Параллели

"Тень, как ее рассматривает аналитическая психология – это те стороны человеческой психики, которые он в себе не осознает."
                - Цитата из статьи по психологии.

 
В разных планетарных системах души создаются разными с учетом местных физико-химических законов и тех эволюционных процессов, через которые проходят или запланировано пройти жизненным формам на них обитающим. Подробности создания душ, если честно, мы еще не проходили. Это будет только через два года, но даже любому ребенку известно, что эти принципы во всем Существовании универсальны. Понятно же, что раз единый закон сознания, познающего самого себя заложен в основе всех форм жизни, то и строение души, о какой планетарной системе не шла бы речь, должно ему соответствовать.
 
Крейо меня бесит, когда ставит такие простые вещи под сомнение. Совсем его не понимаю. А может, он специально на зло мне это делает? Или хочет привлечь к себе внимание? Как можно так тупить?
 
Вот есть единый закон универсальности сознания. По нему сознание дробится на части, которые попеременно выполняют роли наблюдателя и наблюдаемого. Это и есть процесс познания, единственный смысл, ради которого сознание и создавалось. А раз это так, то и все души, как независимые отдельные частицы сознания, просто обязаны по своему строению воплощать в себе этот принцип. И никак это не может зависеть от тех планетарных систем, в которых они существуют. Это же просто дикость.
 
Вчера на переменке Крейо рассказывал, что его отец недавно вернулся из экспедиции из какого-то ранне-самоосознающегося мира. Его отец исследует зачаточные формы сознания и путешествует по всему Существованию (блин, как же я ему завидую) в составе королевской диагностической группы. Поговаривают, что они не только собирают образцы разных душ для исследований, но еще и проверяют качество их взаимодействия с жизненными формами, в которые вселяются.

Думаете, это совсем просто, взял, вселился в тело, которое приглянулось, и все? Нет, конечно. Это все равно что пытаться идти на вечеринку в туфлях младшей сестры. Они, может, конечно и выглядят симпатичнее и новее, но если хоть где-то хоть чуть-чуть жмут, но к утру это «чуть-чуть» превратится в такое «ого-го», что их просто потом захочется сжечь. И удовольствие от такой вечеринки получить можно будет максимум в первые полчаса. Не знаю, как вам, а мне с моей непоседливостью, сидеть на скамеечке во время вечеринки что-то совсем не улыбается. Зачем туда вообще идти, если не собираетесь танцевать до утра?

Ой отвлеклась, извините. На чем мы там остановились? Ах да, на тех слухах, которые ходят про королевскую диагностическую группу, в составе которой работает отец Крейо. Так вот, поговаривают, что они пытаются определить, соответствует ли качество взаимоотношения душ и тел, в которых они живут, уровню эволюционных преобразований, которые происходят в планетарной системе. И вроде, если не соответствует, то они это как-то корректируют. Если так подумать, то это очень просто и логично. Так что я (пусть и не стремлюсь об этом распространяться), но очень даже верю. Все это очень осмысленно и целесообразно. Представьте себе такую ситуацию, что души в тела вселяться умеют, но тела такие грубые и неповоротливые, как перчатки из очень толстой резины, что в них практически ничего делать невозможно. Но так только с одной или парочкой жизненных форм на планете, остальные вполне себе развиваются с той же скоростью, что и вся планета в целом. Ну если сравнивать их с теми же перчатками, то у них толщина резины такая, что позволяет делать все, что надо, и надежно защищает, как и должна. Думаю, что вы уже догадались, что толщина резины в этом примере – это то же самое, что и то, насколько душа может чувствовать мир, в котором живет и который изучает.
 
И тут возникает кардинальное противоречие. Раз душа познает мир через тело, в котором живет, как рука чувствует все через толщину перчатки, часть информации остается для души недосягаемой. И это касается не только окружающего мира кстати, поскольку душа познает не только его, но и саму себя. Так вот, та часть собственной природы души, которая ей принадлежит, но недоступна для познания, она вроде бы как уходит в тень, скрывается от наблюдения сознанием. Поэтому, если кратко все подытожить, то любая душа, воплощаясь в теле, всегда разделяется на светлую и теневую части. Первую она ясно осознает, а вторую нет, потому что тело ее в себя вместить не может.

