свой вид:
– А бельё не надевать? А на ноги?
– В этом платье никакой одежды больше не надо. Удобно чем: наклонил над столом, задрал платье, и все для воспитания готово!
– Значит, теперь мне придётся спать на полу? – уточнила Софья, вспоминая, что она читала по истории.
– На полу спать не надо. Спальные места дома есть. Ты же не круглые сутки будешь спартанкой. Спать надо на кровати. Я много работаю, подрабатываю, чтобы дом достроить. Государство мне только землю дало, спасибо старые друзья со списанной фанерой и досками помогли. Завтра на сутки, так что мерзнуть абсолютно незачем.
– На круглые сутки? А когда же мне так ходить? Только для наказаний?
– А когда я скомандую. Захочу – будешь спартанкой, а потом из тебя еще и греческую рабыню и египетскую танцовщицу сделаю. Как раз остатков простыни хватит. А потом... Наряд обычной девушки тебе тоже идет!
– Придется одеваться... А как это греческую рабыню и египетскую танцовщицу? А можно еще и египетскую жрицу?
Папа снял платье с девушки, перекинул его, через левое плечо и перепоясал пояском:
– Вот так незатейливо одевали в Греции рабынь.
Софья снова повертелась перед зеркалом:
– А ты кем больше хочешь меня видеть?
***
Ангел Хранитель: Вот видишь, он хоть и наказывает Софью, но заботится о ней! Как настоящий отец. Платье сшил, сапоги покупает!
Ангел Искуситель: А хочет он ее не как отец! Хочет и не может! Хорошее искушение!
Ангел Хранитель: Наряды подбирает! Пошлю ему мысль, чтоб ожерелье ей подарил!
Ангел Искуситель: Софья полураздетая – искушение для грешника больше. Пошлю мылсь, что порку девушка заслужила!
***
– А всем! Но сразу всем я не могу тебя видеть, поэтому наряды можно менять. Даже нужно! – папа снял простыню, сложил ее вдвое и обернул вокруг пояса. – А теперь ты у меня египтянка. Для танцовщицы больше ничего не надо. Но для рабыни нужен ошейник. А вот жрицы не ходили в ошейниках. Им полагается ожерелье из нефрита и других камней... – он вздохнул и достал заветную шкатулку: там лежало ожерелье покойной жены из зеленых и синих камушков. – Это тебе!
Увидав ожерелье, Софья широко раскрыла глаза, и снова захлопала в ладошки и запрыгала:
– Спасибо, папочка!
"Такого я ему не заказывала! Похоже, мое голое тело имеет над этим контуженым мужиком, реально имеет магическую силу! Но вот интересно, с сапогами получится или нет?"
– Это из запасов моей покойной жены. Оно очень тебе идет, – Владимир смахнул слезинку.
Софья взяла ожерелье, надела и, прежде чем повертеться перед зеркалом, повисла на дядиной шее.
"Совсем большая стала, – подумал он, – и почему я не мужчина?"
Софья стала вертеться перед зеркалом в украшении.
– Видишь, как много можно сделать костюмов, пользуясь минимумом одежды. А еще я хочу видеть тебя в виде кельтской девушки. Это когда ты моешь посуду или готовишь голая, но в фартуке. Только косу надо закручивать бубликом.
– Косу бубликом? – Софья попробовала обернуть косу вокруг головы. – А кто носит волосы свободно, пап?
– Француженки, финки, саамки, индианки... И модницы из Китая и Японии. А русские языческие красавицы использовали для подвязывания волос шнурок.
Софья внимательно выслушала воспитателя и кивнула.
– Шнурок надо сплести, а для этого потребуется четыре-пять тонких полосок из разноцветной ткани. Финки, саамки и язычницы ходили в полотняных рубахах простого покроя, типа твоей ночнушки, но из более грубой ткани...
– А можно я буду ходить в ночнушке? И тоже босиком?
– Вообще, одинаково люди одеваются только в бане. Босиком ходи, когда дома натоплено. Сейчас не лето! Когда еще я теплые полы сделаю… Выбор, как и в чем ходить, у тебя большой. В наряде египтянки надо ходить поле того, как я намажу тебя маслом. А ткань на платье я куплю тебе красную, как у Айседоры Дункан. Она в нем танцевала, босиком.
