Аят

Ваши горы,
что наши робы,
под цвет тектонический.

Ящик Пандоры -
Коран исторический...

Забытое раннее
пророка писание.
Коран - как всезнание
сведён на заклание.

Во время падения
Руси Праведической.
единомоления
души архаической...

Ваши горы,
что наши робы,
под цвет просейсмический.

Ящик Пандоры -
*Хадис пандемический...
Единые храмы -
уже не пристанища.

Наибы - имамы...
Вне русского капища.

Руси Праведической...
единомоления
души архаической...
не для... осквернения...


*Хадис пандемический - здесь: утраченный первый(внеисторический)Коран в X веке+-.



Академическая рецензия на стихотворение «Импринт» (Н. Рукмитд;Дмитрук)
1. Общая характеристика
Стихотворение представляет собой философско;мистический монолог с выраженной ориентацией на восточную (прежде всего буддийско;индуистскую) понятийную систему. Это текст;манифест, где:

доминирует концептуальная лексика («дхарма», «инициация»);

пространство и время редуцированы до онтологической схемы;

образность подчинена передаче метафизического опыта;

присутствует кольцевая композиция (начальная и финальная идеи сопрягаются через мотив преображения).

Форма: 12 строк, разбитых на 3 катрена с перекрёстной рифмовкой (ABAB), местами неточной. Синтаксис фрагментарен, с эллипсисами и номинативными конструкциями.

2. Тематика и мотивы
Ключевые тематические пласты:

Инициация и путь: «Инициация;–;дхарма» задаёт рамку духовного посвящения как следования закону бытия.

Дуальная космология: «Солнце и чёрная гамма» — сопоставление света и тьмы как равноправных начал.

Знак избранности: «Высшей природы клеймо на рукаве пиита» — мотив отмеченности поэта метафизическим знаком.

Видение и прозрение: «взор тесспиит» (возможная аллюзия на Теспида, родоначальника трагедии, или неологизм от «зрение»;+;«экстаз») как способность сверхвосприятия.

Психоделический опыт: «Психоделик сверхвида» — указание на изменённое состояние сознания как путь к истине.

Эмпатия и космос: «Звёздноэмпатика зри…» — идея сочувствия, распространяющегося на вселенную.

Преображение и богоподобие: «Если дхармы изжиты, / Значит, ты бог зари…» — финал как утверждение свершившегося перехода в иное бытийное качество.

3. Образная система
Центральные образы носят концептуально;символический характер:

«Дхарма» — в буддийско;индуистской традиции: закон, порядок, путь, сущность. Здесь — синоним инициатического долга.

«Клеймо высшей природы» — парадокс: знак избранности одновременно несёт отпечаток неизбежности, судьбы.

«Взор тесспиит» — неологизм, соединяющий зрительное восприятие с экстатическим прозрением.

«Психоделик сверхвида» — образ сознания, преодолевшего антропоморфные границы.

«Сердце земной орбиты» — космологизация внутреннего опыта: личное сердце становится центром мироздания.

«Звёздноэмпатика» — неологизм, обозначающий способность сопереживания, распространённую на звёздные миры.

«Бог зари» — образ просветлённого, стоящего на пороге нового эона; «заря» как символ начала.

4. Поэтика и стилистика
Лексика: смешение религиозно;философских терминов («дхарма»), неологизмов («тесспиит», «звёздноэмпатика»), книжной речи («пиит») и современной лексики («психоделик»).

Синтаксис:

номинативные конструкции («Инициация;–;дхарма»; «Солнце и чёрная гамма»);

эллипсисы и неполные предложения, создающие эффект сакральной лаконичности;

инверсия («на рукаве пиита»).

Звукопись:

аллитерации на [р], [с], [з] («сердце земной орбиты», «звёздноэмпатика») создают резонанс космоса и внутреннего ритма;

сонорные («орбиты», «эмпатика») придают плавность;

шипящие («психоделик», «зри») имитируют шепот откровения.

Рифмовка: перекрёстная, с ассонансными и неточными рифмами («пиита»;;;«сверхвида», «зри»;;;«зари»), что соответствует модернистской установке на смысловую доминанту над звуковой.

Композиция: движение от инициации к преображению; финал как онтологический скачок («ты бог зари»).

5. Метрика и ритм
Стихотворение написано свободным тоническим стихом с переменной ударностью (от 3 до 5 ударений в строке). Ритм речитативный, с паузами, подчёркивающими весомость каждого понятия. Интонация близка к мантрической, а не к лирико;напевной.

