Наемник ночи

В это утро небо было полностью сокрыто плотной пеленой грозовых туч. Ни одного просвета, ни солнечного луча не пробивалось из-под этого кольца, что окружило со всех сторон юг гор Родопс. Легкий, но неприятный, и порывами пронизывающий до самых костей, ветер трепал кроны деревьев, то тут, то там срывая листья и сгибая ветви, что натужно трещали под напором неумолимой стихии. Хлестал, словно бичом, косой дождь - мелкий и жгучий. Каждой своей каплей он впивался пиявкой в землю, являясь, как и ветер, оружием в руках неистовой погоды. Обозленная на весь свет, она измывалась над всем, что попадало в ее поле зрения.
“Жизнь моя, словно капли дождя на стекле, стекает по поверхности бытия вниз, останавливаясь в редкие мгновения счастья, лишь затем, чтобы с новой силой устремиться вниз... в забвение...” – хоровод неясных мыслей сложился в одну.
Проведя пальцем по вспотевшему от холода стеклу, при этом, не переставая смотреть в окно, мужчина устало подумал о том, что если бы этот ветер мог разорвать плоть, а дождь пронзить подобно клинку, то он выбежал бы тот час на улицу.
- На растерзание этого погодного зверя, - он даже не заметил, как тихо прошептал это вслух.
Мир принял серые, безвкусные тона, ничто не радовало глаз, даже красавица жена, богатое поместье и то, что ты - молодой и здоровый человек. Он ненавидел жизнь всем своим существом, в смерти он искал покой, но не решался броситься в ее липкие объятья. Виной всему был брат. Только мысль о нем удерживало совершить самоубийство.
Катриос Митапос - владелец поместья в южной части гор Родопс, перешедшие ему в наследство от рано погибших родителей, тридцати одного года от роду и глатиат с некогда хорошими связями - прикрыл карие большие глаза и прислонился лбом к прохладному стеклу. Тоска... высасывающее жизненные соки чувство, что старила быстрее времени.
Бархатистый халат с земель Гуланшаро, болтающийся на худых плечах, а ведь совсем недавно он был ему впору, кудрявые темно-русые локоны, стянуты шелковой нитью – таким мужчина видел себя в зеркало, проходя по тому же коридору, где в итоге он и остановился, прикованный мыслями и бурей, что разыгралась за окном. Если бы он остановился возле зеркала и стал разглядывать себя более внимательно, то увидел бы и проступающую седину на висках, борозду вертикальной морщины, что прорезала высокий лоб, бледный тон кожи, проступающий даже через загар, от чего он казался больным. Но главное, почему ему не хотелось смотреть в зеркало – это его глаза. Они впали и напоминали омуты озер глубокой осенью – застывшая мгла поддернутая рябью. Глатиат стал избегать любых отражающих поверхностей, страшась своего же тяжелого взгляда.
Два года назад... это случилось два года назад. Хотя для него эти два года растянулись в вечность. Если бы не увлечения брата, то Катриос продолжил жить той беззаботной жизнью молодого повесы. Теперь же аристократ замкнулся в себе и на глазах угасал. Его перестали видеть на различных мероприятиях, более того - даже во внутренний дворик особняка Катриос выходил не более раза в неделю. Свеча жизни, весело потрескивающая озорным пламенем не так давно, теперь еле тлела, готовая в конец потухнуть.
“Когда же это закончится?! Тратхас снова станет собой, а я обрету покой”, - подумал он, откупоривая бутыль вина, что держал все это время в руках. – “Когда найдет противоядие этот маг, что только и умеет, как тратить мои деньги! Устал…как же я устал от всего”
Сделав пару больших глотков, Катриос сел в мягкое кресло подле окна. Бутыль он поставил на пол, еще пригодится. Прикрыв веки, он вновь задумался о брате, о жене, которая вынуждена сопереживать вместе с ним, и о себе… Медленно текло время, казалось, что оно вообще на миг приостановило свой бег, словно издеваясь над глатиатом. Лишь время от времени порыкивающий, и посвистывающий ветер осмеливался нарушить нависшую над мужчиной тишину. Глухую тишину. Та, что закрадывается в саму душу, пуская ядовитые ростки дурных мыслей глубоко вовнутрь. Приняв позу поудобней, Катриос попытался расслабиться.
Но все дороги мыслей вели лишь к одному событию, все двери были на глухих засовах, и лишь одна из них была открыта, утянув в воронку безумия, что случилась два года назад, и изменив его жизнь на до и после.