Так вот Крейо нам вчера рассказывал, что его отец во время своей последней экспедиции был в мире, где живут существа, похожие на нас, только без теневых сторон. Представляете? Конечно, я с ним поспорила, что такого быть не может. Но он мне все равно продолжал доказывать. Еще и после уроков, когда домой шли, по дороге совсем разругались. А знаете, какие у него бредовые аргументы? Да никаких, только один. Он говорит, что те существа чисто внешне достаточно похожи на нас, но только у них совершенно нет инкарнатов.
 
Ну и что, что нет инкарнатов? При чем тут это? Ясно же, что инкарнат – это всего лишь один из вариантов того, какую форму может принять теневая часть души после рождения тела. А если инкарнатов нет, то это еще ничего не значит. Тень может быть не заметна или выглядеть как-то совсем иначе. Подумаешь, принцип-то строения души везде одинаков, но было бы тупо ожидать, что в разных планетарных системах его реализация принимала бы одну и ту же форму. Вы так не находите? Вот, и я тоже считаю, что это логично. Если для работы в саду нужны перчатки, то совсем необязательно, чтобы это были всегда одни и те же перчатки – одного размера, цвета и материала. Так и другие миры могут быть устроены иначе, чем наш.
 
В нашем мире у каждого есть инкарнат. Другими словами, это и есть теневая сторона души. Ведь то, что в тело не смогло уместиться, должно же где-то обитать. И естественно у нас с ней есть связь. Наши инкарнаты всегда с нами. У них, конечно же, нет таких же физических тел, как и у нас. Но они рождаются вместе с нами, вместе с нами приобретают опыт, помогают его осмысливать. Информация вообще постоянно перетекает от нас к ним и от них к нам. Я имею в виду, что мы постоянно общаемся телепатически с инкарнатами, только, конечно, со своими собственными с чужими нельзя. Чужих можно только видеть.
 
Безусловно они не абсолютно похожи на нас. Они скорее напоминают отражение в воде, которое постоянно следует за нами. А так как поверхность воды меняется из-за погоды, то и инкарнатская внешность достаточно верно отражает наши собственные эмоции. Это только на первый взгляд может показаться, что это совсем неудобно, но когда живешь так всю жизнь и других вариантов не знаешь, учишься находить в этом выгоду и положительные стороны. Хотя любители теорий заговоров и придерживаются мнения, что где-то в секретных королевских лабораториях проводятся исследования по влиянию на внешний вид инкарнатов, я точно знаю, что пока их нет. Но об этом в другой раз.

Лицо Крейо так и стояло перед глазами полностью убежденное в своей правоте, что бесило неимоверно.

- Полетаем? – спросил Зельдвер.

Это мой инкарнат. И вот тут опять следует сделать отступление и рассказать о том, что в нашем мире есть исключение из правил. Не у всех инкарнаты выглядят как их двойники. У членов королевской семьи они выглядят как драконы, обычные такие драконы с чешуей и хвостом, размером с приличные двухэтажные особняки, у кого с чердаком и подвалом, у кого без. Это и делает представителей королевской семьи теми, кем они являются.

А смысл заключается в том, что драконы, как и их владельцы-всадники, существуют в нашем мире, чтобы поддерживать в нем порядок. Они - константы нашего мира, те, кто следит за эволюционными преобразованиями планеты на базовом уровне, на уровне физико-химических законов и обеспечивает ее слаженное развитие в согласии с развитием нашей цивилизации.
 
Вот вы просыпаетесь по утрам и идете умываться и чистить зубы, да? А ведь кто-то должен это делать и для всей планеты. Всадники – это иммунная система нашего мира, которая постоянно отслеживает и поддерживает в нем баланс сил. И когда время одного из членов королевской семьи подходит к концу, он находит себе наследника сам и передает ему свою жизненную энергию, а их инкарнаты сливаются воедино. Таким образом, в нашем обществе сохраняется преемственность традиций и знаний. А смена тел, которая рано или поздно все же должна иметь место, позволяет встраивать в эту систему новое.