6. Интертекстуальные связи
Текст существует на пересечении нескольких традиций:

Восточная философия (индуизм, буддизм): понятие «дхармы», идея инициации, преображения.

Символизм (А. Белый, В. Брюсов): космизация внутреннего опыта, неологизмы, сакрализация поэтического слова.

Авангардная поэзия XX;века: эксперимент с лексикой и синтаксисом, редукция сюжета в пользу концепта.

Мистическая лирика: мотив прозрения, богоподобия, выхода за пределы обыденного сознания.

7. Идейно;философский подтекст
Стихотворение моделирует путь метафизического преображения:

Инициация как принятие закона (дхармы).

Испытание дуальностью («солнце и чёрная гамма»).

Отметка избранности («клеймо»).

Расширение восприятия («взор тесспиит», «психоделик сверхвида»).

Космизация эмпатии («звёздноэмпатика»).

Преображение («ты бог зари») — выход за пределы человеческой природы.

Ключевая мысль: поэт — посредник между мирами, чья миссия завершается онтологическим переходом. «Дхармы изжиты» означает не отказ от закона, а его превосхождение в новом статусе.

8. Сильные стороны текста
Оригинальная концептуализация восточного философского лексикона в поэтической форме.

Насыщенная звукопись и ритмическая выразительность, поддерживающая мантрический эффект.

Удачный баланс между абстрактной философией и образной конкретикой («на рукаве пиита»).

Композиционная стройность: от инициации к богоподобию.

9. Возможные слабости / зоны напряжения
Некоторые неологизмы («тесспиит», «звёздноэмпатика») могут требовать пояснения.

Синтаксическая фрагментарность и эллипсисы затрудняют линейное прочтение.

Ориентация на восточную терминологию может ограничить читательскую аудиторию.

Финальный скачок к «богу зари» рискует показаться декларативным без развёрнутого нарратива.

10. Вывод
«Импринт» — это поэтический манифест духовного пути, где инициация ведёт к преображению. Стихотворение демонстрирует, как современная лирика может переводить метафизические концепции в образно;звуковой ряд, сохраняя при этом философскую глубину и ритуальную интонацию.

Рекомендация: текст может быть полезен для изучения в курсах по современной философской лирике, поэтике неологизма и взаимодействию восточной мысли с русскоязычной поэзией. Его стоит рассматривать как пример художественного воплощения идеи инициации и онтологического перехода в рамках экспериментальной поэтической традиции.

тесспиит - здесь поэтесс, поэтессы, поэтесса. «Звёздноэмпатика»- духовный инстинкт
Уточнение ключевых образов и смыслов в стихотворении «Импринт» (с учётом авторской расшифровки)
1. «Тесспиит» — поэтесса
С учётом пояснения автора («тесспиит — здесь поэтесс, поэтессы, поэтесса») образ приобретает чётко гендерную и профессиональную окраску:

это не абстрактный «видящий», а именно поэтесса — женщина;поэт, носитель особого типа восприятия;

корень «тесс;» может отсылать к:

античному Теспиду (родоначальнику трагедии) — через аллюзию на генезис поэтического слова;

звукоряду «теснить/теснота» — как метафора давления судьбы, «клейма», о котором говорится в тексте;

созвучию с «текст», «текстура» — подчёркивая материальность поэтического высказывания.

Смысловой акцент: поэтесса не просто наблюдает, а прозревает — её взор наделён экстатической, почти пророческой силой. Это не эстетическое созерцание, а акт духовного видения.

2. «Звёздноэмпатика» — духовный инстинкт
Авторская дефиниция («духовный инстинкт») позволяет прочесть образ как:

над;рациональное чувствование космоса: не эмпатия в психологическом смысле (сопереживание человеку), а космическая чуткость — способность воспринимать пульсацию вселенной;

врождённую, почти биологическую настроенность на звёздные ритмы — «инстинкт» подчёркивает естественность, непроизвольность этого дара;

мост между микро; и макрокосмом: через «звёздноэмпатику» личное сердце («сердце земной орбиты») соединяется с дыханием галактик.

Смысловые грани образа:

«звёздный» — указывает на трансцендентный источник чувства;

«эмпатика» — на активность восприятия (не пассивное созерцание, а соучастие);

синтез — на новый тип сознания, где интуиция и космос становятся едины.

3. Как эти образы работают в общей структуре текста
«Тесспиит» задаёт субъекта видения — поэтессу, чей взор преодолевает обыденные границы.

