Искуственное сердце

- Ну, как вы себя чувствуете? - спросил доктор, поправляя мою "руку". Механизм бодро кляцнул, стоило ему встать на место, и я попробовала ей пошевелить. Двигалось всё идеально.
- Спасибо, мне уже лучше, - ответила я, запуская программу улыбки. Она всегда давалась мне с трудом - больно много мелких операций приходилось выполнять одновременно. "На следующей неделе следует попросить сделать " лицо" бездвижным, - подумала я, - мой процессор явно не справляется со всем этим".

Доктор, а точнее - механник, ободряюще похлопал меня по плечу. Очень осторожно, он повертел мою голову, проверил показатели системы и отпустил обратно в город. В последнее время, я попадала к нему слишком часто, встревая в дела, где моё вмешательство не требовалось.

У меня не было официальной работы - мне не нравилась сама идея зарабатывать деньги, поэтому я то тут, то там, учавствовала в волонтёрских акциях. Помочь организовать концерт, поухаживать за стариками, построить небольшой сарай - по мелочи, в основном. Время от времени я перерасчитывала свои силы и поднимала на десяток килограм больше, чем положено моим механизмам, и снова оказывалась у "доктора".

Так бы и шло дальше - тихая жизнь, если можно так выразиться, андроида, но однажды нам поступил заказ на участие в группе психологической помощи. "Доктор" сразу же предложил им меня - оцифрованный мозг самоубийцы ему показался идеальным помощником в таком щекотливом вопросе, как многочасовые консультации сотен людей. Я, не имея особой альтернативы, согласилась. Перед первым днём работы мне почему-то захотелось навестить своё захоронение. Впервые за десять лет, я посетила то кладбище, и множество пустых мыслей резко заполнило мою операционную память.
Я вспомнила, как когда-то подписала документ, согласно которому, обязалась оцифровать свой мозг и отказывалась от претензии, если после моей смерти меня воспроизведут в качестве андроида. Так вышло, что моя органическая копия покончила с собой спустя два месяца после этого случая, хотя никаких сдвигов в её психике во время сканирования обнаружено не было.

Что же её сподвигло? Она испугалась, что её копию выпустят до наступления срока? Или надеялась на вечную жизнь? Я не могла помнить ничего, что произошло после оцифровки. Просто в один момент, бац, и я стою в своём втором в "жизни" теле, а вокруг восхищённо перешёптываются незнакомые люди, очень много незнакомых людей, кто в белых халатах, кто - в деловых костюмах. Я оказалась первым андроидом на базе человеческой личности, пусть мне этого и не особо хотелось.

Моя могила заросла настолько, что ничем не выдавала своего местоположения, а от прошедших лет небольшой холмик превратился в плоскую поверхность, но тропинка была хорошо протоптана. Сюда теперь водят туристов - показать первого оцифрованного человека. И, до сей поры - единственного. После того случая с самоубийством и из-за сомнений в том, являюсь ли я "настоящей" или всё же очередной новой моделью с искуственным интеллектом, желающих учавствовать в программе не осталось, поэтому все андроиды, с которыми я доселе сталкивалась - обладатели искуственного интеллекта, выполняюшие все несложные виды работ.
Мне, стоя на своей могиле, вдруг отчётливо захотелось, чтобы в мире появился хотя бы ещё один человек, похожий на меня. И уже на следующий день я точно знала, что буду делать.
- Ало, это психологическая помощь?
- Да. У вас что-то случилось?
- Я ощущаю тревогу и постоянную грусть...
Я выслушала женщину до конца, время от времени задавая ей вопросы. Кто ваш муж? Как продвигается ваша работа? Меня консультировала пара людей, они довольно кивали на мои действия, время от времени шепча мне на ухо подсказки. День сменился ночью, а ночь - днём. 24 часа для андроида - пустяк. Те двое людей в конце смены выдали мне пропуск и сказали, что теперь я могу приходить в любое время, если согласна работать под псевдонимом.

- А зачем мне новое имя? - на всякий случай уточнила я, хотя и всё равно собиралась согласиться. Мужчины неловко помялись и переглянулись.
- Люди не особо доверяют... Андроидам.
- Но у меня сознание человека, - поправила я. Мужчины смутились ещё больше.
- Этот вопрос... Ещё предстоит выяснить. Как никак вы - первая модель.
Я кивнула и, просканировав базу данных по именам, выбрала ничем не примечательное. "Кэри". Имя, которое никому ни о чём не говорит. Меня сразу же внесли в штатный список, "познакомили" с андроидом-охранником и отправили домой. Остаток дня я провела, думая, как лучше провернуть своё дело. Благо, что сон мне больше не требовался.