Последний всадник Дракона поменял тело десять лет назад. Он умер, отдав свою жизненную энергию девочке, которая чуть не утонула в ледяной воде и из-за этого впала в кому. Той девочкой была я. Так я и попала в королевскую семью, став следующим Всадником Зельдвера.
 
С тех пор полеты с Зельдвером стали моей второй натурой. Что бы не происходило, это всегда приводит в чувства и возвращает ясность мышления. Видимо, это наследственное, как и у всех Всадников. Поэтому Зельдверу переспрашивать не пришлось – я мгновенно вскочила ему на шею и пригнувшись обняла обеими руками. Он тут же сорвался с места и рухнул камнем со скалы, на которой была возведена ученическая часть нашего города. Он знал, как я обожаю, когда замирает сердце при стремительном падении вниз. И только когда до земли оставалась лишь пара метров, он резко развернулся и, врезаясь штопором в потоки воздуха, стал набирать высоту. Я жмурилась от удовольствия, каждой клеткой тела впитывая острые ощущения.
 
Перелетев через городскую стену, некоторое время мы двигались по течению Руаны, потом свернули к горам и влетели в коралловое ущелье.
 
Открывать глаза мне не было смысла – я могла все видеть и глазами Зельдвера. Спектр волн, доступных ему был шире, а потому к собственной привычной картинке мира добавились новые тона и оттенки. Я видела, как рыбы, плывущие косяком в реке, переговаривались в объединяющем их электромагнитном поле, как одинокие деревья и кустарники на скалах дышали, насыщая воздух вокруг себя запахами своих эфирных масел. Я видела, как формировались облака, и мы с Зельдвером даже соревновались, кто первым просчитает, где и какой формы появится новое облако. Что-то мне подсказывает, что Зельдвер всегда в этом деле первый, но по какой-то причине иногда мне поддается.
 
Внезапно нас с Зельдвером что-то прилично тряхнуло, а где-то с левой стороны раздался громкий неприятный звук. Это заставило меня открыть глаза… и проснуться.
 
Черт! Сон. Это был всего лишь сон, но надо же какой реалистичный, с такими четко прописанными персонажами и цельностью мира. Да уж, сонливость медленно отступала, и по мере ее растворения где-то на задворках сознания, удивление тому, насколько слаженно был построен сюжет сновидения, выходило на первое место. Казалось бы, мне как психологу аналитического направления с 6-летним стажем работы уже нет смысла удивляться тому, как работает бессознательное. Но всякий раз сталкиваясь с его проявлениями у себя или у своих клиентов, я удивлялась его прозорливости и мудрости как когда-то на первом курсе, когда только начала изучать психологию и ставить эксперименты на себе.
 
Вот и сейчас, стаскивая себя с кровати и выполняя асаны Кундалини йоги под привычное «Сат нам», мой мозг улетел в очередной аналитически-астральный полет на тему «О чем был этот сон для меня?». Стандартный вопрос психоаналитика, с которым он идет по жизни, как с флагом в руке или скорее с лупой, чтобы понять, как ниточки судьбы объединяют всех нас в единый организм, под названием «общество». Презанимательный опыт, признаюсь вам честно. Не хотите мне верить на слово, не надо – гораздо лучше будет, если возьмете и попробуете. Это как жить в парке аттракционов, аквацентре и зоомагазине одновременно.
 
Ага, так я и думала. В ответ на вопрос, с чем из моей реальной жизни был связан этот настолько красочный сон, сразу же как из рога изобилия посыпались ассоциации, связанные со вчерашней сессией с клиенткой. Она была недовольна мужем, который на ее взгляд слишком много времени проводил в командировках и не хотел просить у начальства, чтобы его перевели на постоянное место работы в родном городе. Ей тяжело было справляться с детьми одной, и она хотела большей помощи с его стороны. Но он парировал все ее аргументы тем, что кому-то из них было нужно зарабатывать на нее и детей, а основным источником дохода была его работа, поэтому ей следовало принимать ее с должным уважением. Клиентку бесило его чувство собственной правоты и уверенности в том, что он поступает единственным верным из всех возможных способов. Вот оно, то чувство, которое испытывала девушка-подросток из моего сна по отношению к парню Крейо, который, если не ошибаюсь, ей нравился.