Стены заляпаны кровью и смердящей слизью, на полу начерчены письмена и символы, тянущиеся от углов пустой комнаты и сходящиеся в центре в виде восьмиконечной звезды. В центре ее лежит выпотрошенная косуля, узкий ритуальный клинок и скрюченная фигура обнаженного мужчины. Обритый наголо, в татуировках сделанных кровью, он бубнил нечто невнятное и держал в руках кишки бедного животного. Катриос зажимает рот рукой и подходит к фигуре, что сидит к нему спиной. Его ноги не слушаются, все его естество кричит, что нужно бежать из этого богами проклятого места, но он так же знает, что не может поступить иначе.
- Брат, - еле разлепив губы, Катриос касается плеча брата.
Сидящий на коленях вздрагивает, оборачивается, его губы растягиваются в хищную улыбку, обнажая заточенные клыки…
 Жалостный стон бьющегося стекла и злорадный хохот ветра, смешались, образовав дьявольскую какофонию одного резкого и пронзительного стона, что мгновенно вырвал Катриоса из цепких когтей мыслей в реальность. Успев сообразить, он прикрыл голову руками, спасаясь от града игл. Узкий и острый осколок, словно наконечник пики, вертикально вошел в незащищенное запястье.
Сдавленно охнув, аристократ поднялся с кресла, держась за руку. Резкий рывок, на миг почернело в глазах, и окровавленная “пика” зажата в кулаке. Со злостью швырнув осколок в выбитое ветром окно, Катриос грубо схватил бутыль с вином, удивительно, что он не сбил ее в суматохе, и полил на рану. Боль накатила с новой силой, взорвавшись фейерверком красок перед глазами. Вскрикнув, эллук навалился плечом о стену, боль пришла вместе с такой же внезапной усталостью.
Тяжело дыша, Катриос глянул на пол. Стекольные крошки перемешались с рубиновыми каплями его крови. Позади, раздавался шум проснувшейся и взволнованной челяди.
Чувство надвигающей беды сжало сердце глатиата - ураган, закручивая все на своем пути в хоровод смерти, прошелся по особняку, сея хаос и разрушения.
- Нет, Тратхас, нет!
Но было уже поздно. В этот раз Катриос не успел.
                * * *
“Ветер бесновался, словно разъяренный дикий зверь, томившийся где-то взаперти долгое время, а теперь с накопленной за время заточения яростью бесчинствовал вокруг. Вволю круша, ломая, ревя и завывая, он как никто наслаждался в эти минуты своей яростью. На что только не способна  неконтролируемая природа в эти мгновения, и горе тому, кто осмелится встать у нее на пути.
За исключением разве что меня.
Я одиноко брел, преодолевая упругие толчки ветра. Стоны деревьев и свист вокруг предостерегающе вопили: Безумец, опомнись, даже мы, дубы и вязы, исполинами, стоявшие задолго до твоего рождения, и то вот-вот да уступим напору природы! Опомнись, схоронись, пережди, одумайся! ” Яркие молнии кривыми лезвиями света разрезали черное небо, которое готово было обессилено рухнуть на истерзанную землю, закончив страдания как свои, так и всего вокруг. Но это грандиозная демонстрация природной мощи лишь набирала силу, я знал это, и понимание этого вызывала улыбку на моем лице. Вызов? Да почему бы и нет!
Незримый великан, не иначе впавший в опьяняющее воинское безумие, ломал сучья, гнул и выворачивал молодые, не успевшие покрепче схватиться в землю корнями, деревья. Плюясь хлестким дождем и бранясь, переходя то на торопливый шепот безумца, то на истеричное завывание, шторм набирал обороты.
Воздушный кулак бесцеремонно врезался в грудь. Сила была такова, что мне пришлось сделать пару шагов назад, за спиной же раздался тягостный стон, дикий хруст и следом нечто могучее завалилось навзничь, отчего сама земля содрогнулась. Обернувшись, я увидел могучий старый дуб с вывернутыми корнями-змеями. Это по-прежнему лишь начало конца, небо стягивалось в одну точку, воронкой вертясь и завлекая мусор, листья, деревья, птиц и зверей, постепенно разверзая свою беззубую пасть все больше, неотвратно сближаясь с землей.
Я шел к эпицентру бури. Безумец? Возможно, но я хохотал.