- Алло, это Кэри? - спустя недели работы, люди запомнили моё имя. Отвечая на их звонки 24 на 7, без тени злобы, всегда дружелюбно и вежливо помогая им с любыми проблемами, я работала не переставая. Обездвижив мимику лица (она мне совсем перестала требоваться) я взамен улучшила свою аудиокарту, и теперь могла менять тембр и интонацию голоса, что помогало мне куда как лучше налаживать контакт с людьми. Сотни граждан с проблемами, сотни потенциальных андроидов, но мне нужны были те, кому точно нечего было бы терять. Слабые, растерянные, униженные, запертые сами в себе, они быстро привыкали звонить мне и спрашивать совета. Я же не торопилась - спрашивала их мнение, собирала информацию о них и о их семье.
 Разумеется, подавляющее большинство звонтли анонимно, некоторые даже меняли голос с помощью специальной программы. Но вот благодаря вещам, что они говорили, вскоре я стала понимать их местоположение и настояшие имена.
- Кэри, сегодня я был у своего любимого пруда. Он по форме напоминает мне рыбку...
- Кэри, сегодня ужасная погода. Ливень и ветер такой, что сносит с ног!
- Кэри, ты не представляешь, что учудила моя двоюродная сестра по имени...
По крупицам, я смогла их идентифицировать. Это было не сложно, требовалось лишь время и терпение.

Очень скоро я стала в разговорах упоминать "того самого андроида с оцифрованной личностью". Вскользь, как о старой шутке. Затем - говорила о своём смутном желании тоже когда-нибудь попробовать устроить нечто подобное. Так как давления я не оказывала, зерно моих мыслей проникало во многих беспрепятственно.
- Кэри, как думаешь, а это больно?
- Кэри, а ты не знаешь, где это проходит?
- Кэри, может, сходим вместе?

С теми же, кто категорично отказывался, я временно переставала работать, ссылаясь на занятость. С остальными, сомневающимися, было проще. Если бы в детстве мне каждый день говорили, что каша это вкусно, я бы возненавидела это, так как прямое воздействие зачастую вызывает обратный эффект. Но если бы об этом время от времени упоминали мои друзья, даже если каша мне при этом не казалась особо вкусной, я бы задумалась, что чего-то недопонимаю и попыталась бы разобраться. Пусть мой пример и далёк от идеала, но в принципе это сработало со многими моими клиентами. Спустя пару месяцев, пошли первые добровольцы на оцифровку, и настала вторая фаза моего плана.

Проблема заключалась в том, что учёные отказывались изготавливать андроидов на базе живых людей. Но вот на "ушедших" - сколько угодно. Поэтому, сразу после того как я узнавала, что мой клиент прошёл процедуру, я начинала звонить ему сама.
- Вы хорошо себя чувствуете? Не волнуетесь, что андроид будет лучше вас? Как думаете, вы теперь - бессмертны? В чём смысл вашей жизни теперь, когда вас в любой момент могут "заменить"?

Я просто задавала вопросы. Мягкой, беспокоющейся интонацией, до последнего звука отфильтрованной и изменённой так, чтобы казаться идеальной. Смысл всей затеи был в том, что я работала с изначально неустойчивыми людьми. Стоит оставить их без привычной поддержки или чуть-чуть надавить, как из них вилось тонкое витиеватое полотно, повторяющее узор, заданный мной.

Первые "инциденты" не заставили себя ждать. Как и первые андроиды. Я сразу же знакомилась с ними; учёные были счастливы, что мы сразу находили обший язык. Ещё бы мы не дружили, учитывая, что я знала про этих самоубийц всё. От рождения до смерти, я изучила их биографию и привычки, и могла действовать с ними в идеальном соотношении слов, чтобы они сразу видели во мне друга. Главным было одно - не забывать переключать голос и не говорить о своей работе, благо люди всё ещё не разучились сохранять подобие анонимности.

Первые десять. Первая сотня. Некоторых людей, которые оцифровались, но не пришли к выводу, что им лучше "уйти", мы с моими новыми друзьями потихоньку "убирали" сами. Я организовала маленькое закрытое общество "новых людей" и стала им заправлять.

Резонанс от новых моделей был огромный. Они говорили и думали в точности как оригиналы, но были по существу бессмертны, так как передавали данные в закрытую базу данных ежеминутно и, даже если андроида сбивал грузовик или ломали противники кибернизации, спустя несколько дней уже была готова модель, помнящая всё, что с ней произошло, практически до последней минуты.

Вскоре я ушла с работы в центре психологической помощи. Лёд тронулся, и многие люди заинтересовались оцифровкой. Это был лишь вопрос времени, когда практический каждый будет заменён на нечто новое. Совершенное. Прекрасное.

Поэтому я переключилась на свой всё расширяющийся клуб "новых людей". И каждое заседание я начинала с вопроса:
- А зачем нам, собственно, люди?
Осталось только подождать, пока мои слова прорастут, и можно будет переходить к новому этапу.
Я готова подождать.