Открытый урок

Пятница оказалась … сложной. А еще тяжелой, трудной, непростой, запутанной… Вообще-то в голову лезли и другие, более экспрессивные синонимы — сказывалось филологическое образование, но Инга старательно отодвигала их на периферию сознания — давало о себе знать педагогический профиль работы.

Стоял июнь. Длинные солнечные дни, теплые ночи, предчувствие бесконечного лета просто висело в воздухе. Но Инга едва ли особо обращала на это внимание. На традиционную усталость конца учебного года наложился невыносимо долгий и тяжелый рабочий день: три пары начитки для пяти групп заочников и экзамен у одной группы студентов дневного отделения. Инга к своей работе относилась совестно и профессионально: материал объясняла тщательно, с примерами, каждую экзаменационную оценку обосновывала, все ошибки показывала и аргументировала. И потому сейчас шла домой с тяжелой готовой, в которой густыми, плотными комьями колыхались не то мысли, не то мозги.

Инга старательно возвращала себя в реальность: вот красивый дом, вот кустик цветет, вот кот знакомый в окне маячит, но мысли все равно текли назад, к экзамену. Аня запуталась в мелочах — ожидаемо, конечно, она девочка невнимательная, но жаль ее, как ни крути. Максим, упрямый гаденыш, полез списывать и был за этим ожидаемо пойман. Инга пошумела для вида, но оценку снижать не стала: на высший бал он все равно не тянул, а лишить парня вполне заработанной за год четверки было подло. Хотя в глубине души Ингу грыз червяк сомнений: возможно, с педагогической точки зрения надо было быть строже к нерадивому студенту…
 
— Девушка, а девушка. Ну, девушка! — прозвучало откуда-то издалека. — Погодите, девушка!

Инга автоматически притормозила, осмотрелась и, как говаривали ее студенты, выпала в осадок: к ней на всех парах, крича и размахивая руками, спешила молодая цыганка. Другая ромка, присев на лавочку, хитро улыбалась и внимательно следила за действиями своей коллеги.

«Я попала, — с ужасом подумала Инга. — Это конец. Она меня сейчас тут разденет и на ноль умножит».
 
Она попыталась идти быстрее, но сбежать не удалось.

— Девушка, девушка, — затараторила цыганка, перекрывая ей дорогу, — не хотите погадаться?

Мимо шли люди, кто-то делал вид, что ослеп, кто-то сочувственно отводил взгляд, кто-то злорадно улыбался.

«Это конец, конец!» — ужасом подумала Инга и на автомате выдала:

— Боюсь, «погадаться» — неправильная словоформа, поскольку частица »- ся » традиционно имеет возвратное действие.

Улыбка на лице цыганки дрогнула. Ромка повернулась к своей старшей подруге, та кивнула, и девушка продолжила все так же бодро:

— Я все про тебя знаю! Вижу двух мужчин возле тебя! Хочешь, скажу, что для тебя более лучший вариант!

«Глюки ты видишь, а не мужчин», — подумала Инга, но на автомате выдала:

— Нельзя говорить «более лучший», поскольку «лучший» — это уже и есть высшая степень, больше нельзя, — пояснила она.

Цыганка вздрогнула, покраснела и повернулась к своей коллеге. Та, уже не так уверенно, кивнула головой.

— Ой, сглаз на тебе! Коллеги по работе тебе завидуют! — неуверенно уже продолжила цыганка.

— Коллеги — уже товарищи по работе, — уже не автоматически, а вполне осознанно поправила Инга. — Поэтому колег по работе не бывает.

Игра ее увлекла. Как-никак, даже устав, она оставалась профессионалом. А вот цыганка потухла на глазах, ее азарт ушел.
 
— Думаешь, я сложа рукава разговариваю? — обиделась ромка. Ее старшая коллега подавал ей какие-то знаки, моргала, махала рукой. Но собеседница Инги на нее уже не смотрела.

— Спустя рукава или сложа руки, — поправила ее Инга. — Но так делают, а не разговаривают.

— А…- хотела еще просить цыганка, но не успела.

Устав подавать знаки, старшая цыганка встала со своего наблюдательного места, подошла у собеседницам, крепко ухватила свою младшую коллегу под локоть и сказала:

— Навряд у нас спросят, как говорить. Нам напополам это все. Пошли уже, грамотейка!
 
И пока Инга подбирала слова, чтобы объяснить женщине, насколько неправильно она сейчас выразилась, цыганки растворились в вечернем городе. Преподавательница еще немного постояла, ожидая непонятно чего, вздохнула и пошла домой. Что ж, ее рабочая неделя завершилась удивительным, почти анекдотическим аккордом. Инга хотела было подобрать к случившемуся какое-нибудь удачное сравнение или интересную поговорку, но потом передумала. Выходной — так выходной!

…Понедельник, несмотря на свою мрачную славу, оказался легким и пролетел почти незаметно. И с работы Инга возвращалась веселой и абсолютно неуставшей. И когда увидела знакомую пару цыганок, только хмыкнула: в «рабочем состоянии» ромов она не боялась.

Ингины знакомицы опять разделились: старшая села на лавочку, а младшая бодро и целенаправленно пошла к Инге.

— Что, опять «погадаться»? — поздоровавшись, насмешливо спросила Инга.

— Нет, — замотала головой цыганка. — Что так неправильно говорить, я уже поняла. Ты мне что-то новое расскажи! А то я вообще нормально сказать не умею. А хочется!