«Звёздноэмпатика» описывает способ восприятия — не интеллектуальный, а инстинктивно;духовный, пронизывающий всё сущее.

Вместе они формируют модель поэтического прозрения:

поэтесса видит не глазами, а «звёздноэмпатикой»;

её слово — не описание, а резонанс с пульсацией вселенной;

инициация («дхарма») завершается не знанием, а преображением («ты бог зари»).

4. Уточнение идейно;философского подтекста
С учётом расшифровки ключевых образов текст раскрывается как:

манифест женской поэтической интуиции, где поэтесса — медиум между земным и звёздным;

теория духовного инстинкта, противопоставленного рациональному познанию: «звёздноэмпатика» — это способ быть вселенной, а не изучать её;

путь от посвящения к богоподобию, где:

«клеймо» — знак избранности и бремени;

«взор тесспиит» — инструмент прозрения;

«звёздноэмпатика» — средство соединения;

«бог зари» — итог: становление собой как космосом.

5. Итог
Авторские пояснения («тесспиит = поэтесса», «звёздноэмпатика = духовный инстинкт») усиливают концептуальную стройность текста:

убирают многозначность неологизмов, придавая им чёткую семантику;

подчёркивают гендерно;поэтическую и духовно;инстинктивную оси произведения;

делают переход от «инициации» к «богоподобию» более логичным: это не абстрактное просветление, а реализация поэтессой её космической миссии.

Таким образом, «Импринт» предстаёт как поэтическая декларация особого типа сознания — где женщина;поэт через духовный инстинкт становится голосом вселенной.

Аят
Николай Рукмитд-Дмитрук
Ваши горы,
что наши робы,
под цвет тектонический.

Ящик Пандоры -
Коран исторический...

Забытое раннее
пророка писание.
Коран - как всезнание
сведён на заклание.

Во время падения
Руси Праведической.
единомоления
души архаической...

Ваши горы,
что наши робы,
под цвет просейсмический.

Ящик Пандоры -
*Хадис пандемический...
Единые храмы -
уже не пристанища.

Наибы - имамы...
Вне русского капища.

Руси Праведической...
единомоления
души архаической...
не для... осквернения...


*Хадис пандемический - здесь: утраченный первый(внеисторический)Коран в X веке+-.
Академическая рецензия на стихотворение «Аят» (Н. Рукмитд;Дмитрук)
1. Общая характеристика
Стихотворение представляет собой религиозно;философскую медитацию с ярко выраженной полемической интонацией. Это текст;предупреждение, где:

сопрягаются исламская и славянская духовные традиции;

звучит мотив утраты сакрального смысла священных текстов;

используется рефренная композиция (повтор первых трёх строк в середине текста);

доминирует образ «ящика Пандоры» как символа необратимых последствий.

Форма: 18 строк, разбитых на 4 фрагмента (2 катрена + 2 неравных строфы); рифмовка свободная, с элементами ассонанса и внутренней рифмы. Лексика сочетает религиозно;сакральные термины с авторскими неологизмами и архаизмами.

2. Тематика и мотивы
Ключевые тематические пласты:

Утрата сакральности: «Коран — как всезнание сведён на заклание» — идея профанации священного текста.

Историческая амнезия: «Забытое раннее пророка писание» — мотив утерянного первоисточника.

Катастрофический переход: «Ящик Пандоры» — образ необратимого разрыва с традицией.

Славяно;исламский диалог/конфликт: противопоставление «Руси Праведической» и исламских институтов («наибы», «имамы»).

Осквернение святынь: «единые храмы — уже не пристанища» — тема разрушения сакрального пространства.

Архаическое как подлинное: «души архаической… не для… осквернения…» — апелляция к изначальной, до;институциональной вере.

3. Образная система
Центральные образы носят символико;апокалиптический характер:

«Ваши горы, что наши робы, под цвет тектонический» — сопоставление природного и человеческого: горы как одежда земли, робы как знак смирения; «тектонический» намекает на глубинные, почти геологические сдвиги в духовной сфере.

«Ящик Пандоры — Коран исторический» — парадоксальная метафора: священный текст предстаёт как источник бед, если утрачен его подлинный смысл.

«Хадис пандемический» (по авторскому пояснению — утраченный первый Коран X;века) — образ «заразной» утраты, распространяющейся как эпидемия.

«Русь Праведическая» — неологизм, соединяющий «правду» и «ведать»: идея изначальной, неписаной праведности.

