Анти Хурыч шутк

АнтиХурыч.
(из беседы дружеской с сотоварищи на институтском сайте, т.е. изначально только для узкого круга лиц предполагающееся).
Есть такой населенный пункт на крайне заполяренных северах нашей многострадальной родины,  в исполненном автономности, ямало-ненецком округе… Название носит очень такое вполне загадочное – Антипаюта называется… тоесть, как вы догадались, в прямо-таки противоположность Паюте…. Что же такое эта, окутанная тайной загадочности Паюта, какова она - и так-то никому паштишто неизвестно, а тут аж анти… Но я здесь сейчас не об них, ибо сейчас я здесь совсем за другим.
Х.Урыч… Х.Уров - человек носящий такую фамилию в рядах нашего фака 1989 года выпуска не значился, и значиться не мог, поскольку не учился с нами таковой, возможно и архиприятный своей человеческой порядочностью товаришч... Однако история эта почти целиком ровно как и полностью посвящается ему, т.е. ему подобному, только совсем с другой, т.е. практически противоположной фамилией – т.е. не Х.Урычу, т.е.  – АнтиХурычу. Хотя даже и не история, а лишь маленький эпизодик тех распрекрасных и сдавленных тяжестью времени мгновений с коих крепко было скроено, наше нелегкое но интересное, студенческое форменное безобразие, называемое -  жисть.  А так как фамилии,  ради сугубо антиконспиративных соображений, как мы ранее договаривались, стану я тут искажать – пусть он таки будет  просто Урычем, т.е. Х. Уровым, т.е. – неузнаваемым…  И пусть теперь умудренные опытом контрразведстукачки расплетают свои буйно секретные  извилины, а мы-то с вами, конечно же знаем что это был за такой Чел …
Жили мы тогда с Зайчиком на первом этаже «шестерки»(1), скорее даже не жили (места жительства нам, как и всем Бойцам(2), тогда официального не давали, самого жития конечно тоже…) а так – кантовались в чьих-то апартаментах, как собственно и весь шестой курс, т.е. - кантования одни и веселье буйное… если только не чрезмерно буйное…. (йэх…, но не сейчас…)
Сидим вечерком как-то ранне-весенним… толи поздно-осенним, культурно проводим время, досуг - выпиваем, то есть.  Культурненько так – значит водченкой балуемся мал-мал, озаруем так с ей родёмой. Вдруг заходит к нам, возможно и скорей всего по ошибке, друг один наш большой, но далекий (в том плане, что жил где-то жуть как далеко – в районе «восьмерки» аж…)  – Вадюля Луков.
Ешо точней – был он моим земляком и Вадим Юричем, если детальней приглядываться.… Ну и так как был он не один, а с своим корешем лепшим (тоже большим, но с маленькими габаритными размерами в смысле одежды) - с Урычем. И так как они оба-двое  уже к нам зашли, ничего не оставалось как вспомнить, что давненько однако мы по земляковски так, не собирались, не сидели, не выпивали по дружески – по-хорошему...  - Ну и решили сразу же это дело поправить… - Присели.
Замечу, что до нас гости наши уже где-то уже застольно достаточно отсиделись. Особенно же заметно было это отсиживание по Урычу – беседовать без размашистых движений у него почти не получалось, и языку во рту было не сильно уютно. Вадюля же весил более чем четыре к одному Урычевскому и, что тоже понятно, – чувствовал себя поустойчивей.  А мы одинаково хорошо относились к обоим, хотябы за то, что не было повода относиться к им по разному – по-другому, к тому же первый был зёма, второй – его знатный корешок и товарищ верный, проверенный. Потому - стали мы немножко выпивать вчетвером…
Просидели совсем чуть – водка кончилась, есть у неё такие, всегда неожиданные хотя и закономерные, свойства. Решили взять еще – ну, как же, надо… Взяли две ибо - не дураки время терять - бегать. Урыч потихоньку способность к прямохождению (прямостоянию, просто стоянию, дару членораздельной речи) утратил напрочь, сидеть же сильно выпимши он не мог вообще – ибо сильно деятельный и активный был он по тонкости организации своего характера человек. Он сначала все неуверенней, но таки ходил по комнате, участвуя в коллективности процесса, потом стал делать мелкие пробежки, перескоки – перелеты, то и дело спотыкаясь о какие ни будь преграды, включая отсутствующие, и чего-нибудь да роняя. Особо конечно он нам этим не докучал,  и все же мы все больше переживали – не стряхнул бы водку и кровать второго яруса заодно, да не завалил бы этим ярусом себя, и нас - всех собравшихся тоже. Сами-то стены стояли в то время еще вполне устойчиво и опасений особенных не вызывали. Форма (был он в синей гафовской(3) форме) постепенно становилась белей, но не нарядней (стены кое где были побелены), чистота пола тоже особенного лоска и ухоженности ей, форме то есть,  не добавляла. Зато уровень комуфлированности её возрастал необычайно быстро. Перелеты становились чаще, а пике круче и опасней. Стекла в очках, не выдержав напористости жизненного ритма,  растрескались. Одно  и вовсе покинуло родное место по причине неизгладимого различия между формой (оправой)  и содержимым…
