При Свете Маленькой Свечи

    Остался всего час до полуночи. Я уже дописываю несколько заметок, а маленькая свеча всё ещё горит медленным и ровным огнём. Не знаю почему, но я не люблю обычное ламповое освещение: оно какое-то мертвое, ненастоящее. И в свете лампы никогда не запрыгают по комнате живые, игривые тени. В полуночной тьме, когда уже все крепко спят, меня окружают тени моих героев. Они говорят со мной, они прикасаются ко мне, они залезают в мою душу, вызывая искренние чувства. В конце концов, они рисуют передо мною сюжет, который я судорожно записываю и говорю, что он мой. Часто бывает так, что мои герои берут меня за руку и ведут по прекрасным просторам сказочной вселенной. И находясь там, где нет ничего обыденного, серого, я дышу свободно, легко и с восторгом ощущаю на губах сладостное и мягкое упоение жизни. Очутившись там сегодня, меня вели, точно провожали по нежным полям, где я кончиками пальцев касался каждое растение, и оно меня благодарило за мир, будто когда-то созданный мною. «Нет, это не я вас придумал» — кричал я им. Но они не отвечали и безмолвно продолжали колыхаться по лёгкому ветру. Дальше мы шли по могучим пространствам каменистых гор, а в самой середине этой горной системы раскинулась зеленая долина, которая восхищала каждый мой взгляд. Подобравшись к ней ближе, нас встретил сонный сосновый лес. А в самой его опушке пряталось дивное изумрудное озеро. Мы прошли сквозь многовековые ветви и увидели кристально чистую воду, которая блестела под лучами обжигающего солнца. Тени, резвясь покинули меня. Я сел на белоснежный, ослепляющий песок и задумался, глядя на воду. Почему же такой легкости не бывает в настоящей жизни? Почему тучи страха и апатии вдруг собираются над головой, закрывая обзор прекрасному? Я спокойно отмёл от себя эти мысли, даже не ответив на них. А когда я уже собирался вставать, то увидел перед собой тенистую руку, тянущуюся ко мне. Я поднял голову. И, воскрешая в памяти то лицо, которое сейчас было почти безликим, тот взгляд, который несколько часов назад был наяву, я понял кто это. Но не придал этому никакого значения, ведь всё было не наяву.
  —   Я тебя отведу туда, — сказала тень и показала в глубину леса.
Я не отказался. И покорно пошёл, держась за её руку.
Мы прошли лес и снова начались поля, но уже без высокой травы.
  —   А мы скоро придём? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
  —   Да, — почти механически ответила она.
Теперь мы поднимались по небольшому склону. А на самой вершине его, я увидел одинокое дерево. Мы подошли ближе. Это был дуб. Могучий дуб, будто находился на возвышении перед другими деревьями в этой вселенной, он гордо стоял, раскинувшись своей тёмной зеленью, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. По его древней коре пробегали маленькие жучки, такие крошечные и незаметные, что, если сделать шаг назад их и вовсе не будет видно.
Наступал волшебный час, час, когда град пурпуровых облаков медленно проплывает сквозь алые лучи, приятно ослепляющие чувствительные глаза, а затухающий огненный шар уже из последних сил озаряет верхушки гор своим кровавым отблеском. Я застыл: такое блаженство и восторг пронеслись по моему телу; горы, поля, леса, закат — всё это соединилось в одну божественную картину, в картину моей мечты. Мягкая, почти неуловимая лиловая краска, акварелью разлилась по блеклому небосводу. Мне так хочется запечатлеть это не только в памяти, и я пытаюсь рисовать, придумав себе кисти, но тщетно, ведь постепенно тень мрака увлекала в свои оковы этот дивный пейзаж. И от красоты остался лишь мрак. Я со злости бросил все принадлежности художника, и они тут же испарились. От беспомощности я лёг под сенью могучего дерева и закрыл глаза, представляя вновь, то, что было всего лишь несколько мгновений назад. А тем временем, рядом со мной происходило чудесное перевоплощение. Тень, которая привела меня, превращалась в милую девушку. Я не сразу заметил этого. И когда, открыв глаза, повернулся к ней, я был напуган неожиданностью увиденного. Она смотрела на меня нежным, глубоким человеческим взглядом, и во мне возникло непонятное чувство не то счастья, не то воодушевления. Девушка подошла поближе и очаровательным, ласковым голосом спросила меня:
  —   Помнишь ты обещал мне, что мы придём на это место и насладимся красотой заката?
  —   Помню, конечно, помню. Это была моя мечта, — ответил я.
  —   Твоя мечта осуществилась.
Я был так рад, что хотел поцеловать ей руки, но они предательски прошли сквозь мои губы, и я поцеловал лишь воздух.
  —   Ты же вела меня. Я чувствовал твою руку.
  —   Нет, ты сам себя вёл и чувства свои ты сам придумал...
  —   Что?!
   Я резко проснулся. Посмотрел слипшимися глазами на свечу, а она всё горела. Фитиль уже плавал в расплавленном парафине и пламя уже догорало свои последние секунды. Сквозь тонкую полоску между шторами просачивалось бледное свечение солнца. Забрезжило утро. Я протёр глаза. И в одной из заметок, которое было когда-то черновиком письма, я написал перьевой ручкой:
«Я видел, как тьма поднимается с пола, как эти бесшумные потоки нежно обволакивают стены и украдкой подступают к человеку, уволакивая его во мрак. Я всегда был рад этому. Ведь при свете дня всё такое яркое, парадное, направленное на внешнее, а при наступлении темноты всё раскрывается, становится внутренним, уютным и родным. Когда в час ночной молча глядишь на сидящего против тебя друга, невольно кажется, что знакомое лицо, одетое тенью, становится частью тебя самого. И та дневная грань между людьми, которая мешает искренности, легко стирается именно ночью.
   Так уж получилось, что в моей жизни предельно личные (не в плане секретности), душевные, да и просто приятные разговоры происходили, когда на небе были неуклюже рассыпаны серебряные звезды и зажигались тёплые уличные фонари. И та безграничная вселенная, куда приводят меня любимые тени, оживает именно ночью. Но уже не только во сне»
  —   Так, первое письмо готово, — сказал я себе вслух и лениво лёг на кровать.
   И ни о чём не думая, уснул крепким сном.