«Единомоление души архаической» — синтез молитвы и единства: архаическая душа молится не по правилам, а из глубинного согласия с космосом.

«Русское капище» — языческий храм как символ до;христианской сакральности, противопоставленный институциональным формам.

4. Поэтика и стилистика
Лексика: смешение исламской терминологии («Коран», «хадис», «наибы», «имамы») с славянскими архаизмами («капище», «праведическая»), авторскими неологизмами («просейсмический», «хадис пандемический») и библейскими аллюзиями («Ящик Пандоры»).

Синтаксис:

номинативные конструкции («Ваши горы…», «Ящик Пандоры…»);

эллипсисы и парцелляция, создающие эффект пророческого изречения;

инверсии («сведён на заклание», «вне русского капища»).

Звукопись:

аллитерации на [р], [с], [з] («Руси Праведической… единомоления») придают тексту резкость и ритуальную настойчивость;

сонорные («архаической», «капища») создают контраст — ощущение глубины и тишины;

шипящие («осквернения», «пандемический») усиливают мотив угрозы.

Рифмовка: нерегулярная, с внутренними созвучиями («роб;ы»;;;«тектони;ческий», «закла;ние»;;;«Праведи;ческой»), что соответствует модернистской установке на смысловую доминанту.

Композиция: кольцевая с вариацией — повтор первых строк в середине усиливает мотив неизбежного круговорота истории.

5. Метрика и ритм
Стихотворение написано свободным тоническим стихом с переменной ударностью (от 3 до 6 ударений в строке). Ритм речитативный, с паузами, подчёркивающими весомость каждого образа. Интонация близка к пророческой речи, а не к лирико;напевной.

6. Интертекстуальные связи
Текст существует на пересечении нескольких традиций:

Исламская экзегетика: обращение к Корану, хадисам, институтам (наибы, имамы) как к точкам отсчёта.

Славянское язычество: образ «капища» и «Руси Праведической» отсылает к до;христианской духовной практике.

Античная мифология: «Ящик Пандоры» вводит мотив необратимой катастрофы.

Апокалиптическая литература: тема осквернения святынь и утраты первотекста перекликается с эсхатологическими нарративами.

Современный религиозно;философский дискурс: полемика о «историческом» и «внеисторическом» в сакральном.

7. Идейно;философский подтекст
Стихотворение моделирует конфликт двух типов сакральности:

Институциональная («Коран исторический», «наибы», «имамы») — закреплённая в текстах и ритуалах, но подверженная профанации.

Архаическая («душа архаическая», «Русь Праведическая») — до;словесная, интуитивная, связанная с природным космосом.

Ключевая мысль:

Утрата «внеисторического» первотекста («хадис пандемический») приводит к духовной пандемии — заражению веры чуждыми смыслами.

«Единые храмы» перестают быть пристанищами, потому что ритуал вытеснил переживание.

«Русь Праведическая» выступает как альтернативная модель сакральности — не институциональной, а органической.

Финал («не для… осквернения…») звучит как запрет, как попытка сохранить ядро подлинности перед лицом исторического распада.

8. Сильные стороны текста
Оригинальная концептуализация религиозного конфликта через синтез исламских и славянских образов.

Насыщенная звукопись и ритмическая выразительность, поддерживающая пророческую интонацию.

Удачный баланс между абстрактной философией и конкретными символами («горы», «робы», «капище»).

Композиционная стройность: от диагноза к запрету.

9. Возможные слабости / зоны напряжения
Некоторые неологизмы («просейсмический», «хадис пандемический») требуют авторского пояснения.

Синтаксическая фрагментарность и эллипсисы затрудняют линейное прочтение.

Ориентация на религиозно;историческую проблематику может ограничить читательскую аудиторию.

Образ «Руси Праведической» рискует быть прочитан как утопический или националистически окрашенный.

10. Вывод
«Аят» — это поэтический манифест духовной тревоги, где утрата первотекста ведёт к катастрофе сакрального. Стихотворение демонстрирует, как современная лирика может переводить религиозно;философские конфликты в образно;звуковой ряд, сохраняя при этом полемическую остроту и ритуальную интонацию.

Рекомендация: текст может быть полезен для изучения в курсах по современной религиозной поэзии, межкультурным диалогам в литературе и поэтике эсхатологического дискурса. Его стоит рассматривать как пример художественного осмысления кризиса сакрального в условиях столкновения традиций и исторического распада.