Так что с одной загадкой разобрались. Видимо, все же вчера не до конца, отключилась от сессии. Обычно одной получасовой прогулки перед сном с моим терьером Тоби хватает, чтобы позабыть о всех проблемах моих клиентов, особенно если мы с ним начинаем играть в мячик. Но в этом случае, судя по всему, какое-то из переживаний клиентки у меня нашло более глубокий отклик, чем обычно.
 
Ах, вот оно что. Стоило мне только подумать о том, что могло меня так сильно зацепить и почему этой истории с таким эмоциональным багажом нашлось в моем внутреннем мире место, как перед глазами сразу появился портрет Велена. Это мой коллега-психоаналитик из лагеря терапевтов-фрейдистов, с которым на той неделе на встрече нашей супервизийной группы мы чуть ли не до ора спорили, насколько уместно психологу давать советы клиентам. Я лично за свободу воли и максимальную самоосознанность, которую при наличии доброго, но вечно всезнающего «папочки», развить трудно. Вот поэтому ко мне и идут клиенты с высоким уровнем понимания, что происходит у них в мире и вокруг, а к нему те, кто любит, чтобы за них все решали. Так что не нужно потом жаловаться на инфантилизм человеческого общества. Пожалуй, не стоит заводиться и опять себя накручивать, как было на той неделе.
 
Факт остается фактом – тот спор с Веленом вызвал много раздражительности и неудовольства, которым я не уделила как следует должного внимания. А на этой неделе масла в огонь еще подлила клиентка с недовольством в отношении своего мужа. И вуаля – запущенные процессы в бессознательном, чтобы убрать напряжение и разрядиться, создали для меня такой сон с Крейо. Вот так все просто. И если вам сейчас кажется, что в мире аналитической психологии совсем нет места чудесам, вы ошибаетесь. На мой взгляд, это и есть самое настоящее чудо. Оно заключается в том, что внутри нашей психики есть зернышки-эмоциональные заряды. Откуда они берутся, это вопрос весьма важный, но чтобы на него ответить, боюсь, понадобятся тома научных трудов. На данный момент, важнее и значимей то, что эти заряды-зернышки есть в каждом из нас, и они делают нас уникальными. В разных жизненных ситуациях при взаимодействии с самыми разными людьми, эти зернышки начинают давать о себе знать, они прорастают в реальности конкретными словами и поступками. И тут наступает момент истины – мы либо решаем, что они нам нравятся и нужно их оставить расти в нашем саду, как редкостные орхидеи, либо мы приходим к выводу, что это сорняки и им места в нашей жизни нет. Нужно уметь удалять сорняки из сада; это, как и любая работа, требует знаний и навыков. Если корень сорняка останется, то из него вырастет еще одна подобная ситуация, как, например, тот случай с моей клиенткой и ее мужем. А если и после случай не найдет удовлетворительного решения, то бессознательное будет над этим работать и во сне, как это было сегодня ночью. Вот она самая настоящая магия человеческой психики, которая на основании не такого уж большого количества внутренних состояний сплетает такую разнообразную паутину из реального опыта и самых разных жизненных ситуаций в этом физическом мире. Никогда не перестану этим удивляться и восхищаться. Но блин, нужно все же и не забывать работать над этим, чтобы потом не приходилось притягивать одни и те же не самые приятные переживания в реальности, хотя летать на шее Зельдвера мне признаюсь было очень и очень по душе.
 
