Одна дума в дорогу не годится. Глава 2

               2


     В пятницу я проснулась от тревожного сна. Всё утро постоянно накатывали волны томительного беспокойства, словно душа моя тряслась. «Это всё из-за жуткой жары. Духота стоит неимоверная», – вначале решила я.
     К обеду волнение переросло в панический страх. Посмотрев на висевший за окном термометр, я ужаснулась: температура поднялась до 34;; в тени. Солнце буквально лютовало! «И как я поеду в дальнюю дорогу? Выдержу ли?» – охватило меня отчаяние.
     Но что делать? Экскурсию я уже оплатила. А денег мне было жалко больше, чем себя: их всегда не хватает.
     Позже стали терзать беспокойные предположения: «Может, изменения произошли за два дня? Может, договорились с турфирмой раньше уехать, а меня не предупредили? В нашей школе это обычное дело. Только тот, кто дружит с тобой, позвонит и подскажет. О других и не подумают, потому что они из другой стаи. – И всё же мне хотелось верить в кодекс чести интеллигентов: – Если бы что-то поменялось, то Марина Викторовна позвонила бы мне. – Но жизненный опыт давал другой совет: – Может, и не позвонила бы, ведь мы с ней только приятельницы, а не подруги».
     К вечеру жара спала, и дышалось легче, чем днём. Солнце стало добрее, ласковее. Это меня немного успокоило. Одевшись по-спортивному, я на час раньше отправилась в Вышенск.
     Выйдя из маршрутки, увидела площадь Горького почти пустой. Обычно здесь шумит жизнь: в два ряда стоят машины – одни уезжают, другие, свернув с проезжей дороги, паркуются – люди постоянно снуют. Сейчас автомобильный шум смолк, лишь иногда по дороге проезжали неторопливые машины. Зато на берегу реки, возле которой расположилась площадь, появились любители ночной рыбалки на карася. Они пришли заранее, чтобы без спешки выбрать место, прикормить рыбу и расставить удочки. Ни один рыбак точно не знает, когда начнётся поклёвка. Возможно, на закате. Я позавидовала рыболовам: тишина, свежий воздух, луна… Лучшего отдыха человечество так и не придумало. Правда, запах тины – на большого любителя.
     Липовая аллея возле площади дремала, раскинув широкие ядрёно-зелёные кроны деревьев. Напротив площади голубоватым кораблём высился недавно отреставрированный собор. Он тянул к безоблачному лазурному небу золотые купола и кресты. Обычно ревностный в молитве днём, теперь собор отдыхал: не звонил радостно в колокола, не звучал призывами священников и клира к милосердному Богу через громкоговоритель. Только бесстрастно взирал на всех глазницами узких окон, в которых отражались золотистые пятна вечернего солнца.   
     Рядом с крытой остановкой ожидала кого-то молодая женщина невысокого роста, в красивом летнем платье, с элегантной сумочкой на руке. Женщина отрешённо глядела перед собой, будто её мучила неотвязчивая мысль. Две худенькие высокие девочки, как весенние побеги, вытянулись около толстых дорожных сумок и живо, тоненькими голосами обсуждали просмотр комедии. Девочкам, одетым одинаково, – в джинсовые шорты и белые футболки – нравилось наперебой вспоминать смешные эпизоды из фильма. Девичий разговор прерывался коротким заливистым смехом. Со стороны это было похоже на забаву озорных молодых скворцов.
     - Вы на экскурсию? – поинтересовалась я у взрослой модницы.
     Женщина оказалась молчуньей. Разговор она не поддержала, только снисходительно посмотрела на меня, как заносчивая начальница смотрит на недавно принятого низкоразрядного работника. Вместо неё ответила озорная девочка, прищурясь и по-детски склонив голову набок:
     - Да, на экскурсию.
     - Мы с вами ранние птички, – хотела я продолжить диалог.
     Две подружки приветливо улыбнулись мне, представившись Полиной и Дашей, но дальше беседу не поддержали. На лице женщины не проявилось ни одного чувства, словно маска давно заменила живое человеческое лицо.
     Полчаса прошли в ожидании. Нельзя сказать, что я томилась. Наоборот, мне было весело рядом с девочками. Я улыбалась, слушая их беззаботный смех, иногда, не в силах сдержать эмоций, смеялась. А сколько оттенков жизни было в их озорных глазах! Заливистый смех школьниц всколыхнул засыпающую площадь: казалось, со всех сторон звенели колокольчики.