Стали думать: че же делать - как бы нам это наше размеренное мернопринятие обезопасить?… И нас от Урыча, и водку от Урыча да и самогоУрыча от него-же - уважаемого. – Толи, -  говорим с Игорехой,   - его малость попридержать на матраце? - Зафиксируем – склеится минуты через две… Три – максимум. Вадик не соглашался, знал он друга лучше и не понаслышке – да и экспериментировал уже видимо ранее … к тому же оскорбительно это как-то – душу дружескую комкать, т.е. пеленать, стреноживать человека с душой возвышенной распахнутостью… - Это точно, – соглашались мы…
Как нельзя кстати, вспомнился другой, почти возвышенный, старый дедовский метод, как увести от греха героя, способом более душу щадящим, при том даже греющим. Говорим – Вадя, давай нальем  ему «последнюю» – пусть уже боец не мается … пущай отдыхом забудется … - устал уже… и нас всех тоже – уже почти устал начисто… Вадюля говорит:  Не стоит…  зря водку только потратим… - безполезно то есть,  не будет пользы...
-  Какую водку?! – спрашиваем, -  Он вона уже вполне - того… и  для его неполных сорока трех килл. сотка вобяз последней станется, т.е. для упокоения полного  в само - то… - в яблочко… к тому же – ну, а если прольёт здесь всё, ни дай Б... как тогда? Или окно вона головой застеклит, еще того лучше?
- Ну, давайте, говорит тогда Вадя, только я сразу говорю – зря…
А Урыч-то тут же…-  присутствует, ползает сердешный, – взлететь пытается, только он не слышит этого диалога нашего, т.к. оглох уже достаточно плотно и давно, активности же двигательной  не  теряет исключительно из-за моральных, почти героических своих высокодуховных качеств…
Налили. Всем. Хурычу - полстакана, давай мол, видим, соболезнуем, уважаем… Что, дескать, любим, помним,  скорбим...   - За тебя… Надо… Тот замахнул… И...не то чтобы не поморщился, поморщился конечно… Да он и без того, собственно, морщился давно уже.
Ощущая скорое приближение неминуемого,  предусмотрительно снял Урыч остатки очков… вздохнул… поугомонился с амплитудами, как-то сосредоточился и осел…  Мы наблюдаем,  ждем… Вот-вот, вроде в осадок превратиться должен... Вроде как стал прислушиваться Урыч (к внутреннему голосу как будто),и головой так раскачивать (словно бы с сожалением) и пол расшатывающийся взглядом как бы останавливать. И тут явил совершенно новый, неописанный еще в бойцовских исторических вехах способ склейки ласт(4)…
В нелегкие те времена ожесточенной борьбы со змием ластов много нам пришлось не то чтобы повидать, а перемерить, повытягивать и поклеить на собственным опыте, т.е. - какой-никакой, а знали мы в них толк в те времена… Но эти «ласты» были особо оригинальны…, исполненные изящества и самобытности, за что мы например с Зайчиком к Урычу прониклись почти братским, бойцовским -  самым почетным на те времена, патриотическим уважением…  Итак он сидел долгих секунд около пожалуй сорока,  качал головой и  как бы вникая в ускользающую суть разговора (так по крайней мере казалось нам, сидящим по эту сторону баррикад). Видимо пытался  зафиксировать эту суть, втиснуть её в трогающийся вагон своего сознанья (мироощущения). И будто схвативши наконец за хвост эту скользкую нить, он едва дождавшись маленькой разговорной паузы, выпалил на одном дыхании,ставшую впоследствии легендарной фразу:  Вот я тут недавно в одной книге читал…   
На большее дыхания, видимо не хватило…   -       и пал Хурыч… как падает шайба на вбрасывании в хоккее - спокойно, быстро и безшумно… сверху вниз. Как та же шайба – безмолвно лежал он на полу не разгибая коленей, не выпуская из рук драгоценной искореженной праздником жизни оправы очков в позе прилежно сидящего на первой парте с прямой спиной отличника учебы.  А, заметить надо, он таки и был в учебе таковым, и если и не круглым, то как минимум – почти круглым отличником.  В позе активиста-общественника, только с закрытыми глазами, без очков, изрядно подмятый и всклокоченный…
Мы, переглянувшись с Игорехой, единогласно-одобрительно зафиксировали положение – Боец(!) – Молодец, дескать! Дал!!!…. Вадюля соглашаясь многозначительно добавил – Нутык!?
