Девятиэтажницы

Девятиэтажницы

- Вы любите свою работу? – спрашивают одни посетители. Другие с сочувствием говорят, что не завидуют мне и что нужны крепкие нервы. Хочется ответить, что если бы не любил, - то работал бы в другом месте. Третьи, что бывает гораздо реже: «А почему вы стали психиатром?»

- Наверное, потому, что в детстве любил читать фантастику, - с улыбкой отвечаю им. Ведь, где, как ни в психиатрии сталкиваешься с тем, что в жизни не должно случаться, что противоречит законам разума, математики, гравитации и теории относительности. Вот и сегодня в ординаторской разгорелись жаркие баталии в отношении «парного случая» и пациенток из сорок первой палаты. Это палата для надзора, где круглосуточно сидят санитарочки, а видеокамеры пишут каждое движение больного и врача, где есть большой немецкий воздухоочиститель, где половина спит на противопролежневых матрасах, а вторая переведена на назогастральную диету. Из нее редко выходят, так как большинство лежачие. Здесь аккумулируются те, кто не хочет жить или кто уже не может.

- Помните свою прошлогоднюю старуху, которая пережила в один день три суицида, а когда ее отвезли в психушку, - упала со стула и сломала шейку бедра? – спросила блондинистая круглолицая коллега.

- Конечно, как такую забыть. Повешение, отравление, прыжок под поезд метро, который отбросил ее взрывной волной на платформу. Я так и не смог зажечь в ней искру жизни и после операции ее перевели в Кащенко.

- Сегодня ко мне девушку перевели из реанимации. Веревка оборвалась. А затем она спрыгнула с девятого этажа. Отделалась испугом и небольшими разрушениями.

- Это та кахектичная блондинка с воротником Шанца на шее?

- Да, она самая.

- Прям у вас парный случай. Позавчерашняя брюнетка тоже с девятого прыгала. И, кажется, тоже сломала лишь седалищную кость да царапины на лице. Блондинка тоже из краснодипломников, страдала анорексией, депрессией, работала психологом и прыгнула на асфальт из-за того, что её мальчик бросил?

- Я еще толком не успела анамнез собрать. Судя по истории болезни, говорит, что ее заклинило… Если вам интересно – сходите…

За полтора года работы на новом месте я так и не привык, что некоторые люди могут летать. Как им это удается, я не знаю. Да, не все удачно приземляются. Отрывы пяток, разрушение костей конечностей и таза, ушибы легких, сердца, мозга. Сложно проследить их катамнез. Т.е. как складывается их жизнь в дальнейшем. По невеселой книжной статистике треть из них должны совершить повторный суицид в течение года, после которого выживет один из пяти.

- Здравствуйте, Эля, - обращаюсь я к хрупкой девушке у стены. – Как вы себя чувствуете? Что болит у вас? – продолжаю после знакомства.

- Вы мой лечащий врач? – спросила она, торопливо прикрывая одеялом грудь.

- Нет. Я просто психиатр отделения. Расскажите, что вас толкнуло на эти поступки.

- Вы знаете, все было, как в тумане. Помню, что тревога была сильная, бессонница и голова сильно болела. Есть совсем не хотелось, и голова не соображала.

- У вас все хорошо? Дома, на работе, в личной жизни.

- Да-да, дома и на работе все нормально, - неубедительно закивала головой Эля.

- Мама, папа приходят-навещают?

- Да, конечно. Только вместо папы отчим.

- Ну а парень?

- Он…уехал…в командировку куда-то… - сказала она и побагровела лицом.

- Вы скучаете?

- Наверное да… Наверное, поэтому я здесь… - ответила она и налив ее румянца усилился… - Доктор, а когда мне можно будет выходить из палаты? Медсестры меня не выпускают. Обещают привязать, если я буду нарушать режим. У меня давно ничего не болит…

- На этот вопрос вам лучше всего ответит травматолог. Все же вы подвергли свой организм экстремальной нагрузке. Ушиб мозга, ушиб сердца, ушибы внутренних органов, перелом костей таза, перелом дужек шейных позвонков. Мне кажется, чтобы быстрее вылечиться, вам лучше первое время полежать.

Я еще расспросил ее про множественные шрамы на плече и не получив ничего толкового, почувствовал некое разочарование. Может, приелось, - подумал про себя. Наверное, разговор бы с психологом суицидентом мог быть интереснее. Но она, завидев мое любопытство, спрятала загоревшее лицо, усеянное свежими шрамами, под одеяло и притворилась спящей. Всё, как и на вчерашнем обходе, когда травматолог докладывал замглавврачу о ее пустяковых переломах.

По пути в ординаторскую мне вспомнился суицид из детства. Мне было лет десять. На соседней улице студент вылетел с шестого этажа. Часть тела лежала на клумбе с бархатцами, а кусочки красно-белого мозга, как шарики раскатились по чистому от дождя асфальту. На коленях у бордюра причитала мать. В руках застывшего от горя отца была зажата маленькая записка. Я слышал, как зеваки перешептывались, что его сердце не выдержало ухода любимой.

Наверное, все же не всем дано летать. Сегодня мы называем это депрессией, парные случаи – совпадениями, а спасшихся считаем родившимися в рубашке. Но вполне возможно, что эти тайны мироздания когда-нибудь откроют наши потомки.