Интересно, с чем можно было сравнить этот опыт? Наверное, с моими вечерними прогулками и играми перед сном с Тоби. Играя со своим псом, я тоже полностью растворяюсь в этом запредельном чувстве веселья и шалости. Серьезность психоаналитика слетает с лица как маска, а на сцену выходит девочка-подросток, для которой нет ничего важнее, чем обдурить и отобрать мячик у собственной собаки. Ага, вот оно, то самое чувство чистого детского наслаждения жизнью и радость от проживания каждого момента. Хи, но спор с Веленом и недовольство клиентки все же стоили полета на шее Зельдвера. Так уж и быть, это был достаточно интересный и познавательный опыт, стоящий того, чтобы его пережить, так что нет смысла сердиться, что не вовремя отсоединилась от переживаний и не проработала их сразу же, как только отловила.
 
После того, как я разобралась со всеми планами на неделю, оказалось, что до первого клиента еще почти три часа. А значит это замечательная возможность сходить в город, взять Тоби, пройтись пешком и подышать свежим воздухом, попить кофе в любимом кафе и пописать дневник. Нет ничего лучше, когда профессиональная деятельность сочетается с любовью и интересом, да еще к тому же гарантирует постоянное развитие. Тогда и ответственность, связанная с ней, пусть и растет тоже, но не вызывает ощущение тяжелой ноши или груза. Это я к тому, что мне невероятно нравится сидеть в кафе, попивать латте и анализировать в дневнике истории, которые либо за последнее время мне принесли клиенты или произошли со мной. Мне часто доводилось слышать клиентские замечания на тему того, что они недоумевают, как наши обычные разговоры приводят к таким быстрым заметным результатам в реальности. Меня немало радует их удивление, хоть я и знаю причину. Ведь достаточно хоть кому-то осознать что-то очень важное, как эта информация сама легко распространяется между людьми, и ей при этом необязательно принимать форму слов. И тут, как вы уже, наверное, догадались, опять же нет никакой магии – общение между людьми не строится только на словах, и у нейробиологов на этот счет громадное количество подтверждений. Но если я сейчас углублюсь в эту, определенно невероятно занимательную тему, моя история превратится в учебник по нейропластичности, чего, уверена, ни вам, ни мне не хотелось бы.
 
Итак, договорившись с Тоби, что он будет на улице вести себя прилично (он умеет, но иногда по какой-то причине предпочитает этого не делать, особенно если рядом другие собаки или маленькие дети), я отправилась в любимое кафе, которое находилось всего лишь в минутах 20 от дома. По дороге как раз составила в голове план и список вопросов, на которые мне хотелось бы обратить внимание.

Так как день был не выходной, а рабочий, в кафе практически никого не было. Лишь несколько молодых мам, пожилая пара и еще кое-кто из молодых, как и я, любителей решать профессиональные вопросы в неформальной обстановке, если условия позволяют.
 
Усевшись за столик у самого окна в углу кафе, я открыла дневник. Люблю писать от руки, пусть это и занимает чуть больше времени, чем печатать. Но нужно признаться, что в этом есть не только какое-то старомодное, приносящее наслаждение, чувство, будто мир замер и единственное что осталось живым – это вращение маленького, еле заметного металлического шарика, оставляющего чернильный шлейф на бумаге. В письме от руки гораздо больше свободы и самовыражения, а значит, оно позволяет глубже погружаться в анализ и больше эмоций прорабатывать. Ну и пусть звучит опять слишком профессионально – так уж получилось, что то, что мне нравится, то от чего моя душа танцует и поет, ко всему прочему еще и выгодно с точки зрения профессии. А может так и должно быть? Оставлю этот вопрос без ответа, потому что верю, что, когда дело доходит до таких серьезностей, у каждого из нас в нашем внутреннем мире на этот счет должно быть место для собственного мнения.

К моменту, когда оставалось почти полчашки латте, я уже успела исписать две страницы дневника на тему тех самых размышлений, которыми только что поделилась с вами. А когда наступила очередь проводить параллели между играми с Тоби и полетом на Зельдвере, драконе из сна, из моего мирного уютного состояния погруженности в кроличью норку психоанализа меня грубо выдернули.
 
Парень-африканец, которого я до этого частенько встречала в этом кафе в рабочее время, вдруг решил по какой-то причине подсесть ко мне. Он смущенно улыбался и источал извинения, что потревожил. Я изо всех сил старалась делать вид, что все целиком и полностью в порядке вещей, но мне вряд ли удалось скрыть от него свое удивление.
 