Затем, окинув сотоварища беглым взглядом,  и не обнаружив в нем крупных и видимых повреждений, вытащил из руки друга останки очков, (чтобы не порезался значит), вздохнул тяжело, поглядел на часы и произнес с сожалением: «время»… (что означало – «время пошло»…). - У нас минут десять… - давай… наливай…. Заканчивать посиделки-лежалки пришлось несколько  интенсивней чем хотелось, но к возвращению Урыча в себя все-же уложились, успели…
Не поднимается язык назвать его второй приход удачным – недоотдохнувший после изнурительных полетов Урыч, совсем не обрел свежести, пребывал он теперь в стадии – «недоперепил»… но, в этой стадии с комуфляж-ГАФ-формой стал гармонировать пожалуй больше …
И с этого, пожалуй, собственно начался второй этап вечерней той встречи – проводы.

Застежка молния на куртках и пальто, как водится, начинается с сопоставления двух своих  разъединенных створками одежды частей  в одной точке…. Это является одновременно её неоспоримым достоинством, но и агромадным минусом в сравнении например с поясом, ремнем или перекрещенными на груди руками решающими практически ту же задачу – соединение разрозненных (обычно впереди) частей одежды для большего её энергосбережения.
Размер и расположение всех двух названных частей (молнии), в условиях встревоженного чувствами и «ластами» сознания   делает данную задачу (сбережение энергии) практически не решаемой.
Попытки  помочь замученному товарищу, встретили в его лице недружелюбное удивление, сопровождающееся нечленораздельным бульканьем - дескать – «…что же - еж вы, во мне уже сомневаетесь уже?... Что-ли… уже… вы во мне… уже…вы?
Лицо Вадика тоже говорило:  «Ну, что вы… уважайте труд товарища… не огорчайте… и куда спешить-то?»   - А  он… – он сможет!!! Бо Он – Чел! - выдал Вадик другу очередной уже голосовой аванс доверия. Да мы собственно это уже и знали ибо догадывались…
Одновременно, чрезмерно утомленному Урычу приходилось решать еще одну невозможную (неразрешимую) проблему – поддерживать равновесие, и что здесь было труднее сказать сложно…
Стоять хоть более менее прямо он мог лишь зафиксировав плечи и затылок к стене, но тогда было не видно что творят совершенно отбившиеся от рук руки. Когда же на помощь рукам спускался, хотя и лишенный окулярной резкости взгляд, то вслед за ним неизменно  сначала падала голова, потом шли плечи и затем уже экстренно выбегали эти шаткие и запутывающиеся ножки, не давая голове испить всей полноты прелестей асфальтовых болезней…
Долго мы стояли на крыльце «шестерки» и соболезнуя наблюдали соединение двух одноименных полюсов магнита и борьбу с борьбой в исполнении Титана…
Но, чудо случилось… мы еще почти не замерзли когда он уже таки смог!… Попал!, после чего подчеркнуто гордо застегнулся… и оглядел нас… чего больше в этот момент излучал Урыч – радостной гордости или гордой радости сказать так же нельзя…
Мы же обычно уже - радостно и гордо продекламировали – Д-а-а-а-а!
