Макарыч-1

 


У бабы Мани заболел Макарыч, ее муж, с которым они прожили почти полвека с бумагой, и лет пять, как любит говорить сам дед, пробовали. Вот и считайте, сколько им лет: ­ в обед сто лет.
Но, слава богу и деревенскому воздуху- оба были крепкие и ни на что  не жаловались. А кому пожалуешься?

Опять же только своей бабке Мане. Деток бог не дал, но, когда Макарыч поддаст где-­то с мужиками по стаканчику бражки- плюс (это брага раз, брага два, брага три, ну, а дальше, как пойдет), то часто хвастается, опасливо оглядываясь на
свой дом: не дай бог, его Маня услышит, что у него по свету детей должна быть куча.
 
А отлучался он из деревни всего-­то один раз, когда его призвали в армию, а спустя год, начисто уволили :  ­нашли что-то в нем космическое и приказали молчать, вот он и молчит. Сказали:

-Ты -герой и Родина-мать тебя не забудет! И отправили домой.

Герой-то герой, но  детей,­ опосля, уже не было.

А по женской части... бабка Маня всегда краснела,как девушка, когда речь заходила об интиме.
 
Мужиком-то он остался, а вот производителем - увы... ,быть не пришлось.

Слова интим в деревенском лексиконе нет, там называют вещи своими именами:
-Васька-­то, молодожен, так своей ночью вставил, все бабы раззавидовались.
Это, значит по-­нашему и есть интим.

Так вот, Макарыч чего-­то захандрил: то его прихватит прямо на огороде, не успеет штаны снять, то среди ночи заорет, будто пожар начался, то, вдруг, ущипнет свою бабку, как в молодости, за мягкое место, а там оно уже и не мягкое, а засохшее.

Старуха от неожиданности взвизгнет, забыла, чай, как по молодости, прямо на 
грядках просила молодого тогда Макарыча:
 
-Давай, давай, Ванечка, о­- о-­ой умираю!

-Эх, едрить твою за ногу, - ­расстроился он, - ­вот ущипнуть­-то ущипнул, а во мне ничего и не шевельнулось, это как же так, и, вправду, приболел, надо сходить к Антонычу- другану.

Антоныч жил рядом, работал когда-­то санитаром в морге.

Пришел  Макарыч к нему  за стаканом чая лечебного (точнее какого­-то сборного напитка, неизвестного происхождения, но пахнущего медициной), рассказал ему о своих симптомах плохого самочувствия.

Антоныч с умным видом выслушал, насколько позволял его слух, и, глубокомысленно, заявил:
-Тебе, Макарыч, надо сдать анализы.

-­Кому, тебе, что ли? Так я сейчас, давай банки, тут же налью и наложу...

-­Нет, ты что, я же это не использую в своем производстве, это надо ехать в райцентр, иначе ­ сгинешь, а нам придется опять нарушать режим, провожая тебя в последний путь.

Макарыча даже слеза прошибла от жалости к самому себе.
 
Тут оба стали считать, а сколько же надо запасти самогонки и кого пригласить на похороны.  Считали  до посинения. Задача оказалась не по зубам.

В понедельник Макарыч был на приеме у врача.

Как нарочно, врач был не на много моложе самого Макарыча, давно уже на пенсии.

Но, поскольку, замены не было, так он  сиднем и сидел годами, ставя градусники пациентам и заглядывая им в разные места бывало, даже, в очень пахучие и  возбуждающие, но его это уже давно перестало интересовать.

Осмотрев Макарыча, доктор изрёк историческую фразу:

-­Сдай­-ка, дружок, анализы и обойди всех врачей, а потом посмотрим.

Про анализы Макарыч как­ -то пропустил и пошел... по врачам.

Дальше уже идут выдержки из санитарной книжки и полицейских протоколов:

Психиатр­ :
явное раздвоение личности, пора бы о душе подумать, а ему все снятся
эротические фантазии и не только, как выяснилось, снятся, а пациент ещё и до жены домогается. Очень, знаете ли любопытный случай.

Невропатолог:

-Пациент ­ не старик, а какой­-то клоун: на просьбу мою достать кончик носа,
так схватил своими клешнями мой нос, что его еле оторвали.

А потом он  так долго гоготал, что занял время перерыва. А у меня нервы и стресс.

А после перерыва учудил еще больше: чуть не убил меня, когда я молоточком стукнул его по коленке.
 
Нога так дернулась, что молоточек выскочил у меня из рук, он его поднял и гонялся с ним за мной по всей больнице, крича:

-Убью, гада!(это уже из полицейского протокола.)

Проктолог:

-­После входа в мой кабинет пациента Ивана Макаровича Шандарашкина я успел только предложить ему снять штаны и показать мне его детородные органы и, простите, заднее место.

Он схватил со стола графин и с криком :

-Ах, ты, паскудник, ишь, где пригрелся! - ­ бросил графин в меня, я увернулся,
а графин попал в окно и разбил его.

Прибежавшая охрана связала разбушевавшегося пациента(из объяснительной проктолога).

В кутузку  Ивана Макаровича Шандарашкина, помня его армейские заслуги перед отечеством, не посадили, но штраф, за разбитое стекло, выписали.

А в карточке написали:

-Здоров, как бык.
 
К другим врачам Макарыч не пошел, но анализы решил сдать, благо этого добра у него было навалом.