– Тогда я свяжу платье типа ночнушки, – вслух рассуждала Софья, – можно? А под него колготки свяжу.
– Хорошо придумала. Вот, красную ткань пойдем выбирать завтра.
– Тогда свяжу платьице, – вздохнула Софья. – А ты как считаешь, лучше облегающее или свободное? И какой длины? Пожалуй, колготки тоже можно будет связать для комплекта...
– До колена. Лучше свободное.
– А оно сложное?
– Смотри: так выглядела Айседора Дункан и ее ученицы. Покрой простой: оставляет голые плечи.

 
 – Айседора хороша была! Платье напоминает хитон... – задумалась Софья.
– В общем, да. Напоминает хитон, но приталенный. Одежда по-своему подчеркивает красоту твоего тела, и после того, как ее снять – еще приятнее видеть тебя голую! Хитон – тряпка для детей, рабов и бедных слоев общества. Богатые носили более сложную одежду.
Софья улыбнулась в ответ и переодела простынь как хитон, завязав узелки на плечах.
– Ну, ты у меня просто красавица, во что тебя не одевай или как тебя не раздевай!
– А тебе что больше нравится? Одевать или раздевать? – Софья улыбнулась, поняв, что приручение идет полным ходом.
– И то и другое! Не будь одежды – нечего было бы снимать!
– Наверное, – задумалась Софья.
 "Итак, ему нравится видеть меня раздетой и целовать везде! И мне его поцелуи не противны! Неужели с сапогами не получится?" Опустив голову, девушка пошевелила пальчиками на ногах и краем глаза отметила: папа на этот жест отреагировал глубоким вздохом.
– Теперь совсем не понятно: как мне одеваться или раздеваться? Спрашивать, кем ты меня хочешь видеть?
– Да! И если не будет других команд, я хочу видеть тебя в домашнем платье, вот деньги на шерсть, свяжешь!
Софья с улыбкой кивнула и взяла деньги.
"А ведь мужик потихоньку приручается, – подумала девушка. – Еще немного, и он будет делать то, что захочу я!"
– Короче: одеваемся и за тортом из мороженого! И сапогами! Мода модой, а зимой ноги должны быть в тепле. Кстати, одного ремня тебе за твою утреннюю бесстыдную выходку явно будет мало!
"С сапогами получилось, но рассчитываться придется моей попе! Эх, одного вида моего тела явно мало для приручения…"
– На одевание бегом марш!
Софья кивнула и унеслась одеваться...
"Но он мне и ожерелье подарил! – Софья быстро надела трусики, маечку, колготки, джемпер, тёплые носки, тёплые штаны спортивного покроя... – И сапоги! Но мама говорила, что мое счастье в моих руках… А причем тут руки?"
– А сапожки действительно у тебя... И вынеси по дороге мусор.
"Ненавижу расходы! Но на разбитые сапоги смотреть не могу!"
"Получилось!" – Софья кивнула и пошла следом по тропинке.
Ворона посмотрела на людей и, увидев, как девушка бросает пакет в контейнер, полетела на всякий случай проверить помойку.
– Подберите что-нибудь добротное и теплое, – в магазине он понял, что ничего не понимает в женской обуви.
– Может быть, вам стоит взять унты? Женские и подростковые модели очень красивые, – улыбнулась женщина, – а самое главное, в них не так сильно ноги потеют, как в обычной обуви.
– Заворачивать не надо. Пусть сразу их надевает. И чтоб могла носить на шерстяном носке.
– Вот кстати, Софья, купи и носки!
"С отделкой второго этажа придется повременить, – вздохнул он, – но зимняя обувь – куда, же без нее!"
Из магазина оба вышли, довольные собой. Глядя на улыбающееся личико девушки, суровая воинская душа потеплела, а между ног что-то опять подозрительно шевельнулось... "Ох, искушение... – подумал он. – С чего бы это я?"
Софья спала и улыбалась во сне.

Редакция 2024
Продолжение следует