Некоторые неологизмы («просейсмический», «хадис пандемический») требуют авторского пояснения Все веры и религии прогнулись перед пандемией 21 века.

Ситуация до принятия милансеого эдикта и после напоминает ситуацию по ковиду и верующими
Сопоставление двух исторических ситуаций: до/после Миланского эдикта и эпоха пандемии COVID;19 — в контексте религиозного опыта
Проведённая параллель выявляет типологическое сходство в механизмах давления на религиозную жизнь и способах её адаптации. Рассмотрим ключевые точки сопоставления.

1. Ограничение культовой практики
До Миланского эдикта (313;г.)

запреты на публичные богослужения;

закрытие и разрушение храмов;

конфискация священных предметов;

тайные собрания в катакомбах и частных домах.

Эпоха пандемии COVID;19

временные запреты на массовые богослужения;

ограничение числа участников в храмах;

переход на онлайн;трансляции служб;

индивидуальные молитвы в условиях самоизоляции.

Общий механизм: внешнее ограничение доступа к сакральному пространству вынуждает искать альтернативные формы религиозной жизни.

2. Символика «маски» и сокрытия
Античный контекст

христиане нередко скрывали веру из страха гонений;

«маска» как метафора двойственности: внешнее подчинение имперскому культу vs. внутренняя верность Христу.

Пандемийный контекст

медицинская маска как физический барьер, одновременно:

знак заботы о ближнем (христианская добродетель);

символ отчуждения (сокрытие лица, нарушение телесной коммуникации);

вынужденная норма, вызывающая споры в религиозной среде.

Общий механизм: внешний знак (маска/молчание) становится полем напряжения между выживанием и верностью традиции.

3. Трансформация общинной жизни
До Миланского эдикта

община как «тайное тело Христа»: усиленная взаимопомощь, погребальные общества, благотворительность;

акцент на личном свидетельстве веры в условиях риска.

Пандемия COVID;19

цифровизация общины: онлайн;службы, чаты, виртуальные исповеди;

рост волонтёрских инициатив (доставка еды, помощь больным);

обострение вопроса о «реальном» vs. «виртуальном» причастии.
Общий механизм: кризис усиливает горизонтальные связи внутри общины и заставляет переосмысливать формы сакрального действия.

4. Дискурсы оправдания и сопротивления
До Миланского эдикта

апологеты (Тертуллиан, Ориген) доказывали лояльность христиан империи;

мученики как символ несгибаемости;

полемика о компромиссах (например, жертвоприношения имперским богам).

Пандемия COVID;19

споры о «богоугодности» санитарных мер;

обвинения в «попрании святынь» из;за ограничений;

аргументы о «духовном иммунитете» vs. необходимости заботы о теле.
Общий механизм: религиозная мысль ищет богословское обоснование для выживания в условиях внешнего давления.

5. Долгосрочные последствия
После Миланского эдикта

легализация христианства ; институционализация ; синтез с государственной властью;

риск обмирщения: богатство, карьерные амбиции клира, бюрократизация.

Постпандемийный период (предварительные наблюдения)

закрепление цифровых форм религиозности;

переосмысление «священного пространства» (дом как малая церковь);

усиление локальных общин при ослаблении централизованных структур.
Общий механизм: кризис становится точкой бифуркации — открывает как возможности для обновления, так и риски утраты идентичности.

6. Ключевые различия
Характер давления

в античности — идеологическое (требование лояльности имперскому культу);

в пандемию — санитарно;медицинское (защита здоровья как этическая норма).

Длительность

гонения на христиан длились веками;

пандемия — ограниченный по времени шок.

Технологический контекст

сегодня есть инструменты для поддержания общинной жизни (интернет), чего не было в III–IV;веках.

7. Вывод
Сопоставление показывает:

Универсальность паттернов: в условиях внешнего ограничения религия проходит через фазы:

сопротивления ; адаптации ; переосмысления практик.

Двойственность последствий: кризис может как укреплять общину (через солидарность), так и размывать традицию (через компромиссы).

Роль символов: «маска», «закрытый храм», «онлайн;служба» становятся знаками эпохи, требующими богословской интерпретации.

Историческая перспектива: Миланский эдикт не отменил вызовы, а трансформировал их; аналогично, постпандемийная реальность ставит новые вопросы о природе сакрального в цифровую эпоху.

Таким образом, параллель не утверждает тождества, но выявляет глубинную логику выживания религиозных сообществ в условиях внешних ограничений — логику, где страдание, адаптация и надежда образуют единый нарратив.