Последним номером данного вечернего представления был показанный массовому, хотя и случайному зрителю акробатический этюд-культбит…
Путь тандема домой лежал в направлении Чубаря(5). На всем его протяжении в отношении Урыча планета вела себя на редкость неадекватно. Она  усиленно пыталась вырваться из под его слабеющих ног … то уклонялась на бок, то наезжала сзади, то просто проваливалась стремясь исподтишка больно ударить его во все ещё уязвимые места… Урыч же непостижимым усилием воли  контролировал ситуацию, не дозволяя ей  свершить этого хамства… С трудом, но сдерживал он все её пошлые поползновения и за большим Вадиком не таился, не прятался…
Никогда в этой борьбе планете было не выиграть, НО – льдинка… (которая льдинка-льдинка скоро май…).  Та льдинка на которой с небольшого разбега проскальзывают прохожие, желая сэкономить калорию - другую на использовании закона об инерции при всенепременном пренебрежении к закону трения… Такая льдинка пришла на помощь к измотанной от тщетных попыток планете и сделала свое черное дело…
Урыч вступил на неё… и разорвал связь с «Землей»… он воспарил… т.е. взлетел, т.е. оторвал от «полосы! (6) «колеса» (7), или точнее – стал отрывать их.  Летал не очень высоко, хотя  казалось что очень даже долго…  руки и ноги его в необычайном, хаотическом ритме  перемешивались с воздушным пространством…то оказываясь позади,  а то впереди туловища… то выше то ниже головы «пляшущего немыслимый танец» акробата…  иногда они таки касались земли обетованной, но не задерживались на ней, а отскакивали  придавая затяжному пике всё новые эволюции…         
  Наконец  подлый закон гравитации  изловчился и сделал свое грязное дело… земля жадно схватила в свои холодные объятья мученика – Урыч, как-то скомканно пал и затих… Он не встал, - не вышел  на поклон к восхищенным от увиденного зрителям, не пожалевшим бурности оваций, вместе с которыми они приближались с остановки. Он лежал гордо и задумчиво как бы ожидая подачи занавеса.… Вадик занавеса ждать не стал, он отковырял из снега,  заботливо закинул уставшего друга-брата-акробата на плечо и под продолжающиеся аплодисменты, немного покачиваясь, но все таким же размеренным шагом побрел в восьмерку, унося с собой великую загадку того времени – что же такого загадочного удалось прочесть Урычу накануне в той одной его книге…
Так закончился тот обычный, исполненный ряда бойцовских качеств Урыча вечер, ни в одном из эпизодов которого никто и ничего не проиграл… и не уронил…
Отпустим же уже его с миром – пусть отдыхает… уноси его уже скорей, Вадюля… Слава всеобщая великим бойцам!…. Победителям…. и здоровья всем!

П.С. А если таки дойдет сие до Героя – пусть ответит собравшимся – какие такие книги имеют такой надежный, но совершенно неустойчивый эффект…

1 Шестерка – Гуртожиток намба шесть, или общежитие, конечно же студенческое шестое.
2 Бойцы – плеяда, она же - организованная группа лиц, пламенных борцов,  обычно очень не трезвых, ведущая очень жестокую борьбу с зеленым змием путем его непомерного уничтожения путем злоупотребления в каких бы жидкостях последний не содержался.
3 В стародавние времена институт наш (Киевский Институт Инженеров Гражданской Авиации) носил название КИИГВФ, что означало все то же самое только в части отраслевой авиационной принадлежности именовалось Гражданского Воздушного Флота инженеров институт. А это же трудно так много слов связывать воедино ГВФ, отсюда и трансформировалось в ГАФ, Гафовцы, т.е. студенты ГАФа.
4 Склейка ласт – завершающая стадия любого «забегания в ширину», т.е. когда дальнейшее злоупотребление в рамках текущей сессии уже не представлялось возможным.
5  Чубаря – улица такая в Киеве промеж шестерки и восьмерки.
6  Полоса, - имеется в виду ВПП, т.е. полоса взлетно-посадочная.
7 Колеса – имеется в виду шасси, обувь, подошвы.

2011,01,07

2018 г. со колокольни новой:
Оченно многие элементы той разбитной жизни кажутся с высоты сегодняшнего дня смешными, однако, многие герои, демонстрировавшие таковые элементы, до высот сегодняшних не дотянули (сь), а ведь могли бы... О чем глубоко и горько я сожалею. И встав на рельсы нормальные и настоящие сегодняшнего дня, советую последователям по нашим тем не прямым тропам не ходить... Ах, если бы нам тогда кто либо так вправил бы аккуратно мосх.. Так что дерзайте, друзи, а вот с наркотой, конечно расставайтесь... Или не начинайте с ней никогда упражняться, не то приключения ваши могут продлиться не так уж и долго, и смешно тоже не так уж.
Чтобы вас слово наркотик не так пугало, вот расшифровка:    ГОСТ 18300-72   Спирт этиловый — легко воспламеняющаяся, бесцветная жидкость с характерным запахом, относится к сильнодействующим наркотикам, вызывающим сначала возбуждение, а затем паралич нервной системы.