О женщине без имени и свободе без свободы

    Как часто звучит сегодня это слово. Со всех сторон то и дело слышим (или читаем): свобода слова, печати, мы живём в рабстве, скинем оковы, вперёд, к свободе! Цель поставлена. Отлично. Но почему никто не задаётся вопросом: из чего она родилась, эта цель? Из несвободы? А как мы там очутились? Как сумели выстроить вокруг себя клетку, из которой теперь рвёмся, нередко раня себя и других? И что нас ждёт там, где пресловутая свобода уже – вот она. Как изменится мир и мы сами?.. И может ли в принципе быть несвободным человек, изначально от Бога наделённый свободным духом?..Такие вот мысли породил во мне рассказ Ольги Постниковой «В концерте» (сборник «Роман на два голоса», 2018 г.).
 
     Это повествование о жизни женщины настолько обыкновенной, что Автор даже имени ей не даёт, называет просто «она». И время действия не определено, хотя по некоторым приметам узнаваем советский период: «…в конструкторском отделе, где она оттрубила двадцать лет, приёмник не выключали в течение всего рабочего дня»и часто звучала песня «Сегодня мы не на параде,\а к коммунизму на пути…» Тот самый период, который сегодня одни считают лучшим в истории страны, другие – худшим, ибо для них он стал архитектором и строителем пресловутой темницы, где вскормили младого орла.
 
      Но Автор рассказа ни временам, ни героине никаких оценок не даёт, ни о чём не сожалеет, никого не жалеет. Взгляд Автора бесстрастен, она лишь показывает: и несвобода может быть свободным выбором, а внезапное обретение свободы – выглядеть нелепо и смешно.

      Героине рассказа жизнь никаких особо жёстких рамок не устанавливала. Она самостоятельнои добровольно выбрала свою судьбу: профессию, личную жизнь, увлечение – концерты в консерватории полюбила ещё студенткой.
 
      Она никогда не зависела от своей женской природы – не рвалась замуж, оставаясь свободной и от семейного быта с его хлопотами о детях и внуках, и от профессии: в воспоминаниях о работе у неё остался лишь голос Кобзона «гудящего по радио: «в коммунистической бригаде с нами Ленин впереди!».

      Несмотря на давнее и стойкое увлечение героини музыкой, (и после выхода на пенсию она продолжает посещать концерты в консерватории, по-прежнему предпочитая места подешевле), именно этот гимн назойливо посещает её в мыслях, что, на мой взгляд, не случайно. Автор показывает: безвольно качаясь на волнах течения жизни, героиня никуда с этим течением не движется. Никуда. Свобода есть, но зачем?Тело живёт – перемещается по улицам, заходит в магазины, покупает еду, пластинки, слушает понравившихся исполнителей, а дух умер. Или не умер? Тогда почему не даёт о себе знать? Почему сердце героини не жаждет ничего за пределами добровольно избранного однообразного существования – да, без потрясений, суеты, разочарований, но и без полнокровной любви? Почему душа её молчит? Жива ли в ней та божественная искра, что, разгораясь, делает человека по-настоящему живым, а значит, и по-настоящему свободным? Жива, конечно, иначе и рассказывать было бы не о чем.

     Всей душой героиня отдаётся симпатии к известному баритону Твороговскому. Она слушает его в записи и ей нравится голос, знакомится с биографией певца и проникается к нему сочувствием и, наконец, покупает билет на концерт Твороговского и встречается с ним вживую – сидя в кресле зрителя, но не в привычном втором ярусе амфитеатра, а в партере. Это приближает её… Нет, не к любимому мужчине, – уже состарившаяся и привычная к одиночеству, она не стремится к адюльтеру, – партер приближает её к той внутренней свободе, что подсознательно ощущается ею в творческом самовыражении певца. Словно отделяя себя от прочей публики, символически оставаясь наедине с дорогим ей человеком, она старается не аплодировать в унисон с другими зрителями.

     Она и поющий Твороговский как будто становятся одним целым, одной судьбой, в которой есть всё, чего у неё никогда не было: любовная страсть, обретения и потери, радость и горе. В той судьбе не ей принадлежит выбор, а она сама становилась выбором и соглашается с ним – любя. Это и есть настоящая свобода, подлинная, не выряженная в карнавальный костюм «счастья на века», о котором пел Кобзон. И тут внезапно её вольный дух, прежде запертый в клетке вменяемости (оправдывая наваждение звучащего в голове марша коммунистических бригад, героиня сама себя успокаивает: я вменяемая, потому и вспоминаю чаще то, что мне вменили), - бесконтрольно вырывается на свободу: она… Нет, не буду раскрывать интригу сюжета. Прочтёте – узнаете. Скажу лишь, что момент обретения героиней свободы духа выглядит комически. В тот миг ей хорошо, очень хорошо. Ничего вокруг не меняется – тот же город, те же стены, те же люди, всё тот же мир, лишь этой немолодой женщине, совершенно очевидно, прежней уже не быть никогда. Что же с ней будет дальше?
 
      Финал Автор оставляет открытым.
      Пусть читатель сам решит, что есть акт обретения свободы – маленькая смерть или начало новой жизни.

      Рассказ «В концерте» по-чеховски краткий, всего пять страниц, но глубокий как притча и многомерный: другие читатели найдут другие параллели и поставят перед собой другие вопросы. В одном я убеждена: никто не останется равнодушным к судьбе его героини, женщины без имени.
                Светлана Куликова