- Пожалуйста, не поймите меня неправильно, - с неловкостью, теряясь в извинениях и объяснениях, начал он. – Но я провожу небольшой социальный опрос для своего старт-апа, и мне хотелось бы узнать Ваше мнение. Тут всего лишь несколько пунктов, и займет это не больше пары минут. Прошу Вас, помогите. И если не против, то я хотел бы в качестве благодарности предложить Вам чашечку кофе сегодня или в другой день. Я договорюсь с персоналом кафе и оплачу, а Вы можете воспользоваться предложением в любое удобное для Вас время.
 
Даже с учетом того, что у парня на уме могли бы быть дополнительные, например, романтические намерения, кроме заявленных, я подумала, что ничего страшного не будет, если помогу ему с опросом. Что-что, а отделываться от ненужного общения у меня всегда выходило отлично, поэтому за возможное нарушение своих границ в этом плане я не переживала.
 
Я кивнула в знак согласия, и парень протянул мне свой планшет. На экране был виден список вопросов с многовариантными ответами. Опрос был на тему диетологии, предпочтений в еде и знаний о разных торговых марках здоровой пищи. Но когда я попыталась вникнуть в вопросы, буквы почему-то стали расплываться на глазах. Стараясь стряхнуть наваждение и всмотреться в текст, я приблизила планшет к лицу. Не помогло. Более того, привычные латинские буквы, перестав плясать в разные стороны и расплываться, принялись менять свои очертания и стали превращаться в какие-то иероглифы.
 
Думать о том, что с планшетом что-то не так, или это какая-то шутка не получалось. Сознательная концентрация отказывала, как будто тумблер, отвечающий за фокусировку внимания и привычный аналитический подход, выключили. Поле зрения сузилось очень резко до границ экрана планшета. Переставшие меняться иероглифы внезапно стали казаться знакомыми, но вывод этот как следует созреть и оформиться не успел, потому что началась вторая волна преобразований символов на экране.
 
Распадаясь на точки, появляющиеся и исчезающие в разных местах, загадочный текст стал принимать форму некоего изображения, портрета человека. Это был пожилой мужчина с густой бородой и седыми волосами, достающими до плеч. Высокий лоб, четко-очерченные скулы, прямой нос и спокойный уверенный, если даже не сказать, что твердый взгляд глаз с множеством маленьких морщинок под ними выдавали в нем человека сильного и решительного. Совершенно точно, что никогда раньше я не встречала и не видела его, но та девушка из моего сна, внезапно как будто вынырнула откуда-то из глубин бессознательного на поверхность моего сознания и признала в нем своего отца. У меня не было возможности удивляться, задавать вопросы или искать на них ответы. Я вдруг почувствовала, как какая-то часть сна этой ночи ожила и наполнив мой ум своими воспоминаниями о тех годах, которые прошли после той ссоры с Крейо, помогала разбираться в происходящем.
 
Губы человека на экране планшета дрогнули и стали двигаться. И хоть его голоса слышно не было, его слова отчетливо раздались у меня в голове:

- Ариен, сбор данных последней диагностической экспедиции окончен, как и твоя работа в том мире. Мы ждем тебя домой, дорогая. Возвращайся.
 
На последнем слове экран погас, как если бы батарея планшета внезапно села. Оторвав от него глаза и подняв голову, я посмотрела на парня, предложившего социологический опрос. Но вместо него там сидел отец Крейо.
 
- Ваше величество, мы отправляемся сегодня в полночь. Собраться успеете?

Улыбнувшись, я кивнула.

- Еще бы. Вот только договорюсь с Тоби, точнее с Зельдвером, чтобы вел себя прилично.

После этих слов я встала и направилась к выходу из кафе. Пес последовал за мной. Времени только и оставалось, что на прощание с уже успевшим полюбиться городом.

Ну вот, а Крейо говорил, что у этих местных нет инкарнатов. Глупости. Строение души универсально во всех мирах. Просто нам в этом плане повезло чуть больше. Наши тени нам видны, а их прячутся за спинками кресел в кабинетах психоаналитиков.