     Наконец, к девяти часам по ступенчатому спуску к остановке один за другим подошли почти все, кто пожелал увидеть берег великой русской реки. Площадь ожила и пришла в движение. Я насчитала тринадцать учеников из девятого «Б»: шестеро ребят и семь девочек. Парни пожимали друг другу руки, интересовались, как прожиты две недели на каникулах. Две озорные девочки обнимались с одноклассницами, подпрыгивали от переизбытка чувств. Десятиклассники – семеро парней и две девочки – стояли кучно, как спаянная команда, с серьёзными лицами, будто перед ответственными соревнованиями. 
     Марина Викторовна окинула всех воспитанников внимательным взглядом, пересчитала, как заботливая хозяйка считает цыплят, и заволновалась:
     - Трое моих ребят отсутствуют. Просила же не опаздывать.
     - Мои все, – засмеялась Пряжкина, завуч по воспитательной работе, ехавшая с группой  десятиклассников.
     - У вас, как всегда, всё чётко, Вера Николаевна, – с восхищением посмотрела учительница на администратора, как на общепризнанного мэтра, хотя была моложе  начальницы всего на три года. Завуч по воспитательной работе и социальный педагог работали в паре. Их часто можно было встретить вместе в школьных коридорах, в кабинете завуча во время подготовки к мероприятиям, поэтому все учителя считали, что эта пара очень дружна.   
     - Мои не опоздают. Пусть только кто-нибудь попробует – больше никуда не поедет, – с гордым видом произнесла завуч, победно оглядев своих учеников. Ребята, сгрудившись стайкой беззащитных птенцов, молча поглядывали на раскованных учеников другого класса.
     Марина Викторовна позвонила «отсутствующим». Вскоре они, растерянные, прибежали на остановку. 
     Предвкушая яркие впечатления от знакомства с прославленными русскими городами, я радовалась: скоро отправимся в путь. 
     Площадь пестрела от одежд нашей группы. Особо радовали глаз жёлтый и оранжевый цвет футболок двух парней. «Дело было к вечеру, делать было нечего», – посмеялась я про себя и стала рассматривать разбредшихся по площади любителей путешествовать, как актёров на сцене. Тоненькая, изящная учительница английского языка – Ольга Ивановна Гнедова с деловым видом что-то доказывала библиотекарю Ермаковой и её мужу Геннадию. Втроём, они далеко отошли от группы. Я видела Геннадия Ермакова второй раз, и он снова удивил меня часто появляющейся на губах кривой усмешкой, будто в разговоре о ком-то или о чём-то выражал скептическое отношение. Может, это нервное, вроде тика?
     Я подошла к Денкиным. Скромный восьмиклассник Миша Денкин, высокий, упитанный парень, не отходил от матери. Возле неё собрались несколько мам, добродушно улыбавшихся и с почтением ловивших каждое слово классной руководительницы. В сером спортивном костюме, облегающем стройную фигуру, она была больше похожа на тренера по гимнастике. В пяти шагах от нашей группы заносчиво поглядывали на всех две дамы (одна из них – молчунья с элегантной сумочкой).  Рядом с ними вытянулись в ряд, точно на плацу, грузная брюнетка и худая шатенка.
     Вера Николаевна Пряжкина, энергичная завуч тридцати семи лет, отошла ближе к дороге. Стоя в гордом одиночестве, полубоком ко всем, она всматривалась в сторону Маново. «Немного учителей и их родственников на сорок пять человек, – усмехнулась я. – Но хоть с кем-то можно будет поговорить в поездке»…


     Мы ждали туристический автобус минут сорок. Незаметно надвинулись сумерки. Небо поблекло, словно лазурь выцвела на солнце. От реки потянул слабый ветерок и усилился запах тины. 
     Долго ждать – хуже всего: исчезает предвкушение приятных впечатлений. Подвижные девятиклассники стали шутить. Видимо, для того, чтобы не исчез кураж:
     - По дороге к нам поломался. Пойдёмте – поможем.
     - Нужно своим ходом до Волги добираться, а на обратном пути, глядишь, и наша колымага подоспеет.
     Марина Викторовна начала переживать:
     - А если, правда, автобус не приедет, что будем делать?
     - Пойдём по домам. Не будем же мы здесь стоять до ночи, – отозвалась школьная начальница, поправляя и без того хорошо уложенные пепельные волосы.