Мимо пролетела лисица, грязная с нелепо вывернутым телом, непогода переломила ей хребет. Меня самого отрывало от земли, я хватался за сучья, всячески борясь с превосходящим противником, сдаваться? Даже при жизни я сторонился этого слова, теперь и подавно. Каждый шаг давался все тяжелей, но я шел к намеченной цели. Зачем? Шторм не был простой прихотью богов, а я оказался на его пути не по прихоти его величества случая. Умертвиев не посылают в бурю по воле случая, в бурю, пропитанную чьей-то магической силой. Удивительно, но шторм был следствием человеческой мысли, я знал это, уж поверьте, я был ищейкой и убийцей, и чувства мои были гораздо обостреннее смертного.
Шторм ревел, истинная какофония хаоса и первозданной силы! Молнии сверкали, слепо ударяя рядом со мной, от них я был защищен плащом теней, незримым барьером, что отводил смертельную мощь стихий, искривляя само пространство передо мной, от чего светящиеся аспиды разрушения отскакивали в сторону, с шипением уползая вглубь истерзанной земли. Но от урагана защиты у меня не было.
Невидимая дубина сбила с ног, меня подхватило, подняло и швырнуло в деревья, проламывая мной плотную кору мимо кружащихся деревьев. Если бы не оберегание тьмы, то тело мое давно разорвало на части, нашпиговав сучьями, что на такой скорости разили не хуже стрел. Сделав виток в этом хороводе безумия чьего-то могучего разума, я чуть не столкнулся с коровой, с боков которой уже были вырваны куски мяса, но животное было еще живо, ее рев тонул в свисте ветра и рокоте грома. Нелепо барахтаясь копытами, скотина не понимала, что происходило, ее трясло от страха, а из задницы валили фекалии. Через миг парнокопытное разорвало на части.
Вокруг меня крутилось все – фермерская утварь, часть кровли, ржавая повозка, часть колеса, несколько раз пронеслась лопата, а вилы воткнулись в дверной косяк в метре от моей головы. Попадались и фрагменты тел и одежды людей. Шторм нес меня сквозь деревню, лес остался далеко позади, увлекая только ему известной цели. Кто бы ни был отцом этого разрушительного шторма, скрывать свои цели он и не планировал, скорей наоборот это была демонстрация силы.
Тяжело было различить, что происходит вокруг из-за обломков мусора и всякой всячины проносящейся мимо меня на огромной скорости, уши закладывало от нестерпимого рева, а глаза слепили молнии, вдвойне обжигая взор того, кто привык жить во тьме. Но все же я смог разглядеть, что смерч, пройдясь по деревне, устремился к величественному особняку, что горделиво возвышался над утлыми домишками деревни. Небрежно смахнув каменную кладку стены, ураган выхватил скорченную фигуру человека из особняка и уволок наверх, к центру. Это был мужчина, заросший и худой, он болтался безвольной куклой, но в глубине шторма он был защищен – фиолетовое свечение окутывало его с головы до ног, не пропуская смертоносные осколки, что свистели повсюду. Добившись своей цели, ураган развернулся и направился в обратную сторону.
 Сделав мощный рывок, загребая руками токи тугого воздуха, я приближался к цели неведомого могучего мага. Я понимал, что мне надо торопиться, промедление подобно поражению. Меня мотало из стороны в сторону, все мои мышцы, все тело было напряженно и звенело как струна от нечеловеческой нагрузки, повторюсь, меня разорвало бы, не будь я защищен тенью и будь мое тело слабым и мягким как у смертного, настолько была сила вокруг. И все же я приблизился к нему, заглянув ему в лицо, глаза человека закрыты, я смотрел на него всего мгновение.
“А ты еще кто такой?” чужая воля вторглась в мой разум. А после меня вышвырнуло из смертоносной воронки, орудийным снарядом пролетев сотни метров, я пронесся по дуге, проламывая спиной кроны деревьев, я пытался ухватиться, но скорость была такова, что либо в руках оставались листья, либо пальцы хватали воздух. Несколько раз я перекувырнулся в воздухе, пытаясь занять хоть какое-нибудь удобное положение, но тщетно, я влетел в какой-то сарай, проломил головой крышу, переломал несколько перегородок, и похоронив под собой парочку розовых поросят и их мамашу, прошиб дверь сарая. Все еще тормозя на сумасшедшей скорости, попытался встать, но снова мимо – на пути оказался колодец, проломив собой кладку, я улетел во мглу".


P.S.: Вы прочли отрывок черновой версии. Продолжение следует.