     - Что вы, Вера Николаевна? Экскурсию оплатили и по домам? Нет, – тихо возмутилась классная руководительница девятого «Б» и запустила пальцы правой руки в красиво уложенную чёлку, закрывающую брови. Подняла светлые мелированные волосы вверх, обнажив чёрные брови вразлёт и лоб, прочерченный глубокой морщиной.   
     Меня это очень удивило: гладкие щёки, подтянутая кожа вокруг глаз – но лоб... И это в тридцать четыре года! Вот почему моя приятельница прикрывает лоб длинной чёлкой. А я всегда немного завидовала её модной стрижке – «а ля фотомодель».
     Денкина обратилась к двум надменным дамам, которые не отходили от неё дальше пяти шагов:
     – Позвоните человеку, с которым вы договаривались. Может, что-то случилось?
     Дамы виновато улыбнулись и вежливо уступили первенство Марине Викторовне.
     - Теперь классный руководитель понадобился? – обернулась к дамам Пряжкина, натянуто засмеявшись. – Правильно, надо же кому-то кашу расхлёбывать, – упрекнула она родителей. И демонстративно отвернулась от них. 
     - Родители самостоятельно поездку готовили? – прозвучал мой вопрос в спину завуча.
     Строгая школьная администратор резко повернулась ко мне: приятное лицо исказила гримаса недовольства. Мне подумалось, что из уст главного школьного воспитателя слетит резкая фраза. Но Вера Николаевна, метнув грозный взгляд на двух дам, сдержанно ответила:
     - Лучше б они ничего не готовили. Отстранили руководителя группы от работы с турфирмой. Марина бегала, звонила – людей собирала. На итоговом родительском собрании кричали на неё, требовали свободы действий… – Завуч постепенно начала закипать: – Ну, что ж – возьмите свободу. Выбрали двух тётенек. Вон видите тех, что стоят героинями? Руководителя группы отстранили! Вы можете себе это представить? Царицами себя чувствовали, классного руководителя впритык не видели. – Повышенный тон выдавал раздражение завуча. – Хорошо, что хотя бы сейчас спустились с небес на землю. Начинают понимать, что вляпались. 
     Последнее слово меня насторожило. Я поругала себя: «Не прислушалась к внутреннему голосу. А ведь интуиция сразу подсказала, что намечается какая-то афера. Может, ещё не поздно отказаться от поездки? Нет, поздно. Деньги уже никто не вернёт».
     - У них телефон отключён. Прикольно! – Широко открытые глаза Марины Викторовны сигналили о душевном смятении. 
     - Очень прикольно, – грудным голосом засмеялась завуч. В её смехе слышались нотки досады и злости.
     Высокий белобрысый девятиклассник, с пухлыми девичьими губами, весело предложил:
     - Заказанное авто не придёт. Покуролесим, ребят.
     - Бросаем, кто сколько может, – пустил по кругу бейсболку другой девятиклассник, щуплый юркий парень, со смеющимися по-детски глазами.
     Одноклассники тут же включились в игру: беззаботно зашумели, доставая медные монеты из сумочек, клатчей, борсеток и бросая в подставленную для пожертвований кепку.
     - Точный адрес фирмы знаете? Как она называется? –  с беспокойством спросила классная руководительница двух «героинь». 
     Активистки родительского комитета молча переглянулись, будто каждая из них думала, что у другой больше ответственности. 
     - Вы договор подписывали? На руки договор и путёвку получили? – допытывалась Денкина.
     - Нет,  – тихо сказала оробевшая молчунья. И так же тихо продолжила оправдываться: – Мы же им не всю сумму отдали. Договорились, что, когда отдадим все деньги, тогда они с нами договор подпишут.
     - Ну? Отдали деньги?
     - Сегодня отдам остальные, что собрали с других учителей. Деньги у меня с собой, молчунья слегка коснулась сумочки холёной рукой с декоративным маникюром.
     - Вам объясняли, как по-умному сделать нужно. Вы не сделали, – отчеканила Пряжкина. – Зато на родительских собраниях громко кричать умеете. Да? – съязвила завуч, пристально глядя на сникших активисток.
     - Вы не едете, остаётесь в Вышенске. Скажите, с кем мы всю группу повезём? – поджала губы расстроенная руководительница группы.
     - Замутили воду и – в сторону, – вставила завуч. – Пусть другие думают, с кем везти.
     - Нам как быть? – сдавленным голосом обратилась Марина Викторовна к рыхлой женщине в зелёных бриджах. Та с обожанием смотрела на Денкину. – Что посоветуете? Вы-то с нами едете.
     - Не знаю, – засмеялась женщина, и смех её напомнил писк вспугнутой лесной птицы. – Что-нибудь придумаете, – нашлась она. И лукаво прибавила: – Не зря на преподавателей выучились. Вас – вон сколько, сообразите по ходу. 
     Вера Николаевна, воспользовавшись тем, что родители отвлеклись, быстро прошептала мне:
     - Я бы не поехала. Марина попросила. Она там одна пропадёт. Видите, что эти две натворили?
     «Боже мой, куда я еду? Куда мы все едем? С кем? – обожгла горькая мысль. – Права завуч, надо расходиться по домам. Может, попадём к чёрту в пасть… Почему все молчат? Почему вместе со всеми молчу и я? Надо что-то сказать. Что? Я не знаю ситуации. Похоже, даже руководительница группы многого не знает. Что за безответственность! Почему родители рискуют своими детьми, доверяясь неизвестно кому?! А, впрочем, что я удивляюсь? Мы, русские, народ рисковый. Кричим, требуем свобод от правительства, а что делать с этими свободами – понятия не имеем. Бросаемся на грудь каждому встречному проходимцу, даже не узнав, кто он и куда стремится. Но идём за ним, мечтая, что он и есть благородный Данко, готовый вырвать за идею, за нас, верящих в него, своё сердце. Эх, русские!.. Доверчивый мы народ».
     Когда начало смеркаться, подъехал междугородный «мерседес». Казалось, что он только что прибыл с завода – блестящий, чистый, без единой царапины. И величаво развернулся на площади.
     Вначале все замерли от восхищения, а затем ахнули:
     - Какой автобус нам подали!
     Все тут же забыли о разногласиях, устремившись к мечте туриста.
     У двери я оказалась рядом с учительницей английского языка, поэтому услышала брошенную ею фразу на английском. Хотя мы и стояли плечом к плечу с Гнедовой, но фраза была произнесена Ольгой Ивановной так тихо, что я не разобрала ни одного слова. 
     - Что вы сказали? – спросила я.
     - You can't judge a book by its cover. Не суди о книге по обложке, – перевела коллега фразу на русский. – Это английский фразеологизм. В русском языке есть подобное выражение, лучше сказать, пословица: по одёжке встречают, а по уму провожают.
     Весь педколлектив хорошо знал странность Ольги Ивановны: в ней невероятно сочетались нелюбовь к политике и образу жизни Запада с любовью к английской культуре и прекрасным знанием английского языка. Но все признавали большой ум и не женскую логику Гнедовой. Так что услышав её неодобрение нашего восхищения автобусом, я ещё больше обеспокоилась насчёт предстоящей экскурсии. 
     - Ребята, садитесь со своими классными руководителями, – объявила Пряжкина, увидев, что девятиклассники расселись на двух рядах. – Десятый класс – со мной, на левом ряду, а девятый – на правом, с Мариной Викторовной.
     - Почему нельзя садиться, где хочешь? – возмутилась уже знакомая мне озорная девочка, сидящая на левом ряду с подружкой. – Это принципиально?
     - Да, принципиально, – отрезала завуч. – Так легче следить за вами.
     - Зачем за нами следить? Мы что, маленькие детки? – огрызнулась девочка тоненьким голоском.
     Вопрос девятиклассницы остался без ответа. Пряжкина уже разговаривала с родителями своих воспитанников:
     - Садитесь между ребятами, чтобы они не оставались без взрослых. Так положено по технике безопасности.
     Я оглядывалась, куда бы сесть. Все места были уже заняты, кроме задних.
     - Татьяна Васильевна, – услышала я за спиной глуховатый голос приятельницы. – Мы все, кто проблемные, ютимся ближе к двери. – Забросив дорожную сумку на верхнюю полку, Марина Викторовна указала мне на сиденье, на котором стояла чья-то толстая сумка: – Садитесь передо мной и Мишей. Я заняла вам место. Здесь больше никто не сидит. Будете на двух креслах, как барыня, – и, проворно схватив сумку, освободила кресло.


     Светлана Грачёва
     Воскресенск
     25 октября 2019 года

                Продолжение http://proza.ru/2019/11/16/2067